Развитие красноречия в Древнем Риме. Литературное наследие Цицерона, теория о трех стилях и нормализация латинского языка. Мемуары Цезаря.

Риторика Древнего Рима

Красноречие Древнего Рима развивалось под влиянием греческого наследия и достигло расцвета во времена могущества Римской республики.

Во II в. до Р.Х. в Риме существовали грамматические школы для мальчиков, проходивших курс гуманитарной подготовки, чтобы в будущем посвятить себя деятельности политического или судебного оратора. Обучение строилось в несколько этапов: в школе литератораобучали чтению; в школе грамматиста- письму; а на высшей ступени - в школе ритора- прививали навыки красноречия, осваивали теорию, упражнялись в составлении речей на заданную тему из истории, мифологии, литературы, общественной жизни.

Разработка материала в римской риторике подчинялась особой конечной цели, убеждению, в котором различались три аспекта - docere («учить», «сообщать»), movere («побуждать», «возбуждать страсти»), delectare («развлекать», «доставлять наслаждение»).

Каждый из них был неразрывно связан с остальными, но, смотря по обстоятельствам, мог занимать господствующее положение. Было унаследовано и учение о разработке пяти этапов речи.

Вершиной развития ораторского искусства Древнего Рима считается творчество Марка Туллия Цицерона(106-43 до н.э.) - одного из самых выдающихся ораторов мира.

Цицерон получает всестороннее образование в Греции и стремится реализовать греческий риторический идеал у себя на родине.

Взгляды на риторическую науку Цицерон изложил в книгах:

«Об ораторе», где представлен образ идеального оратора-философа,

«Брут, или О знаменитых ораторах» - история красноречия,

«Оратор», в которой рассматриваются вопросы стиля речи и пути достижения успеха выступления.

Все эти произведения объединяет общая идея - идея необходимости и целесообразности общих знаний, широкой культуры для оратора.

Трактат «Об ораторе» состоит из трех книг и написан в форме диалога. Собеседники Цицерона - известные в свое время ораторы. Содержание - ответ Цицерона на сомнение одного из них в необходимости общих знаний для оратора. Темпераментно показывает автор, что дает оратору литература, история, право, философия.

По его мнению, риторика представляет собой практически полезную систематизацию ораторского опыта («Об ораторе», 1, 107-110). Задача воспитания оратора не в том, чтобы научить красивой речи, а в том, чтобы научить пользоваться ею. Его успех основан на даровании, обучении и практике.

Из трех разделов древней философии: учения о природе, учения о нравственности и учения о логике Цицерон считал наиболее полезными для оратора последние два - этику и логику. Знание логики помогает правильно построить содержание речи и способствует выяснению дела. Используя этику, оратор сознательно выбирает тот прием, который вызовет нужную реакцию у слушателей, пробудит в них сильное чувство.

В этой работе Цицерон определил конкретные задачи обучения красноречию. Основываясь на опыте своих предшественников, он кратко и, как всегда, талантливо сформулировал каноны классической риторики, которые в последующие эпохи были приняты очень многими авторами трудов по красноречию.

На русской почве уже в XIX веке взгляды Цицерона разделяли и лицейские учителя Пушкина - Н.Ф. Кошанский, А.И. Галич.

Глубиной разработки теории ораторского искусства, знанием и мастерским владением им Цицерон в значительной мере обязан своей активной практической деятельности. Иногда он был склонен упрекать толпу в отсутствии вкуса, но вместе с тем был вынужден его учитывать: римская публика формировалась на культуре площадей, любила эффектные приемы, оратор должен знать много и быть артистом.

Цицерон соблюдал существующие правила с той точностью, какой этого требовали обстоятельства. Когда было нужно, он с легкостью пренебрегал ими, демонстрируя разумную гибкость, большую творческую свободу и искусность. Он утверждал, что «говорить стройно и складно, но без мыслей есть недостаток разума, а говорить с мыслями, но без порядка и меры слов есть недостаток красноречия». Кроме того, оратору необходимо: расположить к себе слушателей; изложить существо дела; установить спорный вопрос; подкрепить свое положение; опровергнуть мнение противника; придать блеск своим аргументам.

Цицерону принадлежит немалое число трактатов об ораторском искусстве. В сокровищницу ораторского искусства вошли такие разноплановые, но точные выражения и поучения Цицерона: «Статность речи» (построенной в форме тезисов), «Они научились говорить перед другими, но не сами с собой», «Оживить (согреть) речь юмором», «Красноречие заключается в искусстве говорить», «Пустое словопрение» и др.

Итак, оратор, по Цицерону, должен: изобрести, расположить, украсить (выразить, изложить известным слогом). Этому оратора обучали три крупные раздела риторики:

I. Изобретение (inventio),

II. Расположение (dispositio),

III. Украшение (elocutio).

К ним примыкали:

IV. Произнесение (actio),

V. Память (memoria).

В диалоге «Об ораторе» Цицерон впервые дает обстоятельную разработку вопроса об использовании юмора в красноречии, опираясь на работы греческого ученого Феофаста «О смешном», «Характеры».

Большое внимание в трактате уделено проблеме воздействия на чувство слушателя в публичном выступлении. Цицерон исходит из того, что люди в своих поступках чаще руководствуются чувством, чем правилами и законами. Поэтому умение оратора воздействовать на чувства аудитории имеет большое значение в риторике.

Трактат «Брут»в хронологическом порядке излагает историю римского красноречия и неоценим как источник информации о ранних римских ораторах. Он построен в форме диалога с друзьями - Брутом и Аттиком. Трактат содержит немало практических указаний и советов и завершается автобиографическим очерком.

Трактат «Оратор»отвечает на вопрос: «Каков идеал красноречия?». В поисках идеала Цицерон исходит из трех основных назначений ораторского искусства: учить, услаждать и побуждать. Идеальный оратор тот, кто в своих речах и поучает слушателей, и доставляет им наслаждение, и подчиняет себе их волю. Первое - его долг, второе - залог его популярности, третье - необходимое условие успеха. Цицерон сформулировал признаки разных видов красноречия, утверждая, что настоящий оратор тот, кто «умеет говорить о низком - просто, о высоком - важно и о среднем - умеренно».

Образ идеального ораторапредстает перед нами и в трактате «Об ораторе»: …Оратор должен обладать остроумием диалектика, мыслями философа, словами чуть ли не поэта, памятью законоведа, голосом трагика, игрою такой, как у лучших лицедеев…».

Стили Цицерона

спокойный «тонкий» («низкий») стиль пригоден для убеждения; «средний» стиль, созданный софистическим красноречием, отличается наибольшим изяществом; патетическая сила «величавого» стиля увлекает и волнует слушателя. Дело ораторского такта — пользоваться по мере надобности всеми тремя стилями, но самое ценное качество оратора — владение «высоким» стилем, и Цицерон парирует доводы аттикистов ссылкой на Демосфена: величайший представитель аттического красноречия был как раз мастером взволнованной, «мощной» речи

Мемуары Цезаря преследовали политические цели. "Записки о Галльской войне" оправдывали его войны в Галлии и указывали на значение новых завоеваний. "Записки о гражданской войне" возлагали всю ответственность за войну на противников Цезаря и показывали их военную неспособность.

Рассказ Цезаря поражает своею последовательностью и ясностью. Суждения его о своих действиях отличаются сдержанностью, нигде не даёт он комментариев тем своим поступкам и мероприятиям, о которых повествует. Живому и непринуждённому рассказу соответствует простой и отточенный язык. Цицерон находил "Записки" Цезаря прелестными; по его словам, они лишены искусственных приёмов, как бы обнажены.

20. Философское содержание поэмы Лукреция «О природе».
Лукреций написал поэму из шести книг под названием "О природе вещей". Поэма эта написана дактилическим гекзаметром. Формально поэма Лукреция представляет собойстихотворное изложение философии Эпикура.Сам Лукреций оценивает этот свой художественный стиль довольно скромно, думая, что пользуется им только для подслащивания своей речи, чтобы его трудное философское учение оказалось доступным большему количеству читателей.
Содержание поэмы.
Первая книга поэмы имеет вступление, посвященное Венере-прародительнице римского народа, с просьбой о водворении мира на земле. Основное содержание первой книги - об атомах и пустоте, и вытекающее отсюда учение о беспредельности материи и пространства, о бесконечности миров. А так как атомы нерушимы, то Лукреций выставляет еще один общий тезис: ничто не появляется из ничего, и ничего не исчезает в ничто, следовательно, воля богов, существования которых Лукреций не отрицает, никак не вмешивается в распорядок вселенной.
Вторая книга содержит ряд прежних идей. Боги никак не участвуют в мире; изображается культ Великой Матери и рисуются ее функции, но не для оправдания этого культа, а лишь как символ животворной природы. Особенное внимание привлекают начало и конец второй книги: вначале Лукреций рассуждает о мудрости и спокойствии человека, находящегося на берегу моря; в заключение же у Лукреция знаменитое рассуждение о том, что движение в мире постепенно замедляется и что приближается "вечная смерть" мира.
Третья книга, как и первая, восхваляет Эпикура. В основном вся эта книга излагает доказательство материальности духа и души. Лукреций говорит о необходимости сохранять полное спокойствие духа и отгонять от себя всякие страхи при мысли о смерти.
Четвертая книга. Сначала обсуждается вопрос о познании вещей при помощи тех образов, которые отделяются от вещей и воздействуют на органы чувств. Дальше рассматриваются отдельные ощущения: зрение, слух, вкус, обоняние. Далее Лукреций переходит к теории общих функций человеческого организма, рассуждая о голоде и жажде, сне и сновидениях и о любовных переживаниях.
Пятая книгапосвящена вопросам о происхождении и развитии мира и о его устройстве;
В шестой книге Лукреций объясняет при помощи своей атомистики различные явления в области отдельных наук - метеорологии, геологии и медицины.
Мировоззрение Лукреция.
а) Мир для Лукреция является объективным бытием, существующим вне человеческого сознания. Он не только объективен, но и вполне материален. А будучи материальным, он бесконечен во времени и пространстве. Он управляется своими собственными законами и зависит только от самого себя.
б) Философия Лукреция отнюдь не является полным атеизмом. Лукреций только отрицает воздействие богов из тончайшей материи, а значит, и из соответствующих атомов. Они живут блаженной жизнью, имея в виду такую высокую трактовку бытия богов, они вовсе не являются у Лукреция случайным и внешним привеском его философии.
г) Объясняя атомистически происхождение жизни мира, Лукреций становится особенно оригинальным, когда говорит о развитии человеческого общества с первобытных времен до своей современности. Яркая картина прогресса пронизана у него вздохами о блаженстве доброго старого времени, когда и земля не была еще так истощена, и человек получал от нее все необходимое без всяких усилий.
д) В одном отрывке мы находим проникновенную картину звериной борьбы человека за существование, картину бесконечной алчности, стремления к наживе, к богатству и славе и вообще мрачную картину человеческих пороков и преступлений, возникающих на основе неравенства и боязни человека перед смертью. Лукреций призывает ради сохранения спокойствия духа уйти от всех общественных и политических дел, углубиться в собственное самосозерцание.

Вопрос21

Культура Рима (философия, мифология, естественные, исторические и юридические науки, медицина, литература, театр, архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство), представляющая собой завершающий этап развития античной культуры, сыграла важную роль в сложении европейской цивилизации. В своём развитии она опиралась на богатейшее художественное наследие Древней Греции, а также на местные древнеримские и этрусские традиции.

С 30 г. до н. э. начинается новая страница в истории Рима—история империи. Сущность политического переворота, приведшего к империи, заключалась в превращении временной военной диктатуры в монархию, фундамент которой был заложен Октавианом Августом (27г. до н. э.—14 г. н. э.). Подобно Цезарю, Октавиан стремился избежать резкой ломки внешних форм республиканского строя. В Риме функционировали сенат, народное собрание, выборные магистраты. Однако важнейшие государственные должности были сосредоточены в руках военного диктатора — Октавиана. Новый государственный строй получил в науке название – принципат Августа.

Если для древних греков главное значение имели нравственные воспитательные задачи искусства, то для римлян на первый план выступали его утилитарные функции. Для римлянина в гораздо большей степени, чем для грека, искусство являлось одним из средств разумной организации жизни.

Ведущую роль в Риме играла архитектура со свойственными ей инженерно-конструктивными поисками, основанными на ясных практических и рациональных строительных началах. Важное место занимали скульптурный портрет (бюст, статуя), полный пристального внимания к конкретной человеческой личности, и рельеф, посвященный реальным историческим событиям, имеющим значение для римского государства. Античная мифология, составлявшая почву древнегреческого искусства, не сыграла такой же плодотворной роли в искусстве Рима. И хотя художественные формы и образы, созданные греками, широко использовались в искусстве Рима, в римской интерпретации они нередко утрачивали свою художественно-поэтическую сущность.

Наивысшие достижения древнеримского зодчества относятся к эпохе расцвета Римской империи (20-е гг. I в. до н.э.—II в. н.э.). Постройки этого времени отличаются монументальной пластичностью архитектурных масс, доминирующей ролью арки и производных от неё форм (свода, купола), обширными, динамически соподчинёнными внутренними пространствами, облицовкой бетонных стен камнем и кирпичом с вкраплениями мрамора, широким применением декоративной живописи и скульптуры.

Излюбленными темами стенных картин в это время становятся греческие мифы.Фигуры героев трактуются в духе классического греческого искусства 5 в. до н. э. Но, используя образцы греческого искусства, римские художники создают произведения, близкие официальному парадному стилю времени Августа. Примером высокохудожественной стенной живописи этого стиля является роспись помпеянского дома «Наказанного амура» (Рис. 216). Широкое распространение, как о том говорят литературные данные, в период Римской империи получил станковый живописный портрет.

В официальной скульптуре ранней Империи нарастали идеализирующие тенденции, индивидуальные особенности портретируемых сглаживались. Вместе с тем в произведение вводились светотеневые контрасты, элементы движения, утончённой пластической разработки форм (например, виртуозная передача причёсок в женских портретах эпохи Флавиев, 60—90-е гг. н.э.). Если время Траяна в портретной скульптуре ознаменовалось возвратом к суровому героическому стилю эпохи республики, то в период правления Адриана, когда достигло апогея воздействие греческих традиций, и в эпоху Антонинов усилились поиски эмоциональной утончённости и психологической глубины образов. Но сохранялось и традиционное римское направление в искусстве портрета, лучшим образцам которого наряду с беспристрастной точностью воссоздания облика изображённого свойственна и яркая, проницательная характеристика главных качеств его натуры.

Исторические рельефы императорского Рима, первоначально отмеченные размеренностью композиционного ритма и строгостью пластического языка (алтарь Мира в Риме, XIII — IX до н.э.), позже, не утрачивая органической связи с архитектурой (триумфальной аркой или колонной), приобрели черты живописности и напряженной динамики, которые усилились в рельефах времени Флавиев (рельефы арки Тита в Риме) и особенно Траяна.когда сложился тип многофигурного батального рельефа с последовательно развёртывающимися эпизодами (полоса рельефов, обвивающая колонну Траяна в Риме, ок. 111—114 гг. н.э.).

Особого блеска в этот период достигает живопись. Дома богатых римлян украшаются великолепными стенными росписями. Этому подражают и жители италийских городов, так, в Кампанье — в Помпеях, Стабии и Геркулануме — сохранилось множество примеров превосходных стенных росписей.

В монументально-декоративной живописи преобладал так называемый третий стиль (лёгкие, графичные узоры и небольшие сюжетные картины, располагавшиеся на фоне обширных свободных пространств). Ему на смену пришёл т.н. четвёртый стиль, или "стиль фантастической архитектуры" (сложные, иллюзорно-пространственные архитектурные композиции). Многоплановость композиционного построения, свободная пластическая лепка фигур, естественно располагающихся в окружающем пространстве или тонко связанных с плоскостью стены (росписи базилики в Геркулануме, 2-я половина I в. н.э., так называемой Виллы Мистерий близ Помпеи, середина I в. до н. э.), сложность и пространственность архитектурных и пейзажных фонов, богатство и изысканность красочных сочетаний свойственны как стенным росписям, так и мозаикам Рима, палитра которых обогащалась смальтой многообразных оттенков; со II в. н.э. распространилась также черно-белая каменная мозаика.

В декоративно-прикладном искусстве эпохи империи выделялись произведения торевтики, "краснолаковая" керамика с рельефным фигурным декором, стекло (расписные и 2-слойные вазы с рельефными изображениями и орнаментами), произведения глиптики (где эффектно сочетались чередующиеся слои полудрагоценных камней), медальерное искусство, мебель из бронзы и дерева и др.

22. Нравственная проблематика «Буколик» и «Георгик» Вергилия. «Энеида» как национальный римский эпос.

Вергилий самый прославленный поэт императорского Рима.

его сборник — «Буколики» (около 42 — 39 гг.). воспроизводит жанр пастушеских идиллий Феокрита. Вводя в римскую литературу буколический жанр, Вергилий следует еще поэтической линии неотериков, ориентации на эллинистическую поэзию, но отношение его к пастушеской идеалом тихой жизни на лоне природы создалось первое значительное произведение Вергилия, тематике значительно отличается от установок Феокрита

«Буколики», составлявшиеся в один из самых острых моментов гражданской войны, знаменовали бегство из действительности в идеальный мир «аркадцев», предающихся любви и поэзии. Этот мир свободен от тех пороков, в которых моралисты конца республики упрекали римское общество, от стремления к богатству и власти, но он свободен и от всяких гражданских обязанностей. Вергилий относится к этому миру с полным сочувствием. Пастухи Вергилия — совершенно условные фигуры для произнесения нежных и чувствительных стихов на любую тему

Характерная для Феокрита ироническая подача любовного томления заменена напряженной эмоцией страсти..

В условную пастушескую жизнь начинает, однако, вторгаться актуальная историческая действительность. Первым толчком для этого послужил факт биографического порядка. Когда около 41 г. небольшое поместье Вергилия было конфисковано в пользу воинов Октавиана, поэт с помощью влиятельных литературных друзей добился восстановления своих прав; в эклоге, поставленной при издании сборника на первом месте, старый пастух произносит хвалу «божественному юноше», который возвратил ему участок во время всеобщей смуты; Современная политическая тематика входит, таким образом, в художественное поле зрения Вергилия, не нарушая еще буколического колорита.

Дальнейший шаг в этом направлении мы находим в знаменитой четвертой эклоге. Она обращена к АсиниюПоллиону (стр. 366), консулу 40 г., одному из покровителей Вергилия и вдохновителю его в занятиях буколической поэзией. она связана с предстоящим в текущем 40 г. рождением некоего мальчика, будущего властителя мира, обрисованного одновременно человеческими и божественными чертами и несущего с собой конец железного века и начало золотого. Эклога эта привлекала усиленное внимание комментаторов Вергилия как в древности, так и в Новое время, и вызвала огромную литературу. Уже в античности наметились две основные линии толкования — историческое и мифологическое; Первое толкование приурочивает стихотворение Вергилия к ожидавшемуся рождению ребенка в каком-либо из видных римских семейств того времени. С точки зрения второго направления, четвертая эклога содержит прославление нового порядка вещей в форме мифологического пророчества о рождении человекобога, с которым связано обновление мира; «мальчик» не является реальным существом, и ни для него, ни для его родителей не следует искать исторического имени. Древние христиане считали, что в эклоге предсказано появление Христа, и церковь уважала языческого поэта, как обладателя высшей мудрости.

На материале буколической фикции Вергилий создал лирику нового типа; в этом значение «Буколик» для мировой литературы

Вскоре после выхода в свет «Буколик» он попадает в круг Мецената, т. е. в ближайшее окружение властителя Италии Октавиана.

«Георгики» состоят из четырех книг: первая посвящена хлебопашеству, вторая — разведению деревьев и в частности культуре винограда, третья — скотоводству, четвертая — пчелам.

Дидактическая задача Вергилия состояла не столько в изложении агрономической дисциплины, сколько в проповеди нравственной ценности земледельческого труда, в показе его радостей, в прославлении сельскохозяйственной деятельности как специфической формы жизни.

Вергилий окутывает сельскую жизнь дымкой идеалистической утопии, изображая ее, как сохранившийся остаток «золотого века».

«Георгиками» Вергилий заменяет задуманный было, но отложенный на неопределенное будущее философский эпос о природе.

Идиллические описания земледельческой жизни получают политическое завершение в обильных хвалах, расточаемых Октавиану. Прославление Италии, ее природы, населения и исторических деятелей звучало в годы составления поэмы с особенной актуальностью, так как Октавиан собирал вокруг себя силы Италии для борьбы с восточной частью империи; Зловещим предзнаменованиям и ужасам гражданских войн в конце первой книги противостоит восторженная хвала сельской жизни в конце второй; заключительную часть третьей книги составляет описание страшной эпидемии, а поэма в целом завершается жизнеутверждающим сказанием о пчеловоде Аристее

Сюжет «Энеиды» распадается на две части: Эней странствует, затем воюет в Италии. На каждую из этих частей Вергилий отвел по шести книг. Первая половина поэмы тематически приближается к «Одиссее», вторая — к «Илиаде».

Эней «беглец по воле рока»; ссылка на «рок» служит не только оправданием для бегства Энея из Трои, но и указывает на движущую силу поэмы, на силу, которая приведет к тому, что Эней основал

у Вергилия миф всегда переплетен с современностью, и испытания Энея являются лишь многозначительным началом уготованного роком римского величия.

Злоключения Одиссея были вызваны гневом Посидона; странствия Энея обусловлены «злопамятным гневом лютой Юноны». Вражда Юноны (у греков Геры) к троянцам — гомеровская традиция, осложненная римской политической мотивировкой: Юнона — покровительница Карфагена, векового врага римлян. Композиционным образцом для первой половины «Энеиды» послужила та же «Одиссея». Повествование начинается с последних скитаний Энея, и предшествующие события даны как рассказ героя о его приключениях.

Эней и его спутники находятся в Ливии, неподалеку от строящегося Карфагена. Этот мощный город основан энергичной женщиной, царицей Дидоиой, бежавшей из Тира после того, как ее любимый муж Сихей был вероломно убит ее же братом Пигмалионом. Она горячо сочувствует несчастьям Трои

Особенное впечатление производит на нее судьба Энея; вечером на пиру, беседуя с Энеем, она «впитывает в себя любовь» и просит, чтобы он подробно рассказал о своих злоключениях.

Этой экспозицией любви Дидоны к Энею заканчивается первая книга. По общему построению она воспроизводит схему 5 — 8 книг «Одиссеи»: плавание Одиссея, буря, поднятая Посидоном, и прибытие в страну феаков, радушный прием у царя Алкиноя, в стране которого уже поют о Троянской войне, и просьба рассказать о приключениях. Вторая книга посвящена падению Трои. Тема эта («разрушение Илиона») не раз уже трактовалась в греческой поэзии, но Вергилию надлежало осветить традиционное сказание с точки зрения троянца и рассказать о событиях как о переживаниях одного лица — Энея, которому предание не приписывало к тому же видного участия в событиях. Книга начинается с повествования о «деревянном коне»: с праздничным ликованием вводят они в город рокового коня, а ночью греки уже вступают в Трою.

Третья книга — скитания Энея. Плавание Энея мыслилось одновременным со странствиями Одиссея и частично было приурочено к тем же местностям, но Вергилий, проводя троянцев мимо Скиллы и Харибды или острова киклопов, не дублирует гомеровских приключений.

Четвертая книга, наряду со второй, принадлежат к наиболее сильным и патетическим частям «Энеиды». Это — повесть о любви Дидоны к Энею.

Гордая царица Дидона — фигура «героического» уровня. Она полюбила Энея за его страдания, но она связана обетом верности покойному мужу и мучается сознанием загорающейся страсти. Борьба между чувством и долгом, победа чувства и любовное безумие — первый акт ее трагедии.

Пятая книга возвращает нас к «соревнованию» с Гомером: Эней, снова высадившийся в Сицилии, устраивает игры по случаю годовщины смерти Анхиса. Эта параллель к 23-й книге «Илиады», играм при погребении Патрокла, была вполне актуальна в Риме времен Августа.

Очень интересна шестая книга. Проплывая вдоль берега Италии, Эней делает остановку у города Кум. Здесь находился знаменитый оракул Аполлона, а неподалеку античное верование помещало вход в преисподнюю. Пророчица Сивилла дает предсказание о борьбе, которая ожидает Энея в Лациуме, а затем сопровождает его в царство мертвых для свидания с отцом Анхисом. Создавая параллель к 11-й книге «Одиссеи» (посещению царства мертвых

Значение шестой книги в общей композиции «Энеиды» состоит, по-видимому, в том, что герой, приобщенный к тайнам мироздания и «воспламененный любовью к славе грядущего», получил необходимое «посвящение» и может уже приступить к осуществлению своей миссии.

За «странствиями» наступают войны. Им посвящена вторая половина поэмы (книги седьмая — двенадцатая), составленная на материале италийских преданий и сведений об италийской древности и предназначенная быть римской параллелью к «Илиаде». Эней становится своего рода Ахиллом.

Царь Латин, правивший в Лациуме, узнает в пришельце Энее предназначенного оракулом жениха своей дочери Лавинии и дружелюбно принимает троянцев.

По наущению Юноны воспламеняет посватавшегося за ЛавиниюТурна, царя племени рутулов, и вызывает столкновение между сыном Энея Асканием и латинянами.

Восьмая книга открывается идиллией древнейших поселений на месте будущего Рима. Здесь, в простоте и бедности, властвует старый грек, Эвандр из Аркадии. К нему, в поисках союзников, отправляется Эней. Эвандр посылает с ним своего сына Палланта во главе небольшого отряда, а за более серьезной помощью рекомендует обратиться к этрускам. Таковы ничтожные начала Рима, и тут же изображение последующего величия: по просьбе Венеры Вулкан (у греков Гефест) изготовляет для Энея оружие и покрывает щит сценами грядущего — от волчицы, вскармливающей основателей Рима, до битвы при Акциуме и триумфа Августа (параллель к изготовлению доспехов Ахилла в 18-й книге «Илиады»). С девятой книги начинаются военные действия.

В отсутствие Энея Турн осаждает троянский лагерь — это составляет содержание девятой книги. Один из лучших эпизодов ее — смелая ночная вылазка двух юных троянцев Ниса и Эвриала (ср. 10-ю книгу «Илиады»), отправившихся известить Энея; юношеская жажда славы, юношеская дружба и юношеский героизм получили прекрасное воплощение в образах обоих друзей, в их подвигах и гибели.

С возвращением Энея (десятая книга) начинается ожесточенная битва, в которой Паллант гибнет от руки Турна. Успех уже на стороне троянцев. подвиги и смерть Камиллы заполняют одиннадцатую книгу. Двенадцатая приводит к единоборству Энея и Турна, которое должно определить исход борьбы.

Заключительная сцена единоборства построена по образцу единоборства Ахилла и Гектора, Турн побежден; Эней уже готов пощадить его, но замечает на его плече перевязь погибшего Палланта и, подобно Ахиллу, мстящему за Патрокла, вонзает меч в грудь противника.

«Энеида» — поэма Италии. Самый Рим подается только в перспективе будущего.

С точки зрения Вергилия, как и всех его современников, гибель Трои и прибытие Энея в Италию были несомненными историческими фактами

Взор Вергилия все время направлен на последующую римскую историю, и ее картины, вплоть до времен автора, даются в форме всевозможных пророчеств и предвидений (например щит Энея или смотр душ в Элисии). Эта соотнесенность мифа с современностью, введение исторической перспективы в качестве перспективы грядущего — одна: из важнейших особенностей «Энеиды», резко отличающая ее от гомеровских поэм.

«Энеида» — поэма идеальных героев, с централизованной характеристикой, выдвигающей в каждом случае какую-либо основную черту образа, отвлеченно задуманную, но показанную в многообразных ситуациях на контрастном фоне других образов.

Вергилий придерживается возвышенного тона, старательно избегая всего того, что могло бы показаться «низменным» Это одно из тех качеств его поэмы, которое заставляло теоретиков европейского классицизма XVI — XVIII вв. отдавать «Энеиде» предпочтение перед гомеровским эпосом

Вергилий кладет в основу своей поэмы стоическое понимание рока, ставшее почти официальной философией империи. «Энеида», таким образом, глубоко отлична от гомеровских поэм, несмотря на многочисленные заимствования мотивов, сюжетных схем, поэтических формул. В этом и состояло, согласно античному пониманию, литературное «соперничество» с образцом: сохраняя внешнюю близость, создать нечто новое.

Литературные новшества Вергилия .находили, разумеется, различную оценку у современников, но очень скоро наступило всеобщее признание. Вергилий стал «классиком»; вся последующая римская поэзия полна заимствований из него, а в римской школе он был основным автором, на образцах которого учились языку и стилю. Его бесконечно цитируют и истолковывают; если бы произведения Вергилия не сохранились, их можно было бы почти полностью восстановить по цитатам. Из отдельных стихов его нередко составлялись новые произведения (так называемые «центоны» — «лоскутные» поэмы). Вергилий — один из немногих римских поэтов, произведения которых были переведены на греческий язык.

Это свое значение поэтического образца и источника мудрости Вергилий сохранял и в Средние века. Произведения его дошли до нас в огромном количестве списков, и некоторые из них относятся еще к позднеантичным временам. Влияние Вергилия на средневековую латинскую поэзию чрезвычайно велико, но оно заметно и в средневековом эпосе на народных языках. Личность поэта стала предметом легенды, а по стихам его производились гадания. Данте избрал Вергилия своим проводником по загробному миру. Любимым поэтом Вергилий оставался в эпоху Возрождения и классицизма. Под знаком «подражания» Вергилию развивалась и эпическая и пастушеская поэзия этого времени.

Резкий поворот литературных вкусов, наступивший со времен романтизма, изменил отношение к Вергилию, — на него стали смотреть как на поэта ложного пафоса, создателя «искусственного эпоса»; взгляд этот, распространившийся в Германии и отчасти в Англии, мало проник, однако, в романские страны (Италию, Францию), в которых Вергилий продолжает пользоваться высоким признанием. Горячим поклонником Вергилия был, например, Анатоль Франс («На белом камне»), и справлявшееся в 1930 г. двухтысячелетие рождения Вергилия вновь выявило ту огромную роль, которую он играл в формировании всей западноевропейской литературы

25. «Новый стиль» в литературе Древнего Рима. Драматургия Сенеки.

С установлением принципата Августа началась эпоха римской империи – единоличного правления с опорой на военную силу. Одновременно возникла и аристократическая сенатская оппозиция монархизму, в среде которой распространилась стоическая философия с ее проповедью нравственного совершенствования личности, вырабатывающего выдержку и умеренность, презрение к богатству и смерти. Эти взгляды и настроения характерны и для древнеримской литературы того периода. Модным становится так называемый новый стиль, характеризующийся обильным разнообразием риторических приемов, патетическим накалом, эффектным подбором слов и выражений, обилием сентенций. Стираются грани между прозой и поэзией: в прозу проникают поэтические средства, а в поэзию – ораторские. Появляются различные способы поэтического «убранства»: нагнетание впечатляющих метафор, эффектные сравнения, обилие антитез. В литературной жизни Рима наблюдается повышенный интерес к публичным чтениям (рецитациям) поэм и трагедий на мифологические темы.

Одним из наиболее значительных писателей этого направления является Сенека.

Луций Анней Сенека

Философия Сенеки исходит из признания господства в природе строгой необходимости (77, 12). Она фаталистична. Фатализм же неизбежно подводит Сенеку к теологическому пониманию необходимости, утверждению пассивности, к отказу от борьбы (7; 14 и др.). Отсюда проповедь покорности судьбе и законам природы, призыв к стойкости и мужественному перенесению невзгод, к безмятежности духа, неверие в возможность изменения мирового порядка и мировых отношений (107, 7). Таким образом, вывод практической морали Сенеки — осуждение пороков, нравственное воспитание человека, укрепление его воли для борьбы с соблазнами и превратностями судьбы. Сенека не без основания мог причислить себя к последователям стоической теории морали. Однако в его системе взглядов нередко находили себе место идеи других философских школ — академической, пифагорейской и даже эпикурейской. Разделяя взгляды стоиков, Сенека тем не менее предпочитал оставлять за собой право свободного суждения. Иногда он смягчает суровые теоретические положения стоицизма и делает их удобными для применения в жизни (см. 5, 1—6 с оправданием богатства, или письма, оправдывающие заботу о теле—14, 2; 84, 1). В других случаях он, напротив, полемизируя с эпикурейцами, пытается доказать правоту стоического учения, а не просто изложить его (например, в вопросе о высшем благе и счастье мудреца—см. 74, 14—17; 87, 11—37 и др.). Сенеке свойственно отбирать в различных философских системах то, что казалось ему полезным, и применять заимствованное соответственно своей основной задаче — исправлению нравов. Советуя Луцилию читать всегда самые лучшие сочинения и усваивать из них главную мысль, Сенека говорит, что сам он поступает так же; в прочитанных книгах он непременно что-нибудь отмечает; «ведь я имею обыкновение перебегать в чужой лагерь, однако не в качестве перебежчика, а как разведчик» (2, 4—5). На вопрос Луцилия, что ему за охота цитировать своих противников, Сенека отвечает, что и впредь будет цитировать Эпикура, чтобы те, кто верит в авторитеты « ценит мысль не по тому, что именно она выражает, но лишь по тому, кто ее высказывает, поняли, что совершенная мысль, или истина, для всех одна — она общее достояние. «Что истинно, то мое» — вот его девиз (12, 1, 11, ср. 16, 7; 21, 9; 33, 1—2). Он советует Луцил