III. Тема дружбы в разные периоды творчества Пушкина

Лицейский период (1811-1817) и Петербургские годы (1817-1820).

Проблема возникновения поэта. Знакомство Пушкина с литературой, в основном с французской; он осваивает литературный мир так же, как ребенок осваивает окружающий мир: начинает с подражания сюжетам, темам, жанрам, образам.

Можно сделать небольшой экскурс в историю лицейских лет А. Пушкина, подчеркнув дух творчества, свободы, поощрявшийся начальством; добрые взаимоотношения преподавателей и лицеистов, строившиеся на принципах уважения, а не палочной дисциплины; привести курьезные случаи.

Обратим внимание на преобладающий лирический жанр — дружеское послание. В лирике Пушкина появляется мотив братства, который проходит через все творчество:

Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,

При мирных ли брегах родимого ручья,

Святому братству верен я.

(«Разлука», 1817)

Опять я ваш, о юные друзья!

Туманные сокрылись дни разлуки:

И брату вновь простерлись ваши руки,

Ваш резвый круг увидел снова я.

(«Элегия», 1817)

Следует отметить пушкинскую преданность друзьям, которую он пронесет через всю свою жизнь.

Этот мотив вновь и вновь возникает в стихотворениях, посвященных лицейским годовщинам:

Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,

Мой брат родной по музе, по судьбам?

(«19 октября», 1825)

Анакреонтические мотивы, любимые Пушкиным-лицеистом, звучат в большинстве дружеских посланий этого времени.

— Анакреон — древнегреческий поэт, воспевавший в своих стихах любовь, вино, дружбу, радость жизни. Легкое направление поэзии в честь Анакреона и его последователей получило название «анакреонтика». Анакреонтическим мотивам ранней лирики Пушкина сопутствует эпикуреизм.

— Эпикурейство, эпикуреизм (по имени древнегреческого философа Эпикура) — наслаждение жизнью, умение найти гармонию физического и духовного в жизни.

Появление анакреонтических и эпикурейских мотивов связано прежде всего с влиянием «легкой» поэзии Батюшкова.

С дружбой связаны пиры и веселье («Пирующие студенты», 1814; «Мое завещание друзьям», 1815).

Помнишь ли, мой брат почаще,

Как в отрадной тишине

Мы топили горе наше

В чистом, пенистом вине?

(«Воспоминание» (К Пущину), 1815)

Дай Бог, чтоб я, с друзьями

Встречая сотый май,

Покрытый сединами,

Сказал тебе стихами:

Вот кубок; наливай!

Веселье! Будь до гроба

Сопутник верный наш,

И пусть умрем мы оба

При стуке полных чаш!

(«К Пущину» (4 мая), 1815)

Очень важно показать учащимся, как в лирике Пушкина прослеживается связь темы дружбы и темы поэта и поэзии. В письме к Гнедичу (1821) Пушкин так характеризует свою поэзию:

И Дружбе легкие посланья

Пишу без строгого старанья.

Ценность своих стихов Пушкин видит в их оценке друзьями:

Сей плод небрежный вдохновенья,

Без подписи, в твоих руках

На скромных дружеских листках

Уйдет от общего забвенья…

Но пусть напрасен будет труд,

Твоею дружбой вдохновленный,

Мои стихи пускай умрут —

Глас сердца, чувства неизменны

Наверно их переживут.

(«В альбом Илличевскому», 1817)

Южный период (1820—1824).

1. Поэта не оставляют воспоминания о любимых друзьях, с которымит он обречен на разлуку:

В изгнанье скучном, каждый час

Горя завистливым желаньем,

Я к вам лечу воспоминаньем,

Воображаю, вижу вас...

(Из письма к Я. Я. Толстому, 1821)

Воспоминания о времени, проведенном в Петербурге среди друзей, связанных с обществом декабристов:

Горишь ли ты, — лампада наша,

Подруга бдений и пиров?

Кипишь ли ты, златая чаша,

В руках веселых остряков?

(Из письма к Я. Я. Толстому, 1821)

Речь идет о заседаниях литературного обществ! «Зеленая лампа» упоминаются братья Н. и А. Всеволожские, Ф. Ф. Юрьев, Д. Барков, который читал на заседаниях театральную хронику, а также актрисы А. Колосова и Ек. Семенова.

2. Дружба понимается Пушкиным как высшая ценность:

Но дружбы нет со мной: печальный, вижу я

Лазурь чужих небес, полдневные края;

Ни музы, ни труды, ни радости досуга,

Ничто не заменит единственного друга.

(«Чаадаеву», 1821)

3. Дружеская переписка не прерывается в течение всей ссылки:

Друг Дельвиг, мой парнасский брат,

Твоей я прозой был утешен,

Но признаюсь, барон, я грешен:

Стихам я больше был бы рад.

(«Дельвигу», 1821)