Социальная регуляция речевого общения

В языке существуют "зоны", в большей или меньшей мере чувствительные к влиянию социальных факторов. Например, формы обращения к собеседнику, стереотипы приветствий, прощаний, поздравлений, извинений и т. п. – словом, вся система речевого этикета в наибольшей степени обусловлена социальными характеристиками коммуникантов и ситуацией общения. При этом в разных языках и языковых сообществах действуют разные рекомендации и запреты, касающиеся употребления тех или иных этикетных формул. Эти формулы достаточно условны: на их месте могли бы быть другие языковые выражения с тою же функцией, однако традиция – культурная и языковая – закрепила в употреблении именно данные речевые формы, а не какие-либо иные, и пренебрежение условностями этикета, попытки "вольничать" с этикетными шаблонами могут вести к непониманию и конфликтам.

Если вы начинаете общение с вашим знакомым без обычного здравствуй(те) или добрый день, то он может либо оскорбиться, либо предположить, что у вас случилось нечто, выбившее вас из обычной колеи и заставившее пренебречь формами этикета.

Уход из гостей без прощания оценивается в русском обществе как невежливое поведение; англичане же относятся к этому иначе, и в русском языке даже существует оборот "уйти по-английски" – незаметно и потому не прощаясь (любопытно, что в английском языке то же действие обозначается словосочетанием to take French leave, т. е. 'уйти по-французски').

Обращение по имени в соответствии с русскими обычаями возможно лишь к близкому или хорошо знакомому человеку. При этом обычно используется не полное, так называемое паспортное, имя, а уменьшительное: не Вячеслав, а Слава, не Екатерина, а Катя (правда, в последнее время, особенно в молодежной среде, наблюдается тенденция использовать в этой функции полную форму имени: Александр, Леонид, Святослав, однако это еще не стало общерусской нормой). У американцев принято более свободное употребление личного (и часто также уменьшительного) имени: например, коллеги по научной работе – не обязательно друзья или близкие знакомые! – могут называть друг друга Билл, Боб, Сьюзи.

На юге США в прошлом существовали очень строгие различия между обращениями белых к черным, с одной стороны, и черных к белым – с другой. От рабов всегда требовалось обращаться к каждому из правящей социальной группы, добавляя вежливое сэр, или мистер, или мадам. К ним же обращались: бой или только по имени.

Среди некоторых национальностей современной Индии о лице, занимающем высокое социальное положение, принято говорить, употребляя местоимение и глагольные формы множественного числа. В буквальном переводе это звучит так: Судья начали заседание; Доктор заняли место председателя. Такое лицо и о себе говорит в столь же почтительной форме: мы пошли, нас предупредили, а не я пошел, меня предупредили. С этим можно сравнить обороты, существовавшие в старом русском просторечии: Барыня кушают, Барин гневаются, а также клише, начинавшее царские постановления: Мы, милостию Божией государь и император всея Руси Николай Второй...

Местоимение 2-го лица единственного числа, соответствующее русскому ты, используется в языке раджастхани (Индия) при дружеском обращении вышестоящего к нижестоящему или старшего по возрасту к младшему. Такое обращение возможно также в случае, когда говорящий ощущает большое интеллектуальное превосходство над адресатом (или это превосходство признается всеми членами данного социума): например, деревенский мудрец, к которому односельчане обращаются за советом и помощью, всем без исключения говорит ты, в том числе и сильным мира – богатому торговцу, землевладельцу.

В Венгрии, по наблюдениям венгерского лингвиста академика Ф. Паппа, обращение на ты (te) широко распространено в среде интеллигенции и мало встречается у крестьян: крестьяне обращаются друг к другу на вы, даже жена мужа называет на вы (а он ее – на ты). Среди интеллигентных людей одной профессии принято обращение на ты, даже если между собеседниками большая разница в возрасте и они мало знакомы друг с другом: на ты может происходить, например, общение специалистов, впервые встретившихся на профессиональной конференции. Если жёны на ты, то и их мужья, несмотря на возможную значительную разницу в возрасте и не очень близкое знакомство друг с другом, тоже должны придерживаться этой формы личного обращения.

У некоторых народов речевой этикет очень своеобразен и сложен. Например, в сельских районах Мексики в обращениях к собеседникам используются два местоимения 2-го лица: литературное испанское usted и менее вежливое Ш (сравните русские Вы и ты или немецкие Sie и du). Но любопытно, что уважительное usted используется не только в официальных ситуациях и при обращении младших к старшим, но и при обращении... к собакам и кошкам, тогда как других животных называют на tu. Это связано со спецификой культурно-бытовых традиций, в которых собакам и кошкам отводится особое место: в отличие от других животных, собака и кошка постоянно находятся в доме (или при доме), они как бы члены семьи. Местоименное обращение usted и служит своеобразным отличительным признаком такого особого положения этих домашних животных.

Чрезвычайно разработанная система речевого этикета сохраняется по традиции в Японии и некоторых других странах Востока. У японцев существуют иерархически упорядоченные совокупности форм приветствий, рекомендаций, просьб, благодарности и т. п., использование которых зависит от социального статуса собеседника, его возраста, пола, уровня культуры и других признаков (подробнее об этом можно прочитать в книге [Алпатов 1973]).

Еще более сложны и дифференцированы формы вежливости в таких языках, как корейский, тибетский, яванский. Корейцы, например, различают шесть рядов морфологических форм, каждая из которых связана с определенными отношениями между собеседниками: если социальное положение говорящего ниже, чем социальное положение адресата, употребляются одни формы, если выше – другие, при равенстве – третьи. Различаются по использованию этих форм виды речевого общения младшего по возрасту со старшим, женщины с мужчиной, мужчины с мужчиной и т. д. Кроме того, еще два ряда форм служат для обозначения разных отношений между говорящим и тем, о ком (или о чем) идет речь в данной ситуации.

В тибетском языке одно и то же значение выражается по-разному, имеет ли говорящий в виду себя или кого-либо другого, к кому он относится с почтением. Например, слова и и go значат 'голова', но и – почтительная форма, а go – обыкновенная (о своей голове говорящий не скажет и, а только go). Так же различаются слова gongpa и sampa 'мысль', chhab и chpu 'вода' и некоторые другие.

"В яванском языке, – пишет исследователь этого языка К. Гирц, – почти невозможно что-либо сказать, не указав на различия в социальном положении говорящего и слушающего. Эти различия сильнее, чем те, которые символизируются местоимениями du и Sie в немецком (или ты и Вы в русском). Приветствуя человека, занимающего более низкое социальное положение, чем говорящий, последний использует выражение Ара padda slamet? 'Как дела?'; встречаясь же с лицом, которое выше его на социальной лестнице, он говорит нечто совсем иное, более вежливое, но имеющее тот же смысл: Menapa sami sugeng? Точно так же различаются и другие формы обращений и приветствий. Более того, многие слова и аффиксы, помимо их собственных значений, несут еще дополнительную нагрузку в условиях живой речи: они указывают на социальный статус собеседников и на степень близости их отношений. Так, слова omah, grija, dalem значат 'дом', но употребляются они различно: omah можно сказать при разговоре с человеком более низкого социального статуса, чем говорящий, grija – при разговоре с равным, третье же слово – dalem – самое "уважительное": оно используется в общении с лицом более высокого социального положения" [Geertz 1970: 282-283].

На этих примерах мы убеждаемся, что формы речевого этикета отличаются не только национальным, но и социальным своеобразием. Способ обращения к собеседнику, виды приветствий, благодарности, приглашения, прощания и т. п. зависят от социального положения обоих коммуникантов, их пола и возраста, от характера их взаимоотношений.

Речевой этикет – лишь одна из "зон", испытывающих на себе влияние социальных факторов, регулирующих использование языковых средств. На других участках языковой системы это влияние имеет более скрытые и сложные формы. Например, оказывается, что социальные факторы не только формируют условия, в которых развивается и функционирует язык, но и входят в качестве компонентов в структуру языковых единиц. На первый взгляд это кажется маловероятным. Но факты свидетельствуют: социальное проникает в ткань языка, а не только служит "антуражем" его употребления.