Чему учат прошедшие перед нами картины истории религии разных народов и эпох? Каково было её место в прошлом человечества, какова её роль в жизни людей сейчас?
Первый и самый очевидный вывод: история религии — это не просто история заблуждений человеческого ума. Если бы религия была лишь совокупностью ошибочных представлений о мире, роль её в истории человечества была бы очень скромной: ведь немало ложных взглядов преодолели люди на своём пути к прогрессу; эти ложные взгляды, конечно, мешали движению вперёд, но они рассыпались в прах с каждым шагом человека вперёд к познанию мира. А судьба религии была иной: она вся переполнена фантастическими, ложными понятиями, но эти ложные понятия почему-то оказываются поразительно стойкими и как бы непроницаемыми для знания, основанного на опыте. Взять хотя бы “христианство”: простой человеческий здравый смысл, не говоря уже о научном исследовании, без труда показывает, что содержание ветхозаветных, новозаветных и других “христианских” книг переполнено грубейшими вымыслами, наивными фантазиями, а многие миллионы даже образованных людей продолжают в них верить. Значит, есть в религии что-то, на чём держатся эти ложные, несовместимые со здравым смыслом представления.
Можно было бы даже сказать — хотя это и звучит парадоксально — что религия есть не столько отношение человека к Богу или к богам, сколько отношения между людьми по поводу Бога или богов; точнее, по поводу представлений о Боге или богах.
Бог существует, но люди во все времена заблуждались о Нём, путая отношения между собой по поводу Бога (по поводу представлений о Боге) со взаимоотношениями с Богом. Исторически сложившееся религии просто врут по поводу Бога, а люди заблуждаются в своих представлениях о Боге.
И сильна до сих пор каждая исторически сложившаяся религия больше всего именно тем, что слишком много людей и влиятельных общественных групп связали с нею свои интересы, и даже чисто материальные интересы, что эти люди и группы — неотъемлемая составная часть “правящих” классов эксплуататорского общества или их исторических предшественников. Конечно, это не значит, что «религия выдумана попами».
Уже при общинно-родовом строе, особенно в его позднюю пору, не было недостатка в людях, специализировавшихся на выполнении магических и культовых обрядов, знатоков и хранителей религиозно-магических верований: выделение этих специалистов было одним из проявлений нараставшего общественного разделения труда. Эти профессионалы были не только хранителями, но в значительной мере и создателями религиозных верований. И есть основания полагать, что именно в головах специалистов, посвятивших себя этого рода деятельности, раньше чем в чьих-либо других головах, оформлялись, видоизменялись, усложнялись религиозные представления, а уж от них попадали ко всем другим.
В классовом обществе религия стала в прямом и точном смысле этого слова орудием социального гнёта[162], и этой роли она не могла бы играть, если бы всё содержание религии сводилось только к ошибочным взглядам людей на мир и на Бога.
Ошибочные взгляды сами по себе рассеиваются без труда, повседневный опыт опровергает их на каждом шагу[163]. Поэтому трудность преодоления такой религии не в опровержении ложных представлений, как воображали буржуазные атеисты-просветители. Трудность в том, что за этими ложными представлениями стоит многовековая традиция сложившихся норм поведения, ритуала, установившихся для подобающих случаев обрядов, а за этой традицией, в свою очередь, стоит сплочённая, хорошо организованная сила жреческих и храмовых корпораций, церковной иерархии. Эта “жреческо”-церковная организация есть та непосредственная социальная сила, которая составляет основу и опору религии. Нет нужды напоминать, что в эксплуататорском обществе она сама есть лишь часть мощной организации “правящего” класса, аппарат идеологического принуждения в его руках[164].
Многовековая традиция — ничто иное как культурно-эгрегориальные стереотипы, зиждущиеся на безволии и психической недозрелости толпы («животный» тип психики и тип психики «зомби»). Такой психически недозрелой толпе проще поверить в утешительные обещания традиционных религий, нежели преодолеть ложные стереотипы в своей психике — в том числе и с помощью опровержения ложных представлений религиоведческой наукой. Иными словами, если люди сами не хотят Человечности, даже если им об этом говорить каждый день — они рано или поздно вновь и вновь прибиваются к одной из религиозных (или идеологических) систем, дающих им психологические утешения-иллюзии.
Так в России до революции традиции были библейские, они оставались библейские и при “социализме” (власть партийной “храмовой” корпорации) — доказательством чего послужило лёгкое возвращение российской толпы в религию церковной иерархии имени Христа после падения эпохи марксизма-ленинизма.
Конечно нельзя забывать и о непосредственно психологическом (и идеологическом) воздействии религии на психику каждого отдельного человека, приученного традицией искать в религии поддержку и утешение при всякой неудаче, а особенно в случаях тяжёлого несчастья[165]. Эта традиция, складывающаяся тысячелетиями, так глубоко укоренилась в психике людей[166], что до сих пор многие по-прежнему ищут утешения в одной из традиционных религий.
Религия на всём протяжении своей истории была тесно связана и до сих пор ещё тесно связана со всеми сторонами общественной жизни: от общественной психологии до экономики. Связь эта — двухсторонняя. С одной стороны, религия порождена материальными условиями жизни людей, будучи их искажённым отражением. С другой стороны, она оказывает как бы обратное влияние на эти материальные условия и вообще на все области общественной жизни.
Ну а вопрос о связи религии со светским моралью и правом? Здесь многое тоже представляет интерес для исследователей. По мнению защитников религии, именно она лежит в основе всякой морали; это мнение разделяют и некоторые свободомыслящие авторы. Есть и противоположное мнение, что религия только на поздних ступенях исторического развития связывается с моралью, вначале же не имеет к ней отношения (Плеханов, например).
Оба мнения ошибочны. Истоки человеческой морали коренятся не в исторической религии, а в реальных условиях жизни людей, в их нравственности и мировоззрении. Однако уже в общинно-родовую эпоху религиозные верования призваны были закреплять моральные нормы, придавая им сверхъестественную санкцию: вспомним систему табу — запретов или обычаи инициации юношей, когда им внушались нормы племенной морали, подкрепляемые авторитетом предков или духа — патрона инициаций, а позже и авторитетом племенного бога. В классовом обществе мораль и право, перестраиваемые в интересах правящего класса, получили ту же религиозную санкцию. Но здесь взаимоотношения морали и религии более сложны, и чем дальше, тем они более усложнялись.
Например, в Индии, Китае, Японии подчинённое положение низших, зависимых классов всегда санкционировалось религиозным вероучением. Так было в значительной мере и в древних государствах Переднего Востока. Напротив, античный раб служил своему хозяину не сколько во имя религиозных заповедей, а повинуясь голой физической силе.
“Христианство” возвело повиновение раба хозяину в религиозный долг, божью заповедь. В средние века та же “христианская” проповедь покорности и повиновения власть имущим сочеталась с прямым насилием, а высшие классы, чувствуя свою безнаказанность, порой открыто демонстрировали своё презрение к церковным заповедям.
В области морали и права людям нередко кажется, что если они поступают справедливо, то это во имя божьих заповедей, то есть повинуясь религиозным предписаниям. На самом же деле религия лишь подкрепляла сверхъестественной санкцией те нормы поведения, которые родились из самой же социальной практики и без которых немыслимо человеческое общежитие[167]; при этом нельзя забывать, что наряду с нужными и полезными[168] нормами права и морали та же религия — и, пожалуй, ещё чаще — узаконяла и освящала неразумные, несправедливые нормы «права» и «морали».
Но можно ли говорить — а для нас это самый важный вопрос — о постепенном общем ослаблении роли исторически сложившихся религий в общем ходе истории человечества? Да можно, хоть это ослабление и нельзя представлять себе как непрерывный и равномерный процесс: оно шло и идёт скорее зигзагообразно или скачками, с неоднократными рецидивами, с оживлением религии в определённые исторические периоды; за оживлением следует новое и более глубокое падение[169]. В этом смысле всю историю умственного развития человечества можно рассматривать как вековечную борьбу религии со свободомыслием.
Атеизм, родившийся на волне религиозной критики первый, но не достаточный шаг для праведной критики “господствующих” социальных порядков. Но свободомыслие — понятие гораздо шире понятия «атеизм», поскольку если в слово «свободомыслие» правильно вкладывать смысл понятия «свобода», то до свободомыслия общество ещё не доросло, а атеизм уже переросло:
Свобода это — С+овестью ВО+дительство, БО+гом ДА+нное.
Глава 5
Глобальный исторический процесс