Билет 12. Эпоха Эллинизма - общая характеристика.

Эллинизм — период в истории Средиземноморья, в первую очередь восточного, длившийся со времени походов Александра Македонского (356—323 гг до н. э.) до окончательного установления римского господства на этих территориях, которое датируется обычно падением птолемеевского Египта (30 г до н. э.).

В этот период происходит отход от полисной системы, смешение греческой и восточной культур. На востоке наместники-греки, в Греции роскошь и традиции востока. Распространение греческого языка. Обожествление монархов. Александр считал, что он происходит от Ахиллеса и Геракла, а египетский оракул объявил ему, что он сын Амона. Александр буквально воспринял его слова (несмотря на то, что любой фараон считался сыном бога) и стал считать себя воплощением бога на земле. Полисная система развратила Грецию, поэтому Македонский хотел объединить всё Средиземноморье в одну монархию. Его отец Филипп подготовил уже почву к этому. Александр был учеником Аристотеля.

Вся греческая культура потерпела изменения. Религия осталась, но чувство сакральной связи с богами было в большей степени утеряно. В искусстве исчез ритуал. В литературе стали превалировать льстивые оды правителю, театр стал развлекательным действием, скульптура и архитектура наполнилась штампами. Ещё ни в какое время не изготавливалось столько статуй, фресок и т.п. как в эту эпоху. Художников поддерживали меценаты. Это было своеобразное барокко того времени. Наука взвилась вверх: появилось много астрономов, математиков. Александрийская библиотека стала основой фундаментальных наук, при ней были анатомические театры, ботанические сады и зоопарки.

Палестры, гимназии.

Религия греков стала синкретизироваться с египетской и восточной. Греки стали находить "аналоги" богов в иных культурах.

Билет 13. Работа Фридриха Ницше "Происхождение трагедии".

В своем трактате "Рождение трагедии из духа музыки" Ницше рассматривает проблему взаимодействия науки, философии и искусства, проблему греческого пессимизма. Главное: Ницше изучает возникновение греческой трагедии. Данные проблемы автор рассматривает через призму противостояния двух культур, апполонической и дионисийской. Аполлон - творец образов, сверкающий и торжественный. Суть Диониса - опьянение, исступление, которое раньше было основой вдохновения и, следовательно, творчества. Греки боялись иррациональности дионисийства, называли это болезнью народа, но Ницше утверждает, что сами они в своем страхе и стремлении к "здоровью" не замечают, как мимо них проносится красочная и безумная в буйстве красок жизнь приверженца дионисийства.

Аполлоническое и дионисийское автор сперва рассматривал"...как художественные силы, прорывающиеся из самой природы, без посредства художника-человека, и как силы, в коих художественные позывы этой природы получают ближайшим образом и прямым путём своё удовлетворение; это, с одной стороны, мир сонных грёз, совершенство которых не находится ни в какой зависимости от интеллектуального развития или художественного образования отдельного лица, а с другой стороны, действительность опьянения, которая также нимало не обращает внимания на отдельного человека, а скорее стремится уничтожить индивид и освободить его мистическим ощущением единства. Противопоставленный этим непосредственным художественным состояниям природы, каждый художник является только «подражателем», и притом либо аполлоническим художником сна, либо дионисическим художником опьянения, либо, наконец, — чему пример, мы можем видеть в греческой трагедии — одновременно художником и опьянения и сна..."

Ницше не осуждает ни одну из этих культур, он пытается реально рассмотреть их. Мне кажется, не стоит винить дионисийство в распущенности и необузданности точно так же, как не стоит говорить об излишней рациональности аполлонизма. Ведь, взаимодействуя, они приводят греческую культуру в определенный баланс. Этот период противостояния и стал переломным моментом, когда миф, сходя на нет, встретился с рацио, затем находился с ним на равных правах до тех пор, пока оно не взяло верх (не без участия Сократа). Подобно тому, как в даосизме говорится о смене баланса мертвых и вновь рожденных клеток то в сторону одного, то в сторону другого.

За всем этим торжеством и великолепием аполлонической культуры скрывается страх греков перед жизнью, полной страданий и ужасов. Олимпийцы появились, как защита от этих страхов, некая блестящая пелена грёз.

Также Ницше говорит о том, что аполлоническое с его требованием самопознания и меры не могло бы существовать, не будь Диониса.

"... как дионисическое и аполлоническое начала во всё новых и новых последовательных порождениях, взаимно побуждая друг друга, властвовали над эллинством; как из «бронзового» века с его битвами титанов и его суровой народной философией под властью аполлонического стремления к красоте развился гомеровский мир; как это «наивное» великолепие вновь было поглощено ворвавшимся потоком дионисизма и как в противовес этой новой власти поднялся аполлонизм, замкнувшись в непоколебимом величии дорического искусства и миропонимания..."

Ницше называет народную песню вечным рудиментом соединения аполлонического и дионисического начал.

Трагедия родилась из музыки, так как в своем зарождении она была хором. Кто-то считает, что хор был олицетворением народа и противопоставлялся царям, однако надо взять во внимание слова Аристотеля, что трагедия имеет религиозное начало и политико-социальные моменты в ней исключены. Шлегель предлагает нам смотреть на хор как на олицетворение идеального зрителя. Но что бы это был за род искусства, - возражает Ницше, - если бы он имел в своем основании понятие о зрителе? Зритель без зрелища есть лишеное смысла понятие. По мнению автора самая верную точку зрения на роль хора в трагедии выдвинул Шиллер, говоря, что хор - само воздвигающаяся стена, чтобы начисто замкнуть трагедию от мира действительности и сохранить поэтическую свободу.

Греческая трагедия - это дионисический хор, который всё снова и снова разряжается аполлоническим миром образов.

В трагедии возникает противоположность стилей: "язык, окраска, движение, динамика речи совершенно расходятся в дионисической лирике хора, с одной стороны, и в аполлоническом мире снов на сцене, как в двух отдельных сферах выражения."

С Еврипидом в трагедию вошел человек повседневности, с соответствующими проблемами, и зритель был очень рад увидеть на сцене своего двойника, который к тому же умел красиво говорить.

Сократ привнес в мир искусства критика. Миф иссяк и вместе с ним дух музыки.

Ницше надеется, что дионисийское начало вновь ворвется в мир и освежит культуру, ибо аполлонизм - лишь красивая форма.

Сейчас искусство требует лишь отвлеченного созерцания.