Иррациональность современной экономики

Исходя из этого определения, можно сказать, что современная мировая экономика не соответствует своему понятию, т.е. носит «превращенный» (по словам Гегеля и Маркса) характер. Истинная хозяйственная сущность проявляется в ней все более искаженно и разрушительно, и она становится все более иррациональной.

Общеизвестно, что в мировой экономике идет постоянная война за ресурсы, рынки сбыта, технологии; причем, часто не в переносном, а в буквальном смысле. Показательна в этом отношении книга Дж. Перкинса «Исповедь экономического убийцы», где автор рассказывает о технологиях экономического подчинения развивающихся стран, в реализации которых он сам принимал участие. Эти войны мы также привыкли считать чуть ли не «объективными и закономерными», хотя они порождены патологической жаждой власти и эгоизмом, обогащают лишь финансовые и бизнес-элиты и все дороже обходятся основному населению и природе планеты. Но и в рамках государств иррациональность современных экономических «правил игры» очевидна. Остановимся на этом немного подробнее.

Прежде всего, в основе сегодняшней экономики лежит рыночно-потребительская идеология (о самих рыночных механизмах мы скажем чуть позже), — целенаправленно навязываемая населению. Коротко говоря, суть ее заключается в следующем: «цель жизни — все более интенсивное и разнообразное потребление; все в мире есть товар, включая и человека, а обмен товарами и услугами на “свободном рынке” — фундамент современной жизни не только в экономике, но и во всех сферах». Рыночно-потребительская и постмодернистская идеологии тесно связаны, хотя и сформированы в разных сферах. Они едины в главных вопросах: а) человек в них — эгоистическое, бездуховное, без-основное (то есть лишенное внутренней основы, стержня) существо, б) в мире нет ни порядка, ни цели, ни высших ценностей, ни какого-нибудь высшего смысла, в) поэтому все в мире равноценно, легко взаимозаменяемо и отчуждено от человека; все можно рассматривать лишь как материал — либо для бесцельной игры (постмодернизм), либо для рыночного обмена и потребления.

Эти установки сегодня настолько укоренились в сознании многих, что не подвергаются сомнению. К сожалению, они все активнее насаждаются в науке, образовании, культуре, даже в благотворительной деятельности[71], порождая то самое отчуждение, о котором писал еще Маркс. В конце XX века их подверг детальному критическому анализу Э. Фромм, введя понятие патологического «рыночного характера». В своей программной работе «Иметь или быть» он противопоставил две радикально противоположных жизненных ориентации личности— по типу «быть» и по типу «иметь». Первая ориентация — на свободное и непосредственное единение с миром и другими людьми, которая только и дает чувство полноты и смысла жизни. То есть, познавая, работая, слушая музыку, путешествуя, общаясь с людьми — такой человек спонтанно и непосредственно живет в мире и внутренне растет. Он воспринимает свои знания, убеждения, умения как органические части своего «я». Человек же, ориентированный по типу «иметь», напротив, воспринимает мир как нечто чуждое и внешнее, где он должен «завоевать свое место» и «вырвать свой кусок хлеба с маслом», который он будет «потреблять». И в итоге он внутренне отчуждается даже от самого себя, начинает воспринимать и все свои знания и достижения, и себя самого как «товар». Он постоянно озабочен своей «конкурентоспособностью»; ему трудно свободно отдаться любви и дружбе, радости и красоте мира, восхищению искусством, бескорыстному познанию — ведь все это «не имеет рыночной ценности»! А то, что ее имеет (профессиональные знания, навыки) в любую минуту может оказаться невостребованным или превзойденным конкурентом. Это уже не «свободная личность», а, как пишет Фромм,

«поверженный опустошенный человек — жалкое свидетельство неправильного образа жизни... Я боюсь экономических перемен, революций, болезни, смерти; боюсь любви, свободы, развития, любых изменений, всего неизвестного...»[72]

Но эти установки деформируют не только личность, но и общественную жизнь. При зарождении либерально-рыночной доктрины считалось, что свободная конкуренция собственников автоматически обеспечит и качество товаров (покупать будут у того, у кого товар лучше) и максимальное удовлетворение реальных потребностей человека. Но поскольку главной целью экономической деятельности была объявлена прибыль, а не интересы населения[73], то результат получился противоположным. Уже упоминавшийся Дж. Перкинс цитирует мнения некоторых крупных и влиятельных бизнесменов США: «На смену правительствам придут корпорации, действующие за пределами государственного контроля…. Институт суверенных государств, существующий во благо своих народов, давно себя изжил. Теперь люди (и государства) существуют для решения задач экономики, а не наоборот»[74].

Следствия этого абсурдного тезиса очевидны: если люди — лишь средства для достижения прибыли, то конкурировать гораздо проще не качеством товара, а наоборот, снижением качества, употреблением самых дешевых исходных материалов (например, в пищевой промышленности). А также недолговечностью выпускаемых товаров, продуманной и масштабной рекламой, устранением конкурентов, ускоренным выпуском непроверенной продукции (вспомним скандалы в фармацевтической промышленности).

И, наконец, самый мощный механизм — целенаправленное формирование и навязывание населению ложных и даже вредных потребностей. Мы уж не говорим о казино, табачных изделиях, компьютерных играх (зависимость от которых вызывает все большую тревогу психологов) и многих других прямо разрушительных «потребностях», сформированных и активно поддерживаемых, опять же, исключительно ради прибыли. Но, спрашивается, кому, к примеру, нужен такой широкий ассортимент городских легковых автомобилей с приблизительно одинаковыми техническими характеристиками? А ведь это десятки конкурирующих фирм, конструкторских бюро; затраты металла, пластмасс, нефти, да еще проблема утилизации отходов. Или огромный ассортимент кондитерских изделий для детей, не только вредных для них (и вследствие избытка сахара, и из-за своей «химической природы»), но и требующих для своего производства огромных ресурсов. А также и бесчисленные новые виды моющих, косметических, гигиенических средств и всего прочего, «абсолютно необходимого» каждой женщине и гипнотизирующего ее установкой вечной погони за якобы «лучшим и новым».

Поневоле опять вспоминается Достоевский:

«...Понимая свободу как приумножение и скорое утоление потребностей искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок. ... И не дивно, что вместо свободы впали в рабство...»[75].

И самое парадоксальное, что при этом страдают все. Если даже недобросовестный бизнесмен эгоистично равнодушен к интересам других людей — то ведь он и сам является покупателем других товаров и точно так же страдает от низкого качества! Ну, а если говорить о самой «верхушке», о бизнес-элите, то она, конечно, может себе обеспечить более качественные товары. Но ведь они живут на той же самой планете, что и мы. И никуда не скроются ни от экологического и ресурсного кризисов, ни от социальных конфликтов и потрясений.

Если все это обобщить в простых словах, то ситуация такова:

· мы выбрасываем деньги на массу ненужных и некачественных вещей;

· при этом до предела обедняем свою жизнь в непрекращающейся погоне за новыми и «престижными» («статусными) вещами и «услугами. Результатом становится «голод духа»[76]: чувство внутренней пустоты, беспокойства, неудовлетворенности, вплоть до тяжелых неврозов;

· вопреки всем рассуждениям о новом гуманизме, обрекаем на голодное существование огромную часть населения планеты;

· неуклонно ухудшаем окружающую среду;

· разрушаем свое здоровье и еще более — здоровье будущих поколений,

· и в итоге — ставим под угрозу само существование человечества как вида.

Эти выводы сегодня даже не нуждаются в детальном обосновании — они общеизвестны и подтверждены множеством исследований. Предельно кратко напомним лишь основные выводы. Прежде всего, в мире неуклонно нарастают глобальные процессы экологической дестабилизации биосферы и близится исчерпание ее возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов. Вот несколько последних цифр: в 2016 году исчезло леса— 98859,00 га, потеряно земли из-за эрозии почв — 133092,00 га; опустынивание земель— 228114,00 га. Осталось дней до истощения запасов нефти — 16959; до истощения запасов природного газа — 58905; до истощения запасов угля — 150074[77]. И никакие экотехнологии сами по себе[78] не могут предотвратить глобальный экологический кризис, пока во всех странах не утвердится культ планомерного и сознательного сокращения материальных потребностей параллельно с ростом потребностей духовных.

О степени иррациональности современной экономики свидетельствуют также, например, данные по потреблению продуктов питания. При колоссальном дефиците продовольствия в странах Азии, Африки, Латинской Америки — в развитых странах Запада съедается только 48% фруктов и овощей, а 52% выбрасывается; из выловленных морепродуктов только 50% потребляется, остальное пропадает. Несколько лучшая статистика по мясу. Там съедается 78%, а в пищевые отходы идет 22%; из зерновых потребляется 62%, а портится и выбраковывается 38%[79]. Но в любом случае этими потерянными продуктами можно накормить многих из тех семисот пятидесяти миллионов (!) человек на Земле, которые регулярно голодают.

Не сокращается, а только растет разница в уровне жизни жителей развитых стран и стран третьего мира. Деньги и финансовая власть оказываются в руках тех, кто ничего не производит сам. Эта, по сути, виртуальная, но колоссально разросшаяся финансовая система поглотила натуральные и качественные показатели экономической деятельности. Иррациональная экономическая модель с раковой опухолью финансово-олигархического капитала неизбежно заражает вирусом эгоизма и потребительства государственные органы. Это проявляется в колоссальном росте коррупции, поразившей весь мир.

Итак, резюмируем. Нам надо, наконец, ясно поставить вопрос: или мы живем и трудимся ради навязанных нам идолов — частной собственности, прибылей, конкурентных преимуществ и т.д.; или экономические реалии — это не нечто самоценное, в жертву чему могут приноситься судьбы людей и народов, а всего лишь инструмент, который призван обеспечивать:

• гармоничное воспроизводство самого человека как физически здорового, культурно просвещенного и духовно развитого существа;

• существование системы рациональных и бесконфликтных общественных отношений, где нет насилия и эксплуатации человека человеком, а превалируют братские и добросердечные отношения между людьми, странами и народами;

• устойчивое взаимодействие общества и природы, ресурсы которой принадлежат не только нам, но и последующим поколениям граждан Земли.

Только в последнем случае экономика превращается в прочный материально-технический фундамент духовно-экологической цивилизации.