Синий Летящий остров 2 (продолжение)
Синий Летящий остров 2 (продолжение)
Я закопала топор войны -
В дырявой поле не найти медяков
Снитесь, убогие вещие сны,
Капайте, дни монотонных оков…
Я выбираю любовь – пусть не в лад
И невпопад она плещется – дела мне нет
До бестолковой боязни преград,
До пересушенных страхом. След в след
Я - за любовью. В копытце ее
Тихо - на цыпочках, вкрадчиво – всем
Грузом прошедших невзгод
Погружаюсь доверчиво,
Слепо и преданно. Сердце поет
Пусть чешуя не-любви облетит и падает –
Больше уж
не
нарастет.
Я растворяюсь в любви.
Это Кришна на ручки берет
Душу мою, источая всесладостных волн
Всеокеанскую прему великой Любви…
Кто запретить это в силах? Зови – не зови
Я не вернусь в не-любовь. Слишком сладок нектар,
Слишком полон сосуд,
Слишком радостен путь,
Слишком
Спутник
хорош…
В 2007 году я закончила биографическую повестюшку «Синий Летящий остров», и не помышляла о её продолжении. Теперь у меня совсем другая жизнь – преданное служение нон-стоп…
Но вот как-то совпали два знаковых события – я съездила в свою деревеньку на майские праздники, и мой наставник прочёл «остров» – предложил написать продолжение…
…Эх, зря он подал мне эту идею…Ведь Радханатха Свами сказал, что нет ничего гаже, чем преданному выкидывать биографические коленца. Но, с другой стороны, может, это и не так уж плохо. А вдруг и эта моя писанина кому-то да будет нужна и интересна? Да и, в конце концов, не всё, что я, к примеру, писала для газеты, будет доступно преданным, да и не всё это совсем уж только про одну меня, наполовину – о нашей тюменской ятре. В-общем, связный рассказ о своей биографии я писать не стала бы – слишком нынче занята, а вот разные репортажи и «вчепятления» о преданном служении и факты из прочей моей биографии, накопившиеся за мои пять с небольшим гаком, - вот они перед вами, дорогие читатели. Ну и спасибо за вдохновение моему музу-наставнику….Перед каждым рассказом я решила написать небольшое вступление-связку. Так, последующее повествование – одна из историй, опубликованных на первом сайте нашей тюменской ятры и специально для него написанная. Это где-то 2008 год…
Обещание
Намабхас да шуддханам, плавно-колыбельною
Наливаться, милый, нам - капелькой капельною
Звонко пасть в ручей людской, тихо-мерным ропотом
Понестись до Ганги вплавь с гиканьем да хохотом
Растопить тоску-печаль душ, уставших маяться,
Закружить- рвануть с плеча: хватит клясть да каяться!
Понести любовь-росу - чистую смородину
Подарить катха-красу – божечкую родину
Намабхас да шуддханам…милый, что нам дадено
Всё отдам и всё раздам – шелковинкой пряденной…
Потеку шальной волной Ганги колыбельною
Мимо смерти в мир иной – звон-красой капельною…
Как я пришла к преданным
Я б могла написать об этом развернутый такой рассказец, но мне предложили уложиться в пару вордовских страниц. Ну, хорошо. О своем пути в этой жизни я писала уже много раз: в статьях, в рассказах, в повести, в пунктире романа. Но всякий раз, когда начинаю излагать, происходит некое переосмысление, рассказ обрастает подробностями и смыслами. Нынче я медитировала на то, как на этот раз подать мою биографию, чтоб уже не повториться, и самой не было скучно ее писать. Приезжаю на лекцию моего гуру Чайтанья Чандра Чарана прабху в Екатеринбург, и слышу – он отвечает на вопрос другого преданного, но говорит для меня! Он рассказывает, что в его книгу о том, как преданные пришли в Сознание Кришны, не вошли некоторые истории, которые проникнуты мистикой и таинствами. Потому что они ну очень трудно воспринимаются реалистическим человеческим сознанием. А преданные, которые в последнее время приходят в Сознание Кришны, все чаще приходят к нам именно через эти – мистические – практики.
И тут меня осенило – значит, все-таки так! Значит, мои девятилетние практики под руководством учителей-мистиков где-то мне помогли. А ведь я, неблагодарная, все чаще повторяла, что пришла к Кришне не благодаря мистикам, а, скорее, вопреки. Ну, теперь все по порядку.
Стандартным ребенком мня с детства было трудно назвать. В то время, как босоногие деревенские пострелята резвились днями напролет на улице, я запоем читала книги. Причем всякие там человеческие истории и описания красот природы меня не волновали. Я читала огромные, даже без картинок тома сказок всех народов мира, какие только могла добыть в библиотеках. Я никому об этом не рассказывала, но твердо верила, что в этих книгах гораздо больше реальности, чем в «бытовой» литературе. Для меня мир жил по сказочным законам: куклы непременно оживали ночью, ведьмы стучались в окна, лешачихи забирали маленьких детей, заблудившихся в лесу, и отдавали родителям нежитя - подменыша. И только так! Но добро всегда побеждало зло.
После, участь в университете, мы с мистически настроенными подругами смаковали серебрянновековых писателей – оккультистов и символистов - поэтов, исследователей фольклора – Максимова и Афанасьева. Я купалась в атмосфере чуда, когда писала диплом о Блоке и Цветаевой, осознавала Метерлинка и зачитывала до дыр любимого Гофмана.
Соответственно, и в жизни с нами происходили всяческие чудеса: земля уходила из-под ног, слышались голоса, лесные духи туманными абрисами появлялись пред взором…
На последних курсах университета я рассталась с мужем, впала в черную меланхолию и…поняла, что сама из этого не выкарабкаюсь. Нужно у Бога просить силы дальше жить.
Да и вообще накопилось столько вопросов, на которые ответа не находилось: должен ли, к примеру, поэт, как утверждали критики, брать на себя всю мировую боль? Самодостаточно ли творчество (искусство для искусства), или у него есть высшая цель? Да и вообще: нужно ли все, что я пишу, кому-то, ведь талант - невелик, а хочется только писать – и ничего больше, но смысл?!…
Я бросилась изучать не только герменевтику и структурный анализ текста, но и библию, жития святых, начала плотнее общаться с православными друзьями…Но как-то ответы не находились, крещение, которое я добровольно приняла, было для меня только нелепым фарсом. Но я встретила отца будущей дочери - гениального музыканта, незаурядного литератора и, само собой, недурного мистификатора-импровизатора. Творчество (стихи, песни) фонтанировало, я играла в рок-группе на ударных, общалась с яркими неординарными личностями. Чудеса продолжались, После группа распалась, отец дочери не захотел быть с нами – увлекся следующей пассией. Я взяла себя в руки и начала строить карьеру журналиста. Взлетела моментально: отличная газетная школа, филиал столичного информационного агентства и – апофеоз – телевидение. Казалось бы, чего желать? Звезда местного разлива! Но меня никогда не устраивали внешние лоски и блески. Я была уничтожена отсутствием чуда, романтических отношений, мистически-литературных игр, - всей этой бессмысленной крысиной возней на злобу дня под названием «новости». Мне снова хотелось и чуда и ответов на зудящие вопросы бытия, да и просто хотелось человеческого счастья. Трудно было тянуть одной лямку воспитания ребенка и карьеры. По вечерам – все та же тоска одиночества, тоска, тоска, уныние…
Мои знакомые пытались мне как-то помочь: один сводил поесть прасад к кришнаитам. Мне не понравились жутко острый вкус блюд и вместо красивого Кришны портрет какого-то пожилого человека, хотя нас приветствовали очень красивые мужчины. Потом другая привела на встречу к преданным Сатья Саи Бабы. Там было гарантированное чудо: за два сеанса вылечили поджелудок - хронику у дочери, мне вправили, не касаясь, позвоночник (Кстати, за лечение я отдала не малые для меня тогда деньги), я, входя в какие-то измененные состояния, видела великолепные космического масштаба картины. Мне дали повторять мантру «Бхур бхувах свах»…Четыре года изредка и не особо фанатея я посещала собрания бабаистов. И все бы ничего, если б не примитивные деревенские лица и неоформленная речь, если б не книги, написанные о Бабе шероховатым языком с множеством ошибок и противоречий. Мне хотелось чего-то более внятного и научного, не лубкового.
И тут бабаисты привели меня к преданным еще одного индийского багавана – Кальки. Занятие проводил богатей, недавно вернувшийся из Индии. Мы держались за руки и с закрытыми глазами видели роскошные картины экзотических миров. Потом меня повели на семинары, где давали дикшу – энергию Багавана. За тыщи так две-три за одно занятие. Ну, мне ж для получения любви к Богу (как обещали) и обретения счастья растворенности в нем денег не было жалко. Нам говорили: «Да, надо платить. Деньги – единственный эквивалент, который вы можете отдать за Его милость». Богом был, конечно же, сам Кальки. Он на наши деньги строил Золотой город в Индии, в который мы обязательно приедем, получим дикшу от него самого, а не от его учеников, и уже растворимся в нирване – будем не периодически, а вечно счастливы, пребывать в перманентном духовном трансе, как дети.
Пять лет я ждала, когда ж я начну пребывать. Начался карьерный крах, я находила в учении Кальки все новые и новые противоречия. К примеру, почему дикшу мне может давать женщина, которая недавно меня «поставила на бабки», ее нечистая энергия мне не передастся? Задавала вопросы самым возвышенным ученикам Багавана, те терялись – не знали, что ответить. Мое недовольство росло. Опыты, в которых я становилась то великим дирижером, то воином, вставшим из могилы, поднадоели. Я уже «наелась» чудес. Мне нужны были счастье, любовь и смысл бытия. Мне выпал еще один – теперь уже домашний, бесплатный опыт. Я танцевала с закрытыми глазами и молила: «Господи, я хочу прийти к тебе! Я не хочу этих дешевых чудес, я хочу Твоей любви и научиться любить!» И вдруг мне пришло осознание, что Он меня услышал. Откуда – не знаю. Но Вера, что я иду к Нему, появилась.
И вот, потеряв очередную работу (что становилось уже кошмарным сном), я решила сменить профиль – пойти в продавцы. В давно мне приглянувшийся магазин «Белый лотос». Там меня атаковали Мурари Харии и невесть откуда взявшийся мой двоюродный брат-кришнаит. Я взахлеб целый год читала Бхагавад-Гиту и том за томом Шримад-Бхагаватам, книги Прабхупады. Я поняла, что моя вера в чудеса – педчувствие вот этих книг, этого знания! Иные реальности – есть, ура! И есть планеты Вайкунтхи и даже Голока! Трижды джая!!! Я, наконец, нашла ответы на все вопросы! Творить надо – для Него! Жизнь дана, чтоб служить преданным, гуру и Кришне! Практиковать надо серьезно, аскетично и последовательно, ни за какие-то там деньги, а дисциплинируя себя! Дикша – только одна и от Чистого Преданного, и ее нужно заслужить (даст Бог – будет вторая)! Есть Бог и созданный Им Закон Вселенной, за нарушение которого – вот тебе и здрасте, вся моя растрепанная биография…
Как все сразу встало на свои места! Как стало прозрачно, понятно и необычайно…чудесно! Да! Именно так! Море книг, которых – не перечитать, лекции, встречи, служение, удивительные искрящиеся глаза преданных…
…Я все еще карабкаюсь – не могу найти ни нормальной работы, ни всплыть из долгового коллапса. Я все так же одна рощу дочь. Но все это – разрешится и пройдет, когда я приду к Нему…
…В преданном служении у меня не было проблем с занятостью. Совсем не долго я просто ходила на бхакти-врикши и нама-хатты. Как только в моей голове возник запрос служения, приехали мы в Омск с Прадьюмнаджи прабху (лето 2008-го) – он меня послал на кухню (мне внезапно понравилось готовить, чего я за собой раньше абсолютно не наблюдала). И в течение четырех лет я помогала готовить-строгать нашим поварам ко всем праздникам, полтора года на сегодня готовлю Божествам - дежурю. В Омске же меня посетили ещё некоторые реализации…
Жертвоприношение (рассказ)
Мне приснилась Тюмень…в пальмах под палящими лучами солнца. Я точно знала, что это наша родная болотная широта и долгота, что я ни-ку-да не перемещалась, что
здесь я живу день за днем, изо дня в день, день ото дня…
Правда, палило тропическое солнце. Влажный воздух был напоен отнюдь не городскими канализационными протухлостями, а диковинной смесью ароматов тропических растений, коровьего навоза, к которым примешивался сладковато-прохладный привкус тины близлежащих озер-кунд, перебиваемый аппетитностью щедро посыпанных специями бурлящих в котлах блюд…Мимо меня, лениво жуя свою вечную символическую жвачку, степенно проходили длинномордые нездешние коровы, нехотя погоняемые босоногими смуглыми мальчонками в тряпичном исподнем, с хворостинами в руках. Узкие улочки поднимали пыль примерно в человеческий рост, взбивая красноватый песок нисколечки не мощеных дорог, по краям которых просто и уютно, но в строго геометрическом порядке (в отличие от нынешней Тюмени мою параллельную планировал мудрый архитектор) стояли похожие на хохлятские глиняные мазанки, побеленные свежей известью и увенчанные соломенными крышами. Солома, правда, была толстой: не то по-палисадному переплетенные лианы, не то причудливо сложенный бамбук. Воздух почему-то был не слепящим глаз индиго, как на полотнах Верещагина над арабскими мечетями (именно таким в моем воображении всегда мне рисуется воздух Азии), а золотисто-изумрудным. Будто крупинки золота порхали в нем, медленно посыпая красноватую раскаленную почву.
Во сне я начала рассуждать: если я в Тюмени, значит, просто в другую, какую-то
очень древнюю эпоху. И откуда-то, совсем не из моего разума вдруг пришло
осознание: да это же Двапара-юга! Я просто здесь, в этой же местности, но при
абсолютно другом климате живу-жила в Двапара-югу, эпоху, когда вернуться домой к Богу можно, принося жертвоприношения-ягьи! Господи, где-то же, возможно, даже рядом в эту же эпоху воплотился на Земле Кришна! Где-то, а, может быть, очень даже рядом он
разыгрывает в нашей вселенной свои игры-лилы, радуя преданных…Как я удачлива!!!
И я начала моделировать свой сон, обряжая ставший любимым город в роскошные
архитектурные формы, наполняя его возвышенной любовью-премой… Вернее, я здесь была ни при чем. Я просто начала осознавать, что благодать, разлитая в этой
местности и проникшая в мою душу – от присутствия Кришны. И пусть это не
золотой век – Сатья-юга, и даже не серебряный – Трета, а всего лишь бронза Двапары, зато где-то рядом резвится и наполняет души-дживы необыкновенным блаженством маленький шалун с кожей цвета грозового облака…
Воспоминание о сне, об эффекте моего присутствия в ауре эпохи явления Кришны всплыло и запротестовало…однажды на встрече преданных – намахате. Один из наших начитанных и скрупулезных преданных шутливо-небрежно вставил в рассказ о ягье-жертвоприношении фразу махараджа. Мол, тот пошутил во время одной церемонии, что в жертвенном огне неплохо б было картошечку испечь. Ведь ягьи теперь не настоящие, потеряли былую силу. В нынешний век Кали дорогу к Богу открывает киртан – воспевание Святых Имен. А ягья – красивое зрелище, дань традиции, некое туристическое знакомство с ведической культурой. Преданные согласно закивали головами, приводя все более веские аргументы не в пользу ягьи. Во мне родился огромный, девятивальный
протест, но я – что я могла сказать контраргументарно?! Что мне наплевать на Кали-югу, на то, что мое тело сегодня, здесь и сейчас, вынуждено ютиться в мрачной купеческой Тюмени и жить по ее законам?! Что, будучи этим летом в Омске и увидев-услышав, как во время инициации брахмачари поет ведические мантры и льет масло в жертвенный огонь, я еще раз потеряла ощущение пространства и времени. Меня уже наяву засосала коллапсическая воронка и унесла в то измерение, где каждое слово поющего нараспев
санскрит брахмана имело великую силу приближения к Господу, где каждый его
жест, каждый огненный всполох после прозрачной золотистой порции топленого
масла-ги сулил освобождение от бренных пут материального бытия, где звуки
мриданг восхваляли Великую силу Великой, счастливой и намного более гармоничной цивилизации, утраченной в нашу жалкую и парадоксально-одновременно не менее великую эпоху, что я ПОМНЮ какой-то неопределимой, не поддающейся логике памятью силу этих мантр…
Согласитесь, мои выпендрежи были бы уничтожены только одним разумным аргументом: что ж ты, ничтожная, ТОГДА не ушла к Кришне?! Почему ты все еще ЗДЕСЬ?! Почему ты до сих пор даже не имеешь сил встать в четыре утра, повторить жалкие 16 кругов джапы, даже иногда забываешь предложить прасад?!
Ну, да. Вынуждена признать: я самая неудачливая из джив, пытающихся стать слугой слуги слуги Господа, нерадивая и невежественная особа, осознающая, что ей
предстоит прожить еще кучу жизней, прежде чем она придет домой к Богу…
У меня есть пока только радость слушания воспеваний Говиндаджи Свами,
радость поющего сердца во время произнесения Святых Имен, радость видения с закрытыми глазами неожиданно появляющихся картинок с участием Кришны во время киртана и предложения прасада. Кришна в этих сценках меня обычно смешит до такой степени, что я могу споткнуться и запутаться в санскрите: то вижу, как он, надув щечки, дует на прасад, пытаясь его остудить. То, сидя в непринужденной позе и играя на флейте,
вдруг быстро-быстро начинает перебирать ножками так, что от смеха колокольчик
чуть не падает у меня из руки. И есть эта ночная картинка из Двапара-юги, теперь уже обогащенная звуковым сопровождением шипящих углей, шума языков пламени, декламирующего нараспев брахмана и окутывающих санскрит с обволакивающим, как в горах, стереоэффектом звуков мриданг и каратал…И это пока все мое небольшое богатство, мое жертвоприношение…
9.03.2009 г.
…Этот репортаж – первый для моей просуществовавшей полгода (с выходом раз в месяц) газеты «Прабхупада деш». Впечатленный Васушрештха Прабху послал его Чайтанье Чандра Чарану Пр. и Ангира Муни Пр.. Последний ответил «пусть матаджи обязательно дальше пишет» и выставил репортаж на свой сайт, посвященный бхакти-врикшам…Календарно это где-то зима 2009 года…
Атака Мельпомены
Играем? Пусть слепит глаза
Легкомысленный солнечный зайчик –
Подарок судьбы моему испещренному
Муками телу,
Пусть каверзы дарит и дразнит, смеясь и лукавя,
Чтоб радостно пело, чтоб ярко цвело и горело…
Не будет раздрайва,
Не ждите трагедий и в-опухоль-веки
Играем! Пусть Кришна тасует колоду! Огрехи
Пусть будут,
Пусть сыпется град неудач и пусть рушится башня иллюзий -
Играем в любовь, презрев неуемных стенаний конфузы…
Все будет фонтанно-прозрачно – до брызг и визжания люда,
Все будет - язЫками в небо костра-фейерверка шипенье…
Лишь вихри и брызги, лишь милой интриги горенье!
Роскошно-изыскан рецепт вдохновенного блюда…
Играем! Пусть будет смешным и нелепо-провальным
Спонтанный итог невезучей игры – нет нам дела
До этих анальных провалов – салютом финальным
Почтим материального вязкую слякоть. Плевать!
Мы задиристо, дерзко и смело
Играем!…
Древнегреческая муза театра – Мельпомена – уверенно, окончательно и бесповоротно вторглась на вайшнавскую территорию. Спектакль, который юные и зрелые вайшнавы и вайшнави поставили на Рама-навами, имел потрясающий успех у публики. На автора этой статьи он произвел настолько сильное впечатление, что…ему захотелось в кои-то веки написать развернутую театральную рецензию с некоторыми отступлениями от классического жанра театральной критики в область прославления возлюбленных Кришной тюменских преданных.
Итак, действие происходит в так называемые «доисторические» времена – в трета-югу, эпоху явления на Землю безгрешного Рамы. Абсолютно оправдало себя название пьесы: «Рамаяна (история божественной любви, дарующая радость, свет и умиротворение)». Написал ее текст Вадим Дышкант, киевский публицист и искусствовед, сумевший бережно сохранить стилистику классической индийской трагедии (в пьесе использованы фрагменты перевода «Рамаяны» Вальмики).
Тюменско-вайшнавский режиссер Елена «выжала» из истории квинтэссенцию, двойную коду драмы – мотивы изгнания Рамы в лес и похищения Ситы ракшасом Раваной. И, несмотря на технические сложности (актерам и режиссеру пришлось из развернутого, пространного текста трагедии самостоятельно, на ходу вычленять основные моменты, поэтому актеры порой судорожно вспоминали – что ж им надо теперь сказать, какой отрывок из текста?! – и возникали длинноты, паузы, заминки…), но зрелище получилось захватывающим и ярким.
От того, как перевоплощались преданные, входя в свои роли, бутафорские мечи представлялись обоюдоострым и грозным оружием (ах, как хотелось более мощного «рубалова»!), яркая булава Ханумана приковывала взгляд, продуманные и уместные музыкальные вставки помогали погрузиться зрителям в атмосферу происходящего… Но все эти «вспомогательные механизмы» не сработали бы, если бы не вдохновенная игра наших актеров, буквально на глазах профессионально растущих.
Тон драме, некое «вхождение» в атмосферу спектакля задала наша восхитительная миниатюрно-фарфоровая (ей бы капризно-пасторальную пастушку в сказке Андерсена играть!) йогиня-танцовщица Светлана Зайцева. Так мотыльково-порхающе, изящно и легко двигается чаровница, что хочется бесконечно перематывать пленку назад! Кстати, в традиционной индийской драме действие всегда предваряли именно танцоры. Они языком жестов «вкратце рассказывали», что будет происходить (в Древней Греции их заменил хор).
Затем на сцене появилась старая злая горбунья (Мантхара), и никто мне теперь не докажет, что это была наша ослепительная красавица, девчушка-веселушка Катя Жилевская: бледное лицо, перекошенное от лютой злобы, хищно-коварные жесты…Бррр! Мне стало страшно и холодно, захотелось вернуть нашу Катю…Сама актриса признается, что во время репетиций ей не удавалось перевоплотиться, но на сцене перед зрителями ведь происходит некое волшебное священнодействие: играют (да и играют ли?) не только актеры-марионетки, а и еще вселившиеся в них НЕКТО, действие держится в сами понимаете ЧЬИХ руках…
Восхитителен, несмотря на заминки с текстом, дебют знойной красотки Элен, перевоплотившейся в надменную царицу Кайкеи, младшую жену царя Дашаратхи. У меня было полное ощущение, что я смотрю классическую греческую трагедию с библейскими вкраплениями: Юдифь, Персефона и Иокаста в одном флаконе. Нарочито театральные жесты были совершенно органичны в исполнении нашей дивы…Любовь к сыну, желание его защитить и мистические наговоры Мантхары затмили разум Кайеки – заставили поставить условие царю об изгнании безгрешного Рамачандры в лес на 14 лет… В Элен-Кайкеи насыщенно и колоритно проявились, пожалуй, своеобразно интерпретированные качества младшей жены: это не маленькая растерявшаяся девочка, идущая на поводу у ракшаси (Персефона до Аида), а уже зрелая, властная женщина-вамп, по силе энергетики, непререкаемости авторитета и властности-жестокости (Персефона во время правления подземным царством и Юдифь) превосходящая своих смиренных и убитых горем партнеров по игре. И силу эту, а затем, когда ее отвергает сын, и боль отчаяния ей дает пелена фанатичной, болезненной привязанности к Бхарате (любовь Иокасты к Эдипу в греческой трагедии).
Очень убедительным контрастом Элен были и убитый горем, но не смеющий нарушить своей клятвы Антон-царь Дашаратха (Антон доказал, что достоин и менее эпизодических ролей) и поражающий смирением и принятием своей доли Радик-Рама. Радику впервые выдалась возможность сыграть не самодостаточного Кришну или лучезарного Чайтанью. И в этих ролях он был несказанно хорош, но в личностях, сыгранных Радиком, не было трагедийной натянутой струны. Это были несколько схематичные прекрасные персонажи, возведенные самим актером на пьедестал, с некоторыми – пунктиром – вкраплениями: в случае с Кришной – беспричинной радости, в случае с Чайтаньей – тоски, всепрощения и сострадания. Теперь же и обогатившимися интонациями гибкого, глубокого бархатного голоса, и вдруг ожившей мимической игрой Рам заставил забыть публику о том, что нужно иногда мигать и дышать. Он был нечеловечески прекрасен! И даже воздетые долу руки Рамы – так идущий Радику, совершенно органичный для него жест, говорящий о том, что на все – Воля Всевышнего, – вздымались то радостно, то под тяжким бременем ответственности, то, потеряв Ситу, еле-еле – жестом отчаяния…Думается, загоревшаяся, пока еще таки мерцающая звезда Радика, отменного лирического героя, не побоюсь этого сравнения, Ланового тюменской ятры, однажды ярко вспыхнет на небосклоне вайшнавского театра – дайте срок!
Естественно, живинку-изюминку в любую канву любого спектакля привносят негодяи –отрицательные и одновременно потешные персонажи. И очень трудно женщине решиться на роль подобного плана. Но наша смелая Леночка, игравшая до того эпизодические роли, решилась на то, чтобы стать ракшаси Шурпанакхой, влюбившейся в Раму. Умело подобранный костюм, по-парижски пикантный платочек на огромном приклеенном носе (имеет право!)… Нет, все это не заиграло бы, если б в игру не включилась сама Леночка – открытый, самосветящийся яркий цветочек, одаренный восточным темпераментом и нежным обаянием. Ее партнерам – Раме и Лакшману (Эрик) – трудно было подтрунивать над таким очарованием, но наши возвышенные герои достойно сыграли сцену глумления над доверчивой самовлюбленной ракшаси. За небесным обаянием последовал подземный гнев – и оскорбленная Шурпанатха яростно отомстила обидчикам, ведь женский гнев – необузданная стихия…
Единогласно «гвоздем» спектакля, его ярчайшей звездой признан не перестающий удивлять публику все новыми и новыми гранями своего незаурядного таланта Дмитрий Макаренко. Похотливый ракшас Равана в его интерпретации был не эдаким плотоядно-приторным, дрожащим от вожделения гадом, а…неким швайн-хряком из немецкого эпоса, самодовольным пьянчугой-эпикурейцем, визжащим фальцетно-йодлерово, вставляющим в речь прикольный сленг (чего явно не было в сценарии – изобретение самого Димы, неплохого стилиста-текстовика). Ни капли зажатости, ни единой неубедительной ноты – так отвратительно хорош был Равана в каждой сцене. Кстати, чувствовалось, что Дима поработал над сценречью – стал говорить громко. Ха! В такой-то роли сам Кришна велел!.. Ах, как любопытно, чем удивит нас Дима, наш Смоктуновский, в следующий раз? Преданные полны нераскрытых граней – бездонные колодцы…
Мил в юношеских порывистых движениях (как он беспощадно хватанул и протащил по полу Катеньку-Мантхару) был Максим-Рам-Бхарата. Несмотря на несколько неорганичную для него роль воинствующего Лакшмана (слишком изящен, нервен и тонок наш красавец для грубой порывистости и воинственности) и красноречиво выраженное в мимике самобичевание за оговорки, был хорош Эрик. На мой взгляд, роль мудреца в предыдущем спектакле Эрик сыграл отменно и органично: там были достойные монологи и открытие для меня – мимическая нюансировка на чаще всего спокойно-отрешенном лице нашего героя…Но все таки сцена с глумлением над Шурпанакхой реабилитировала Лакшмана, – здесь включились и радужно заиграли природная веселость и игривость Эрика. И у Рамы и у Эрика, без сомнения, есть в запасе еще воз и маленькая тележка сюрпризов для тюменского зрителя…Солнечный олененок Женя…Какие тут могут быть слова? Улыбка, не сходящая с лица при воспоминании о цокающих копытцах…Немного многовато смиренен был Виталя-Хануман. Такой колоритный юноша – сажень в плечах, огромные бездонные очи…Ну, да: то, что Сита-Рама у него в сердце живут – чувствовалось, а вот его сила и мистическая мощь были тщательно завуалированы. Смелее, Виталя! С твоим-то мужским шармом…Поверь в себя, дружочек! Робко, но очень уместно сыграл новенький (Вицин при Моргунове-Макаренко) бледный мальчик по имени Женя-Индраджит. Ну, с ним мы, надеюсь, еще познакомимся…
Спросите: ну что ж я тяну с Ситой, героиней, из-за которой и заварился сыр-бор…А вот не знаю, что сказать о Сите. Просто стройная, милая, утонченная Катюша Бойко из роли в роль играет Радху, Ситу, других смиренных красавиц, правильных-правильных, честных-честных, верных-верных. Дайте уже Кате сыграть ракшаси или белочку там! Надо разнообразить ее амплуа, оживить нашу снежную королеву, прекрасную, но, увы, несколько нордически холодную и статичную. Я знаю – Катенька не обидится на мои слова. Я уверена – мужская половина ятры из уважения и любви к нашей деятельной, самоотверженной, славной умнице ополчится на меня. Не бросайте меня в терновый куст! Вот увидите: в следующем спектакле Катюша…Вот увидим следующий спектакль…И еще раз удивимся режиссерскому таланту драгоценной находки нашей ятры-Лены, с помощью Кришны чудесно раскрывающей таланты наших прабху и матаджи…И да простит мне Кришна за критику его чистых преданных, ведь она, я так на это надеюсь, во благо, во имя развития их недюжинного таланта!
…Спустя некоторое время я иду на мастер-класс труппы: увидеть рабочие моменты, взять интервью у Лены, поговорить с актерами…
Елена Юшкова (Кайкеи):
– Те эмоции, что были внутри, они проявились, были проиграны здесь. И поэтому после спектакля было такое освобождение, очень легко было на душе, очень чисто – на сердце. И вот это состояние гнева, раздражения, которое периодически приходит в обычной жизни, – оно проиграно было и вообще смыто. Получилась такая реализация. Репетиции очень сильно вдохновляют, потому что идет непосредственное общение, ты сталкиваешься с преданными. И все твои эмоции, все анартхи – они тут же вылазят, ты сразу видишь, что в тебе не то, потому что каждый по-своему что-то видит, каждый свое мнение говорит. Мы же все эгоисты, каждый думает «я-то еще лучше скажу». И видишь в себе анартхи: где у тебя гнев, где – зависть, где – раздражение. И, когда начинаешь общаться с человеком, думаешь, что он вот такой, а общаешься с ним, и он совершенно нектарные качества раскрывает, и ты понимаешь, что человек – совершенно другой. Я недавно влилась в труппу, и поэтому у меня идут очень сильные реализации…
Радик Хафизов (Рама):
– Я могу сказать, что мне было достаточно легко играть, потому что наши дорогие преданные помогали и вдохновенно играли. Режиссер хорошо поставил спектакль, так что все было нектарно. У меня в большинстве случаев была импровизация: я соблюдал канву, не полагаясь только на слова. Безусловно, во время репетиций каждую сцену мы проигрывали по-новому. После анализируешь-выбираешь, что получилось наиболее удачно, и выносишь это на сцену…Я задал вопрос старшим преданным: «То, что я участвую в спектаклях – это какой-то вид служения?» Мне ответили, что это – служение. Раз они так считают, я очень рад этому…Что касается труппы, то все – очень творческие личности. Сразу видно, что Кришна в определенные моменты игры открывает по-новому качества, которые есть в актерах…
Виталий Ведерников (Хануман):
– Я не мастер давать интервью…Могу сказать, что, действительно, сам спектакль и подготовка очень много дает в плане личностного развития, и к тому же это – преданное служение. Собственно говоря, если б это не было преданным служением, я вообще бы этим не занимался, потому что это – не мое. Я никогда не играл ни в каких спектаклях, не выступал перед людьми, – интроверт глухой. Я себе просто скомандовал: «Надо!» Конечно, мой ум бунтовал, но потом наш режиссер объяснил, что дело– классное, мне пришлось смиренно это признать. После получил удовлетворение, что сделал что-то нужное, важное… Есть над чем поработать…До меня дошла информация о том, какие были недостатки в моей игре…Я и сам знаю о том, как я играю – «слишком смиренно»…Будем над этим работать…
Елена Радковец, режиссер театра:
– В свое время Васушрештха прабху поставил это для меня как служение. Ну, видимо, этого хочет мой духовный учитель, поэтому я это несу, я к этому трепетно отношусь, иногда очень сильно эмоционально… Пусть простят мне преданные, но я к этому отношусь как к «надо». Я занималась другими видами искусства, и понимаю, что искусство – очень сильная проповедь. Так все люди любят смотреть телевизор – мы хотим зрелища. Естественно, когда мы приходим в Сознание Кришны, нам тоже надо зрелища. И многие люди к нам приходят просто посмотреть на нас – это уже что-то! …Наши преданные не прошли брахмачарья-ашрам, но я так смотрю – именно здесь, в этих спектаклях кто-то начинает «Рамаяну» читать – это же хорошо! Мы познаем эти истории, эти эмоции, эти качества преданных, то есть это идет даже как некая проповедь. И мы уже пришли к тому, что надо перед тем, как спектакли делать, эти истории основательно изучать, даже слушать какие-то лекции по поводу этих историй. А сравнивать спектакли, которые ставили 15 лет назад и те, что сегодня…Кришна вечен (это, на самом деле, потрясающее качество), и нектар – тот же. Не меняется ничего, кроме нашего вкуса к преданному служению – он растет…Перспектива у этой труппы, конечно, есть. Я вижу, что у преданных просыпается желание к этому делу, и они начинают понимать, что это ПРЕДАННОЕ служение! И если раньше акцент был на санкиртану, то сейчас акцент идет не только на санкиртану, но и на искусство, на зрелище. Кришна – самый лучший, у него – все самое лучшее, а мы пока только стремимся к этому, и мои перспективы – все-таки сделать профессиональный вайшнавский театр, который сможет гастролировать по Тюмени – по Тюменской области. Ну, это уже как Кришна будет видеть мою искренность и искренность преданных…После спектакля как себя чувствую? Я рада за преданных. Кришна после таких слов мне обязательно устроит проволочку…Но уже аура славы, тщеславие и все такое – уже было, и знаю, что это такое…Сейчас очень важно именно преданных удовлетворять. И спасибо Гуру и Кришне, что они мне дают именно такое служение – удовлетворять преданных, я получаю вкус от этого, и хочется работать дальше-дальше…
…С этой истории начинается эпопея фестивальных репортажей. Увы, я не написала ни строчки о фестивалях в Кринице и Гаграх, есть немного впечатлений в жж – но неимоверно куце. Есть рассказ «Нежность», основанный на гагровских впечатлениях. Не более. Но зато вот вам – Екатеринбург и Тюмень. Это – майская вьяса-пуджа 2010 года Индрадьюмны Свами. Два года я на неё не попадаю. Но какие наши годы… В следующем попаду…
Девятый вал премы
Пыльцой хрустальной мелко крошит, тихо шепчет,
что все устроится и сбудется однажды:
судьбы натальной переменится обличье,
узлы кармические распадутся в дважды –
рождЕнный праздник. Запоет другое имя
духовным звоном ручейка в горсти проталин,
ты будешь счастлив, на века простившись с ними –
с тоской и болью, с неисполненно-фатальным.
Ты закружИшься в теплом вихре сладкой премы,
И нежно-бережно, боясь твой сон нарушить,
Он понесет тебя, счастливо прижимая
К своей груди, как драгоценное дитя…
И будут петь фанфарно трубы, и гирлянды
цветов посыпятся с небес обетованных,
и будешь плакать ты от легкости и счастья,
что боль - прошла, что Он - пришел, что Имя - рядом…
…Если честно, я уже немного побаиваюсь поездок на фестивали. Потому что те состояния и эмоции, которые там испытываешь, после достаточно быстро тают, как туман над озером на заре, и наступает состояние неудовлетворенности в разлуке с духовным миром, в котором ты еще недавно побывал по милости возвышенных чистых преданных… И ты казнишь себя за то, что посмел, непутевый, будучи там вечной освобожденной душой когда-то, воспротивиться Его воле, позавидовать Кришне, захотеть самому стать богом. Непростительная глупость!..
Но все же нужно набраться мужества и поехать на фестиваль. Для того, чтобы увидеть счастливые лица преданных. Чтобы испытать наплыв, девятый вал с захлестом неземной премы, чтобы услышать проповедь свамиджи, чтобы еще искреннее после молить Кришну о милости иметь право служить Его преданным, очистить сердце