Прощение врагов – прекрасный подвиг

Кварта памяти

Аннотация:

Вот уже год, как на станции «Янов» установлено перемирие между бойцами «Долга» и «Свободы». Вот уже год, как косые взгляды и оружие под рукой сменяются на что-то другое, определяют иную меру вещей. Но не всем новые порядки приходятся по вкусу. Кто-то обвиняет в предательстве, требует внутреннего расследования и самых жестких мер, кто-то пытается понять.

«Долг» и «Свобода» вещи не совместимые. Слишком разные, чтобы понимать. Слишком разные, чтобы дружить. Или это только так кажется?

От автора:

На этих страницах нет мистики, пришельцев, героя-одиночки, зубодробительного экшена, и объяснений особых тайн. Здесь есть просто жизнь, и отношения между людьми. Приятного чтения.

Пролог

По всем меркам, бар «Под головой Химеры», или в простонародии «Химка» был заведением новым. Однако тропки до него проложили достаточно быстро, а это означало, что население Зоны старания Ушлого одобрило и оценило. А чего, в самом деле? Место удобное, считай на перепутье между четырьмя важными точками. На юге Свалка, на востоке – дорога в Темную Долину, на западе – должане, на севере – анархисты. Бетонная коробка, целая крыша, забор вокруг, по верху «колючка» проложена. Если надо переночевать – дуй в соседнюю коробку, располагайся на нарах и спи спокойно. Правда, за шмотьем своим сам следи. Сейфов для хранения не предусмотрено. А лучше Ушлому отдай и заплати немного – целее будет. Кормили в «Химке» не то чтобы разнообразно, но вполне прилично. Тушло, картошка, галеты, жирный борщ, селедка для особо не привередливых. Попадались и разносолы – фруктовые консервы, шоколад, сушки. Сразу видно – наладил Ушлый связь с Большой Землей. Хабар здесь тоже брали. Сидел в «кабинете» толстенький, с подвижными свиными глазками, Батон, в три дорога не обдирал, натуральный обмен приветствовал. Одним словом вполне приличное местечко получилось.

Народу в «Химке» всегда хватало. Причём что характерно, не только ночью, но и днем – на то она и перевалка. Вот и сейчас, ещё четырех нет, а внутри уже оживленно, от табачного дыма топор еще вешать рано, но противогаз уже можно под рукой держать. Самая шумная компания как раз недалеко от стойки расположилась. За полтора часа четвертый пузырь усидели, и явно не собирались останавливаться на достигнутом.

– …а за стойкой там, то ли грузин, то ли армянин, с юга, короче. Торговался, как чёрт, но всё равно взял. И хлам взял. Мол, зачем добру пропадать, на запчасти пойдёт. Накормили от пуза, и содрали не так что б мало, но по-божески. Ну вот, дает этот торгаш ему матрас и говорит, типа, сам выбирай, куда дрыхнуть идти. Он-то застремался в начале, а потом глядит – мужики нормально стоят, без кипеша. Садят беленькую, базарят себе. Тут торгаш смотрит, что он на измену подсел, и говорит: «не боись, всё пучком»...

– Ты свисти, свисти, молокосос, но меру знай. Мы тут тебе не первоходки, сами каких хошь баек наплести можем. – Матерый мужик в годах, в штопанной-перештопанной «Заре» лениво отмахивался от своего собеседника – молодого, тощего, с неровной, клоками лезущей щетиной.

– Не свищу я, Бром. – Обиделся молодой. – Говорю же вам, Загон сам рассказывал.

– Загон попусту трындеть не любит. – Неожиданно поддержал молодого третий участник дебатов, в сборной солянке из самых разных видов обмундирования, благодаря которым и удостоился клички «Шут».

– Вот-вот. – Воспарял молодой и отхлебнул бледного пива из пластикового стакана. – Так и сказал: настоящая, блин, Швеция. Не, не Швеция. Ну эта.… Куда Штирлиц попа на лыжах отправлял.

– Швейцария. – Проявил знание кинематографа молчаливый субъект в плаще защитного цвета и стоптанных сапогах. – А попа этого пастор Шлаг звали.

– Во загнули! – Не сдавался Бром. – Шлака я знал. Гнилой мужик был, упокой его Зона. Жадный, как еврей. От жадности своей и помер. Прознал он как-то про «поляну» одну. После Выброса образовалась, чуток севернее от Агропрома. А может и набрехали, да Шлак возьми и купись. Ему умные люди говорили, не лезь, Шлак, на ночь глядя, утра дождись. А он что? Все боялся, какой-нибудь молодец его обскачет, арты соберет. Пошел он как-то по темноте и…

– Да в фильме попа! Про Штирлица! – Перебил молодой, размахивая пивным стаканом. – И я тебе вообще не про него говорю, а про Загона! Он же там ночевал! Так и есть, сказал – «долговцы» и «Свобода» станцию держат и у них, как в этой Швейцарии, нейтралитет.

– А я тебе говорю, что не может такого быть. Что мы этих придурков идейных мало повидали что ли? Они ж как кошка с собакой – сразу в глотки друг дружке вцепятся. Помнишь Гришку Занозу, Шут? Ты, Щуплый, тогда еще у мамки на киношку деньги клянчил. Помнишь, как он с ребятами под разборку попал? Едва ноги унёс.

– Что ж тогда, врал мне Загон? По ушам ездил? Да ты хоть знаешь с кем он туда ходил?

– Ну с кем?

– С Дёгтем! Загон его по дороге встретил и напросился в попутчики.

– А почему не Проводника сразу? Или Черного Сталкера?

– Да ну вас! – Не выдержал Щуплый. – Вот встретишь Загона, сам спроси.

– А ты сам-то его хоть раз видел?

– Кого?

– Дёгтя этого.

– Не, не видел. Но если б увидел, узнал бы.

– Небось, Загон тебе фотокарточку показывал?

– Ничего он мне не показывал! А Дёгтя любой дурак узнает. Он высокий такой, всегда в экзе ходит, и шрам у него на правой щеке.

– Ага! И пачпорт на лоб приклеен.

Худощавый, темноволосый сталкер с приятным, подвижным лицом, обернулся, бросил быстрый, цепкий взгляд на шумную компанию. Усмехнулся чему-то своему, потер гладковыбритую щеку. Отсчитал Ушлому деньги и получил «из-под полы» темную, запотевшую бутылку импортного пива.

– И давно они так?

– Второй час. – Голос у хозяина бара был под стать внешности – низкий, утробный, с хрипловатыми нотками. – Пусть шумят. Мне-то что.

– Слышь, слышь, Щуплый! – Не унимались за веселым столом. – А ты долгаша живого видел? Говорят они все под два метра ростом, и в каждой руке по пулемёту.

– А если в Зоне у кого из жопы белый дым заметишь, так это тебе анархист под кайфом попался!

– А если с дымом и с пулеметами, так это, значит, твои, нейтралитетные. Швейцарцы, мать их!

За соседними столами шутку оценили и заржали. Обиженный Щуплый ушел от стола, и теперь шумно пыхтел, пересчитывая замусоленные купюры за спиной любителя забугорного пива. Сталкер отошел в сторону, пропустил спорщика к бармену. При других обстоятельствах, он мог бы прийти на помощь Щуплому, назваться, лично подтвердить сведения, о которых он еще год назад извещал свое непосредственное руководство.

Только не было сталкеру до страданий Щуплого ни какого дела. Сейчас куда больше его интересовало сообщение, пришедшее на КПК минуту назад. «Есть важный разговор. Жду на базе. В.». Сталкер не спеша открыл бутылку пива «ключом», отхлебнул, поставил на стойку и быстро набрал ответ.

И откуда они взяли эту глупость про шрам? Нет у него ни какого шрама.

– Вернусь как смогу. – Бросил он бармену и незаметно подвинул к руке Ушлого маленькую черную флешку. – Передай срочно. Сам знаешь кому.

Ушлый кивнул, убрал флешку в карман, и аккуратно выставил дату на большом, настенном календаре – 10 октября 2014 года.

Сталкер поудобнее закинул за спину рюкзак, на пороге еще раз посмотрел на Щуплого, усмехнулся, и поймал себя на мысли, что все равно не сумел бы рассказать историю заселения «Янова» лучше, чем свободовский механик Дядька Яр. Вот кого бы сейчас сюда, дурачку Щуплому в помощь. Старый анархист любил побаловать любопытствующих посетителей байкой о зарождении «новой Швейцарии». И всегда начинал свой рассказ словами «А дело было так…»…

Часть 1.

Прощение врагов – прекрасный подвиг,