Формирование социальной позиции

Чем более распространено влияние журналистики как «четвертой власти» и чем выше ее активность в обществе, тем большей критике она подвержена со стороны различных социальных сил. Разумеется, нередки и претензии к выступлениям журналистов, и обвинения в недостаточномзнании ими фактов, в необъективной трактовке событий, в пристрастном, одностороннем подходе в защиту неверной позиции и т.д. Такого рода нарекания часты в условиях свободы действия различных социальных сил, тем более в периоды острых споров между ними, резкого столкнове­ния идей и стремлений.

Если подобные претензии к журналисту, изданию или программе дей­ствительно обоснованы (недостаточное владение фактическим материа­лом, неполное или извращенное представление взглядов тех или иных сил, недостатки гносеологического, познавательного характера, неточ­ность, ошибочность в изложении фактов и пр.), то единственно честная реакция журналиста (издания, программы) на критику - согласие с заме­чаниями и внесение поправок в последующие публикации (передачи).

Иное дело, когда упреки идут по линии несогласия с принятой жур­налистом (изданием или программой) позицией. Разумеется, позиция может быть последовательно разработанной, всесторонней, системно охватывающей всю совокупность общественных вопросов или, наобо­рот, расплывчатой, частично обоснованной, непоследовательной, слабо выраженной. Она может проявляться в текстах открыто, когда журна­лист определенно и резко выступает в защиту тех или иных социальных слоев и поддерживающих их партий, или быть скрытой, выступать в не­явно выраженной форме и соответственно декларироваться как «сле­дование фактам», «здравому смыслу», от имени «независимой» от ка­ких-либо сил, группировок, партий позиции. Но в любом случае позиция как выражение, представление и отстаивание интересов опре­деленных общественных сил (объективно - классовых, национальных, региональных и других групп общества; субъективно - партий, союзов, блоков) определяет подход журналистов к явлениям жизни, их понима­ние и оценку, характер предлагаемых решений в экономической, поли­тической, правовой сферах (как уже отмечалось, в иного типа програм­мах и изданиях - музыкальных, спортивных, образовательных, домоводческих, рекламных и т.д. - также «работает» позиция, хотя, ра­зумеется, она носит соответствующий содержательный характер).

Свою позицию в политических вопросах или по проблемам спорта надлежит отстаивать, а в необходимых случаях - уточнять, корректиро­вать, развивать. Однако недостаточно адекватным будет любой из пере­численных ниже вариантов реакции на возражения «несогласных».

Первый - не обращая внимания на возражения и обвинения, кажущи­еся несправедливыми, продолжать «настаивать на своем», лишь расши­ряя, дополняя и усиливая аргументацию. Ведь если они, будучи верными с позиции, принятой журналистом, не принимаются «несогласными», зна­чит, несогласие лежит не в гносеологической, а в социальной плоскости. Поэтому, «настаивая на своем», можно только вызвать еще более ожесто­ченные возражения, что приведет к усилению разногласий.

Второй - в ответ на возражения и аргументы «несогласных», исходя­щие из их представлений о «добре, истине и справедливости», смягчать, сглаживать острые углы, убирать резкие аргументы, чтобы скрыть расхож­дения. В крайнем выражении - это стремление к устранению из своих произведений оценочных суждений и выводов. Часто думают, что «чис­тая информационность» - это только сообщение фактов, предоставление возможности свидетельствовать очевидцам событий, исключая выраже­ние собственных взглядов. Однако в скрытом виде позиция все равно бу­дет проглядывать - в подборе собеседников и авторов, в отборе матери­ала, в построении текстов, даже в используемом словаре. «Чистая информационность» - иллюзия, притом часто вредная, если затрудняет выработку верных представлений в аудитории.

Третий вариант - предложить аудитории все разнообразие подходов, суждений, взглядов, давая тем самым «сбалансированную» информа­цию, представляя все точки зрения, но не излагая своей. Журналист, ра­зумеется, просто обязан сообщить все разнообразие фактов, взглядов, суждений, чтобы аудитория была знакома со всем спектром представле­ний, выработанных в разных слоях общества. Иначе неизбежна односто­ронность, однобокость, затрудняющая поиск приемлемых решений. Но разве может журналист ограничиться ролью пассивного «оповестителя» о совокупности воззрений без активного заявления и утверждения сво­ей точки зрения?

В каждой из форм проявления журналистской позиции имеется «своя правда». В первом случае - это прямота и отстаивание своих взглядов; во втором - стремление к компромиссу, уважение инакомыслия; в третьем -забота о беспристрастном представлении всех суждений. Как частный случай выявления (или сокрытия) позиции в отдельном произведении возможна и реально проявляется любая из этих форм. Однако абсолюти­зация, следование им постоянно оказываются ущербными для журналис­тики, так как не позволяют в полной мере проявиться ее подлинной сущ­ности как фактора всесторонней социальной ориентации и достижения информированности.

Следовательно, в качестве принципиально важной основы для любого СМИ требуется какая-то иная, «четвертая» форма проявления социальной позиции, хотя и включающая в качестве составных частей названные три. Ее сущность, по-видимому, диалектична, поскольку требует сочетания твердости в представлении и аргументировании своей позиции и одно­временно толерантного отношения к иным общественным силам и их представлениям о должном, что необходимо проявляется в искреннем стремлении понять и учесть действительные нужды «инакомыслящих». Поэтому главное в «четвертой» (в наше время - единственно верной) форме проявления социальной позиции - поиск на основе консенсуса (лат. consensus «согласие, сочувствование») общего подхода к решению вызывающего разногласия общественно значимого вопроса или хотя бы компромисса на базе взаимных уступок.

Общим знаменателем решения всех общественных проблем в совре­менном, сложно организованном, состоящем из множества самых разнооб­разных групп обществе оказываются, бесспорно, общечеловеческие гума­нистические ценности, выработанные в процессе развития человечества, объединяющие всех людей и создающие фон поведения каждого в самых разных сферах бытия: в политике и экономике, в жизни государства и ча­стной жизни, в отношениях между странами и отдельными людьми и т.д. Общечеловеческие гуманистические ценности приобретают для журналис­тики особо важное значение в современных условиях формирования еди­ного взаимосвязанного мирового сообщества, движущегося к новой циви­лизации, когда конфронтация и стремление вести борьбу «до победы» различными силами угрожает самому существованию человечества.

«Набор» общечеловеческих ценностей очень широк. Сюда входят и библейские заповеди («не убий», «не укради», «блюди праведность», «прощай согрешения», «не противься злому» и т.д.), и общезначимые идеи и требования других религий, и гуманистические лозунги Француз­ской революции («свобода, равенство, братство»), и вечные идеи служе­ния «добру, истине и справедливости». Среди этих «наработок» челове­чества - ценности самого разного уровня - от глобальных (мирное сотрудничество, добрососедство, терпимость, господство права и ненаси­лия в отношении людей, народов, этносов, стран и пр.) до частнобытовых (честность, товарищество, доброта, благородство, порядочность, забота о слабых и т.д. и т.п.). Общечеловеческие ценности как бы лежат в основе жизни человека как представителя рода человеческого, причем по мере движения к новой мировой цивилизации XXI века их диапазон становит­ся все более широким, а роль все более значимой, захватывая в поле сво­его влияния все больше сфер общественной жизни.

Разумеется, и для журналистики общечеловеческие ценности состав­ляют основу ее социальной позиции. Однако безоговорочное следование всем общечеловеческим ценностям в ходе осознания, оценки, вынесения приговоров явлениям жизни наталкивается на ряд трудностей.

Во-первых, их «действие» в рамках социальной позиции журналиста должно быть конкретным и опираться на конкретные характеристики ситу­аций, к которым они «прикладываются». Библейские заповеди «не убий» или «прощай согрешения» вряд ли во всех случаях жизни применимы впол­не и безоговорочно. Необходима также четкая конкретизация и «вечных» требований свободы и справедливости, no-разному понимаемых людьми.

Во-вторых, и это не менее важно, этими общечеловеческими ценностя­ми пользуется не абстрактный человек, да и применяются они не к «челове­ку вообще». Каждый конкретный индивидуум включен в человечество как носитель определенных групповых черт. Не существует «человека вообще», есть личность (журналиста, или того, о ком он пишет, или того, к кому обра­щается), объективно включенная в большую совокупность групп. Каждый человек относится к определенному классу, нации, региону, стране; ему свойственны возрастные, половые, профессиональные, образовательные и другие признаки. А у каждой группы в связи с местом, какое она занимает в жизни общества, и характером отношений с другими группами формируют­ся свои, групповые интересы и ценности, а потому и своеобразные интер­претации общепринятых, казалось бы, идей («справедливости», «равенст­ва», «добра» и проч.).

Журналист и сам включен в жизнь и в свою профессиональную деятель­ность как носитель черт определенных социальных групп и в соответствии с этим выступает представителем, выразителем, защитником интересов и ценностей тех или иных групп. Можно представить себе журналиста, озабо­ченного положением и выражающим нужды женщин или детей, пенсионе­ров или молодежи, железнодорожников или христиан-баптистов, русских в Прибалтике или малых народов Севера. И эта социальная позиция на сторо­не конкретной социальной группы не только не предосудительна, но, реали­зуемая без нарушения закона, общественно необходима и благородна, ибо в ее основе лежит забота о человеке, хотя и в его частном статусе.

Но как согласовать стремление представлять общечеловеческие инте­ресы и ценности с защитой нужд определенных социальных групп с их своеобразными представлениями о «должном» и «верном»?

Конечно, журналист может сказать: «Я стою на страже интересов сво­ей, делегировавшей мне защиту своих нужд группы, и часто невозможно сочетать их с общечеловеческими». Другой заявит: «Я буду защищать и от­стаивать общечеловеческие ценности, стоять на общечеловеческих пози­циях, а не на частногрупповых (классовых, национальных, профессио­нальных и т.д.), и пусть частные интересы подчиняются общим». И в чем-то каждый из занимающих эти противоположные точки зрения будет прав. Но в целом существование альтернативы «или общее - или частное» иллюзорно, поскольку общечеловеческое и частногрупповое внутренне взаимосвязаны, взаимодополнительны. Вот почему чрезвычайно важно для каждого журналиста понять соотношение личного, социально-группового и общечеловеческого в их сложных связях и отношениях (объективных и субъ­ективных) в реальном проявлении в жизни. Личность невозможна вне обще­ства, причем в человечество она включается не непосредственно, а через принадлежность ко множеству групп одновременно (каждый журналист, на­пример, относится к возрастной, половой, национальной, образовательной, социальной, профессиональной, региональной и многим другим группам). При этом (если не рассматривать конкретно-исторические формы отноше­ний между различными группами, особенно классовыми) компромисс или даже консенсус между группами на базе общечеловеческих гуманистических ценностей можно найти, только «отсекая» узкоэгоистические претензии и поползновения групп. Более того, кому «много дано» в силу требований гу­манизма просто обязаны помогать тем, кому «дано мало»: богатые - бедным, сильные - слабым, здоровые - больным и т.д. Ведь для общечеловеческого подхода характерно суждение «все люди братья» и в соответствии с этим «нет для меня ни эллина, ни иудея» как носителей высшей истины, благода­ря чему и могут возникать согласованные решения даже по таким спорным вопросам, как «кому принадлежат ископаемые, находящиеся в подземных кладовых Якутии», или «кто должен позаботиться о нормализации экологи­ческого состояния Мирового океана», или «почему богатые страны должны помогать бедным государствам».

Соотношение личного, общечеловеческого и группового (включая не-согласуемые с общечеловеческим элементы) можно схематически пред­ставить так:

Хотя каждый человек включен в человечество через множество соци­альных групп, ему свойственно и «прямое» осознание себя в человечест­ве. Эта «прямая» включенность диктует каждому принятые в обществе нормы благопристойного поведения («соблюдай приличия»), отношение к чужой собственности («не воруй»), к детям, больным, старикам («помо­гай слабому»), организации быта (соблюдай чистоту и порядок) и т.д. и т.п., нарушение которых вызывает общее осуждение

Конечно, реальность конкретной ситуации (например, жизнь безра­ботного) или положение в системе общественных отношений (допустим, отношений «хозяин—работник») отражаются на характере осознания и формах реализации этих всеобщих норм. Но законодательство, право, эти­ческие нормы, принятые в обществе как всеобщие, ограничивают возмож­ные отклонения. А журналистика (и другие формы воспитывающего воз­действия) способствует общему признанию и утверждению этих норм.

В значительной мере иначе обстоит дело с осознанием людьми своей общечеловеческой сущности в связи с «частными» интересами, определен­ными принадлежностью к той или иной группе - классовой, национальной, религиозной, профессиональной, региональной, возрастной и т.д. В этой ситуации общечеловеческие ценности и нормы («справедливость», «равен­ство», «свобода», «совестливость», «законопослушность» и т.д. и т.п.) со­храняются (хотя некоторые люди могут отказываться от их соблюдения), но приобретают особый характер осмысления, «окраску», жестко диктуемую объективным положением группы в системе общественных отношений.

Так, понятие справедливости для рабовладельца и раба, владельца за­вода и наемного рабочего, представителей разных рас и этносов, людей в расцвете сил и инвалидов, крестьян, живущих в глубинке или вблизи большого города, приобретает зависящий от их положения особый «груп­повой» смысл, причем расхождения могут быть как небольшими и потому поддаваться сближению на путях компромиссного соглашения, но могут доходить и до противоположных друг другу. Как справедливо распреде­лять материальные блага - по труду, по прошлым заслугам, по таланту, по наследству, по вложенному капиталу? Ответы представителей разных групп будут разными. Так общечеловеческая идея справедливости имеет различные значения и смысловое наполнение для различных групп. В ус­ловиях, когда «победа» одной группы грозит бедами человечеству, надо, отсекая крайние эгоистические поползновения, находить способ согласо­вания интересов всех групп.

Таким образом, соотношение общечеловеческого и группового не поддается анализу с точки зрения выбора «или общее—или частное», а носит более сложный, диалектический характер. А конкретный человек как индивидуальность - единица человечества - объективно включен во множество составляющих его групп со всем сложным характером их цен­ностей. При этом объективное положение вещей каким-то образом (полно или частично, системно или разорванно, верно или неверно) осознается личностью, и в связи с этим осознанием формируется ее со­циальная позиция. В ней в индивидуальной форме реализуется диалек­тика общечеловеческого и частногруппового. Притом для одних на пер­вое место выступают общечеловеческие гуманистические ценности (многим они кажутся «не от мира сего»), для других - частногрупповые ( о них говорят: «своя рубашка ближе к телу»), а для третьих свойствен трудный поиск баланса (заботься о себе, но не во вред другим; такую позицию часто называют «разумным эгоизмом»).

Журналист в этом отношении ничем не отличается от человека любой другой профессии. Разница лишь в том, что формирование журналистом своей социальной позиции носит профессиональный характер и имеет бо­лее важное значение в силу того, что с этой позицией он «выходит» на ши­рокую аудиторию, и тем самым определяет свое отношение к общественно значимым явлениям жизни и стремится внедрить это свое отношение в со­знание читателей, слушателей, зрителей и тем самым определить их поведе­ние. Поэтому журналист ни в коем случае не должен полагаться на стихий­ное формирование позиции «по обстоятельствам» (в зависимости от «места службы» и т.д.). Тут важное значение имеет глубокая работа ума и вдумчи­вое осознание своих позиций и привязанностей в связи с закономерностя­ми жизни общества, в которой «общее» и «частное» взаимодополнитель­ны.Поэтому, в частности, журналист, исходящий из «приоритета общечеловеческого», не может не видеть частногрупповые интересы и ценности, стремления и идеалы на фоне общечеловеческого и прилагать усилия к тому, чтобы вычленить в частногрупповых требованиях то, что согласуется с общечеловеческими нуждами, и бороться за их реализацию, одновременно указывая на неприемлемость требований, несовместимых с общечеловеческими.

В связи с этим важнейшей задачей журналиста является возможно бо­лее ясное понимание современного мира, всесторонняя ориентация в сис­теме общественных отношений современности (разумеется, в связи с про­шлым и предвидимым будущим) и осознание «живых» для него ценностей экономического, политического, правового, художественного, трудового, бытового и т.д. порядка. Тут возможны и неизбежны в связи с особенностя­ми различных слоев общества и их позиций неодинаковые концептуальные подходы (либеральный, социалистический, религиозный или какой-либо еще). Поэтому важно с помощью экономистов и политологов, правоведов и культурологов выйти на такое понимание мира общественной жизни, кото­рое бы было наиболее адекватно требованиям гуманистического прогресса.

Вторая задача журналиста, связанная с первой, - определить свое ме­сто в социальной структуре общества. В разных социальных концепциях существуют различия в подходах к структуризации социальной системы общества. Конечно, они не касаются общепризнанных и очевидных пред­ставлений о выделении половых или образовательных, национальных или региональных, возрастных или профессиональных групп. Различия каса­ются частных вопросов (какими возрастными рамками определять детей, подростков, молодежь; как группировать профессиональные признаки и т.д.). Намного сложнее вопрос о классах и признаках, по которым следует определять классовую принадлежность. Существует ли рабочий класс и класс капиталистов в том смысле, в каком говорилось о них в XIX веке?

Что такое «средний класс» и существует ли он реально как целостность? К какому классу следует относить работников торговли или сферы услуг? Можно ли называть классом чиновничество (бюрократию, управленцев, менеджеров) или гуманитарную, творческую интеллигенцию? Еще более сложным является вопрос о социальной роли того или иного класса в жизни современного общества.

Третьей задачей при формировании социальной позиции выступает не­обходимость понять сложность отношений между различными «частями» человеческого сообщества. Существуют глубокие противоречия между «За­падом» и «Востоком», «Севером» и «Югом», между «богатыми» и «бедны­ми» странами, между регионами, живущими на различающихся цивилиза-ционных основах («христианской», «мусульманской», «конфуцианской» и др.), специфически окрашивающих общие для всех стран противоречия между социально-классовыми силами и их идейными представителями в многочисленных партийных объединениях. И если раньше эти противоре­чия «разрешались» различными формами борьбы (в т.ч. «горячими» и «хо­лодными» войнами), в результате чего доминирующее значение приобре­тала одна страна или группа союзных держав, то в современных условиях «победа» прежнего типа оказывается пирровой. Это требует от журналис­тов нового взгляда на общемировые процессы и в связи с этим на все, что находится в поле его непосредственного внимания.

Журналистам надо отчетливо понимать, что со второй половины XX века стали возникать и развиваться такие черты общественной жизни, которые поставили человечество перед новыми реальностями и соответственно пе­ред необходимостью переосмысления характера современной эпохи, дейст­вующих сил и направленности траектории дальнейшего развития общества.

При формировании своей социальной позиции журналист должен учитывать по меньшей мере два исторических фактора.

Первый: в мире, где действовали (по всеобщему признанию) три силы: мировой империализм («запад», «свободный мир»), страны социалистиче­ского содружества («мир тоталитаризма», «империя зла», «советский блок») и третий мир, в котором активно заявило себя движение неприсо­единения, возникли так называемым «глобальные проблемы». Их военный аспект - это угроза физического уничтожения всего живого в результате атомного пожара. Экономический - угроза мировых финансовых потрясе­ний в силу неравномерности развития Севера и Юга, финансовых трудно­стей многих стран, вызванных огромной внешней задолженностью. Эколо­гический аспект связан с нерациональным использованием природных ресурсов, их исчерпанием, критическим загрязнением природной сферы, вызывающим необратимые изменения в мире обитания человека.

Эти и другие «глобальные проблемы» (информационные, гуманитар­ные, демографические, продовольственные, медицинские и др.) оказыва­ются неразрешимыми в рамках отдельного государства или блока стран и требуют согласованных усилий всего мира. Отсюда необходимость пере­хода от конфронтации к сотрудничеству ради выживания человечества даже при сохранении разногласий, противоречий и соперничества, кото­рые необходимо «снимать» на путях диалога и соглашений.

В этих условиях социальные позиции журналистов формируются на основе идеи «деидеологизации международных отношений», т.е. они обязаны сделать акцент на общечеловеческих интересах, приглушая част-ногрупповой (национальный, региональный, блоковый и т.д.). Важно во­просы, касающиеся интересов страны (региональных союзов, континен­тов), видеть на фоне интересов всего мира и учиться находить те или иные формы согласования общечеловеческого и частного. Может быть множество оттенков и нюансов во взглядах и подходах к социальным яв­лениям, возможны даже серьезные столкновения, и тем не менее журна­листы «обречены» на поиск сближения подходов, оценок и решений.

Второй фактор, способствующий формированию новой позиции жур­налиста, связан с тем, что серьезные изменения претерпевают сами осно­вы (экономические, политические, социальные) жизни современного об­щества. В историческом соревновании капитализма и социализма в реальных условиях XX века, особенно с развитием научно-технической революции во второй его половине, страны капитала сумели не только приспособиться к реалиям жизни, но и, «оседлав» научно-технический прогресс, резко уйти вперед в экономическом развитии, серьезно улуч­шить положение трудящихся и дать им ряд гарантий в экономической сфере, развить демократические институты правового государства и се­рьезно изменить дело с охраной прав человека. Мир социализма не вы­держал напряжения исторического соревнования, не сумел вовремя и в полном объеме ответить на «вызовы времени» под грузом непомерных военных расходов, при неадекватной экономической и социальной поли­тике, в условиях диктата моноидеологии, не дававшей возможности вер­но понять реалии жизни, нарушения, часто преступного, прав человека. В результате ситуация в мире выглядит так, что социализм потерпел пора­жение, а капитализм выиграл историческую битву, доказав свои преиму­щества, смягчив, а то и вовсе устранив свои негативные черты.

На основании осмысления этих реальностей в журналистских кругах возникло несколько вариантов позиций: одни, считая идею социализма ложной, целиком становятся на позиции буржуазного мышления, призы­вая вернуться на «нормальный путь развития», «возвратиться в цивили­зованное общество»; другие признают необходимой конвергенцию двух систем (создание капиталистического социализма или социалистическо­го капитализма); третьи выступают за новую модель социализма и призы­вают бороться за ее реализацию; четвертые, признавая серьезные изме­нения в мире капитала под влиянием идей социализма, под прессингом движения трудящихся и под воздействием освоения достижений НТР и ее социальных последствий, считают, что возникает новое, постиндустри­альное общество, что наступил технотронный век, пришла информацион­ная цивилизация, в рамках которой необходимо и во все большей мере реализуются гуманистические ценности.

Эта точка зрения и соответственно социальная позиция журналиста, формируемая на ее основе, представляется наиболее перспективной, так как кажется устремленной в будущее. Это будущее все чаще называют но­вым типом цивилизации. Первая цивилизация - архаическая, при ней ис­точником общественного богатства является преимущественно природа; вторая - экономическая, связанная с трудом как главным источником бо­гатства; а третья - постиндустриальная, или информационная, для кото­рой характерно господство творческой деятельности и разума на основе глубокого познания законов мира, владения информацией и информаци­онными технологиями и всестороннего использования достижений науки на благо человека.

Если это так, то, разумеется, потребуется новый взгляд на структуру общества, на место и роль в нем различных социальных групп. Ведь жур­налисту, чтобы эффективно бороться за торжество общечеловеческих идеалов и гуманистических ценностей, необходимо определить, какие же силы в обществе более всего могут этому способствовать, чтобы, «поста­вив» на них, отстаивать их интересы как представителей требований об­щественного развития, идеологически обосновывать и обеспечивать про­стор для их деятельности, но при этом понимать роль других групп и учитывать их интересы.

В соответствии с традиционными представлениями об обществе надо «выбирать» между рабочими, крестьянами, предпринимателями и интел­лигенцией. Есть точка зрения, в соответствии с которой «движителем» прогресса в информационном обществе выступает интеллигенция, сред­ний класс, «класс, вооруженный знаниями», и потому журналистика должна прежде всего отстаивать ее интересы. Но, по мнению других, ин­теллигенция только вырабатывает новое знание, а чтобы его не только выработать, но и воплотить в жизнь, нужны мощные предприниматель­ские структуры, способные «технологически» их реализовать. В этом слу­чае журналисту как будто бы следовало принять их сторону.

Но позвольте, возражают третьи, реализовать знания без непосредст­венно работающих за станком, в поле, на ферме, в магазине, за контор­ским столом и т.д. невозможно, и потому надо осознавать, выражать и за­щищать их интересы.

Правы все. И в этих условиях возникает (или, скорее, возрождается) идея преимущественного представительства интересов «третьего сосло­вия» - современных «средних слоев» (часто называемых также «средним классом») как совокупности динамичных, образованных и умеющих твор­чески пользоваться информацией «представителей» разных классовых групп - интеллигенции, квалифицированных рабочих, фермеров и коопе­раторов, мелких и средних предпринимателей, работников «свободных профессий», государственных служащих, менеджерского персонала и т.д., которые заинтересованы в социальной стабильности и устойчивом развитии, прочной демократии и общественной безопасности, справед­ливости экономической системы, обеспечивающей равные возможности для разных ее секторов, и т.д.

«Средние слои» - экономическая и социальная опора современного общества, в котором также наряду с этим «большинством» имеются и два «меньшинства» - крупные предприниматели, «капитаны» бизнеса и др. представители «высшего класса», а также «меньшинство» деклассиро­ванных, «выбитых из жизни» маргиналов, неустроенных, слабых, соци­ально незащищенных, требующих общественной поддержки и участия. Схематически такое общество можно представить так:

Относительная устойчивость такого общества (при постоянной поли­тической борьбе, смене руководящих элит, разного рода конфликтах) обеспечивается значимостью (количественной и качественной) «средних слоев», внутренне расположенных на стабильное устойчивое развитие без бросков в крайности («левые» или «правые»). Схематическое пред­ставление в виде своего рода «яичка» не случайно: возможные и необхо­димые колебания неизбежно «затухают» в силу и в меру устойчивости «центра», который противится разрушающим воздействиям.

В силу всех указанных факторов различные, в прошлом боровшиеся между собой силы сейчас все чаще начинают сотрудничать, но уже не ра­ди разрушения старого (хотя эта задача всегда остается в силу необходи­мости преодоления препятствий на пути прогресса), а ради строительства нового, ради движения к новой цивилизации с помощью усилий разных слоев общества, на основе творческого использования знания, владения высокими, информационно емкими технологиями. И становится очевид­ным поэтому, что журналист должен видеть общество не только в «гори­зонтальном», но и в «вертикальном» срезе. Принципиальные особенности (без детализации) «горизонтального» и «вертикального» подходов к вы­делению социальных слоев общества показаны с помощью таблицы.

Если в формирующейся новой цивилизации (посткапиталистической и посткоммунистической) впервые в истории человечества равноправными ее творцами оказываются все общественные группы: предприниматели и рабочие, крестьяне и менеджеры, работники сферы услуг и служащие сфе­ры управления, техническая и гуманитарная интеллигенция, то для журна­листа кажется очевидным и новый способ формирования своей позиции.

Справедливым сточки зрения исторической необходимости будет вы­ступление журналиста на стороне любой, или нескольких, или всех сразу социальных слоев общества («горизонтальных» или «вертикальных»). Вопрос только в том, какой слой журналист считает «своим», каким обра­зом он понимает его роль в системе социальных отношений, как видит его на фоне других и какие именно его интересы стремится отстаивать. Ко­нечно, необходимо отстаивать справедливые законные интересы всех «горизонтальных» и всех «вертикальных» слоев - проблема лишь в том, как именно это делать.

Решение лежит в определении значения истинной исторической роли каждого из этих слоев. Справедливым будет активное представительство интенсивно творчески действующего (в своих и общества интересах) ме­неджера при «отрицательном» выражении завышенных запросов люм­пенских слоев рабочих или крестьян (хотя и для них надо добиваться до­стойных человека минимальных условий жизни). Точно так же самого решительного отстаивания требуют интересы творчески и профессио­нально полностью «выкладывающегося» рабочего при «прохладном» от­ношении к интересам рантье. И особого внимания требуют те, кто еще (дети) или уже (престарелые, инвалиды, больные и т.д.) не может вно­сить весомый творческий вклад в общественную «копилку».

Впрочем, «могут быть варианты». Разве не требуют дифференцирован­ного подхода рантье и пенсионеры в зависимости от их прошлого вклада в общественное богатство? И разве не стоит бороться за более достойные условия жизни и работы человека, не отличающегося большим умом, вы­дающимися способностями и деловой энергией, но стремящегося работать честно и жить в соответствии с принятыми в обществе нормами?

Таким образом, выбор и, далее (в процессе творческой деятельнос­ти), корректировка социальной позиции журналиста - это сложный, многогранный, творческий процесс, результаты которого неодинаковы у разных журналистов. В этой неодинаковости - гарантия, что все инте­ресы всех слоев общества будут представлены в журналистике, а в ходе столкновения разных подходов и выработки позиций на страницах га­зет и в программах радио и телевидения они будут сближаться и уточ­няться, согласовываться и развиваться, в максимальной мере выражая общественные интересы, постоянно «держа в уме» общечеловеческие гуманистические подходы и ценности, руководствуясь ими в своих оценках и суждениях.

Социальная позиция определяет особенности видения «желаемого будущего», способов и путей его достижения, оптимального состояния жизнедеятельности общества, своеобразие понимания и оценки теку­щего положения дел и характер предлагаемых практических шагов. Иначе говоря, своеобразие социальной позиции определяет своеобра­зие массово-информационной деятельности журналиста, особенности его произведений по всему «периметру» их содержания (d, v, n, p). Со­ответственно формируется характер взаимодействия журналиста с об­щественным мнением, историческим сознанием, мировоззрением и ми­росозерцанием, т.е. определяется характер выполнения функций журналистики.

Социальная позиция - выступление в интересах тех или иных сло­ев общества при одновременном представительстве интересов всего общества - определяет характер массово-информационной деятель­ности совсем не жестко однозначно. Ведь эти интересы журналист мо­жет понимать по-разному - достаточно верно во всех «сторонах» и «секторах» (например, в экономической или культурной сфере); вер­но только в каких-то одних областях и неверно в других; вообще не­верно и т.д. и т.п. Другими словами, содержательное наполнение, иде­ологическая определенность социальной позиции могут быть очень разными у различных представителей одной и той же социальной си­лы. Это зависит от степени верности и системности осознания дейст­вительных потребностей тех, чьи интересы выражает журналист, а это, в свою очередь, связано с глубиной и правильностью мировоззренче­ских ориентиров журналиста, с разделяемой им социально-историче­ской концепцией, с представлениями о закономерностях, направлен­ности, действующих силах и способах решения исторических задач, стоящих перед человечеством.

Идеологические различия в осмыслении характера, положения и интересов социальных групп и закономерностей функционирования и развития общества в целом приводят к формированию среди предста­вителей тех или иных групп различных взглядов на одни и те же про­блемы. Концентрированным выражением идеологической и, далее, практически-политической позиции более или менее близких по взгля­дам общественных деятелей (в том числе и журналистов) оказываются политические программы и тактические решения различных политиче­ских партий (союзов, ассоциаций, фронтов и т.д.) как группировок, объединений единомышленников. В рамках таких политических орга­низаций происходит дальнейшее развитие, уточнение, преобразование идеологических и тактических установок. Действуя в рамках таких по­литических организаций, журналист получает возможность распола­гать материальной, творческой и организационной поддержкой в сво­ей деятельности. Однако при этом возникает вопрос о независимости его позиции и деятельности. И важно разобраться: независимость в чем и от кого (от чего).