Политическая жизнь в 60-80-е гг

Во второй половине 60-х годов КПСС вынуждена была искать ответы на актуальные, жизнью поставленные вопросы. К теоретико-методологическим поискам подталкивала очевидная несостоятельность тезиса третьей программы партии о строительстве коммунизма как непосредственной задачи, которую в основном следовало решить к началу 80-х годов. Для “снятия” проблемы была сконструирована концепция “развитого социализма” (тезис о его построении был выдвинут Брежневым в 1967 г.). Эта концепция позволяла, с одной стороны, констатировать “большие успехи”, достигнутые страной под руководством партии, а с другой - избежать какой-либо определенности относительно сроков достижения конкретных целей: повышения благосостояния народа, демократизации общества, перехода к общественному самоуправлению.

Концепция “развитого социализма”, согласно которой существовавший в стране порядок объявлялся высшим достижением социального прогресса, по существу, создавала теоретическую базу для увековечивания сложившейся системы. Советская реальность представлялась как высшее достижение человечества, а проблемы, кризисные процессы оправдывались в качестве отдельных негативных явлений и недостатков. Такой подход в принципе закрывал возможность осмысления реальных противоречий советской жизни, а значит, и их решения. Вновь была подвергнута переоценке советская история, свернута критика сталинизма, преданы забвению факты массовых репрессий. Сильной стороной теории развитого социализма были протесты против забегания вперед, нацеленность на проблемы современности, повышенное внимание к экономическим факторам зрелости общества, тяга к стабилизации.

XXIV съезд КПСС официально закрепил вывод о построении в СССР развитого социалистического общества, был провозглашен курс на “повышение эффективности производства”, но реального механизма для реализации этой цели не было. Наоборот, к этому времени был исчерпан импульс, данный экономической реформой 1965 г.

Квинтэссенцией теоретических установок брежневской администрации стал принятый в 1977 г. Основной закон СССР - “Конституция развитого социализма”. В 6-й статье она закрепляла монопольное положение КПСС в политической системе, определив Коммунистическую партию как руководящую и направляющую силу общества, ядро его политической системы. Такого пункта не было даже в сталинской конституции.

И хотя страна в целом в конце 70-х - первой половине 80-х годов находилась в состоянии политической стагнации, лучшие представители отечественной науки, культуры и искусства постоянно будировали общество, напоминали о необходимости перемен: идеи обновления превратились к середине 80-х годов в реальную политическую силу.

Научно-техническая политика в этих условиях, при всех ее противоречиях, была по существу первой попыткой планомерного развертывания НТР в условиях социалистической модели управления. Показательно, что если, по американским подсчетам, СССР отставал по уровню промышленного производства от США в 1940 г. на 39 лет, в 1960 г. – на 14 лет, в 1967 г. – на 6 лет. Не менее показательно и то, что именно в 50-60-е гг. советские ученые получили наибольшее число Нобелевских премий: Н. Н. Семенов (химия, 1956), П. А. Черенков, И. М. Франк, И. Н. Тамм (физика, 1958), Л. Д. Ландау (физика, 1962), Н. Г. Басов, А. М. Прохоров (физика, 1964). Наша система образования была признана одной из лучших в мире. Четверть века мы уверенно лидировали в мировой гражданской авиации.

В свою очередь, политические структуры получили возможность активно опираться на достижения современной науки, более эффективно вести разработку и корректировку политического курса, в том числе и в сфере научно-технического прогресса. Частично эти возможности были реализованы в форме научной организации труда, научно-технических обществ, прикладной социологии.

Однако в условиях административно-командной системы управления, да еще с элементами волюнтаризма, наука все чаще оказывалась невостребованной, уступая место «здравому смыслу», интуиции, импровизации. Ярким проявлением этой непоследовательности стало отношение к генетике, кибернетике, пренебрежение к окружающей среде, сокрытие вредных производств (авария на Южном Урале в 1957 г.).

Перестройка назрела уже в 60-е годы, для этого были созданы определенные предпосылки: уровень экономики позволял нацелить ее на человека; элементы демократизации 50-60-х гг. требовалось расширить и углубить. Процесс же созревания идеологических предпосылок затянулся. Представления о социализме и путях его перерастания в коммунизм не выходили за рамки умозрительных схем и стереотипов, сложившихся в 30-40-е гг. Это было характерно и для третьей программы партии. Решение задач «коммунистического строительства» предполагалось осуществить в рамках уже существующих форм политической и экономической организации общества. Жизнь требовала отказаться от утопических представлений о перспективах, анализа реального состояния дел. Без переосмысления идеи социализма трудно было рассчитывать на успешное решение экономических и социальных задач.

Реорганизация министерств и создание СНХ противоречила общим тенденциям НТР: территориальный принцип не позволял проводить единую научно-техническую политику. Например, в тракторостроении в 1962 г. имелись 30 конструкторских бюро, которые были размещены в 6 союзных республиках и подчинялись 18 СНХ. Не удивительно, что технический уровень отдельных отраслей оставлял желать лучшего.

В 1962 г. был введен производственный принцип работы партийных организаций, в соответствии с которым все партийные органы разделились на промышленные и сельскохозяйственные. Казалось, что это сделает партийное руководство предметным и квалифицированным, поскольку эти структуры были укреплены производственниками. Перестроились также советские, комсомольские, профсоюзные организации. В результате реорганизации район, как первичное звено, в управленческом плане был разорван. Между различными органами возникли дискуссии, кто должен заниматься здравоохранением, образованием, культурой в целом. Разделение привело к подмене хозяйственных органов партийными.

Постоянные реорганизации, проводимые Н. С. Хрущевым, вызывали неуверенность и оппозиционность в среде бюрократии, хозяйственников, самой партии. Они также вели к обострению экономических проблем. Отсталость сельского хозяйства вызвала затруднения со снабжением городов продовольствием.

В октябре 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС были осуждены волюнтаризм (деятельность, не считающаяся с объективными законами общественного развития) и субъективизм (позиция, игнорирующая объективные законы развития природы и общества) Н. С. Хрущева. Пленум освободил его от должности председателя Совета Министров СССР, Первого секретаря ЦК КПСС и вывел из состава Президиума ЦК. Лимит времени, отпущенный Хрущеву на маневр, был исчерпан, как и его собственные интеллектуальные ресурсы и опыт. Позитивная программа этого лидера в 60-е годы оказалась малопригодной, а практическая деятельность и по размаху, и по глубине значительно уступала критически-очистительному процессу середины 50-х гг.

В 60-е гг. началось новое время – время иных решений в политике, технологии управления, экономике. Для их осуществления багажа эпохи «реконструктивного периода» было недостаточно. Н. С. Хрущев не располагал соответствующим интеллектуальным и культурным потенциалом, и в этом заключалась его личная драма как реформатора. Правда, руководители, пришедшие ему на смену, мало отличались от Хрущева.

Октябрьский переворот стал новой страницей в истории страны. В высшем эшелоне управления окончательно обосновались представители «третьего поколения» советских руководителей. Старт карьеры многих из них, так или иначе, был связан со сталинской кровавой «кадровой революцией» конца 30-х гг. Новые руководители прошли школу управления внутри сталинской системы, составив костяк управленцев, выращенных в результате долговременной селекции, осуществленной Сталиным. Для них двойная мораль, интриги стали нормой бытия, а разрыв между словом и делом – условием выживания.

В руководстве и обществе витали иллюзии относительно того места, которое занимала страна на шкале индустриального развития. Фактически народнохозяйственный рост в 60-70-е годы, как и ранее, представлял собой по преимуществу продолжение индустриализации, ее распространение на новые сферы экономики. Но происходило это уже в других условиях, что не могло не порождать все новые проблемы.

По большей части перемены сводились к механическому вовлечению в производство дополнительных человеческих и природных ресурсов. Поэтому, несмотря на дальнейшее индустриальное развитие народного хозяйства, многие проблемы, возникшие в условиях форсированной индустриализации, не только не исчезали, но даже нарастали. Более того, отставание определенных сфер экономики приобрело застойные черты. Укоренились специфические, давно изжившие себя, хозяйственные механизмы и управленческие тенденции, которые поддерживали такое отставание, формировалась социальная база стагнации.

Бюрократия от имени государства выступала фактически монопольным работодателем и концентрировала в своих руках распределение основных социальных благ. В интересах самосохранения и «идеологического обеспечения» административно-командной системы пропагандировалась линия на стирание классовых и социальных различий, достижение социальной однородности, уравнивание доходов трудящихся.

Экстенсивный путь развития порождал перемещение больших людских масс из села в город. Если в 1959 г. городское население в СССР составляло 47,9%, то в 1970 г. – 56,9%, а в 1981 г. – 63,4%. Эти перемещения не подкреплялись развертыванием социальной инфраструктуры. Бюрократическая система прописки-выписки, ведомственного жилья препятствовали свободному перемещению рабочей силы, дробили специалистов, рабочих на группы, различавшиеся по степени правовой защищенности, обеспеченности социальными благами, снабжению и т.п. все это не могло не препятствовать воспроизводству рабочего класса на собственной основе, росту конкурентоспособных слоев гуманитарной, научной и технической интеллигенции.

Экстенсивность экономики стимулировала нарастание дефицита рабочей силы и спрос на тяжелый неквалифицированный ручной труд, который становился фактором люмпенизации трудящихся. Тяжелым физическим трудом в стране было занято 50 млн. чел., в том числе в промышленности их насчитывалось 40%, в строительстве – 60%, в сельском хозяйстве – до 70%. Причем темпы вытеснения такого труда постоянно снижались.

Уравниловка, многолетняя практика жесткой экономии фонда зарплаты на самой инициативной части рабочих и специалистов вели к исчезновению мастеров наивысшей квалификации. Попытки подменить материальные стимулы социалистическим соревнованием мало что давали.

Особенно сложным было положение в сельском хозяйстве. Несмотря на предыдущие шаги по решению этой проблемы (сентябрьский Пленум 1953 г., освоение целинных и залежных земель, увеличение капиталовложений, укрепление кадрами) ситуация на селе мало изменилась. Сказывались последствия насильственной коллективизации, войны. Послевоенное восстановление страны, научно-технический рывок 50-60-х гг. также осуществлялись за счет деревни. Являясь формально коллективным хозяйством, колхозы никогда в действительности не имели самостоятельности в распоряжении землей, продуктами своего труда. Единообразие форм (колхозы, совхозы) не давало возможности учитывать местные особенности, развивать личную инициативу. Не изменил ситуации и Мартовский (1965) Пленум ЦК КПСС, посвященный развитию сельского хозяйства. Анализ причин отставания сельского хозяйства свелся к традиционным «объективным» (климат, недостаточные вложения) и «субъективным» (кадры) причинам. Поэтому и меры по выводу из кризиса сводились к тем же, что и в 1953 г.

В 70-е годы казалось, что капиталовложения в отрасль полились потоком, что колхозы и совхозы не эффективны как форма организации, если при таких вложениях не могут обеспечить страну продовольствием. В действительности картина была иной. Продолжался неэквивалентный обмен между городом и деревней. За 1965-1985 гг цена техники выросла в 2-5 раз, а закупочные цены на сельхозпродукцию примерно в 2 раза. Система государственных закупок по твердым ценам фактически не отличалась от продразверстки, уравнивались передовые и отсталые хозяйства, действовала мелочная регламентация их деятельности. Диспропорция между уровнем развития промышленности и сельского хозяйства углублялась, что сказывалось на состоянии потребительского рынка, в конечном итоге на уровне развития всей страны.

Тем не менее, первые шаги реформ 1965 г. дали некоторые положительные результаты. Темпы роста производительности труда и средней зарплаты в промышленности сблизились, хотя полностью сбалансировать их не удалось. Позитивные изменения, особенно в годы восьмой пятилетки, были связаны в первую очередь с тем, что в период перестройки управления монопольный диктат совнархозов ослаб, а министерский еще не набрал силы. Степень регламентации жизни предприятий временно понизилась, что и способствовало некоторому росту эффективности народного хозяйства. Удалось реализовать план по росту потребительских товаров. В тяжелой промышленности план по объемам был не выполнен, но по качественным показателям реализован. Становилось ясным, что прежние методы управления исчерпали себя, необходимо было расширить хозяйственные права колхозов, дать большую свободу предприятиям.

Но на практике пошли другие процессы. Постепенно в высшем эшелоне власти верх взяли силы, которые рассматривали формы политической и хозяйственной деятельности 30-х гг. как системообразующие признаки социализма. Для оправдания разрыва между идеологией и практикой была сформулирована концепция развитого социализма. Руководство страны оказалось просто неспособным перестроить политику экономику применительно к новой волне НТР.

К началу 70-х гг. стало ясно, что реформа фактически сворачивается. Процесс этот протекал своеобразно. Курс на использование экономических методов никто не отменял, более того, в решениях партии постоянно подчеркивалась необходимость рентабельной работы, роста эффективности, снижения издержек производства. Однако под предлогом соблюдения общегосударственных интересов все активнее стали внедряться ограничения на образование фондов экономического стимулирования, высокорентабельным предприятиям повышались плановые задания. Реформа предприятий не была подкреплена реформой центрального аппарата, росло число министерств и ведомств.

Не была подкреплена реформа и снизу: система оплаты труда оставалась прежней, слабо связанной с результатами труда. Не были предприняты шаги по демократизации управления, не говоря уже о демократизации всей общественной жизни. Министерско-ведомственный монополизм отторгал НТР, на практике набирали силу рутина, инертность, бюрократизм.

Универсальным средством решения всех проблем провозглашалось повышение руководящей роли партии. Оно трактовалось как распространение партийного контроля на все сферы жизни общества. Структура партийных органов пополнялась новыми отделами и напоминала структуру органов управления народным хозяйством.

Неспособность министерств управлять экономическими методами вела к тому, что партийные работники, чтобы не допустить срывов плана, занимались вопросами материально-технического снабжения. Конечно, это можно рассматривать как средство спасения административно-командной системы, но, с другой стороны, особенно на уровне первичных организаций, шла повседневная работа, направленная не только на решение производственных, но и социальных и культурных задач. Мнение, что в области (крае) все решал обком (крайком) тоже иллюзорно. Конечно, с ним считались, но в жизнь проводились конкретные министерские установки: из области изымалось все возможное и невозможное из произведенного в ней, оставляя минимум на социально-культурную сферу, жилищную проблему, экологию и т.д. При таком подходе местной власти ничего не оставалось, как привлечь средства на соцкультбыт по планам нового строительства. Кроме того, негативную роль играл процесс сращивания партийного и хозяйственного аппарата. При подборе кадров все сильнее проявлялся технократический подход: в 1981 г. среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК 75% были бывшими хозяйственными руководителями и имели техническое образование. Эти руководители и мыслили технократически: человек и его проблемы были второстепенными.

Для демонстрации демократичности административно-командной системы тщательно подбирались по социальному «цензу» составы государственных органов власти. Так среди 2,5 млн. народных депутатов Советов всех ступеней в 1983 г. рабочие составляли 44,3%, 24,9% - колхозники, 30,8% - представители интеллигенции. Зато в исполкомах, которые решали все дела, готовили проекты решений господствовали аппаратчики. Безальтернативные выборы позволяли без хлопот контролировать важнейшие рычаги управления во всех звеньях политической системы.

К концу 70-х гг., несмотря на все попытки номенклатуры скрывать реальное положение дел, советские люди начали осознавать, что общество подходит к краю пропасти. Возможность откровенного разговора была при обсуждении проекта конституции в 1977 г. Хотя само обсуждение проходило в обстановке восхваления Генсека и не настраивало на деловой лад, но в ходе дискуссии поступило свыше 400 тыс. предложений, многие из которых остро критиковали архаичную систему, содержались требования действительно демократических выборов, высказывалась мысль о необходимости многопартийности, разграничении государственных и партийных структур, ветвей власти. Эти предложения отражали возросший образовательный, культурный, в том числе и политический, уровень людей. Таким образом, сама система подготовила свой крах. В условиях НТР, усиления коммуникативных связей уже было невозможно изолировать общество от другой, неофициальной информации.

Еще одной попыткой реанимировать экономическую реформу явилось решение об улучшении управления промышленностью (1973): предполагалось укрупнение предприятий и создание объединений, упразднение лишних инстанций и упрощение управленческих структур. Неудача этой попытки была предопределена тем, что проводилась она в рамках генеральных схем управления. С 1960 по 1985 г. аппарат управления вырос в 2 раза, а общая численность управленцев достигла 18 млн. чел. эти кадры отличались в основном низким профессиональным уровнем: из 9, 3 млн. руководящих работников только 4, 2 имели высшее образование. Эффективно реагировать на научно-техническую революцию такой аппарат был неспособен.

Положение усугубил мировой экономический кризис. После 8-кратного (а в торговле с развитыми капиталистическими странами –15-кратного) повышения цен на нефть в страну хлынул поток нефтедолларов. Эти доходы составили с 1974 по 1984 гг. 176 млрд. инвалютных рублей. Однако это мало сказалось на положении рядового человека: система направила этот поток на новые «стройки века».

Таким образом, оценивая почти 40-летний период развития страны, нужно отметить, что действовали две тенденции. Первая отражала объективную потребность в коренном обновлении советского общества, всех сфер и структур на базе НТР. Для этого следовало обновить не только технологическую базу, но и всю сферу экономических отношений (прежде всего, перейти от административно-командной экономики к рыночной), всю политическую систему (заменив авторитарную систему демократическими институтами и отношениями), область духовной жизни (освобождение ее от идеологического диктата правящей партийной элиты). Без таких перемен было невозможно развитие производительных сил, адекватных современному уровню науки и техники. Вторая тенденция – к консервации общественных структур, к сохранению или возрождению системы ориентаций и политических установок эпохи сталинизма.

Миллионы советских людей честно трудились, и, благодаря им, в сравнении с 1960 г. национальный доход вырос в 3,8 раза; промышленное производство – в 4,8 раза; производительность труда – в 3,2 раза. В стране был создан мощный народнохозяйственный комплекс, коренным образом изменилось потребление. Если в 1960 г. на 100 семей приходилось 8 телевизоров, 4 холодильника, то в 1985 г. – соответственно – 97 и 91. Было построено 54 млн. квартир, осуществлен переход к всеобщему среднему образованию. В четыре раза возросла численность лиц, имеющих высшее образование. Вместе с тем, отставала материально-техническая база науки и образования, здравоохранения и культурно-бытового обслуживания населения. Недооценка этих проблем не могла не сказаться на темпах экономического развития, на заинтересованности работника в результатах труда, дисциплине и нравственном здоровье общества.

В целом мы потеряли время тогда, когда мировое развитие в сфере научно-технического прогресса приобрел небывалый динамизм. Более того, было утрачено многое, в чем мы были первыми. Так, в 1955 г. в СССР впервые в мире была внедрена технология непрерывного литья стали. В 1986 г. выплавка стали по этому методу составила: в СССР 15%, США –44%, Японии –91%, Франции, ФРГ, Швеции – 80%.

В обществе возникли противоречия:

· между достигнутым уровнем развития производительных сил, возможностями, которые открывала НТР, и изжившей себя административно-командной системой;

· между производством и потреблением;

· в распределительных отношениях;

· между культурным уровнем населения и политикой «осажденной крепости».

Коренная причина возникших противоречий была в том, что 70-е годы стали переломными в истории человечества. Энергетический кризис показал исчерпанность прежней модели индустриальной цивилизации, в основе которой было создание новой техники, потребляющей все больше энергии. Эта модель стала опасной для самого человечества. Начался переход от индустриальной модели к постиндустриальной, не разрушающей среду обитания самого человека. Запад адекватно отреагировал на перемены, там началась технологическая революция, которую сменила информационная революция. СССР в 70-е годы вступил в скрытый период системного кризиса. Неадекватная реакция на новые мировые тенденции руководства страны, в том числе и периода перестройки, привели к тому, что кризис принял открытый, тяжелый и болезненный для общества характер.

Тема 15: Мировое сообщество на рубеже XX-XXI вв. СССР в период перестройки
§ 1. Проблемы мирового развития. Внешняя политика СССР в период перестройки

Стремительный рост интенсивного развития государств мирового сообщества второй половины XX столетия привел к обострению старых и возникновению новых глобальных проблем. Поиск путей их решения предполагает формирование новых тенденций развития на государственном, региональном и планетарном уровнях.

Важной проблемой сегодняшнего дня является необходимость предотвращения распространения ядерного оружия и сохранение мира, одинаково необходимого как для развитых государств, так и тех, кто выходит из эпохи средневековья. Существует ряд проблем планетарного характера: экологическая, энергетическая, сырьевая, продовольственная, которые непосредственно связаны с основами жизни на Земле.

Стержнем энергетической проблемы является ограниченность запасов традиционных источников энергии: нефти, газа, угля. Сырьевая проблема связана с растущим спросом на минеральное сырье и исчезновение многих его видов. За 80 последних лет из недр Земли извлечено больше, чем за всю предыдущую историю человечества. При этом более половины добытой руды, двух третей нефти, природного газа, калийных солей, фосфоритов приходится на последние 20 лет прошлого столетия. Потребность в сырье увеличивается из года в год, но увеличение добычи оборачивается множеством экологических, экономических, социальных и моральных проблем.

Острой проблемой для человечества остается продовольственная, следствием чего является массовый голод, которым охвачено от 0,8 до 1,2 млрд. чел. ежегодно. В связи с этим большую опасность представляет демографическая проблема. Высказывается опасение, что биосфера Земли не сможет выдержать быстро растущий прирост народонаселения в ряде регионов.

Перечисленные проблемы во взаимодействии с социально-экономическими и политическими процессами вызывают новые тенденции национально-государственного, регионального и мирового развития. Так, нефтяной кризис 70-х гг. подтолкнул к развитию энергосберегающих технологий и экономии энергии во всех сферах деятельности человека, ускорил научно-технический прогресс и поиск альтернативных видов энергии – ядерной, ветровой, солнечной и других. Удельный вес ядерной энергетики в 1989 г. в СССР составил 12%, в Японии и ФРГ – 30%, Швеции – 45%, Франции –78%.

Технологическая революция 70-80-х гг. XX века выдвинула новые требования к «человеческому фактору» в процессе производства, так как неизмеримо с прошлым возросла цена ошибки человека, что еще раз подтвердила трагедия Чернобыля. Другими должны были стать и отношения между государствами, поскольку общую угрозу для всех стали представлять не только военные конфликты, но и возможные техногенные катастрофы, опасные болезни, терроризм.

В марте 1985 г. после смерти К. Черненко новым генеральным секретарем был избран пятидесятитрехлетний М. Горбачев. Решение назревших в стране проблем требовало создания оптимальных внешнеполитических условий. Между тем в этот период советская внешняя политика вступила в полосу серьезного кризиса. Руководство СССР, акцентируя внимание на военном аспекте решения международных проблем, не всегда использовало в обеспечении национальной безопасности снижение напряженности между государствами и развитие взаимопонимания между народами и политические возможности, которые открывались в связи с фундаментальными изменениями в мире.

Эти изменения требовали новых подходов к решению международных проблем. С другой стороны, внешняя политика во времена перестройки должна была сыграть роль ускорителя внутренних преобразований; изменения во внешнеполитическом курсе становились как бы обоснованием необходимости внутренних преобразований. Наконец, успех нового руководителя на международной арене должен был укрепить его статус лидера партии и государства.

Идеологической базой проводившегося М. Горбачевым внешнеполитического курса стала концепция “нового политического мышления”, в основе которой лежала идея взаимозависимости и целостности мира, провозглашался отказ от решения проблем с применением силы, вместо традиционного баланса сил провозглашался баланс интересов при приоритете общечеловеческих ценностей.

Первые шаги по реализации нового курса начались с кадровых перестановок. В июле 1985 г. место главы внешнеполитического ведомства страны занял бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э. Шеварднадзе. Были заменены десять из двенадцати заместителей министра, большинство начальников управлений. Существенные изменения претерпел институт экспертов и советников по вопросам международных отношений.

Были определены три главных направления внешнеполитической деятельности: смягчение напряженности между Востоком и Западом посредством переговоров с США о сокращении вооружений; урегулирование региональных конфликтов (прежде всего, в Афганистане); признание существующего мирового порядка и развитие отношений с другими странами без идеологических наслоений.

Во внешней политике “горбачевского периода” условно можно выделить два этапа: 1985-1988 и 1989-1991 гг. Первый характеризовался сближением и демонстрацией максимальной открытости между Западом и СССР, налаживанием мостов и достижением первых договоренностей, которые воспринимались как результат окончания “холодной войны”. Второй совпал с распадом социалистической системы, ликвидацией Организации Варшавского Договора и Совета Экономической Взаимопомощи, характеризовался фактически односторонними уступками Советского Союза.

За время своего руководства страной М. Горбачев как никакой другой руководитель государства в мире совершил множество зарубежных поездок. Важнейшее значение имели его встречи с президентом США Р. Рейганом в Женеве в ноябре 1985 г., в Рейкьявике в октябре 1986 г., в Вашингтоне в декабре 1986 г., в Москве в июле 1988 г.

8 декабря 1987 г. в результате интенсивных консультаций была достигнута договоренность о ликвидации в Европе советских и американских ракет средней и малой дальности.

Советский Союз взял на себя обязательства уничтожить 1752 ракеты, США - 869. Это соглашение было дополнено установлением системы взаимного контроля. СССР помимо этого ликвидировал часть своих ракет средней и малой дальности, размещавшихся в Сибири и на Дальнем Востоке. С военной точки зрения Советский Союз пошел на значительные односторонние уступки США. По инициативе советского руководства были также уничтожены ракеты малой дальности “Ока”, не попадавшие под условия договора.

На переговорах в течение 1985-1987 гг. СССР настаивал на отказе США от развертывания системы противоракетной обороны космического базирования, известной как СОИ (стратегическая оборонная инициатива). Однако в конце концов СССР снял свои возражения, не получив при этом никаких гарантий от США в том, что они не попытаются осуществить эту программу в будущем.

Ослаблению напряженности между Востоком и Западом привело к подписанию в 1990 г. Договора о сокращении обычных вооружений и вооруженных сил в Европе от Атлантики до Урала, число стран-участниц которого в 1994 г. составило 30. Он предусматривал 25% сокращение численности вооруженных сил к 1995 г., определял количественные пределы основных классов боевой техники.

Сильнейший международный резонанс имело подписание в 1990 г. соглашения между СССР и США об уничтожении и нераспространении химического оружия, а также о мерах по созданию условий, способствующих подписанию международной конвенции о всеобщем запрещении химического оружия. К началу 1994 г. о поддержке данного документа заявили 154 государства. С его вступлением в силу (1995) предполагалось в течение последующих 10 лет полное уничтожение химического оружия (процесс не завершен до сих пор).

Логическим завершением советского курса на разоружение стало подписание в 1991 г. Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) между СССР и США. Договор предусматривал сокращение на одну треть ядерных вооружений обоих государств.

Наряду с программой разоружения предпринимались усилия по разрешению региональных проблем. В 1989-1991 гг. произошли фундаментальные изменения во внешнеполитическом положении СССР. В феврале 1988 г. Н. Горбачев объявил о выводе войск из Афганистана, который начался 15 мая. В феврале 1989 г. последний советский солдат покинул Афганистан, война, продолжавшаяся почти десять лет, закончилась. Вывод войск свидетельствовал о том, что СССР уже не мог обеспечивать свое силовое присутствие в других регионах мира.

Вывод войск из Афганистана сделал возможным диалог с Китаем. Отношения с Китайской Народной Республикой значительно улучшились. В мае 1989 г. состоялся первый за последние 30 лет визит главы СССР в КНР.

Важнейшим событием этого периода стало объединение Германии. После ряда колебаний СССР Горбачев в июле 1990 г. высказался за объединение Германии и обещал вывести свои войска в течение 4 лет, получая взамен экономическую помощь в размере 10 млрд. немецких марок. Они должны были пойти на обустройство выводимых из Германии войск и обещание, что на территории ГДР не будут размещены войска НАТО. В октябре 1990 г. ГДР перестала существовать.

Развивались отношения со странами Юго-Восточной и Южной Азии, с государствами Латинской Америки, ЮАР. В то же время СССР продолжал оказывать помощь странам, заявлявшим о своей приверженности “социалистическим идеалам” -Алжиру, Анголе, Эфиопии, Ираку, Сирии,

В отношениях с социалистическими странами Восточной Европы наметились существенные перемены. Руководство этих стран фактически лишилось поддержки Советского Союза. Под влиянием демократических преобразований в СССР практически во всех социалистических странах к власти пришла оппозиция. Польша, Чехословакия и Румыния заявили о сокращении своих обязательств в Организации Варшавского Договора. Произошло резкое снижение торгового оборота между СССР и восточноевропейскими странами. Экономическое сотрудничество между вчерашними социалистическими партнерами сократилось вследствие переориентации экономик на западные страны и отказа от прежней политики заниженных цен. Военное сотрудничество совсем прекратилось. В марте 1991 г. официально перестала существовать Организация Варшавского Договора.

В течение 1990 - начале 1991 г. СССР заключил соглашения со всеми восточноевропейскими государствами о выводе своих войск с их территории, который осуществлялся в спешном порядке. Это привело к резкому ухудшению материально-бытового положения десятков тысяч кадровых офицеров, их обустройство, как и разрыв экономических связей с бывшими социалистическими странами, стали дополнительным бременем для бюджета страны.

Летом 1989 г. неожиданно для многих стран Ирак оккупировал соседний Кувейт. Коалиция западных государств во главе с США при поддержке со стороны СССР и других тогда еще социалистических стран, с согласия ООН, силой оружия заставила Ирак уйти с оккупированных территорий. По решению ООН против Ирака были применены экономические санкции. Фактически СССР отказался от поддержки своего старого партнера, с которым до этого имел тесные экономические связи. Ирак был должен СССР несколько миллиардов долларов. Введенное ООН по инициативе США экономическое эмбарго против Ирака особенно больно ударило по экономическим интересам СССР.

Внешняя политика СССР конца 80-х годов была полностью ориентирована на установление тесных связей с Западом. Советское руководство стремилось к развитию экономических связей с капиталистическим гигантами, рассчитывая на помощь в разрешении внутренних экономических проблем. Однако Запад обусловливал оказание такой поддержки обязательными внутриполитическими изменениями в СССР.

В 1990 г. США предоставили СССР режим наибольшего благоприятствования в торговле, но не сняли ограничения на поставку в СССР высокотехнологичного оборудования, прежде всего Компьютеров большой мощности. Оказывая экономическую помощь СССР, западные страны исходили из своих долгосрочных целей.

Сложилась парадоксальная ситуация. Курс, задуманный как способ преодоления внутреннего кризиса за счет снижения расходов на вооружение, привлечения иностранных кредитов, привел к еще большему обострению кризисных явлений, которые постепенно приобретали собственную, не подконтрольную власти, динамику.