Многозначные слова в речи юристов

Анализируя язык закона, юристы выражали мнение, что для языка права не характерны многозначные слова, что они не употребляются в текстах законов. Однако эта точка зрения не подтверждена фактами. Многозначные слова занимают большое место среди юридических терминов, тем более что в праве, как и во многих областях человеческой дея­тельности, наблюдается процесс терминологизации. Что это такое?

Право регулирует правоотношения во всех областях жизни и поэтому для обозначения юридических понятий привлекает большое количество общеупотребительных слов (семья, отдых, зарплата, продавец, хулиганство, земля и т. д.), слов из области техники, экономики, медицины и др. Эти слова, попав в пра­вовую сферу общения и вступая в новые смысловые и словес­ные окружения, начинают обозначать какие-либо правовые понятия и становятся юридическими терминами. И в языке права они чаще всего выступают в одном из производных зна­чений. Так, многозначное слово семья выступает в качестве термина семейного права в 1-м значении: «группа людей, со­стоящая из мужа, жены, детей и других близких родственни­ков, живущих вместе». Термином таможенного права является разговорное слово перевозчик, употребляемое во 2-м значении: «разг. Тот, кто занимается перевозкой, перевозит что-либо».

Делоиспользуется в языке права в 8-м значении: «Административное судебное разбирательство по поводу какого-либо события, факта; судебный процесс» и в 9-м: «Собрание доку­ментов, относящихся к какому-либо делу, лицу». Обвинениетакже выступает в праве в двух значениях — во 2-м «То, что вменяется кому-либо в вину»; в 3-м: «юр. Обвиняющая сторона в судебном процессе». Защита — в двух значениях: 1. «Дейст­вие по знач. глаг. защищать — защитить» (защитить— «огра­дить от посягательств, нападения, неприязненных или враж­дебных действий»). 2. «юр. Защищающая сторона в судебном процессе». Перед нами примеры метонимии.

Слово заключениеимеет в праве три значения: 1. «Действие по знач. глаг. заключить (заключить — «лишить свободы, за­ключая под стражу»)». 2. «Нахождение под стражей». 3. «Вывод из чего-либо; суждение, сделанное на основании чего-либо».

Из всех типов полисемии чаще других в речи юристов встре­чается метафора. В письменной речи юриста и в вопросах сле­дователя и судьи во время допроса используются только при­вычные метафоры, ставшие единственно возможным наимено­ванием предмета, типа грубое нарушение общественного порядка, строгое (или мягкое) наказание, холодное оружие, вредные по­следствия и др. Образные метафоры здесь недопустимы вслед­ствие официальности юридической речи.

В судебных прениях, с психологическим и эмоциональным напряжением ораторов, наоборот, не только необходимы, но и неизбежны яркие, оригинальные метафоры, создающие зритель­ный образ, убеждающие судей в правильности мысли, высказан­ной оратором. Отношения супругов Максименко Н. И. Холев ис­следует с помощью метафоры: «Но, быть может, чувства эти от­цвели и поблекли и для молодых супругов наступила затем... «осень любви»! Так ли это?» В. Д. Спасович использует метафору для характеристики особенностей судебного исследования: «Но, господа судьи, судебное исследование имеет свои громкие пре­рогативы, оно входит с заднего крыльца и наблюдает человека en dèshabille». Дореволюционный товарищ прокурора Н. В. Муравь­ев в речи по делу «О клубе червонных валетов» при помощи мета­форы показал результаты 3-недельной работы суда поданному делу: «И трудились вы не напрасно... Загадочное стало понятно, сомнения рассеялись, неясное и сбивчивое разъяснилось, лучи света проникли во тьму и осветили самые мрачные закоулки чело­веческой совести».

Метафора может быть использована в полемике с процессу­альным противником, экспертом, свидетелем, предварительным следствием и т. д. В этом случае.она выражает оценку выводов оппонента. Возьмем пример из речи Н. П. Карабчевского: «Эксперт, открыв в начале своего заключения предохранительный клапан заявлением о том, что он строит лишь гипотезу, понесся затем уже на всех парах, пока не донесся, наконец, до катастро­фического вывода, что Миронович и насилователь, и убийца».

Использование метафор помогло С. А. Андреевскому пока­зать роль защиты в процессе по запуганному делу Мироновича: «Мы желали бы предложить вам честное пособие нашего опы­та, дать вам в руки ясный светильник, в котором бы вы вместе с нами обошли все дебри следственного производства и вышли бы из него путем правды». О жизни Прасковьи Качки, совершив­шей убийство, Ф. Н. Плевако рассказал также с помощью мета­фор: «...семя жизни Прасковьи Качки было брошено не в плодо­носный тук, а в гнилую почву. Каким-то чудом оно дало — и за­чем дало? — росток, но к этому ростку не было приложено забот и любви: его вскормили и взлелеяли ветры буйные, суро­вые вьюги и беспорядочные смены стихий». Потерпевшего Максименко в речи Ф. Н. Плевако характеризуют такие ме­тафоры: Он пал и уронил, но он умел встать и поднять свою жертву.

«Не следует скупиться на метафоры, — советовал П. С. По-роховщиков, — но надо употреблять или настолько привычные для всех, что они уже стали незаметными, как, например: рассу­док говорит, закон требует, поддавлением нужды, строгость на­казания и т. п., или новые, своеобразные, неожиданные... Удач­ная метафора вызывает восторг у слушателей». Посмотрите, как талантливо В. И. Жуковский использовал «сухую» метафору, и она дала объективную оценку действиям подсудимой, обвиняе­мой в подлоге векселей на крупную сумму: адвокат «живописал» клиентку «среди майского аромата и весенних фиалок». «Фиал­ки?., фиалки?.. — с своеобразною своею «комичною» манерой произнес несколько раз Владимир Иванович, как бы что-то ню­хая в воздухе. — Да, милостивые государи, тут действительно пахнет... Только не фиалками, тут... подлогом пахнет». Однако надо помнить, что даже образные метафоры от частого употреб­ления превращаются в речевые штампы.