Эпикурейское понимание наслаждения

Именно этот принцип возбудил наиболее ожесточенную критику и осуждение Эпикура многими его противниками, в том числе христианскими писателями; он же послужил основой вульгарной версии эпикуреизма, в которой не осталось ничего, кроме потакания своим чувственным страстям. Однако для самого Эпикура и его подлинных последователей процесс избавления от страданий и поиск наслаждения выглядит совсем иначе.

Во-первых, для Эпикура главное наслаждение – безмятежность духа, душевный покой (наш современник добавил бы: чистая совесть). Состояние души неизменно ставится Эпикуром выше телесных радостей. Во-вторых, в своей жизни человек не избавлен от боли, и часто следует сознательно идти на страдание, дабы избежать еще большей муки. В-третьих, наконец, лучший путь к наслаждению философ видит в умеренности, о чем было сказано выше: а это значит, что проповедуемый им образ жизни основан прежде всего на воздержании, самообладании, воспитании своих страстей, но вовсе не на распущенности. Вот как он сам говорит об этом: "Мы чувствуем нужду в наслаждении только тогда, когда страдаем от его отсутствия; а когда не страдаем, то и нужды не чувствуешь. Потому мы и говорим, что наслаждение есть и начало, и конец блаженной жизни; его мы познали как первое благо, сродное нам, с него начинаем всякое предпочтение и избегание, и к нему возвращаемся, пользуясь претерпеванием как мерилом всякого блага. Так как наслаждение есть первое и сродное нам благо, то поэтому мы отдаем предпочтение не всякому наслаждению, но подчас многие из них обходим, если за ними следуют более значительные неприятности; и наоборот, часто боль мы предпочитаем наслаждениям, если, претерпев долгую боль, мы ждем следом за нею большего наслаждения" (ДЛ Х, 129).

ГЕДОНИЗМ: ЭСТЕТИЗАЦИЯ ЖИЗНИ

ПРЕВРАЩЕНИЕ ИДЕИ

Нередко философская идея или понятие становятся символом представлений или стремлений, никак не связанных с идеей по существу, а использующих лишь ее внешний облик, отдельную черту или ассоциацию, которую она вызывает. Слишком часто подлинная и глубокая мысль становится жертвой расхожего мнения. И, однажды приобретя вульгарный и низменный эквивалент, она продолжает жить в культуре в таком ложном и извращенном виде. Обычно в этом мало повинна сама идея. Скорее она становится жертвой какого-нибудь человеческого пристрастия, которое ищет для себя любой опоры, готовое найти ее в чем угодно. Всякую мало-мальски пригодную вещь, мысль, привычку или воззрение такое пристрастие старается приспособить для собственных нужд и в результате то, что не имело никакой связи с его устремленностью, становится всецело подчиненным ему.

ЛОЖНАЯ ТРАКТОВКА ГЕДОНИЗМА

Существует традиция оценивать гедонизм как едва ли не самый низкий и порочный этический принцип. Однако обычно критика гедонизма имеет дело не с ним самим и не с его собственным смыслом, а с тем его расхожим и вульгарным представлением, которое укоренилось в массовом сознании. Нужно ли говорить, что не гедонизм является истоком человеческой распущенности, а, напротив, распущенность стремится приспособить для своего оправдания любую идею или учение, переиначивая их так, как необходимо самой распущенности.

Действительный смысл античного гедонизма заключается не во вседозволенности, а в воспитании избирательности чувств и воли. Он стремится к той уравновешенности и гармонии существования, которая дарила бы человека чувством удовлетворения и наслаждения.

ГЕДОНИЗМ И УКРОЩЕНИЕ СТРАСТЕЙ

Критики гедонизма полагают, что он отдает человека в "рабство страстям", подчиняя личность бесконтрольному и стихийному действию чувственности. Здесь несостоятельны ни предмет критики, ни сам способ ее. Во-первых, точно так же, как человек подпадает под власть своей чувственности, он может стать рабом какого-нибудь мнения, цели, занятия, господство которых над его личностью придаст жизни односторонний, замкнутый, извращенный характер. Источником сильнейших, разрушительных страстей обычно является не тело, а душа, в которой возобладало какое-то одно, непомерно разросшееся и все себе подчинившее стремление. Эту-то опасность судьбы, в которой чрезмерное и деформирующее влияние приобрела отдельная сторона существования, и стремится преодолеть гедонизм. Его главное предназначение – выработать у человека вкус к жизни, умение гармонично соединять в ней различные побуждения, устремления и занятия: так, чтобы это гармоническое, уравновешенное, соразмерное смыслу и стремлениям человеческой судьбы существование дарило каждому наслаждение бытием.

ВКУС К ЖИЗНИ

Во-вторых, гедонизм нимало не означает необузданности чувств или неустанной погони за чувственными удовольствиями. Напротив, достичь наслаждения жизнью невозможно, не познав своих страстей и природы своих влечений, не научившись сообразовывать их друг с другом, подчиняя одни влечения другим, предвидя и предупреждая их негативные следствия, которые могли бы заставить человека страдать. Гедонизм стремится привести своих последователей к бытию, в котором воздержанность позволяет избежать тревог, которое проникнуто чувством удовлетворенности и радости, – к беспечальному существованию, в котором нет места горестям и страданиям.