Идея общественно-исторической

Закономерности

Нельзя претендовать на знание природы общества и его истории, не изучив социально-исторические закономерности: это решающий принцип в подходе к исследованию любых явлений сущего, в том числе и социально-исторической реальности.

История общества отличается от истории природы прежде всего тем, что первую творят люди, а вторая происходит сама. Жизнь общества во всей ее полноте, со всеми ее порой кажущимися аб­сурдными событиями есть все-таки не хаотическое нагромождение случайностей, а в целом упорядоченная организованная система, подчиняющаяся определенным законам функционирования и раз­вития.

В своих действиях люди исходят из потребностей и мотивов, преследуют определенные цели, руководствуются идеями, т.е. действу­ют сознательно. Действия индивидов сливаются в поток действий масс, социальных групп, партий, правительств. В ходе обществен­ной жизни возникают и борются прогрессивные и реакционные, передовые и устаревшие, правильные и ложные идеи. Сталкивается бесчисленное множество индивидуальных и групповых, националь­ных и межгосударственных целей и интересов. Бушует море чело­веческих страстей — возвышенных и низменных, благородных и от­вратительных. Бурлит поток противоречивых чувств — любви и не­нависти, добра и зла.

Существует ли логика истории? Можно ли найти в чередовании отдельных событий какой-то порядок и направленность? Или соци­альная жизнь — это недоступный пониманию хаос? В лабиринте истории тянется нить Ариадны — общественная закономерность. Вне общественной закономерности немыслима никакая жизнь людей, ибо тогда, не имея твердой точки опоры, ни в чем нельзя было бы быть уверенным, ничто нельзя было бы знать и предвидеть и ни за что нельзя было бы поручиться.

Однако не надо представлять дело так, будто история развивается вне и помимо деятельности человека. Люди своими совокупными усилиями, а не какие-то надличностные силы творят историю. Оп­ределенные общественные отношения точно так же являются про­дуктом деятельности людей, как и станок, и компьютер. И хотя за­коны общественного развития проявляются в совокупной сознатель­ной деятельности людей, они тем не менее носят не субъективный, а объективный характер, ибо не зависят от воли и сознания отдель­ных (обычных) индивидов. Поэтому-то хотя законы истории и со­здаются самими людьми, но люди потом уже подчиняются их власти как чему-то надличностному: тогда говорят, что законы «управляют» ходом исторических событий.

Так в чем же суть общественной закономерности? Законы разви­тия общества — это объективные, существенные, необходимые, повторяющиеся связи явлений общественной жизни, характеризующие основную на­правленность социального развития. Так, с увеличением материаль­ных и духовных благ возрастают и потребности человека; развитие производства стимулирует потребление, а потребности определя­ют само производство; прогресс общества закономерно приводит к возрастанию роли субъективного фактора в историческом процес­се и т.д.

Само определение законов истории порождает вопрос: анало­гичны ли они законам природы или у них есть своя специфика и если да, то в чем она заключается? Разумеется, между этими зако­нами имеется нечто общее: и те и другие отвечают всем характе­ристикам понятия закона, т.е. вскрывают необходимое, существен­ное в явлении: как таковые, они действуют объективно. Специфика же общественных законов, в о – п е р в ы х, состоит в том, что они возникли вместе с возникновением общества и потому не вечны. В о – в т о р ы х, как уже отмечалось, законы природы происходят, в то время как законы развития общества делаются. В – т р е т ь и х, это показывает их более сложный характер, что зависит от высо­кого уровня организации социума как формы движения реальности. Мир разумных существ управляется далеко не с таким совершен­ством и с такой точностью, как мир физический: хотя у него и есть свои специфические законы, он не следует им с той неукос­нительностью, с которой физический мир следует своим законам. Отдельные разумные существа, обладая свободой воли и своево­лием, могут заблуждаться и поэтому могут и не соблюдать, нарушать (вольно или невольно) законы общества. В – ч е т в е р т ы х, в жизни и развитии общества значительно больший удельный вес и место имеют статистические законы: в исторических событиях очень многое подвластно случайности.

Индивидуальное в историй — это конкретная форма обнаруже­ния существенно общего. Но в общественной жизни, в истории уникальность, неповторимость событий обретает наибольшую пол­ноту. Общее здесь не нивелирует единичное, как бы обезличивая его, но, напротив, может осуществляться только при условии наи­большей полноты проявления уникального, выступая не как дина­мические законы природы (например, закон тяготения), а как ста­тистические, как тенденция, допускающая отклонения в сторону от магистрального пути всемирной истории. При этом обществен­ный закон выступает не просто как тенденция (которая и сама может оказаться случайной, скоропреходящей), а как ведущая, ос­новная тенденция.

Случайность в истории выступает как более или менее адекватная форма проявления необходимости. Здесь случайности, как бы вза­имно «погашаясь», способствуют выявлению определенной законо­мерности. Но есть случайности другого типа, которые, являясь для исторического процесса чем-то посторонним, вторгаясь как бы co стороны, могут внести в него серьезные и подчас роковые коррективы.

Общество в своем развитии проходит качественно определен­ные этапы. На каждом из них действуют и общие законы, харак­теризующие именно повторяющееся, устойчивое в истории, и спе­цифические, проявляющиеся только в ограниченном историчес­ком времени и пространстве. Общие и особенные законы взаимо­связаны и должны изучаться в единстве, поскольку последние ха­рактеризуют качественную определенность каждой общественно-экономической формации, показывая ее исторически преходящий, изменчивый характер. Общие же законы составляют как бы неви­димую нить, которая связывает все этапы развития человечества в единое целое.

Объективное и субъективное, стихийное

и сознательное в истории

Говоря о реализации закономерности в историческом процессе, не отрицаем ли мы тем самым роли в нем субъективного фактора? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо четко представлять себе содержание и сущность объективного и субъективного в исто­рии и их взаимодействие.

Каждое новое поколение людей, вступая в жизнь, не начинает историю заново, а продолжает то, что сделано их предшественни­ками. Следовательно, деятельность в определенной мере уже задана объективными условиями, не зависящими от их осознания и воли и обусловливающими в основном характер и способ деятельности людей, направление и формы их социальной активности. К этим условиям относится в первую очередь определенный уровень раз­вития производства и общественных отношений. В этом проявля­ется объективный фактор истории.

Но каждое новое поколение не просто повторяет то, что делалось их предшественниками, а реализует свои собственные потребности и интересы, осуществляет свои собственные цели. Разнообразная деятельность людей, их живой труд и есть то, что составляет сущ­ность субъективного фактора истории. Субъективный фактор потому и называется так, что раскрывает деятельность субъекта истории, каковым являются массы, социальные группы и отдельные люди.

Таким образом, реальная канва истории предстает как перепле­тение и взаимодействие двух факторов — субъективного и объек­тивного. Процесс их взаимодействия характеризуется определен­ной тенденцией, направленностью. Роль субъективного фактора в истории постоянно возрастает, и это всеобщая историческая зако­номерность. Необходимое условие ее реализации — разумное про­явление субъективного фактора на основе правильного и строгого учета объективных закономерностей развития общества. При этом последнее отнюдь не означает фатальной предопределенности — ведь в основе общественной жизни лежит активная практически-преобразующая деятельность людей, которая регулируется их по­требностями, сознанием, волей и т.п. Она заключает в себе и по­рождает различные возможности. Социальный детерминизм вовсе не отрицает свободы воли человека, напротив, он предполагает со­знательный выбор мотивов и целей деятельности. Однако социальный детерминизм несовместим с субъективизмом и волюнтаризмом, нередко смыкающимися с авантюризмом, ведущими, например, в практике политической жизни либо к деспотизму, либо к анархизму. Любое нарушение законов истории не остается безнаказанным: ис­тория жестоко мстит за это.

Из действий отдельных людей, как из бесчисленных ручейков, образуются реки и моря исторических событий. В своей повседнев­ной жизни люди действуют, как правило, сознательно, преследуя определенные цели и так или иначе предвидя последствия своих действий. Однако можно ли на основании этого сказать, что в мас­штабах общества, истории совокупность их деятельности всегда ведет к сознаваемым ими самими результатам? Нет, общий результат может быть таким, о котором никто и не помышлял: дело делается сознательно, но далеко не все результаты его, а особенно отдален­ные, совпадают с предвидимыми. В этом смысле и говорят о сти­хийности исторического процесса.

Это противоречие было подмечено выдающимся английским экономистом А. Смитом. Четко и лаконично он описал способ его дей­ствия, выражающий, в сущности, теперь уже с нашей точки зрения, диалектику стихийного и сознательного в истории. Каждый отдельный человек, по Смиту, стремится удовлетворить свои интересы, достичь своих целей; обычно он не думает при этом об общественной пользе и не сознает, насколько содействует ей. Но «в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения... Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это»[76]. «Не­видимая рука» — это стихийное действие объективных законов жизни общества. Эти законы действуют помимо воли отдельных людей и нередко против их воли.

Социальное прогнозирование и планирование дают реальную возможность учитывать не только непосредственные, но и более отдаленные результаты деятельности. Но и сколь угодно развитое общество не преодолевает стихийности в своем развитии: жизнь слишком сложна, чтобы ее можно было всю без остатка уложить в формулы и цифры даже самых хороших планов, она непременно вносит в них свои коррективы, свежую струю спонтанного творче­ства масс. Да и надо ли преодолевать такую стихийность? Имея в виду, что в прогрессивном развитии общества происходит как бы уменьшение доли стихийного и объективного и увеличение удель­ного веса сознательного и субъективного, нельзя тем не менее не учитывать их объективной диалектики и собственно человеческих возможностей исторического творчества.

О смысле истории

Размышляя о смысле истории, К. Ясперс писал: «Мы стремимся понять историю как некое целое, чтобы тем самым понять и себя. История является для нас воспоминанием, о котором мы не только знаем, но в котором корни нашей жизни. История — основа, однаж­ды заложенная, связь с которой мы сохраняем, если хотим не бес­следно исчезнуть, а внести свой вклад в бытие человека. Истори­ческое воззрение создает ту сферу, в которой пробуждается наше понимание природы человека»[77].

В постижении истории в ее едино-цельности у человека проис­ходит углубление самоосмысления: его духовный мир, приобщаясь к истории путем ее осознания и запоминания, как бы поднимается на высокую вершину, с которой ему становится виднее не только прошлое и не только настоящее, но в какой-то мере и грядущее. Он не только понимает все это глубже, но и по-иному оценивает себя. Историческое воззрение ставит перед нами зеркало, в котором мы, видя прошлое, лучше понимаем свою собственную природу: тут и пример для подражания, и укор нашей совести, и призыв к покаянию и к подвигу, к самосовершенствованию.

Ф. Ницше говорит: шаг за шагом мы боремся с исполином — слу­чаем, и человечеством до сих пор правит бессмыслие! Можно со­гласиться с Ницше, ограничив обобщенную категоричность его ут­верждения. Да, в истории много бессмысленного, иррационального, даже нелепого и, более того, просто омерзительного. Но сводится ли все в истории к бессмыслию? Такой вывод был бы неверным. В истории много и исключительно не просто разумного, но и гени­ального.

И еще о смысле истории. Мудрость веков гласит: история учит нас тому, что у нее непременно нужно учиться. Для человека и об­щества важна сама возможность извлекать из прошедшего уроки на будущее, что позволяет нам осмыслить ход исторической жизни че­ловечества и тем самым наметить философскую концепцию истории. Для этого необходимо знание прошлого соединить с тем, что нам открывает современная эпоха по отношению как к прошлому, так и к будущему. Сделать это возможно, только принимая во вни­мание историю всего человечества, а не какой-либо группы народов или стран. И в заключение: решение вопроса о смысле истории, подобно вопросу о смысле нашего личного бытия в мире, может лишь несколько приблизить нас к крайней грани нашего понимания, но за ее пределами, тем более в безбрежной дали времени, для нас все окутано непроницаемой мглой.

Народ как основная npaктически созидающая

сила Истории

Философия истории имеет своим предметом всемирно-историчес­кое движение народов мира в их едином целом, те принципы и за­коны, которые лежат в основании этого движения, решающие при­чины, определяющие социальные события, скажем, революции, войны и т.п.

Как можно наиболее лаконично и точно определить понятие «народ»? Народ — это не арифметическая сумма человеческих еди­ниц, а нечто едино-цельное, образующее конкретное общество, мно­жество собирательно сосуществующих семей и индивидуумов. На­стоящее и будущее каждого нераздельны с судьбой народа, при этом народ не поглощает ни семьи, ни личности, а наполняет их жизнен­ным содержанием, сегодня, как правило, в определенной националь­ной форме. Эта форма представляется в первую очередь языком, складом обычаев и характером души народа.

Народ — творец истории, но его творческая роль исторически неодинакова, как неодинаков и сам народ на различных ступенях развития общества, как неодинаковы его опыт, знания, сознатель­ность. Опыт истории показывает, что могут быть периоды, когда народ впадает в заблуждение, даже в своем большинстве. Немецкий народ, давший гениев философии, музыки, литературы, науки, тех­ники, образцы трудолюбия, поддавшись демагогии Гитлера, в своем большинстве одобрил убийц, стал поработителем других народов. Русский народ, оболваненный сталинской мифологией, превратил­ся в жалкого раба, впал в грех лицемерия, лжи и идолопоклонства. Но рано или поздно наступает прозрение, когда народ осознает позор своих затмений духа и деяний. Высоким «призванием своим не только возвышается народ, но им он и судится»[78].

В ходе общественного развития существенным образом меняют­ся условия, в которых проявляются силы народа. Например, при деспотических режимах активность масс резко снижается: апатия «снизу» — это реакция на гнет «сверху». Историческая роль народа возрастает по мере прогресса человечества.

Не стоит только забывать, что народ состоит из отдельных лич­ностей и самопроявляется в них. Строго говоря, каждый человек, если он не преступник и не дармоед, обладая нормальным рассудком и нормальным здоровьем, является, в меру своих сил, творцом ис­торического процесса. По словам Гегеля, в историческом процессе «индивидуум является субъектом деяний и событий со стороны осо­бенности своего характера, гения, своих страстей, силы или слабос­ти своего характера и вообще со стороны того, благодаря чему он является именно данным индивидуумом»[79].

Необходимо также отделять народ от толпы. Толпа являет собой случайное или почти случайное сборище людей, объединенных в данном пространстве временным и преходящим интересом; это хаотическое целое, как правило, лишенное какой-либо четкой внутренней организации; иногда эта организация носит расплывчато-сумбурный характер. С позиций психологии толпа отличается резкой ослабленностью ра­зумного контроля в своем поведении. Вследствие этого в толпе глав­ным образом проявляется эмоционально-волевое бушевание страс­тей, смутных и неустойчивых интересов людей. В обществе всегда находятся люди, которые бесстрашно смелы в толпе и ничтожно трусливы порознь.

Поведение толпы обычно определяется воздействием захваты­вающих, как порыв ветра, настроений и подвержено сильному вли­янию лидера, в качестве которого выступает человек, быстрее и лучше других уловивший настроение толпы, толком не высказанные ее устремления, порывы и скрытые мотивы или способный привес­ти ее в желаемое им состояние. Толпа без вожака не может ничего сделать.

О роли личности в истории: стратегический ум,

характер и воля вождя

Временами социальные мыслители преувеличивали роль личности, прежде всего государственных деятелей, полагая, что чуть ли не все решается выдающимися людьми. Короли, цари, политические вожди, полководцы якобы могут управлять и управляют всем ходом истории, как своего рода кукольным театром. Разумеется, роль лич­ности велика в силу особого места и особой функции, которую она призвана выполнять. Философия истории ставит историческую лич­ность на подобающее ей место в системе социальной действитель­ности, указывая что она может сделать в истории, а что не в ее силах.

Всемирно-исторические личности являются не только практи­ческими и политическими деятелями, но и мыслящими людьми, ду­ховными руководителями, понимающими, что нужно и что своевре­менно, и ведущими за собой других, массу. Эти люди, пусть интуи­тивно, но чувствуют, понимают историческую необходимость и по­тому, казалось бы, должны быть в этом смысле свободными в своих действиях и поступках. Но трагедия всемирно-исторических лич­ностей состоит в том, что «они не принадлежат самим себе, что они, как и рядовые индивиды, суть только орудия Мирового духа, хотя и великое орудие»[80]. Судьба, как правило, складывается для них несчастливо.

Народ, по словам И.А. Ильина, есть великое раздельное и рассе­янное множество. А между тем его сила, энергия его бытия и самоутверждения требуют единства. Единство же народа требует очевидного духовно-волевого воплощения — единого центра, лица, выда­ющейся умом и опытом персоны, выражающей правовую волю и государственный дух народа. Народ нуждается в мудром вожде, как сухая земля в хорошем дожде.

За всю историю человечества произошло огромное множество событий, и всегда они направлялись различными по своему мораль­ному облику и разуму личностями: гениальными или тупоумными, талантливыми или посредственными, волевыми или безвольными, прогрессивными или реакционными. Став по воле случая или в силу необходимости во главе государства, армии, народного движения, политической партии, личность может оказывать на ход и исход исторических событий разное влияние: положительное, отри­цательное или, как это нередко бывает, и то и другое. Поэтому обществу далеко не безразлично, в чьих руках сосредоточивает­ся политическая, государственная и вообще административная власть.

Выдвижение личности обусловливается и потребностями обще­ства, и личными качествами людей. «Отличительная черта подлин­ных государственных деятелей в том именно и состоит, чтобы уметь извлечь пользу из каждой необходимости, а иногда даже роковое стечение обстоятельств повернуть на благо государству»[81].

Сам факт выдвижения на роль исторической личности именно данного человека — это случайность. Необходимость же этого вы­движения определяется исторически сложившейся потребностью общества в том, чтобы главенствующее место заняла личность имен­но такого рода. Н.М. Карамзин так сказал о Петре Первом: «Народ собрался в поход, ждал вождя и вождь явился!» То, что именно этот человек рождается в данной стране, в определенное время, — чистая случайность. Но если мы этого человека устраним, то появляется спрос на его замену, и такая замена найдется. Зачастую в силу исто­рических условий весьма видную роль приходится играть просто способным людям и даже посредственным. Об этом мудро сказал Демокрит: чем «менее достойны дурные граждане получаемых ими почетных должностей, тем более они становятся небрежными и исполняются глупости и наглости»[82]. В связи с этим справедливо предостережение: «Остерегайся занять благодаря случайностям пост, который тебе не по плечу, чтобы не казаться тем, чем ты не являешься на самом деле»[83].

В процессе исторической деятельности с особой остротой и выпуклостью выявляются и сильные, и слабые стороны личности. И то и другое приобретает порой огромный социальный смысл и оказывает влияние на судьбы нации, народа, а порой даже и че­ловечества.

Поскольку в истории решающим и определяющим началом яв­ляется не индивид, а народ, личности всегда зависят от народа, как дерево от почвы, на которой оно растет. Если сила легендарного Антея заключалась в его связи с землей, то социальная сила личности — в ее связи с народом. Но тонко «подслушивать» мысли народа способен только гений.

Как бы гениальна ни была историческая личность, она в своих поступках детерминирована сложившейся совокупностью общест­венных событий. Если же личность начинает творить произвол и возводить свои капризы в закон, то она становится тормозом и в конечном счете из положения кучера экипажа истории неминуемо попадает под его беспощадные колеса.

Деятельность политического вождя предполагает способность глубокого теоретического обобщения внутренней и международ­ной обстановки, общественной практики, достижений науки и куль­туры в целом, умение сохранять простоту и ясность мысли в не­вероятно сложных условиях социальной действительности и испол­нять намеченные планы, программу. Мудрый государственный де­ятель умеет зорко следить не только за общей линией развития событий, но и за многими частными «мелочами» — одновремен­но видеть и лес, и деревья. Он должен вовремя заметить измене­ние в соотношении социальных сил, прежде других понять, какой путь необходимо избрать, как назревшую историческую возмож­ность превратить в действительность. Как сказал Конфуций, человека, который не заглядывает далеко, непременно ждут близкие беды. Высокая власть несет, однако, и тяжелые обязанности. В Биб­лии сказано: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется» (Лук. 12, 48).

При любой форме государственного устройства на уровень главы государства выдвигается та или иная личность, которая призвана играть чрезвычайно ответственную роль в жизни и развитии дан­ного общества. От руководителя государства зависит очень многое, но, разумеется, далеко не все. Многое зависит от того, какое обще­ство его избрало, какие силы его вынесли на уровень главы госу­дарства. Народ — это не однородная и не одинаково образованная сила, и от того, какие группы населения оказались в большинстве на выборах, с какой мерой понимания они осуществили свой граж­данский долг, может зависеть судьба страны. Можно лишь сказать: каков народ, такова и избранная им личность.

*

* *

Контрольные вопросы

1. Что такое канто-лапласовский детерминизм?

2. Какова специфика законов-тенденций в отношении к законам природы?

3. В каких исторических событиях Вы видите возрастание роли субъектив­ного фактора в истории?

4. Возможно ли стихийное в истории сделать сознательным? Нужно ли это? Почему?

5. Есть ли смысл исторического развития?

6. В чем Вы видите плюсы и минусы исторического прогресса?

7. Каковы возможные будущие пути исторического развития человечества?

8. Чем понятие «народ» отличается от понятия нации?

9. Народ как субъект и объект исторического развития,

10. Какое влияние оказывают индивидуальные качества вождя на ход ис­тории?

Личность в обществе

Тема 9

Общество как едино-цельная система

определенного множества народа

Общество являет собой некое единое целое, состоящее из людей, связанных различной степенью общности. Обществу исторически предшествовало «сообщество», характерное для первобытных форм единения людей. Данная форма общности уходит в глубь тысячеле­тий, во времена стадного существования наших предков. Сегодня термин «сообщество» употребляется применительно и к человечес­ким объединениям — группам разной величины и принципов объ­единения. Мы говорим, например, о научном сообществе, о журна­листском сообществе. Да и в обыденном сознании понятие общества нередко фигурирует в смысле объединения какого-то числа людей для определенных целей: спортивное общество, общество художни­ков и т.п. Но эти общества или сообщества являют собой составные части общества как множества, образующего целое государство. Ак­тивно входит в жизнь понятие сообщества как современного меж­государственного объединения людей — на базе интегративных глобальных тенденций. Мы будем рассматривать данное понятие и отражаемую им реальность в виде современных государственных образований.

Человеческое общество — это высшая ступень развития живых систем, главные элементы общества — люди, формы их совместной деятельности, прежде всего труд и его продукты, сферы человеческого духа, различные формы собственности, политика и государство и т.д. Общество можно определить и как самоорганизованную систему по­ведения людей и их взаимоотношений друг с другом и с природой.

Когда же мы говорим о человеческом обществе в целом (мир, все общество), то имеем в виду такое объединение, которое включает в себя всех людей. Без этого общество было бы лишь известным количеством отдельных, разрозненных лиц, порознь живущих на данной территории и не связанных нитями общности интересов, целей, деяний, трудовой активности, традиций, экономики, культу­ры и т.п.

Понятие общества охватывает не только всех ныне живущих людей, но и все прошлые и будущие поколения, т.е. все человечество в его истории и перспективе. Объединение людей в целостную сис­тему происходит и воспроизводится независимо от воли ее членов. В человеческое общество никто не зачисляется по заявлению: есте­ственный факт рождения с неизбежностью включает человека в об­щественную жизнь.

Человеческое общество — это внутри себя расчлененная целост­ная система, которая исторически возникла и непрерывно разви­вается, проходя последовательные стадии качественных превраще­ний. Общие закономерности этой системы определяют характер любого элемента, входящего в систему, направляют его развитие. Следовательно, всякий элемент этой системы может быть понят не только в своей единичности, но и в связи с другими элементами. Общество — это единый социальный организм, внутренняя организация которого представляет собой совокупность определенных, характерных для данного строя многообразных связей. Структуру человеческого обще­ства образуют: производство и складывающиеся на его основе про­изводственные, экономические, социальные отношения, вклю­чающие в себя социально-групповые, национальные, семейные отношения; политические отношения и, наконец, духовная сфера жизни общества — наука, философия, искусство, нравственность, религия и т.д.

Именно общество являет собой основное условие более или менее нормального бытия и развития людей, ибо одинокий человек, предоставленный самому себе, бессилен против стихий природы; против хищных зверей и «бесчеловечных людей». Общество, ограж­дая личные свободы человека, вместе с тем ограничивает эту свободу определенными нормами, обычаями, правами и обязанностями. Но эти ограничения вытекают из существа дела, т.е. из интересов чле­нов общества.

Гражданское общество — единство различных лиц, которое живет в системе правового государства, где действует принцип за­щищенности прав человека. В истинно гражданском обществе каж­дый человек есть самоцель и высшая ценность. Согласно Гегелю, гражданское общество — это объединение чле­нов как самостоятельных субъектов общности на основе их потреб­ностей и через правовое устройство в качестве средства обеспече­ния безопасности лиц и собственности, и через жизненный порядок для их особенных и общих интересов.

Основополагающим принципом гражданского общества являет­ся обеспечение жизни, благополучия и достоинства личности как полноправного гражданина данного общества. Индивидуальные цели и интересы, обусловленные интересами целого, определяют систему всесторонней зависимости, так что средства их осуществле­ния и благо каждого человека и его правовое бытие переплетены со средствами существования, благом и правом всех людей. Они ос­нованы на этом и только в этой связи действительны и обеспечены. Эта система социума и есть гражданское общество.

Когда гражданское общество получило некоторое развитие, люди отказались (в определенной мере) от своей естественной свободы и подчинились власти гражданского государства. Это дало им верное и ценное преимущество, на которое они могли надеяться только с появлением именно гражданского начала. Именно ради него они предоставили государству силу всех членов общества, что позволяет обеспечить исполнение законов. Это верное и ценное преимущест­во, ради которого люди объединились, состоит во взаимной охране от возможного ущерба со стороны других людей, равно как и в со­противлении их насилию при помощи еще большей силы, способной наказать за совершенные преступления.

Давно было замечено, что в обществе существуют различные по своему положению, интересам и стремлениям социальные группы. Именно эти группы и составляют основу социальной структуры об­щества.

Социальная структура есть исторически сложившаяся, упорядоченная, относительно устойчивая система связей и отношений между различными элементами общества как целого: отдельными индивидами и социаль­ными общностями людей (род, племя, народность, нация, семья), социальными группами.

Рождаясь на свет, проходя последовательно усложняющиеся сту­пени обучения и воспитания, члены общества далеко не однородны по своим интеллектуальным, моральным и иным данным и, что очень существенно, по своим наклонностям, интересам, характеру, жизненным, бытовым возможностям. И каждый юный гражданин закономерно или случайно попадает в определенную социальную группу. В разумно организованном экономически и духовно разви­том обществе в той или иной степени осуществляется мудрый хрис­тианский принцип, метко сформулированный А. Сен-Симоном: «От каждого по способностям, каждому по его делам». Но, к сожалению, этот принцип можно реализовать лишь в идеальном обществе.

В самом разумном обществе равенство может быть только перед законом, а в остальном существует неравенство: люди не равны уже по рождению, уму и характеру. Одни более пригодны к одному роду деятельности, другие — к другому. Да и обществу нужны — для ин­тересов целого и каждой из его составляющих — все виды деятель­ности. Во многом вследствие этого границы между классами, со­циальными группами всегда относительны, подвижны. Это значит, что для каждого отдельного представителя той или иной социаль­ной группы существует реальная возможность социальной мигра­ции.

Человечество как едино-цельная

социально-планетарная система

Никакое общество реально не существует как нечто вполне самодостаточное, пребывая в гордом одиночестве. И чем дальше развивается то или иное общество, тем больше оно вступает во всевозможные контакты с другими государствами, образуя все более сложные связи и отношения. Это имело место уже у первобытных племен. С тех пор взаимные связи сообществ и обществ все более усилива­лись и усложнялись. Люди как по своей биологической природе, так и по вселенским законам, в которые они вписаны изначально, и по своей социальной сущности — члены единой «планетарной семьи». Каждый из нас, являясь гражданином того или иного госу­дарства, одновременно в широком смысле — и гражданин всего че­ловечества. Ведь в какой-то мере он несет на своих плечах груз мо­ральной ответственности за все, что происходит в мировом сооб­ществе.

Богатства человечества всегда выше и обширнее богатства от­дельного общества. По самой своей сути народы призваны «устро­иться» на Земле всемирно. В своем росте, подчиняясь общечелове­ческому принципу развития, каждое общество и каждая нация при­званы самостоятельно пройти свои особые пути культуры, при этом в той или иной мере вступая во всеобщую мировую взаимосвязь.

История в определенном смысле являет собой священную книгу народов, своего рода зеркало их бытия и деятельности, скрижаль откровений и принципов поведения, завет предков потомству, до­полнение, осмысление настоящего и пример будущему. Гуманисти­чески мыслящие умы убеждены, что ни один народ не одарен какой-то особой способностью по сравнению с другими. В мире нет наро­да, вошедшего в историю, который можно считать недостойным исторической значимости, как нет и такого, который можно было бы считать особо избранным. Можно сказать так: человечество в нас, а мы — во всем человечестве.

В России были времена, когда мы широко пользовались мировым опытом для блага Отечества. Так, Петр I «прорубил окно в Европу»! его мысли и деяния не знали национальной ограниченности. Многий «русские путешественники» (например, Н.М. Карамзин) обнаружи­ли, что Европа не была ни спасением, ни гибелью России, она не отождествлялась ни с разумом, ни с модой, ни с идеалами, она стала обыкновенной и понятной. Космополитами можно назвать Эразма Роттердамского, французских философов-просветителей, Г Гейне, И.В. Гете, П.Я. Чаадаева, А.И. Герцена, Н.М. Карамзина и многих других.

«Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру. Народ, приобретая свет знания, не наносит тем ущерба своим соседям. На­против, чем государства просвещеннее, тем больше они сообщают друг другу идей и тем больше увеличивается сила и деятельность всемирного ума»[84].

Ныне благодаря новейшим средствам связи, массовой информа­ции общение народов небывало возросло, стало все более ощутимо для всех, что человечество являет собой единое целое. Теперь можно смело сказать: «Нет Запада без Востока, нет Востока без За­пада». Достижения науки и техники помогают нам почувствовать не только многоликость, но и целостность мира, что открывает новые возможности для обмена материальными и духовными цен­ностями.

Человечество, будучи многоликим, в то же время целостно. И оно было таковым еще задолго до XX в. Когда цивилизация ока­залась в опасности, мы особенно остро почувствовали, как тесно переплетены ее корни[85]. Человечество кровно заинтересовано в мир­ном, деловом и доброжелательном диалоге, в предотвращении войн, в научно-техническом и культурном прогрессе, в любовно-бережном отношении к природе, в нормальных условиях своей жизни. Всем народам есть место на нашей планете, и мы должны жить в мире и красоте и неустанно улучшать условия нашего бытия, а не ухудшать его. Все, что способствует единению наций и народов, слиянию их в неразрывный союз, составляет величайшее благо для человечест­ва. Вспомним слова А.С. Пушкина о А. Мицкевиче:

Он говорил о временах грядущих,

Когда народы, распри позабыв,

В единую семью соединятся[86].

Все мы дети Вселенной, все мы плывем по волнам социального бытия в одном ковчеге, имя которого — Земля.

Сущность нации