Головокружительная позиция

Если это экзистенциальная позиция разума, то достаточно легко понять, что подобная позиция головокружительна.

Законом, нормой моей жизни в любой момент является как бы неизвестная мне воля, к которой я прикован. Это было бы единствен но разумным поведением. Библия говорит: «Как очи рабы обращены на руку госпожи» ¹⁵⁸. В течение всей человеческой жизни нравственный закон ее — быть прикованным к руке этого неведомого «господина», внимать проявлениям воли, которая является нам через чистое, непосредственное обстоятельство.

Повторю, что человек, разумная жизнь человека должна зависеть от мгновения, зависеть в каждый миг от этого знака, внешне столь зыбкого, столь случайного, каковыми являются обстоятельства, посредством которых неведомый «господин» увлекает меня своим замыслом, призывает следовать ему. Говорить «да» во всякий момент, ничего не видя, просто поддаваясь давлению обстоятельств. Это головокружительная позиция.

Нетерпение разума

Библия говорит, что «чрезмерная привязанность к самому себе» (известно и аналогичное определение из сферы психологии — «самолюбие») заставляет человеческий разум в его страстном желании, в его притязаниях понять тот высший смысл, от которого зависят все его поступки, в определенный момент сказать: «Я понял: тайна заключается в этом»¹⁵⁹.

Жизненно природа разума как потребность в познании, в понимании проникает во все и поэтому претендует на познание неведомого, от которого зависит все, от которого каждый миг зависит его дыхание. Нетерпеливый разум не допускает принятия единого знака, благодаря которому он может следовать Неведомому, знака столь неясного, столь смутного, столь непонятного и, как кажется, столь же случайного, как и сменяющие друг друга обстоятельства: это все равно что оказаться во власти реки, течение которой увлекает тебя то в ту, то в другую сторону.

В своем экзистенциальном положении природа разума страдает от головокружения, противится которому она может только в начале, а затем уступает. Головокружение заключается в той преждевре менности или нетерпении, с которым он говорит: «Я понял, смысл жизни в этом». Все утверждения, согласно которым: «Смысл мира в этом, смысл человека в этом, конечная судьба истории в этом», во всем их разнообразии и множестве являются свидетельством этого падения.

Искажающая точка зрения

Но когда человеческий разум говорит: «Смысл моей жизни есть…», «смысл существования мира есть…», «смысл истории есть…», он неизбежно определяет это есть: кровь немецкой расы, борьба пролетариата, соревнование в экономическом превосходстве и т. д.

Всякий раз, когда дается такое определение, оно неизбежно исходит из определенной точки зрения.

Иначе говоря, если человек претендует на то, чтобы дать определение глобальному смыслу, он может только лишь впасть в превознесение своей точки зрения, определенной точки зрения. Он может лишь утверждать частность как целостность , часть целого преувеличивается и подменяет собой целое.

Таким образом, эта точка зрения попытается вобрать в себя любое проявление реальности. А поскольку она есть часть реальности, это стремление вобрать в себя все может привести лишь к отрицанию или забвению чего-либо; оно может лишь умалять, отрицать и отвергать полную и сложную картину реальности.

Религиозное чувство или разум как утверждение конечного смысла искажается, деградирует, отождествляя свой объект с чем-то, что человек выбирает: а он неизбежно делает свой выбор в рамках своего опыта.

Речь пойдет о выборе, искажающем истинный облик всей жизни, потому что все или преувеличивается или преуменьшается, превозносится или предается забвению, прославляется или отвергается в зависимости от избранной точки зрения, избранного фактора.

В чем пафос этой позиции? В том, что религиозное чувство, то есть природа человека в ее высшем выражении, отождествляет целостный смысл своей жизни с чем-то ему понятным .

В этом — корень заблуждения: «с чем-то ему понятным». Именно потому, что разум по природе своей есть потребность постичь, то перед лицом интуитивной догадки о неведомом, о тайне, у него начинается головокружение, и сам того не замечая, он скатывается вниз, деградирует, сосредоточивая свой взгляд на одном из различных аспектов своего существования, на одной из многих составляющих своего опыта, говорит: «Вот в чем смысл».

Природа разума такова, что только в силу того, что он начинает действовать, уже интуитивно догадывается о тайне, о несоизмеримости целостного смысла со своими познавательными способнос тями, но жизненно он не управляет самим собой, не следует своему изначальному порыву и сразу же начинает падать вниз по параболе. Поэтому он отождествляет свой объект с чем-то ему понятным, и, следовательно, являющимся частью его опыта, потому что опыт — это горизонт понятного ему.

Если нечто относится к опыту понятного мне, то оно является частностью, которая превозносится до объяснения всего остального.

Мы уже говорили о том, что истинная проблема, лежащая в основе всего нашего рассуждения, — это определение разума: является ли разум сферой реального или же это окно в реальность. Но наш опыт ясно показывает, что разум — это глаз, распахнутый в реальность, окно в бытие, постичь которое окончательно невозможно, по природе своей переходящее все границы, и поэтому глобальный смысл есть тайна.

Упадок, деградация, о которой я говорил, парабола, которая немедленно, в соответствии с чем-то вроде силы тяжести, увлекает разум вниз, заключается в притязании на то, что разум является мерой реальности, иначе говоря, что разум сам может установить и, следовательно, определить, в чем смысл всего. Но что, в конечном счете, значит претендовать на определение того, в чем заключается смысл всего? Это значит претендовать на то, чтобы быть мерой всего, иначе говоря, претендовать на то, чтобы быть Богом.

Идолы

Это воздействие первородного греха. Неверно, что есть что-то, чего ты не можешь измерить («есть» в библейском тексте); если ты решишься сделать это, если ты встанешь на этот путь, то «будешь как Бог, знающий добро и зло»¹⁶⁰. Человек — мера всего: первая страница Библии есть действительно самое ясное объяснение.

Библия называет это определенным словом частность, с которой разум отождествляет целостный смысл своей жизни и существования вещей. Эту частность, с которой разум отождествляет объяснение всего сущего, Библия называет идолом. Это нечто, кажущееся Богом, маскирующееся под Бога, Им не являясь.

Лжи идолов дает определение Св. Павел:

«(Поскольку люди), называя себя мудрыми, обезумели и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся: то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они осквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах, делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы» ¹⁶¹.

Св. Павел описывает не только причину появления идола, но и следующее за ним искажение человеческой истины. Чем в большей степени человек стремится объяснить все с помощью идола, тем яснее становится, что этого недостаточно: «Есть у них глаза, но не видят, есть у них уши, но не слышат, есть у них руки, но не осязают», — говорится в Псалме, то есть: идолы не исполняют своих обещаний и их всеобъемлющие притязания не оправдываются ¹⁶². Напротив, тайна, в той степени, в которой она признается, стремится построить жизнь так, чтобы ужасный перечень Павла умолк, опустошился. В той мере, в какой идолы превозносятся, человеческое утрачивается. Это уничтожение личности, человеческой ответственности. Вся вина как будто ложится на структуру: идол затемняет поле зрения и искажает форму вещей, то есть, как пророчески писал Элиот:

Они же все время стараются убежать
От мрака внутреннего и внешнего,
Изобретая системы столь совершенные, что при них
никому не надо быть добрым.
Но природный человек затмевает
Человека придуманного ¹⁶³.

Следствие

Но можно сделать поразительный вывод. У Гитлера был свой идол, на основе которого он намеревался построить жизнь мира ради лучшего человечества. Но это его строение, пытающееся вовлечь все, в определенный момент сталкивается с динамизмом замысла Ленина или Сталина, и что тогда? Идеология, построенная на идоле, по природе своей является всеохватывающей, иначе она не смогла бы претендовать на глобальные завоевания. Но если речь идет об двух всеохватывающих идеологиях, это не может не привести к полному столкновению.

Таким образом объясняется, почему в Библии источником всякого насилия как системы отношений, то есть войны, является идол.

У Эзопа есть очень красноречивая притча. Частность опыта, избираемая по идеологическим соображениям как смысл всего, подобна лягушке Эзопа, надувшейся, чтобы стать быком, но в конце концов лопнувшей. Это символ насилия войны.