Итак, новое, внесенное Кантом в эстетику, — дух диалектики, связанный с понятием противоречия

Выдвинув некое положение, Кант видит его границы, их условность, чувствует потребность перейти их. Рядом с положением вырастает контрположение, своеобразный антитезис, без которого тезис неполон, непонятен, ошибочен. Например, вот как Кант формулирует антиномию вкуса в эстетике:

"1) Тезис. Суждение вкуса не основано на понятиях, ибо в противном случае о нем можно было бы диспутировать (приходить к решению посредством доказательств).

2) Антитезис. Суждение вкуса основывается на понятиях, ибо в противном случае о вкусах, несмотря на их различие, нельзя было бы даже спорить (притязать на необходимое согласие других с данным суждением)" [25, 212-213]. Такого рода противоречие (антиномия) очерчивает проблему.

Сам Кант не поднимается до синтеза, но проблема поставлена (напомним, что, по словам Гете, проблема — это то, что лежит между двумя противоположными мнениями. — А. П.). Противоречивость кантовских дефиниций определена противоречивостью предмета рассмотрения. Гердер мог еще упрекать Канта в непоследовательности, но уже Гете уловил в построениях философа нечто более значительное — "плутовскую иронию", с которой автор то убеждает читателя в чем-либо, то призывает подвергнуть сомнению свои же положения.

В "Критике способности суждения" упорно и обстоятельно доказывается специфичность эстетического, его несводимость ни к знанию, ни к морали. Но рядом существует антитезис: именно эстетическое есть средний член между истиной и добром, именно здесь встречаются и сливаются воедино теория и практика. Само эстетическое — не монолит. У него две ипостаси, два лица. Одно обращено преимущественно к знанию — прекрасное, другое преимущественно к морали — возвышенное. Кантовский анализ основных эстетических категорий ограничивается, как было показано, рассмотрением прекрасного и возвышенного.

Кант предлагает "пояснения" к своему пониманию прекрасного; прекрасно то, что нравится, не вызывая интереса; прекрасно то, что всем нравится без посредства понятия; красота — это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели; наконец, "прекрасное есть символ нравственно доброго".

Философ обращает внимание на опосредованный характер восприятия прекрасного. Красота не может быть воспринята непосредственно чувствами — глазом или ухом; эстетическое чувство — сложная интеллектуальная способность; зрение и слух — только средства восприятия, только путь к душе. Еще древние знали, что возможна сверхчувственная красота. Чем сложнее предмет, тем сложнее и специфичнее его эстетическая оценка. Существует, например, красота в математике: одна и та же задача может быть решена различными способами — длинно и с применением слишком сильных средств (некрасиво) или кратко и элементарно (изящно). Чтобы оценить эту красоту, надо обладать вкусом и художественной культурой, но прежде всего — знать математику ¹.

Важное место в эстетике Канта занимает понятие "свободная игра". Бодрствующий живой организм не может находиться в пассивном состоянии. Когда его активность не направлена на воспроизводство и обеспечение жизни, она обращена на самое себя. Это и есть игра — деятельность как таковая, лишенная посторонней цели, но протекающая по определенным правилам. Подлинная игра — самоцель ². Игра поощряет чувство здоровья, повышает "всю жизнедеятельность", освежает "душевную организацию". Игра непринужденна. Она развивает общительность и воображение, без которых невозможно познание.

Как мы уже знаем, человек, по Канту, — дитя двух миров, чувственного и умополагаемого, феномен и ноумен одновременно, он как бы постоянно пребывает в двух сферах. Игра содержит в себе противоречие: играющий все время как бы пребывает в двух сферах — условной и действительной. Играющий придерживается определенных правил, но никогда не забывает об их условности. Умение играть заключается в овладении двупланностью поведения. В искусстве — та же двупланность. При самой правдоподобной картине действительности зритель или читатель ни на секунду не забывает, что перед ним все же условный мир. Когда человек теряет из виду один из планов искусства, он оказывается вне сферы его действия. Наслаждение искусством — соучастие в игре [21, 21-25].

¹ Ср.: Блез Паскаль пишет в трактате "Рассуждение о страстях любви": "Чем большим умом наделен человек, тем больше неповторимых красот ему оказывается доступно" [33,38]. Вкус и художественная культура не даются от природы, но должны быть воспитаны (см. пролог).

² Таковы были Олимпийские игры в Древней Греции; вспомните о том, что мыслители античности полагают игру занятием, достойным бога (Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы — см. часть 2). Конечно, это не относится к азартным играм, где присутствует материальный интерес и кипят низменные страсти.

4.5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследователь творчества Канта профессор В. Виндельбанд так характеризует его философию: "Учение Канта есть тот кульминационный пункт, которого достигает линия умственного развития в эпоху Просвещения; оно... одновременно заканчивает и преодолевает век Просвещения" [12, 10].

Кант совершает великое открытие; он обнаруживает диалектическую, то есть внутренне противоречивую, природу разума: "...в основе всего нашего мировоззрения лежит некая антиномия"[12, 107].

В частности, этика Канта противоречива (антиномична): человек как феномен, как чувственное существо, детерминирован законами природы, принадлежит миру необходимости и никакой свободы у него нет; вместе с тем человек как существо разумное принадлежит миру свободы; он обладает свободой, скрытой в его ноуменальной глубине, и эта свобода является основой нравственности. (Эта концепция человека напоминает офранцузской классицистической трагедии XVIIв., воснове которой лежал подобный же конфликт разума и чувства, или страсти.)

Это острое противоречие совсем не случайно: вся кантовская философия проникнута антиномиями. Наряду с антиномией свободы и причинности Кант в "Критике чистого разума" формулирует еще три антиномии чистого разума: мир имеет границы во времени и пространстве (тезис) и он бесконечен во времени и пространстве (антитезис); деление всего существующего в мире возможно только до изначально простых элементов (тезис) и все в мире делимо без конца (антитезис); в мире или вне его есть некая абсолютно необходимая сущность (Бог) (тезис) и такой сущности нет (антитезис) (сравните это со сформулированным Н. Бором принципом дополнительности [34, матем. прил. I]).

"Кант полагает, что все эти вопросы, — о конечности или бесконечности мира, существовании свободной воли и существовании Бога, — никогда не могут быть решены с помощью мышления, потому что для их решения человеческий рассудок должен выйти за границы опыта, поскольку, разумеется, в опыте эти "бесконечные" реальности не могут быть даны. А выйти за пределы опыта рассудок не имеет права: его понятия — категории — имеют силу и смысл только в границах опыта. В результате своего размышления Кант приходит к выводу, что, поскольку невозможно теоретически доказать существование свободной воли и Бога, с одной стороны, а, с другой, без допущения их существования невозможно построить мир нравственности, по-

стольку остается верить в то, что знать невозможно (сравните это с воззрениями Паскаля — см. часть 2). Близкую кэтому суждению мысль метафорически высказывает замечательный русский писатель и публицист К. Леонтьев ¹ (1831-1891).

Тезис всех кантовских антиномий высказывается в пользу религиозного мировоззрения, антитезис — в пользу позитивистски-научного" [15, 213].

Кант разделяет мир теории, размышления ("чистый разум"), абсолютом которого является Истина, и мир действия ("практический разум"), абсолютом которого является Добро (Благо). Таким образом, возникает тенденция к отделению Истины от Добра.

Эстетика Канта тоже построена на противоречии: прекрасное есть символ нравственно доброго и вместе с тем прекрасное... совершенно не зависит от представления о добром. Таким образом, Кант делает первый шаг к тому, чтобы отделить доброе от прекрасного. Мыслители Романтизма и их последователи пройдут этот путь до конца (см. часть 2: Бодлер и Достоевский).

Итак, триединство Истины, Красоты и Добра становится проблематичным.

Противоречие выдвигается Кантом как центральный, важнейший факт и как основная проблема познания, притом познания самых существенных сторон действительности. Недаром, помимо антиномических утверждений, во многих разделах философии Канта фигурируют эллиптически усеченные антиномии, так сказать, "антиномии-понятия". Это не только "нечувственная чувственность" форм чистого созерцания в трансцендентальной эстетике, "бессодержательная содержательность" категорий в трансцендентальной аналитике, но и "нелюдимая общительность" в философии истории, "бесцельная целесообразность" в учении о телеологии, "незаинтересованная заинтересованность" и "бессодержательная содержательность" в аналитике вкуса [13, 61-63].

В "Критике чистого разума" исследуется категория необходимости; формы связи мира и познающего его человека основаны на отношениях необходимости (вспомните о детерминизме). Совсем иная сфера человеческой активности рассматривается в "Критике практического разума" — сфера морали, практического поведения, в кото-

¹ К. Леонтьев говорит: "Древо Жизни не есть древо Познания добра и зла" (Цит. по: Розанов В. В. Мимолетное (Извлечения)//Опыты: Лит.-философ, сб. — М., 1990. — С. 298).

рой человек выступает как существо свободное, самостоятельное, не обусловленное внешней необходимостью. Хотя человек как чувственное существо подчиняется законам природы, воля его свободна благодаря тому, что определяется разумом. Главный труд Канта в области эстетики — "Критика способности суждения" — призвана перекинуть мостик между двумя предыдущими "Критиками". Сфера искусства выступает в ней областью, где человек, движимый необходимостью, и человек, реализующий свободу, предстают в интегрированном единстве этих отношений. Таким образом, сама внутренняя логика философского поиска побудила ученого к погружению в мир эстетики, которая стала завершающим этапом, венчающим все его предыдущие философские построения [28, Щ.

Список используемой и рекомендуемой литературы

1. Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. — М., 1996.

2. Арендт Г. Становище людини. — Львів, 1999.

3. Артамонов С. Д. Зарубежная литература XVII—XVIII вв.: Хрестоматия. — М., 1982.

4. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. — М., 2000.

5. БаткинЛ. М. На пути к понятию личности: Кастильоне о "грации" // Культура Возрождения и общество. — М., 1986.

6. Бахмутский В. Я. Классицизм //Лит. энциклопед. словарь. — М., 1987.

7. Берковский Н. Я. Статьи и лекции по зарубежной литературе. — СПб., 2002.

8. Буало Н. Поэтическое искусство / Пер. Э. Линецкой. — М., 1957.

9. Ванновский А. Новые данные о влиянии Шекспира на Пушкина // Пушкинист. Вып. 1. — М., 1989.

10. Велъфлин Г. Основные понятия истории искусств (Проблема эволюции стиля в новом искусстве). — СПб., 1994.

11. Велъфлин Г. Ренессанс и Барокко // Макаров А. Світло українського бароко. — К, 1994.

12. Виндельбанд В. От Канта до Ницше. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. — М., 1998.

13. Володин В. Η., Любутин К. Н., Нарский И. С. От рассудка к разуму (Кант, Гегель, Фейербах). — Екатеринбург, 1991.

14. Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному. — М., 1997.

15. Гайденко П. П. Трагедия эстетизма. — М., 1970.

16. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. — М., 1980.

17. Гвардини Р. Конец нового времени // Вопр. философии. — 1990. — №4.

18. Гете И. В. Избранные философские произведения. — М., 1964.

19. Голенищев-Кутузов И. Романские литературы. — М., 1976.

20. Гораций. Оды, эподы, сатиры, послания / Пер. М. Л. Гаспарова. — М., 1970.

21. Гулыга А. Эстетика Канта // Кант И. Критика способности суждения. — М., 1994.

22. Гусейнов Α. Α., Апресян Р. Г. Этика. — М., 1998.

23. Декарт Р. Сочинения: В 2 т. — М., 1989.

24. Кагарлицкий Ю. И. Шекспир и Вольтер. — М., 1980.

25. Кант И. Критика способности суждения. — М., 1994.

26. Кант И. Сочинения: В 6 т. - М., 1961-1966.

27. КойреА. От замкнутого мира к бесконечной вселенной. — М.,2001.

28. Кривиун О. А. Эстетика. — М., 1998.

29. Кунцман П., Буркард Ф.-ГГ., Видман Ф. Философия: dtv-Atlas. — Μ., 2002.

30. Лосев Α. Φ. Конспект лекций по эстетике нового времени. Классицизм // Лит. учеба. — 1990. — Июль-август. — Кн. 4.

31. Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. — М., 1990.

32. Музиль Р. Человек без свойств. — М., 1984.

33. Паскаль Б. Трактаты. Полемические сочинения. Письма. — К., 1997.

34. Пустовит А. В. История европейской культуры: Учеб. пособие. — К.: МАУП, 2004.

35. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. — М., 1974-1978.

36. Расин Ж. Андромаха // Театр французского классицизма. Пьер Корнель. Жан Расин / Пер. с франц. — М., 1970.

37. Сигал Н. А. "Поэтическое искусство" Буало // Буало Н. Поэтическое искусство / Пер. Э. Линецкой. — М., 1957.

38. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. — М., 1994.

39. Татаркевич В. Історія філософії: В 2 т. — Львів, 1999.

40. Теория метафоры. — М., 1990.

41. Философия: Учебник / Под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной, В. П. Филатова. - М., 1998.

42. Фрагменты ранних греческих философов: Ч. 1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / Изд. подготовил А. В. Лебедев. - М., 1989.

43. Шаповалов В. Ф. Основы философии. — М., 1999.

44. Якимович А. Новое время. Искусство и культура XVII—XVIII веков. - СПб., 2004.

45. XVIIвек в диалоге эпох и культур // Матер, науч. конф. — СПб., 2000. - (Сер. "Symposium". Вып. 8).

Эпилог

ПАРАДОКС РОМАНТИЧЕСКОЙ ИРОНИИ: БЛЕСК И НИЩЕТА ЛИЧНОСТИ

..Во, друг, послушай: не беда

Неверной младости утрата.

Конечно, я теперь седа,

Немножко, может быть, горбата;

Не то, что в старину была,

Не так жива, не так мила;

Зато (прибавила болтунья)

Открою тайну: я колдунья!