Проблема сущности человека в истории философии

Современная философская антропология тесно связана с другими науками, изучающими человека: собственно антропологией, исследующей естественно-историческое происхождение человека и человеческих рас; социологией, рассматривающей социальные особенности человеческого существования; педагогикой — наукой о воспитании человека, а также психологией, изучающей особенности индивидуального поведения состоит в том, что оно исследует наиболее общие проблемы человеческого бытия, специфику существования человека как вида. Такими проблемами являются проблемы антропосоциогенеза (от греч. genesis— про­исхождение, возникновение) — происхождения человека и человеческого общества, смысла существования человека как вида и смысла жизни отдельной личности, свободы и необходимости в человеческих (действиях и т. п.

На рубеже XX-XXI вв. проблема человека становится центральной в философском знании. Проявляется обостренное внимание к тому, что в философии называется «экзистенциальной проблематикой»: вопросам о смысле жизни и ценности человеческого существования, Напротив, интерес к онтологии и гносеологии как частям философcкого знания заметно снижается. Почему так происходит?

Проблема человека приобретает особую актуальность в те периоды развития истории, когда остро встает вопрос о смысле жизни и цели существования не только отдельного человека, но и всего общества. Именно такой период переживает как отечественная, так и мировая история.

Термин «антропология» означает учение о человеке, а философская антропология, соответственно, философское учение о человеке, или философия человека.

ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ — направление, занимающееся изуче­нием человека, его природы и сущности.

Обыденному мышлению представляется, что человек не заключает в себе никакой тайны, ведь каждый из нас уверенно выделяет человека из остального мира, и его отличие от всех других существ представляется совершенно очевидным. Но, как говорил испанский философ X. Ортега-и-Гассет, философия оправдана тем, что выходит за пределы очевидности. Выходит она за такие пределы и в исследовании человека. Испанский мыслитель не одинок в своем мнении. Еще И. Кант пришел к выводу, что в философии существует всего три вопроса, на которые она призвана ответить: «Что я могу знать?», «На что я могу надеяться?», «Что я должен делать?» И все они перекрываются одним вопросом: «Что такое человек?»

Философы считают, что проблема человека содержит в себе много тайн и загадок. Именно в этих выражениях говорили о человеке многие мыслители. «Человек, — писал Ф. М. Достоевский, — есть тайна, я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Для Достоевского очевидно не только то, что человек есть тайна, но и то, что соответствовать своему понятию человек может, только занимаясь этой тайной, причем занимаясь всю жизнь.

Человек есть тайна и в том смысле, что к нему не может быть вполне применен исключительно рационалистический, сугубо научный подход. Какие бы науки ни занимались изучением человека, их методы всегда направлены на его «препарирование». Простая сумма знаний частных наук о человеке не дает искомого образа, поэтому философия всегда стремилась к постижению его целостности и пыталась выработать собственные средства познания сущности человека.

Современная философская антропология включает в себя многообразные и противоречивые школы и направления, активно обсуждающие такие проблемы, как сущность и существование человека, соотношение в его природе биологического и социального, происхождение человека (антропогенез), социализация личности, бытие человека в культуре.

Для того чтобы полнее осознать сегодняшнее состояние философской антропологии, необходимо представить себе те результаты, которые были достигнуты в истории философии, поскольку есть некоторая традиция, преемственность взглядов на сущность человека.

Какие же образы человека существовали в истории философской мысли?

В античной философской мысли человек рассматривался преимущественно как часть космоса, как некий микрокосм, в своих человеческих проявлениях подчиненный высшему началу — судьбе, поэтому можно говорить, что образ человека в античной философии космоцентричен. Само греческое мышление, как отмечают многие исследователи, например А. Ф. Лосев, было телесным, вещным. Даже основу всего сущего античные философы милетской школы, с которой фило­софия и началась, видели обязательно в чем-то вещественном: в огне, воздухе, воде. Даже на зрелых стадиях развития античной мысли, когда греки не только вырабатывают идеи, но и создают сложные концепции их происхождении и сущности, они не идут в их понимании дальше уподобления внешним вещам. Античные греки открывают «душу», но понимают под ней нечто скрытое внутри вещи и приводящее ее в движение. Поэтому душой обладает не только человек, но и животное, и растение. Неслучайно Аристотель относит науку о душе, психологию, к биологии.

Греки говорили, что человеком можно считать того, кто умеет читать и плавать. Для них человек мыслит всем телом, следовательно, ля того чтобы хорошо мыслить, надо уметь бегать, метать диск, стрелять из лука, бороться. Было естественно то, что такой величайший философ, как Платон, мог одновременно быть олимпийским чемпионом. (подробнее см.: 2.5. Античная философия).

В системе христианского мировоззрения человек стал восприниматься как существо, в котором изначально неразрывно и противоре­чиво связаны две ипостаси: дух и тело, качественно противоположные друг другу как возвышенное и низменное. Человек, считал Фома Аквинский, существо, промежуточное между ангелами и животными. Плоть человеческая с точки зрения христианства — арена низменных страстей и желаний, порождение дьявола. Бессмертная душа и смертная плоть человека противопоставлены друг другу. Заботиться нужно толь-э о спасении души, в том числе и при помощи обуздания тела. Бог и душа влекутся друг к другу, говорил святой Августин, и нет ничего кроме этого, ровно ничего. Огромное значение придается промыслу Божьему, проявлению «божественной воли» во всех событиях в мире. Средневековый образ человека теоцентричен, а не космоцентричен, как в античности. Человек не верит в себя, он верит в Бога, Его глаза обращены к потустороннему миру. Идеальным образом человека оказывается образ святого. Посюсторонний мир, как и сам человек, рассматриваются не такими, как в действительности, а лишь как момент движения человека к Богу. Христианин стремится освободиться от дьявольских пут и постичь божественный свет истины. Считается, что человек не может самостоятельно добыть знание, оно открывается ему в откровении, также не может он и преодолеть свою греховную природу без Божьей благодати.

Христианство выдвинуло вместо разума античности иной главный признак человека — сердце и главный признак человечности — любовь. Однако не любовь человека к другому человеку, а любовь к Богу. Христианскому сознанию была чужда мысль о конечности человеческого бытия: вера в бессмертие души скрашивала суровое земное существование (подробнее см.: 3.2. Философия средних веков).

Философия Нового времени видела в человеке прежде всего его Духовную сущность. Естествознание, освободившись от идеологического диктата христианства, преуспело в натуралистических исследованиях природы человека. Но еще большей заслугой этого времени было безоговорочное признание автономии человеческого разума в деле познания собственной сущности.

Образ человека Нового времени антропоцентричен. Бог смещается периферию человеческой жизни. Человек теперь верит в себя. Происходит второе — после античности — рождение рационализма, поло­жившее начало экспериментальной науке. Главная сфера человеческой деятельности в эпоху Нового времени — познание. Главный метод познания — рефлексия. Миром управляют законы, соответствующие законам человеческого разума. Любой, самый утопический социальный проект, который можно построить в человеческой голове, в силу этого соответствия имеет шанс быть воплощенным в действительности. Спо­соб реализации социальных проектов — воспитание и просвещение.

Отношения человека с природой — это отношения господства и подчинения. Ученые — естествоиспытатели. Они «пытают» природу и тем способствуют покорению ее, сначала в идеальных, мыслительных, научных формах, а затем и в технических, промышленных. Христианская идея движения истории к Царству Божьему была секуляризирована в идею исторического прогресса в различных формах от буржуазного либерализма до пролетарского коллективизма (подробнее см.:3.4. Философия Нового времени).

В XIX в. основное внимание философов было сосредоточено на исследовании сознания, духовного начала в человеке, сущность которого могла отождествляться с рациональным (Гегель) или же иррациональным (Шопенгауэр, Ницше) (подробнее см.: 4.2. Немецкая классическая философия).

В философии марксизма человек рассматривался как предметное существо: он всегда имеет дело с предметами, поэтому нельзя сводить деятельность человека лишь к мышлению (сознанию). Это лишь одна из способностей целостного человека. В предметной деятельности воплощается противоречивое единство опредмечивания и распредмечивания. Опредмечивание есть превращение деятельностных способностей человека в свойства предмета. Распредмечивание — превращение характеристик предмета в деятельностные способности человека. Опредмечивание есть в то же время и распредмечивание, ибо, опредмечивая, человек в то же время распредмечивает себя.

Человек, однако, не только природное предметное существо, но и общественное существо, живущее в обществе. Общество, с одной стороны, создается человеком, с другой — формирует человека, социализирует его. Не только сам человек, но и его чувства — зрение, слух, обоняние — культурно ориентированы. К тому же наряду с этими чувствами возникают принципиально новые чувства, к которым можно отнести волю и любовь. Марксизм отстаивал тезис о социальной природе человека, утверждая, что все, что делает человека человеком, формируется социально. Например, такие качества человека, как способность к прямохождению, мышление и речь, не присущи человеку как представителю биологического вида, они являются социально за­данными. Если ребенок волей случая вырастает вне людей, т. е. вне общества и культуры (так называемые маугли), то в своем развитии он остается на уровне психики высших животных: передвигается на четвереньках, не умеет говорить, не способен к абстрактному мышлению. Марксизм в своей трактовке человека во многом сохранил просветительский характер: человек мыслился как существо рациональное. Иррациональность его поведению придают «нечеловеческие» общественные условия, которые Маркс считал «предысторией человечества». Сторонники марксизма надеялись, освободив общество от частной собственности, эксплуатации и социального неравенства, изменить и самого человека, который должен был стать в будущем уни­версально развитым и гармоничным. В таком «проекте» человека сказался утопизм марксизма, как и всего просветительского подхода в целом (подробнее см.: 4.3.2. Марксизм).

Оптимистическим представлениям Маркса о будущем общества и человека другой мыслитель, который наряду с Марксом наиболее повлиял на самосознание людей в XX в., а именно 3. Фрейд, противо­поставил свои выводы, последовавшие из его теории психоанализа. По Фрейду, сознание человека не рационально, а иррационально, т. е. управляется бессознательным. Хотя человеческая культура стремится наложить запреты на основные инстинкты (инстинкт агрессии и сексуальный инстинкт), преодолеть свою биологическую природу чело­век не в силах, так как источник его проблем не вне его, как считал Маркс, а внутри и кроется в психике самого человека (подробнее см.: 4.3.6. Психоанализ).

Иррационалистическое представление о сущности человека стало наиболее распространенным в XX в. Именно эту позицию занимали представители не только фрейдизма и неофрейдизма, но и русские религиозные философы, а также экзистенциалисты.

Согласно экзистенциализму, человек живет в чуждом ему мире. Его бытие иррационально, бессмысленно и непостижимо. Смысл жизни человека — в мистическом общении с Богом, с узким кругом «духовной» аристократии, в переживании «подлинности» индивидуальной Жизни (подробнее см.: 4.3.5. Экзистенциализм).

Отказавшись от рационалистических представлений о том, что со­знание и поведение человека определяются именно разумом, философы обратили внимание на то, что воля к жизни или воля к власти, вера, стремление к переживанию подлинности жизни могут оказывать обнаруживает следующую закономерность как тенденцию своего развития: происходит все большее расширение научаемых форм поведения, того, что в терминологии русского физиолога И. Павлова было названо «условными рефлексами». Человек реализует новые, культурные, а не биологические способы приспособления к миру, начинается социальная история.

Американский философ и культуролог Л. Уайт, критически проанализировав трудовую теорию становления человека, предложил существенно иную концепцию антропосоциогенеза — теорию символизации.Любой живой организм, чтобы жить и воспроизводить себе подобных, должен осуществлять минимум приспособления к окружающей среде. Однако только человек как вид осуществляет этот процесс символическими средствами. В отличие от животных, например, он способен охватывать и истолковывать свой мир с помощью символов, достигая приспособления и понимания на более высоком уровне. Сам механизм научения, заменивший для человека способ генетической передачи информации, может существовать лишь с помощью символов.

На философскую и культурную антропологию оказали большое влияние работы немецкого философа Э. Кассирера, увидевшего в символизации универсальный принцип, объединяющий различные формы культуры. По его мнению, человек — это существо символизирующее. Способность создавать символы, наделять ими предметы, оперировать ими, т. е. исключительно человеческая способность к символизации,отличает человека от животного и является необходимым условием развития человеческой культуры.

Нетрудно заметить, что в основании разных теорий антропосоциогенеза таится вопрос о соотношении биологического и социального в человеке, или, говоря иначе, вопрос о природе человека.Явное или неявное следование тому или иному пониманию человеческой природы приводит к построению существенно разных философских концепций человека.

В современной философской литературе сложились две позиции по этому вопросу. Согласно одной, природа человека всецело социальна Согласно другой, она не только социальна, но и биологически нагружена. При этом речь не идет о том, что жизнедеятельность человека имеет и биологические детерминанты, определяющие зависимость человека от набора генов, баланса вырабатываемых гормонов, обмена веществ и бесконечного множества других факторов.

Существование этих факторов признают все. Речь идет о том, существуют ли биологически запрограммированные схемы поведения человека. Вопрос этот очень сложный и запутанный. Сторонники и того и другого подходов черпают доводы из серьезных источников. Сторонники первого, утверждая, что человек рождается с единственной способностью, «способностью приобретать человеческие способности» (выражение А. Н. Леонтьева), ссылаются на эксперимент, поставленный самой природой и продолженный человеком. Речь идет о слепоглухонемых детях (родившихся или ставших такими в самом раннем детстве) из специальной школы в Загорске (Сергиев Посад). У них были оборваны все важнейшие каналы связи с миром еще до того момента, как они могли освоить хотя бы малую часть культурного содержания, необходимого для становления человека. только в школе, с использованием специальных методик, основанных на теории предметной деятельности, их постепенно приучали к человеческому поведению, начиная с приема пищи и заканчивая сложными навыками письма и даже речи. Их учили произносить членораздельные звуки, затем говорить, затем читать и писать с помощью азбуки Брайля. В результате формировались люди, хотя и продолжавшие оставаться слепыми и глухими, но во всех других отношениях вполне нормальные. Об успехе эксперимента свидетельствует то, что четверо из них окончили психологический факультет Московского университета и стали психологами.

Сторонники второго подхода ссылаются на данные современной социобиологии, усиленно развивающейся с 1975 г., когда ее основоположник Э. Уилсон опубликовал книгу «Социобиология: Новый синтез». Согласно социобиологам, большинство стереотипных форм человеческого поведения свойственно и млекопитающим, а большинство специфических форм — поведению приматов. Среди этих стереотипных форм Э. Уилсон выделяет взаимный альтруизм, защиту определенного местообитания, агрессивность, следование отработанным эволюцией формам сексуального поведения, приверженность не только родственным, но и внутрипопуляционным образованиям, наконец, социализацию с помощью отработанных эволюцией способов и механизмов и др. При этом нужно иметь в виду, что когда речь идет об альтруизме, то соответствующий термин употребляется метафорически эти действия именуются альтруистическими, это не значит, что каждому соответствующему действию предшествует сознательное намерение, основывающееся на различении добра и зла. Когда биологи говорят об альтруизме, они подразумевают социальное взаимодействие, которое расширяет эволюционные возможности там, где они сопровождаются повышением репродуктивного успеха. Признавая решающее влияние культурной эволюции, социобиологи стараются обратить внимание, что на формы, в каких мы мыслим и действуем, оказывает тонкое влияние и наша биология. Социобиология, таким образом, ведет речь о единой природе человека, находя в ней место и биологическим влияниям.