Система Ло»: эксперимент и уроки
Карьера игрока.Крайним типом прожектёра-меркантилиста и одновременно ярким типом новоевропейского карьериста, сочетавшего азарт игрока с одержимостью большой идеей[14] — в области искусства, науки, промышленности или банковского дела — был шотландец Джон Ло (1671 — 1729). Сын богатого золотых дел мастера и банкира, одарённый красивой внешностью, физической ловкостью и острым расчётливым умом, Ло с 20 лет блистал франтом в Лондоне. Он выходил победителем в разных играх — в мяч, в карты, со смертью. Убив соперника на дуэли, был вынужден уехать в Голландию (в 1694 г.) и, подобно многим другим визитёрам, впечатлился яркой картиной процветания этой страны. Главную причину торгово-промышленных успехов Голландии Ло усмотрел в широкой доступности кредита благодаря низкому уровню ссудного процента. С этим выводом, ознакомившись с деятельностью прославленного Вексельного Банка Амстердама, Ло отправился далее в Италию, на родину банковского дела, изучая его постановку в Риме, Венеции, Флоренции и Неаполе. Одновременно Ло достигает такого искусства в азартных играх, что, когда в 1708 г. он впервые появился в Париже, уже через несколько месяцев был выслан по распоряжению генерал-лейтенанта полиции. Хотя никто не мог обвинить новоявленного «Жана Ласса» в нечестности, он настолько превосходил всех в умении комбинировать, хладнокровии и удачливости, что его участие в игре оказывалось слишком разорительным для остальных.
Шанс.Однако личное обогащение не стало главным для Ло, у которого уже созрела большая идея, изложенная в книге «Деньги и торговля, рассмотренные в связи с предложением об обеспечении нации деньгами» (1705), изданной в Эдинбурге: банки составляют «лучшее средство для увеличения количества монеты». Вызывавший уважение всей Европы Вексельный Банк Амстердама, опыт которого изучал Ло, был основан на принципе равновесия металлических резервов и вкладов. Ло же считал, что кредитные обязательства банка вовсе не обязательно должны полностью обеспечиваться содержимым его сейфов. Процент резервирования может быть незначительным, поскольку ценность денег определяется масштабом обслуживаемого ими хозяйственного оборота. Чем больше банк раздает ссуд, тем «больше увеличивает он количество монеты, приносящей доход стране, потому что при этом дается занятие большему числу рук, торговля расширяется, займы становятся легче и дешевле».
Своей проект оживления национальной экономики бумажными деньгами Ло предложил сначала парламенту родной Шотландии. Идея не встретила сочувствия; отклонили её также Генуэзская республика и герцог Савойский. Доложили о проекте Ло и потускневшему «королю-солнце» Людовику XIV, на склоне лет ввергшему Францию в изнурительную «войну за испанское наследство»; тот не захотел слушать. Но зато Ло познакомился с герцогом Орлеанским, который после смерти короля стал регентом французского престола и предоставил Ло шанс.
Исторический контекст.Война за испанское наследство» (1701 — 1714) окончательно опустошила Францию, и без того десятилетиями дорого платившую за честолюбие Людовика XIV. Итогами его правления стали бедственное положение большинства селян и горожан; пустая казна (наличность не более 
млн ливров, ожидаемые за год доходы не более 4—5 млн ливров) и огромный государственный долг (свыше 2000 млн ливров). Сельские постройки оставались без самых необходимых поправок, поля — без обработки, так как земледелец не имел ни скота, ни удобрения, ни орудий; голодовки были обычным явлением. Достатка не было и у основной части дворянства и чиновничества, за исключением верхушки знати и откупщиков. Дошло до того, что власть изъяла из рук духовенства ведение метрических книг и отдала на откуп компании, вымогательства которой были столь жестоки, что вызвали восстание крестьян в некогда цветущей области Перигор. Благодаря счастливой случайности последнему генеральному контролёру финансов при Людовике XIV Демарэ (племяннику Кольбера) удалось провести перечеканку золотых и серебряных монет, подвергнутых до этого королевской порче. Однако инерция недоверия к королевской монете осталась: кроме того, заёмщики и арендаторы, взявшие ранее долгосрочные обязательства из расчёта в худшей монете, теперь были обязаны платить лучшей.
И в этот момент появился Джон Ло с его идеей замены звонкой наличности бумажной «монетой» — банковским билетом. Ло утверждал, что бумажные деньги сравнительно с металлическими удобнее и в расчетах (быстрее), и в делимости (обмен крупных единиц на мелкие без каких-либо потерь), и в хранении (компактность), и в пересылке (причём без отклонений ценности в различных местностях). Но главное — выпуском банковских билетов можно довести количество денег в обращении до той полноты, которая необходима для внутренней торговли, направления средств в отрасли, наиболее выгодные для страны, и обеспечения занятий большему числу людей с выплатой зарплаты. Кроме того, отпадёт необходимость в контроле за вывозом наличности и прекратится зависимость от стран-обладателей запасов благородных металлов. «Довольно безрассудно ограничивать производительные силы нации, ставя их в зависимость от тех материалов, которые не в нашей власти», — писал Ло, подразумевая употребление бумажных денег вместо металлических.
В 1716 г. Ло было разрешено основать Всеобщий банк с правом выпуска бумажных денег; в 1717 г. — акционерную компанию для колонизации долины Миссисипи, объявленной владения французского короля (Луизианой) ещё при Кольбере. Банк Ло в 1718 г. был преобразован в Королевский, а Миссисипская компания — в Западное общество, которое переросло в 1719 г. в компанию Всех Индий, поглотившую Ост-Индскую и Китайскую компании. Она получила право монопольной торговли на всех морях. Джон Ло был избран членом Парижской академии наук. В январе 1720 г. он стал генеральным контролёром финансов Франции, которыми фактически уже не первый год управлял.
Ажиотаж.Уставный капитал основанного Ло Всеобщего банка (6 млн ливров — 1200 акций по 5000 ливров каждая) был лишь на четверть обеспечен металлическими резервами. Но правительство не только признало банкноты Ло законным платежным средством, но и обязало принимать их в уплату всех видов налогов и других платежей в пользу государства, а провинциальных чиновников — пересылать в Париж налоговые сборы исключительно этими банкнотами. Снискав популярность демонстрацией удобства бумажных денег, Банк Ло начал выдавать ссуды промышленным и торговым фирмам под низкие проценты.
Однако Ло не остановился на выпуске банкнот, подзадоривая публику покупать акции Миссисипской компании (Западного общества). В 1718 г. выпущено 200 тыс. акций по 500 ливров каждая, целиком оплаченных облигациями государственного долга, — всего на 100 млн ливров. Акции предназначались для широкого круга покупателей и активного обращения на бирже. Их первоначальная котировка была вдвое ниже номинала, но сам Ло купил 200 акций «на срок», обязуясь через полгода уплатить по номиналу за каждую акцию независимо от котировки. А банк Ло, преобразованный в Королевский, стал выдавать банкноты в ссуду на покупку акций компании.
Чтобы повысить курс акций компании, Ло прибегнул к массированной рекламе. Было объявлено об основании в устье Миссисипи города Нового Орлеана, растиражированы «известия» об изобилии золота и драгоценных камней в тех краях и т.д. Весной и летом 1719 компания Всех Индий выпустила дважды выпустила по 50 тыс. акций. На этот раз платить нужно было серебряной монетой или банкнотами, при этом желающие приобрести новую акцию («дочку» номиналом 550 ливров) должны были предъявить 4 старых («матери»), а следующую «новую» (1000 ливров — «внучку») — то же самое плюс одну акцию-«дочку». Осенью 1719 последовало ещё три 100-тысячных выпуска акций номиналом уже по 5000 ливров.
Разогретый Ло ажиотажный спрос на акции привел к отчаянной спекуляции ими с ростом курса, доходившим до 15—18 тыс. ливров. Ло реализовал свой план превратить Париж в крупнейший в мире рынок ценных бумаг. Биржевой бум привлёк в столицу Франции многих иностранцев, а также изобилие предметов роскоши для продажи новоявленным миллионерам, смекнувшим, что они не вкладывают капитал для получения процентов, а приобретают товар для перепродажи с барышом. Разбогатевшие спекулянты стали обзаводиться поместьями, шикарными особняками, роскошной мебелью, сервировкой и т.д. Была польза для местных торговцев, ремесленников, наёмных рабочих, чьи заработки значительно выросли.
Крах.Сумма, вырученная от продажи акций, позволила погасить государственный долг; компания Всех Индий получила в своё распоряжение королевскую монополию чеканки (монетную регалию) и генеральный откуп; последнее означало ликвидацию должностей генеральных сборщиков прямых налогов и генеральных откупщиков косвенных налогов и многочисленных более мелких взимателей поборов. Но, чтобы обеспечить сделки с акциями, Королевский банк Ло вынужден был выпускать всё новые (и всё более небрежно исполненные) банкноты — всего на сумму около 900 млн ливров в течение 1719 г., при вдвое большей номинальной стоимости выпущенных акций. Операции с ценными бумагами в итоге стали вытеснять торговую деятельность; вопреки взглядам самого Ло, нарушилась соразмерность между суммой средств обращения и существующей в них потребностью.
Самоуверенный финансист упустил момент, когда лихорадочную куплю-продажу акций заменил вопрос о доходности этих бумаг, а владельцы банкнот стали требовать их размена на металлические монеты. Поскольку запаса наличности Королевского банка явно не могло хватить, Ло и регент ввели ограничения на владение звонкой наличностью (500 ливров), выдачу количества монет в одни руки (не более 10 ливров), размер платежей золотом и серебром. Однако это привело к исчезновению из обращения мелкой разменной монеты, что подрывало розничную торговлю. Население стало избегать банкнот; началось и падение акций компании Всех Индий. В мае 1720 г. Королевский банк прекратил размер банкнот, возобновившийся лишь после отставки Ло и сопровождавшийся давками, драками и выдачей медяков вместо серебра; в октябре банкноты были аннулированы; вскоре рухнула и компания, а Джон Ло вынужден был под улюлюканье французов убраться из страны.
Джон Ло и Россия. Примечателен факт переговоров Джона Ло на посту генерального контролёра финансов Франции с посланником русского царя. Пётр I хотел обратить энергию Ло на русско-армянскую колонизацию побережья Каспийского моря. Господина «Жана Ласса», как называли Ло в Париже, интересовали прежде всего возможности торговли Франции с Ираном, Китаем, Японией через Балтийское море, Россию и Ледовитый океан (!). Переговоры шли недолго — дело Ло вскоре потерпело крах.
Уроки эксперимента: мошенничество и пророчество. Эксперимент Ло вошёл в историю как «наиболее безумное банковское и биржевое предприятие, какое когда-либо видел свет» (А. Смит), величайший финансовый «мыльный пузырь» в истории Франции, на века оставшийся для государственных деятелей пугалом «бумажного змея» неконтролируемой денежной эмиссии. Одновременно с крахом «системы Ло» по ту сторону Ла-Манша также лопнул «мыльный пузырь» — акционерная «компания Южных морей». Однако в отличие от Франции, где биржевой бум подпирался эмиссией банкнот Королевского банка, а компания Всех Индий поглотила прочие торговые компании, Банк Англии и могучая Английская Ост-Индская компания дистанцировались от спекулятивной лихорадки, в которой было замешано немало высокопоставленных лиц (включая престарелого директора Монетного двора сэра Исаака Ньютона, «погоревшего» в итоге на 20 тыс. фунтов стерлингов и признавшегося, что может рассчитать движение небесных светил, но не людское сумасшествие). Поэтому для банковского дела и торговли Англии крушение аферы «компании Южных морей» оказалось не столь глубоким потрясением, как финансовый обвал во Франции.
Ближайшим следствием авантюры Ло для экономической мысли стала смена приоритетов: проблемы денежного обращения отступили на второй план относительно сферы производства, а благотворность государственного вмешательства в экономику была поставлена под сомнение.
К. Маркс находил в деятельности Ло «приятную помесь мошенника и пророка». Своеобразная «реабилитация» Ло имела место дважды: в период становления системы долгосрочного промышленного кредита и роста промышленных акционерных обществ (вторая половина XIХ в.) и в период утверждения денежно-кредитной политики как необходимого слагаемого макроэкономического регулирования (середина XХ века). Экономист и статистик И. Э. Горн (1825 — 1875) в своей книге об эксперименте Ло, вышедшей во Франции в 1858 г., пришёл к выводу, что Ло в пылу увлечения и от избытка самоуверенности чересчур понадеялся на могущество открытых ими принципов и переступил границы их применения — что вообще свойственно «изобретателям и распространителям великих идей». Имеющиеся в виду принципы — это значение кредита в стимулировании того, что сейчас называют «реальным сектором» экономики, и возможности «ассоциации» (централизации) относительно небольших капиталов в акционерных компаниях. К этому можно добавить использование возможностей центрального (государственного) банка и системы частичного резервирования. Все эти принципы требуют особой осторожности в их применении, и её нарушение чревато финансовыми «пирамидами» и потрясениями, в дни которых неизменно вспоминают Ло.