Эволюция теорий национальной конкурентоспособности: от абсолютных к конкурентным преимуществам стран

В предыдущем параграфе нашей монографии мы отметили, что несмотря на отсутствие единого подхода к определению национальной конкурентоспособности, на практике эта категория стала неотъемлемой частью экономической политики каждого государства. Рассмотрим теоретические предпосылки формирования концепции национальной конкурентоспособности, с тем чтобы проследить не только эволюцию теорий межстрановой конкурентоспособности, но и выявить факторы, лежащие в основе конкурентных и неконкурентных экономик, что в последующем, как представляется, позволит нам сформулировать соответствующие рекомендации и выводы.

Проблема национальной конкурентоспособности неразрывно связана с тремя группами теорий. Во-первых, с теорией международной торговли, так как для определения конкурентоспособности страна обычно сравнивается с другими государствами в эффективности участия в международном раз­делении труда. Во-вторых, с теорией пространственной организации про­изводительных сил, ввиду того, что промышленность является главным объектом эмпирических исследований процессов конкуренции. И, в-третьих, с теорией человеческого капитала, так как эффективное исполь­зование и постоянное развитие человеческого капитала является основой для создания конкурентоспособной экономики. Как пишет в своем исследовании И. Пилипенко (См.:141), можно выделить 3 группы теорий, изучающих национальную конкурентоспособность (по географическому признаку): американскую, британскую и скандинавскую школы. Теоре­тические разработки выделенных школ и формируют общую теорию конкурентоспособности стран и регионов в мировом хозяйстве, образуя три взаимосвязанных блока исследований:

1. территориальная организация производительных сил - основная тема исследований американской школы теории конкурентоспособ­ности (М. Портер, М. Энрайт и др.), которая в наибольшей степени ориентирована на практические аспекты реализации программ кон­курентоспособного развития экономических субъектов;

2. международное разделение труда между развитыми и развиваю­щимися странами в силу исторических причин всегда было в центре внимания британских ученых, что и отражается в разработках бри­танской школы теории конкурентоспособности (Дж. Даннинг, Р. Каплински, Дж. Хамфри, X. Шмитц, К. Фримэн);

3. национальные и региональные инновационные системы - концеп­ции, созданные исследователями скандинавской школы теории конкурентоспособности, социально-экономической по своей сути (Б.-О. Лундваль, Б. Йонсон, Б. Асхайм и А. Изаксен, Э. Райнерт и др.).

Обобщая выводы различных школ теории конкурентоспособности, можно выделить следующий ряд характеристик конкурентоспособного государст­ва:

· высокая производительность труда за счет эффективного исполь­зования имеющихся ресурсов;

· сбалансированный экономический рост через развитие как традиционных, так и новых прогрессивных отраслей хозяйства, основанное на быстром внедрении инноваций в производство;

· производство качественных товаров и услуг, способных удовлетво­рить внутренний и внешний спрос;

· рациональное использование природно-географических ресурсов (ЭГП, полезных ископаемых, культурно-исторического наследия и т.п.);

· превращение недостатков своего ЭГП в конкурентные преимущества (использование концепции географиче­ского поссибилизма - творческий подход к вмененным недостаткам эко­номики страны);

· и как результат - высокий уровень жизни населения. При этом следует подчеркнуть, что ни одна страна из-за ограниченности имеющихся ресурсов не может быть конкурентоспособной во всех отрас­лях мирового хозяйства.

Анализ теоретических разработок позволяет сделать несколько вы­водов. Во-первых, все исследователи едины во мнении, что конкурентные преимущества создаются и в основном используются на региональном уровне. Во-вторых, они подчеркивают ведущее значение экономических субъектов, действующих в регионах как главных факторов в повышении конкурентоспособности национальной экономики, то есть используют институциональ­ный подход в решении проблемы. В-третьих, исследования трех школ показывают, что развивающиеся на региональном уровне такие формы организации производства, как промышленные районы разных типов, ре­гиональные и локальные кластеры, которые связаны между собой через глобальные цепочки добавления стоимости, контролируемые ТНК, явля­ются индикаторами конкурентоспособности отраслей хозяйства страны. Поэтому, в-четвертых, основным объектом политики по повышению конкурентоспособности должны быть регионы, в которых действуют че­тыре выделенных нами основных институциональных фактора конкурен­тоспособности страны, формирующие региональные инновационные сис­темы.

Наиболее типичный взгляд на развитие концепции национальной конкурентоспособности, закрепленный в многочисленных монографиях и публикациях отечественных авторов (см. например: 93; 96; 187), можно представить в виде следующей цепи рассуждений.

Исторически концепция конкурентоспособности основана на тео­рии использования в международном разделении труда сравнительных преимуществ национальных экономик (дешевый труд, богатые при­родные ресурсы, благоприятные географические, климатические, ин­фраструктурные факторы и т.п.) для экспорта продукции в страны, где таких преимуществ нет, и импорта продукции из стран, которые обла­дают преимуществами по сравнению с национальной экономикой стра­ны-импортера (эти и дальнейшие рассуждения приводятся с рядом сокращений в: 93).

Конкуренция составляет основу динамичного развития индустри­ального общества, имеет первоначально форму свободной конкурен­ции частных производителей на открытых рынках и преимущественно ценовой механизм ее реализации на внутреннем и зарубежных рынках. При этом само понятие конкуренции в индустриальном обществе, раз­вивающемся на протяжении трех веков, динамично меняется.

Высокий уровень производства и потребления ВВП на душу насе­ления способствует в развитых рыночных странах созданию более ка­чественных условий для межстрановой и межфирменной конкуренции в мировом экономическом пространстве.

В ходе индустриального развития в рыночной среде созревают но­вые конкурентные условия, меняющие общий вектор конкуренции от преимущественного использования сравнительных национальных преимуществ к использованию динамично меняющихся конкурент­ных преимуществ, основанных на научно-технических достижениях, инновациях на всех стадиях от создания товара до продвижения его от производителя к потребителю.

Сравнительные преимущества даны стране от природы, они ста­тичны и не воспроизводимы. Конкурентные преимущества динамичны, связаны с инновациями, развитием человеческого капита­ла, интеллекта и по самой своей природе безграничны. Нельзя проти­вопоставлять сравнительные и конкурентные преимущества, тем не менее, их надо четко различать. Интеграция в одной стране сравни­тельных и конкурентных преимуществ усиливает ее конкурентоспособность в глобальном экономическом пространстве. В современной эконо­мике конкурентные преимущества связаны с информационной рево­люцией: телекоммуникационные фирмы на пороге XXI века вышли в лидеры по капитализации, обогнав по этому показателю традиционные фирмы нефтяной, автомобильной и металлургической промышленно­сти.

Во второй половине XX века конкуренция приобретает новые чер­ты: свободная конкуренция частных товаропроизводителей на изна­чально открытых рынках сочетается в самых разнообразных формах с конкуренцией монополистических и олигополистических структур на частично закрытых, в том числе с помощью протекционизма, рынках; постепенно происходит сдвиг от использования в основном ценовых методов конкуренции к преимущественно неценовым, хотя в реальной экономике всегда наблюдается их сочетание; изменение структуры спро­са от потребления массовой унифицированной продукции к удовлетво­рению индивидуального потребительского и инвестиционного спроса трансформирует рынки на все более расщепляющиеся их сегменты с возрастающей интенсивностью конкуренции.

В принципе конкурирующим субъектам надо достигать тех же или еще лучших результатов в прибыльности производства и эффективно­сти использования труда и капитала при кардинально меняющемся спро­се, более сложной конфигурации рынков. Конкуренция за доходы по­требителя приобретает все более агрессивный характер - выживает сильнейший инноватор. Во многих случаях конкурентная борьба при­обретает избыточный, зачастую разрушительный характер, в связи с чем формируется новый, более высокий уровень конкурентоспособно­сти, когда конкуренты вступают в партнерские отношения. Созда­ние гибких альянсов, взаимный обмен конкурентов-партнеров новей­шими научно-техническими достижениями, инновациями и ноу-хау обо­гащает друг друга и усиливает конкурентоспособность обеих сторон. Одновременно государство изыскивает новые способы регулирования создания альянсов с чрезмерной монополизацией производства для за­щиты «добросовестной» конкуренции.

Быстрый рост совокупного спроса и интенсивное повышение эф­фективности материального производства в индустриальном обществе выявили, с одной стороны, ограничения в наращивании материальных потребностей, а с другой стороны, создали предпосылки для перелива значительной части рабочей силы в сферу услуг. В рамках индустри­ального общества созревают условия для перехода к постиндустриаль­ному обществу, которое становится отличительной чертой XXI века.

Постиндустриальное общество, формирующееся с середины 70-х годов XX века, базируется на производстве наукоемких товаров и ин­теллектуальных услуг; выше всего ценятся знания, информация, на базе которых развиваются информационные технологии, - основа но­вого электронофицированного типа производства, принципиально иных, чем ранее, управленческих систем, инфраструктурных сетей хозяйства, финансовых потоков. В настоящее время особый интерес представ­ляет проблема конкурентоспособности в условиях глобализации ми­рового хозяйства и формирования «новой экономики». Наиболее про­двинутой частью «новой экономики» выступает интернет-экономика. Суть проблемы заключается в использовании наиболее развитыми стра­нами новых конкурентных преимуществ, связанных с интернет - техно­логиями, позволяющими захватить выгодные сегменты быстро расши­ряющегося интернет - пространства.

По мере перемещения центра тяжести промышленного производ­ства в область высоких технологий меняется не только уровень мик­ро- и макроэкономической конкурентоспособности, но и сам харак­тер конкурентных преимуществ. Преимущества в издержках произ­водства (как в рикардианском их понимании, так и в трактовке нео­классической модели Хекшера-Олина) отодвигаются на задний план. На первое место выходят преимущества в качестве товара или услуги и в эффективности их производства. Это, конечно, не дает повода для противопоставления сравнительных преимуществ в издержках и сравнительных преимуществ в технике и технологии производства. Кон­курентоспособность любого товара или услуги определяется, как извес­тно, соотношением цены и качества. Но чем выше науко- и техноемкость производства и послесбытового обслуживания, тем весомее для его (ее) международной конкурентоспособности вторая составляющая.

Импортеры любой страны руководствуются соображениями предельной полезности: при ограни­ченности своих платежных возможностей они выбирают тот товар из нескольких предлагаемых, который им в данный момент нужнее всего, а в пределах этого конкретного вида товаров - тот, который при про­чих равных условиях дешевле. С этих позиций конкурентоспособность, скажем, стран-экспортеров аграрно-сырьевых товаров складывается иначе, чем стран-экспортеров готовых изделий. Конкурентные воз­можности сельскохозяйственных продуктов определяются по большо­му счету двумя составляющими: их природными качествами и издерж­ками их производства, хранения и транспортировки. Поскольку при­родные качества основных сельскохозяйственных продуктов во всем мире более или менее одинаковы (разумеется, при сохранении целого спектра нюансов), главным фактором их конкурентоспособности яв­ляется цена, отражающая упомянутые издержки.

Подобным же образом обстоит дело с продукцией лесной и горно­добывающей отраслей промышленности. Качество определенных по­род деревьев, видов минерального топлива или ископаемого сырья для металлургической и химической промышленности более или менее схо­же во всех регионах мира, хотя, конечно, есть различия. И все же конкурентоспособность лесоматериалов, энергоресурсов и минераль­ного сырья определяется не столько нюансами их качества, сколько их ценой, то есть издержками производства и перевозки, а в некото­рых случаях - также издержками хранения (например, природного газа). Главная форма борьбы за рынки таких товаров — ценовая конкуренция.

Как и в сельском хозяйстве, здесь преобладает труд низкой квали­фикации и, следовательно, дешевая рабочая сила. Но в отличие от аграрного сектора капитал здесь играет гораздо большую роль, чем труд. Причем, затраты капитала и труда на единицу продукции в раз­ных странах далеко не одинаковы. Они зависят от глубины и характе­ра залегания ископаемого ресурса, от географического положения ме­сторождения (на суше или на шельфе, в умеренной климатической зоне или на Крайнем Севере) и тому подобных обстоятельств, в значитель­ной мере не свойственных сельскому хозяйству. Таким образом, вы­годность или невыгодность международной специализации на производ­стве и экспорте того или иного продукта добывающей промышленности определяется капитало- и трудоемкостью добычи, переработки и пере­возки единицы этого продукта в сопоставлении с аналогичными затрата­ми на такой же либо альтернативный ресурс у других его экспортеров.

Иное дело — готовые изделия. Здесь основа конкурентоспособно­сти - не столько цена, сколько потребительские свойства товара. Это обусловлено тем, что качество готовых изделий по самой своей при­роде изменчиво, неустойчиво, лабильно. Все произведения человечес­кого разума и рук (кроме монументов и архитектурных сооружений) подвергаются непрерывному совершенствованию: инвестиционные то­вары становятся все более эффективными, энергосберегающими и т.п., товары личного потребления — все более полезными и комфортными. Эта имманентная тенденция к постоянному улучшению качества гото­вых изделий порождает у их покупателей ожидания дальнейшего со­вершенствования потребительских свойств каждого такого изделия. Поэтому при выборе из нескольких товаров они предпочитают самые лучшие по качеству образцы.

Конечно, последние стоят дороже, чем менее качественные. По­этому возникает дилемма: что предпочесть - высокое качество или низкую цену. Решение зависит от платежных возможностей покупате­ля, но в любом случае, при данных финансовых ресурсах, оптималь­ный выбор тяготеет к изделию как можно более высокого качества при максимально приемлемой для данного покупателя цене. Ведь завт­ра может появиться более совершенное изделие, и его сегодняшняя покупка окажется позавчерашним днем. Особенно наглядно это на­блюдается на рынке компьютерной и видеотехники. Все это делает качество готовых изделий решающим фактором их конкурентоспо­собности как на внутреннем, так и на мировом рынках.

Встает, однако, закономерный вопрос: если производитель товара ничего или почти ничего не выигрывает при обмене в ценовом отно­шении, то какую же материальную выгоду дает преимущество в каче­стве товара? Какой тогда смысл в международном разделении труда и международной торговле? А он, несомненно, есть, поскольку основная масса международного товарообмена приходится на торговлю между высокоразвитыми странами и притом все больше - на их встречную торговлю науко- и техноемкими товарами. Выгода от такого обмена заключается в том, что высокотехнологичные производства позволя­ют регулярно создавать все новые, уникальные в своем роде изделия высокого качества, которые в случае признания их покупателями быс­тро обретают массовый спрос как на внутреннем, так и на внешних рынках. Именно такой спрос позволяет изготовителям получать нема­лые прибыли от экономии на масштабах производства. Это принци­пиально иной стимул международной торговли, постепенно оттесняю­щий классические стимулы, открытые А. Смитом и Д. Рикардо.

Однако массовое производство требует огромных рынков сбыта, выходящих далеко за пределы внутреннего рынка даже весьма крупной страны. В целом, чем выше уровень науко- и техноемкости изделия, тем больше необходи­мость в его массовом производстве и, соответственно, массовом сбы­те. Тем больше и воспроизводственная открытость страны, то есть втянутость ее экономики в международное разделение труда, измеряе­мая процентным отношением стоимости экспорта (или внешнеторго­вого оборота в целом) к стоимости ВВП.

Итак, чем выше уровень науко- и техноемкости товаров и услуг, производимых в той или иной стране, чем значительнее доля таких то­варов и услуг в ее экспорте, тем больше ее относительная потребность во внешних рынках сбыта. Но тем выше, как правило, и конкуренто­способность такой страны на мировом рынке. Высокоразвитые индуст­риальные и постиндустриальные страны не только нуждаются в обшир­ных рынках сбыта, но и способны завоевать их в конкурентной борьбе.

Наряду с такой «наступательной» стороной национальной конкурен­тоспособности существует и «оборонительная» ее сторона - способность выдерживать без существенного ущерба для национальной экономики нашествие на внутренний рынок иностранных конкурентов. Мировая практика свидетельствует, что и этот аспект конкурентоспособности страны определяется уровнем ее технико-экономического развития и прежде всего отраслевой структурой национального производства.

В целом не отрицая логику противопоставления сравнительных и конкурентных преимуществ и соответственно рикардианской и портеровской модели международной конкуренции, вместе с тем, считаем необходимым отметить, что значительная часть этих рассуждений не корректна по сути. Дело в том, что многие современные экономисты недостаточно глубоко знакомы с классической политэкономией и не совсем четко себе представляют суть теории сравнительных преимуществ Д. Рикардо (или неправомерно игнорируют её). Подобная односторонность экономических знаний и их использования характерна не только для многих отечественных исследователей, но и для западных экономистов. Поэтому далее мы предлагаем обратиться к истокам современной теории национальной конкурентоспособности, лежащей в работах А. Смита и Д. Рикардо.

Изменения в характере международного разделения труда, вызванные процессами глобализации, требуют переоценки теоретического фундамента этих отношений. Что, на наш взгляд, поможет глубже понять основные закономерности развития современной экономики.

Наше обращение к анализу теории абсолютных преимуществ обусловлено несколькими причинами: во-первых, данная теория является отправной точкой, своеобразным теоретическим фундаментом на базе, которого строятся другие концепции, объясняющие международное разделение труда и международную торговлю; во-вторых, как справедливо отмечают Обстфельд и Кругман (см.: 101, с.43), значительное число ученых, неверно трактуя теорию сравнительных преимуществ, часто подменяют ее теорией абсолютных преимуществ.

Создатель теории абсолютных преимуществ Адам Смит начинает первую главу своей знамени­той книги «Исследование о природе и причинах богатства наро­дов» словами о том, что «величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с какими он направляется и прила­гается, явились, по-видимому, следствием разделения труда», и далее приходит к выводу, что «если какая-либо чужая страна может снабжать нас каким-нибудь товаром по более дешевой цене, чем мы сами в состоянии изготовлять его, гораздо лучше покупать его у нее на некоторую часть продукта нашего собст­венного промышленного труда, прилагаемого в той области, в ко­торой мы обладаем некоторым преимуществом» (Цит. по: 170, с.333).

Свободная международная торговля позволяет стране, по мнению А. Смита, сосре­доточить свои усилия на производстве тех про­дуктов, которые она может создавать с наименьшими затратами труда. Например, вино во Фран­ции и Португалии дешевле, чем в Шотландии. В этих условиях было бы безумием изготовлять вино в Шотландии при помощи оранжерей, когда намного дешевле привезти его из Португалии или Франции. Складывающееся в результате этого разделение труда, приводит к росту товарообмена и между­народной торговли, что приносит выгоды тем ее участникам, кто обладает абсолютными преимуществами в производстве того или иного товара. При этом отказ от производства тех товаров, по которым страна не располагает абсолютными преимуществами, в пользу концентрации усилий на выпуске про­дукции, обладающей такими преимуществами, приводит к росту общих объемов производства в международном масштабе.

Модель абсолютных преимуществ А.Смита строится, исходя из ряда следующих теоретических предпосылок. Во-первых, данная теория рассматривает существование только двух стран, производящих два вида товара. Во-вторых, в процессе создания товара странами используется только один фактор производства - труд, являющийся в данной модели абсолютно взаимозаменяемым (одинаково эффективным при производстве любого из пары товаров), и абсолютно мобильным (переход из отрасли производящей первый товар, в отрасль производящую второй, не связан с какими-либо дополнительными затратами, при этом, перелив труда из одной страны в другую не возможен). В-третьих, между двумя странами не существует каких-либо торговых барьеров и ограничений, торговля носит не денежный характер, а расходы на транспортировку товаров из одной страны в другую не учитываются.

Проанализируем вслед за Смитом действие этой модели на примере торговли двух стран. Допустим, что в Англии на создание 1 метра сукна уходит 1 час труда рабочего, а на создание 1 галлона вина 2 часа. Тогда в течение 10 часового рабочего дня, в Англии будет создано 10 метров сукна и 5 галлонов вина. Допустим, что в Португалии, на создание 1 метра сукна уходит 2 часа, а на создание 1 галлона вина 1 час труда рабочего. Из нашего примера, видно, что Англия обладает более низкими трудозатратами, а, следовательно, более высокой производительностью в производстве сукна, а Португалия, напротив, в производстве вина. Следовательно, этим странам, выгодно будет обмениваться излишками своей продукции, которые появятся в результате их специализации, на производстве тех товаров, чье создание потребует меньших затрат труда по сравнению с другой страной, при этом, сама торговля может рассматриваться как косвенное производство.

Однако, теория Смита, никак не объясняет торговлю в случае, когда одна из стран имеет абсолютное преимущество в производстве обоих видов товаров. И действительно, зачем, например, Англии торговать с Португалией, если в силу каких-то причин, производительность труда там выше, а следовательно, затраты на производство сукна и вина – меньше?

Таким образом, теория абсолютных преимуществ, с одной стороны, демонстрирует взаимовыгодность международной торговли, а с другой, исключает из нее страны, не обладающие абсолютными преимуществами в производстве того или иного товара, никак не объясняя при этом, в силу каких причин складываются абсолютные преимущества у разных стран?

Отмеченный нами выше недостаток теории абсолютных преиму­ществ разрешает появившаяся спустя 41 год после публикации А. Смита работа Давида Рикардо «Принципы политической экономии и налогового обложения». В первой главе её Рикардо, опираясь на базовые теоретические предпосылки, выдвинутые А.Смитом, доказывает, что в меж­дународной торговле выгодно участвовать всем странам. Эта модель, основанная на допущении, что международная торговля возникла только вследствие наличия в разных странах неодинаковой производительности труда, получила в экономической литературе название теории сравнительных преимуществ. Именно эта модель послужила теоретической основой для международного разделения труда, а выводы, сделанные Рикардо, во многом предопредели развитие экономических теорий, объясняющих международные экономические отношения.

При этом, по нашему мнению, вплоть до 20 века речь шла, скорее, о такой форме международного разделения труда, как международной торговле, в рамках которой, продукт, создаваемый в рамках национальной экономики, перераспределялся затем между ее участниками в соответствии с теорией сравнительных преимуществ. Последняя же изначально рассматривала в качестве модели международной торговли взаимодействие двух стран (можно утверждать, что стран абстрактных, это ведь было обусловлено методологией исследования классиков), чьей единственной целью было извлечение максимальной прибыли (см. более подробно: 83, с.178).

Рассмотрим, насколько данная теория вписывается в практику современных экономических процессов, учитывая тот факт, что в свое время, она никак на практике осуществиться не могла, оставаясь лишь сугубо теоретическим концептом, доказывающим взаимовыгодность международных торговых отношений. Конечно, для экономической практики 18-19 века эта мысль была прогрессивной, нуждающейся в серьезной теоретической обосновательной базе. И действительно, в то время ни о какой мобильности факторов производства, ни о не денежном характере торговли говорить не приходилось. Кроме того, страны даже в то время вряд ли использовали в процессе производства только один его фактор - труд, специализируясь только на производстве одного из двух товаров. Экономическая мысль выполняла своего рода идеологическую функцию по отношению к практике международной торговли, создавая своеобразный теоретический фундамент, позволявший удовлетворить интересы торговцев и купцов. Здесь интересно отметить следующую теоретико-методологическую особенность: как во времена Смита и Риккардо при анализе международных экономических отношений исследователь восходил от эмпирического к теоретическому, так и современные ученые следуют этой схеме рассуждений (см., например, произведения исследователя проблем конкурентных преимуществ М. Портера).

В общем, теория Рикардо утверждала, что международная торговля обеспечивает рост мирового производства благодаря тому, что она позволяет каждой стране специализироваться на производстве того товара, по которому она обладает сравнительным преимуществом. При этом страна обладает сравнительным преимуществом по конкретному товару, если альтернативные издержки его производства, выраженные через иные товары, окажутся в этой стране ниже, чем в других странах. В основе этой теории лежит предположение, которое никак не поясняется и рассматривается как данность о неодинаковой производительности труда в разных странах. Страны с разными значениями относительной производительности труда в различных отраслях будут специализироваться на выпуске разных товаров. При этом можно говорить о торговле, как о своего рода, косвенном способе производства: можно производить товар самостоятельно, но торговля с другой, зарубежной экономикой позволяет оптимизировать процесс производства, концентрируясь на производстве того товара, трудозатраты на который ниже, и обменивая его на тот товар, трудозатраты на производство которого в иностранной экономике ниже.

Итак, ключевое понятие теории Д. Рикардо - сравнительное преимущество. Страна обладает сравнительным преимуществом по конкретному товару, если альтернативные издержки его производства, выраженные через иные товары, ока­жутся в этой стране ниже, чем в других странах.

Рассмотрим для понимания этой модели простой числовой пример. Исходя из теоретических предпосылок, свойственных методологии исследования классиков, представим, что существует 2 страны (отечественная и зарубежная), выпускающих два товара – вино и сукно, при этом для их создания используется один фактор производства - труд. Допустим, что в нашем примере отечественная экономика будет обладать более высокой производительностью труда в производстве обоих товаров, то есть затраты труда на производство единицы товара будут меньше, чем в зарубежной экономике. Следовательно, отечественная экономика будет обладать абсолютным преимуществом перед зарубежной экономикой, поэтому модель А.Смита не может объяснить существование торговли между этими двумя странами.

Для целей дальнейшего анализа этой теории, еще больше детализируем наш математический пример, сведя абстрактные данные, характеризующие производительность двух экономик – в таблицу.

Таблица 6 - Затраты труда на производство единицы изделия

	Сукно	Вино
Отечественная экономика	1 час для производства 1 метра	2 часа для производства 1 литра
Зарубежная экономика	6 часов для производства 1 метра	3 часа для производства 1 литра

Выразим, исходя из наших числовых данных, альтернативные издержки производства одного вида товара через другой. Так, в отечественной экономике, альтернативные издержки производства сукна будут составлять 1/2 (то есть затрачивая час рабочего времени на производство 1 метра сукна, наша экономика в силу ограниченности данного ресурса отказывается вместе с тем от производства 0,5 литра вина), а в зарубежной экономике - 2.

Если предположить, согласно методологии классиков, что метр сукна будет продаваться по цене литра вина, то обе страны станут специализироваться на производстве определенного вида товара. В отечественной экономике производство метра сукна требует лишь половины времени, необхо­димого для производства литра вина (2:1), поэтому занятые в ней рабочие могут заработать больше денег на изготовлении сукна, а значит, данная экономика будет специализироваться на выпуске именно этого продукта. При этом в зарубежной экономике для производства метра сукна требуется в два раза больше человеко-часов, чем для производства литра вина (6:3), поэтому ее рабочие могут зара­ботать больше денег в виноделии, а следовательно, ее хозяйство будет специали­зироваться именно в этой отрасли.

Теперь покажем, что такой характер специализации обеспечивает вы­годы от торговли. Прежде всего мы продемонстрируем, что отечественная эконо­мика может «производить» вино более эффективно за счет изготовления сукна и продажи его в обмен на вино, чем в случае самостоятельного изготовления вина. При самостоятельном производстве вина за час рабочего времени в отечествен­ной экономике оно будет изготовлено лишь в количестве 1/2 литра. Однако в этой стране тот же час рабочего времени позволяет изготовить 1 метр сукна, кото­рый может быть затем продан за 1 литр вина в зарубежную экономику. Очевидно, что отечественная эко­номика окажется в выгоде от такой торговли. В то же время зарубежная экономи­ка может использовать 1 ч рабочего времени на изготовление 1/6 метра сукна; однако если за то же время она произведет 1/3 литра вина, то она сможет затем обменять его за 1/3 метра сукна. При этом она получит в два раза больше сукна, чем если будет изготавливать его самостоятельно. Таким образом, в нашем примере каждая экономика получает возможность использовать свои трудовые ресурсы в два раза более эффективно, импортируя нужный ей товар, а не изготавливая его самостоятельно.

В данном случае можно рассматривать торговлю как косвенный способ производства. Отечественная экономика может производить вино сама, но торговля с зарубежной экономикой позволяет ей обменять его на произведенное ею сукно. Подобное косвенное производство каждого литра вина будет более эффективным, чем прямое.

Теперь введем в рассматриваемую нами модель еще один фактор, а именно заработную плату, что поможет нам в дальнейшем прийти к важным, как нам представляется, выводам.

Поскольку в ходе нашего анализа мы пришли к выводу о том, что обе страны будут специализироваться на выпуске опреде­ленного товара, то все работники в отечественной экономике будут заняты изготовле­нием сукна. Так как для производства 1 метра сукна требуется 1 ч рабочего време­ни, то рабочие в отечественной экономике будут зарабатывать за 1 ч сумму, равную цене 1 метра сукна. В то же время в нашем примере в зарубежной эконо­мике изготавливается только вино; так как для производства 1 литра вина тре­буется 3 человеко-часа, то рабочие в этой стране будут получать за 1 ч работы сум­му, соответствующую цене 1/3 литра вина.

Представим эти показатели в рублевом эквиваленте, для чего необходимо знать цены на сукно и на вино. Предположим, что в нашей модели метр сукна, как и литр вина, стоит 120 рублей; тогда рабочий, занятый в отечественной экономике, будет получать 120 рублей в час, а в зарубежной — 40 рублей в час. Относительная зарплата рабочих двух стран представляет собой отношение сумм, выплачиваемых им за 1 час работы. Таким образом, относительная заработная плата рабочих, занятых в отечественной экономике, выраженная через зарплату в зарубежной экономике, будет равняться 3.

Понятно, что эта относительная зарплата не зависит от того, будет ли цена метра сукна составлять 120 или 2000 рублей, до тех пор, пока литр вина будет продаваться по той же цене, что и метр сукна. В случае пока относительная цена сукна (т.е. цена метра сукна, деленная на цену литра вина) равняется 1, зарплата рабочего в оте­чественной экономике будет в три раза выше, чем в зарубежной.

Интересно, что ставки зарплаты в нашем примере находятся в пределах пока­зателей эффективности производства стран в каждой из отраслей. Так, если в отече­ственной экономике производительность труда в производстве сукна в три раза выше, а в виноделии в полтора раза ниже, чем в зарубежной, то при этом зарплата в отече­ственной экономике превышает зарплату в зарубежной ровно в три раза. Это про­исходит потому, что относительная зарплата находится в диапазоне, ограничен­ном показателями относительной эффективности, которых каждая страна может достичь за счет преимуществ в издержках по одному из товаров. Благодаря своей более низкой ставке заработной платы зарубежная экономика имеет преимущество в издержках в производстве вина, даже несмотря на более низкую производитель­ность труда в данной отрасли. Подобным же образом отечественная экономика имеет преимущество в производстве сукна, несмотря на более высокую ставку зарп­латы, поскольку более высокая зарплата с избытком компенсируется более высо­кой производительностью труда.

Дальнейший анализ теории сравнительных преимуществ показывает, что увеличение в исходной модели количества производимых товаров не меняет ее объяснительных свойств (см. более подробно: 101, с.47-51). Более того, несмотря на то, что оригинальная теория не учитывала цены торгуемых товаров (не денежный обмен), ставки заработной платы рабочих (исходила из их равенства), затраты на транспортировку товаров, включение данных факторов в анализ этой модели, о чем пишут Кругман и Обстфельд, в целом не меняет ее способности объяснять международную торговлю (См. 101, с.47-52).

В настоящий момент можно говорить, как мы уже отмечали ранее, об относительной «смерти пространства и времени», исходя из значительного роста информационных и транспортных магистралей связывающих сейчас практически любую точку мира, и, как следствие этого, – относительной мобильности факторов производства, пусть и с определенными оговорками (см. более подробно: 171). Таким образом, в современной мировой экономике появляются теоретические предпосылки, изначально заложенные в классической теории. Тогда почему же теория сравнительных преимуществ все меньше и меньше служит для объяснения прак<