Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 9 страница

Она уныло поздравила себя с тем, что рассуждает вполне логично — под стать мужу. Если ей нельзя спать с ним, значит надо по-прежнему отталкивать его от себя и все так же балансировать между дружбой и вожделением. Устав от борьбы, она выбрала тактику честности напополам с обманом, как в горячем пунше: лекарство действует лучше, если его смешать с ликером.

— Ник, прости меня. — Алекса выпрямилась, окутав себя невидимым облаком собственного достоинства. — Я спрятала от тебя собак и в этом была неправа. Я сейчас все здесь приберу, а утром верну их в приют. Если они снова обратятся ко мне с просьбой, я тебя обязательно поставлю в известность, и мы вместе найдем компромиссное решение.

— Алекса…

— Теперь о том, что между нами произошло, — поспешно перебила она. — Ничего страшного. Я, как и ты, поддалась минутному порыву. Я слышала, что гнев часто переходит в страсть, а мы оба, что греха таить, страдаем от отсутствия секса. Такие эпизоды наверняка будут снова повторяться, но я не хочу сейчас об этом говорить. Мне до смерти надоело обсуждать наши деловые взаимоотношения. Они построены только на деньгах, так что давай придерживаться условий договора, ладно?

* * *

Слушая речь жены, Ник призывал на помощь всю свою выдержку. Интуиция подсказывала ему, что Алекса скрывает гораздо больше, чем выдает, и Ник знал, что, сделай он лишь шаг в сторону от намеченного курса, развитие ситуации примет иное направление, если не развернется на все сто восемьдесят градусов.

Но он отогнал от себя провокационную мысль и еще раз взглянул на Алексу. Ему вдруг пришло в голову, что за дни их совместного житья она стала для него еще привлекательнее. Ее глаза, и улыбка, и самое сердце лучились светом. Их беседы раскрывали в нем те двери, которые казались навсегда запертыми, но вызванные ими странные приливы эмоций не утешали его, да и не могли утешить. Алекса претендовала на серьезные отношения. Эта женщина, черт возьми, их заслуживала. А он мог предложить ей только секс и дружбу. Но не любовь. Он сделал свой выбор много лет назад. И цена этого выбора была слишком высока.

Тонкая ниточка, ненадолго соединившая их, вновь с треском порвалась, и Ник взирал на ее обрывки со смешанным чувством, слишком похожим на ненавистное ему сожаление. Сухо кивнув, он вымученно улыбнулся Алексе:

— Извинения и объяснения принимаются. Больше никакого психоанализа.

Она ответила на улыбку, держась по-прежнему отстраненно:

— Вот и хорошо. А теперь иди, пожалуйста, спать, а я все тут уберу.

— Я помогу…

— Лучше я сама.

На пути к лестнице Ник неожиданно обратил внимание на забившуюся в угол гончую. Длинное желтоватое туловище, некрасивая морда… В собачьих глазах он разглядел собственное прошлое — бездну боли и отсутствие тех, на кого можно положиться. Шерсть на псе свалялась, хвост безвольно свис на одну сторону. Явно отшельник, похожий на сироту-переростка, помещенного в детском приюте к прелестным малышам. Возможно, был пойман на краже съестного. И скорее всего, ни семьи, ни детей, ни знакомых. Пес спокойно стоял у подножия лестницы, провожая Ника долгим взглядом.

Ник вспомнил, как однажды летом он наткнулся в лесу на старую дворнягу, сильно исхудавшую, со спутанной шерстью и отчаянием в глазах. Он привел ее домой, напоил и накормил до отвала. Нику удалось выходить его, и пес стал ему другом.

Некоторое время Нику удавалось скрывать собаку от матери: дом был слишком просторен, а домработница согласилась не разглашать секрета. Но однажды он пришел домой из школы и обнаружил, что его любимца нет. А когда узнал, что из поездки на Каймановы острова вернулся отец, то сразу понял, кто виновник пропажи. Он тут же уличил отца, но Джед Райан в ответ грубо расхохотался и пихнул сына в бок: «В нашем доме не место всякой дряни, приятель! Была бы хоть собака приличная, например немецкая овчарка. Эта дворняга ни на что не годна — только гадила везде. Я вышвырнул ее».

И Джед Райан удалился, а Ник в очередной раз усвоил урок: ни к кому не привязываться. Долгие годы тот пес не шел у него из ума, но в конце концов Нику удалось запереть воспоминание о нем так надежно, что оно больше не беспокоило его. До нынешнего момента…

Второй раз за эту ночь он заколебался, не воспользоваться ли подвернувшимся случаем, не преодолеть ли страх возможных последствий. Сердце у него щемило от тоски, от беспокойства, от замешательства…

Но он отвернулся и от жены, и от уродливого пса и захлопнул за собой дверь спальни.

ГЛАВА 8

Ник стоял на причале и смотрел, как колышутся вдоль швартовой линии лодки, как сердито обрушиваются на берег волны, предвестники зимы. Огненно-янтарный закат пронзал надвигавшиеся сумерки, подсвечивая своды моста Ньюберг — Бикон. Ник сунул руки в карманы пиджака от Армани и с удовольствием вдохнул чистого, свежего воздуха. Созерцая столь любимые им горы, он преисполнился спокойствием и в очередной раз пришел к мысли, что только здесь он чувствует себя дома.

Десять лет назад вся прибрежная зона кишела наркоторговцами и их клиентами, подсаженными на крэк. Чудесные речные изгибы были завалены мусором, прекрасные кирпичные здания пустовали, а их оконные проемы с выбитыми стеклами казались немым воплем о помощи. К счастью, инвесторы смогли оценить потенциал этой территории и начали вкладывать деньги в идеи по ее реконструкции.

Ник вместе с дядей скрупулезно изучили проект и решили, что их время обязательно придет. Торопиться не следовало, ведь «Дримскейп», будучи местной компанией, имела перед другими все преимущества по части прибылей.

Первый же бар, открытый на берегу рисковым предпринимателем, сразу привлек толпы желающих выпить пивка и закусить копчеными крылышками под крики чаек. Вскоре копы добрались до центра берегового бедлама, а там подключились и волонтерские организации, развернувшие бурную деятельность по очистке речной зоны. За последние пять лет бизнесмены окончательно убедились в том, что проект стоит их внимания. Задуманные Ником рестораны и спа-центр должны были раз и навсегда изменить облик долины Гудзона. Он решил для себя, что не уступит это право никому другому.

Он вновь перебрал в памяти подробности встречи с Хиоши Комо. В ходе переговоров ему удалось добиться согласия японца. Теперь на пути к мечте оставалась всего одна преграда.

Майкл Конте.

Глядя на заходящее солнце, Ник невесело чертыхнулся. Хиоши пообещал, что заключит с ним контракт в том случае, если Конте тоже выступит на его стороне. Если Нику не удастся убедить графа, что он и есть лучшая кандидатура для проекта, то Хиоши найдет другого архитектора, а «Дримскейп» окажется в проигрыше.

Этого никак нельзя было допустить.

Ник исколесил весь мир вдоль и поперек, изучая особенности архитектурных решений в других странах. Любовался сверкающими позолотой флорентийскими соборными куполами и высокими грациозными парижскими башнями. Побывал на девственных экзотических островах и в величавых Швейцарских Альпах. Видел крутые обветренные утесы Большого каньона.

Но ничто не трогало его глаза, ум и сердце так, как здешние вершины. Ник скептически улыбнулся этой банальной истине, с которой успел сжиться.

Он еще долго смотрел на горы, перебирая в мыслях осложнения с женой, с контрактом и с Конте, но так и не пришел ни к какому решению.

В его раздумья вторгся звонок мобильника. Ник нажал кнопку соединения, даже не проверив, кто звонит:

— Алло?

— Ники?

Он ругнулся про себя.

— Габриэлла… Что тебе нужно?

— Нам надо увидеться, — сказала она после некоторого молчания. — Обсудить кое-что очень важное, а по телефону я не могу.

— Я сейчас у реки. Приходи, если хочешь, завтра ко мне в офис.

— Ты на пристани?

— Да, но…

— Еду. Встречаемся в десять.

И в трубке раздались гудки.

— Мать твою! — не выдержал Ник.

Он быстро прикинул, как можно поступить в данной ситуации, напомнив себе, что всегда вправе уйти, но затем почувствовал укол вины. Наверное, Габриэлла до сих пор не может простить ему, что он так резко разорвал их отношения. И может, ей не терпится на прощание закатить скандальчик. Ник был наслышан о склонности женщин выяснять отношения «до конца» и об их пунктике насчет соперничества. Габриэлла, очевидно, локти себе кусает оттого, что он «достался» не ей, а Алексе. Он решил дождаться ее, выслушать все ее претензии, а потом извиниться и дальше жить своей жизнью.

Габриэлла явилась через четверть часа. Ник смотрел, как она вылезает из серебристого «мерседеса» с откидным верхом и идет к нему уверенной, небрежной походкой, словно приглашает окружающих мужчин поглазеть на нее. Он отстраненно восхитился ее плоским животом, выглядывавшим из-под коротенькой черной футболки, — в нем поблескивало колечко пирсинга. Низко сидящие на бедрах джинсы украшал тонкий черный ремешок. Ее черные сапожки на небольших каблучках громко хрустели по гальке.

Наконец Габриэлла приблизилась и капризно надула винно-красные губы.

— Ник! — Она одарила его пламенным взглядом, хотя ее тон остался равнодушным. — Рада встрече.

— Ну, в чем дело? — кивнув, нетерпеливо спросил Ник.

— Мне нужен твой совет. Косметическая фирма «Лэйс» предложила мне заключить контракт.

— Супервыгодная сделка. Поздравляю, Гэби. И в чем проблема?

Она наклонилась ближе, и на Ника повеяло дорогим ароматом «Шанели».

— Контракт на два года, но мне придется перебраться в Калифорнию. — Она невинно расширила изумрудные глаза, источавшие неприкрытое желание. — Но мой дом здесь. К тому же я терпеть не могу ментальность «Спасателей Малибу».[18]Я всегда оставалась упертой фанаткой Нью-Йорка, так же как и ты.

Ник сразу уловил, откуда ветер дует.

— Решай сама. Между нами все кончено. Я теперь женат.

— У нас с тобой все было по-настоящему. И ты, наверное, испугался этого, потому и схватился за первую попавшуюся юбку, которой мог бы помыкать.

Ник покачал головой. Его неожиданно захлестнула печаль.

— Извини, но это совсем не так. Мне пора.

— Постой!

Только что Габриэлла стояла в шаге от Ника — и вдруг кинулась к нему на грудь, обвила руками шею и стала тереться бедрами о его ширинку.

Боже…

— Я скучала, — прошептала она. — Ты же помнишь, как нам было хорошо вместе! Женат ты или нет, а я хочу тебя нисколько не меньше. И ты меня хочешь!

— Габриэлла!..

— Я тебе сейчас докажу!

Она притянула его голову к себе. У Ника в распоряжении была всего секунда, чтобы принять решение. Оттолкнуть Габриэллу, к чертовой матери, и буквально соблюсти все условия контракта? Или воспользоваться возможностью проверить, так ли сильна его тяга к жене?

Мысль об Алексе проплыла мимо и стала удаляться. Ник напрягся и попытался отступить, но в нем вдруг подал голос бес-искуситель и стал нашептывать, что его жена — фикция, мимолетный призрак, который может разбить его исстрадавшееся сердце. Бесенок напомнил Нику, что ничто в жизни не вечно. А с Габриэллой он сможет забыться. Уж она-то будет его помнить. И поможет ему раскрыть глаза на его брак!

Ведь по правде-то никакого брака и нет…

Словом, Ник решил воспользоваться возможностью и приник к губам Габриэллы, терзая их, как бывало прежде. Его сразу заполонил ее вкус, а она неистово гладила его спину, словно призывая Ника немедленно потащить ее в машину и взять прямо там. И тогда он в скором времени избавится и от своей неудовлетворенности, и от тоски по другой…

И Ник почти поддался соблазну, но неожиданно пришел к странной мысли.

Он сейчас действует на автомате. Когда-то он и вправду впадал в столбняк от этой женщины, но нынешняя вялая эрекция не шла ни в какое сравнение с той сногсшибательной реакцией, которую Алекса вызывала в нем простым прикосновением. Вкус Габриэллы вдруг показался ему неприятным, ее груди не напрягались в его ладонях, а слишком острые бедра вонзались ему в тело.

И еще он понял для себя, что Габриэлла не Алекса и никогда не станет Алексой. Ник не захотел мириться с этой дилеммой.

И отстранился.

Габриэлла не сразу восприняла его отказ. Ее красивое лицо на миг исказила неприкрытая ярость, но она тут же совладала с собой. Ник начал неловко бормотать извинения, но Габриэлла не дослушала его.

— Что-то здесь не так, Ник. Что-то не вяжется. — Она горделиво выпрямилась. Ник прекрасно знал, насколько продумано каждое ее движение, чтобы произвести наиболее драматический эффект. И эта черта тоже очень отличала ее от Алексы. — Позволю себе высказать предположение на этот счет. Ты был вынужден так скоро жениться ради бизнеса, а она подошла по всем статьям. — Увидев, как изумился Ник, Габриэлла рассмеялась: — Она дурачит тебя, Ники! Ты не выпутаешься из этого брака без ребенка или отдашь ей чертову уйму денег, что бы она тебе ни наплела! И наихудший из кошмаров обернется для тебя явью. — Она брезгливо скривила губы. — Попомни мои слова, когда твоя жена вдруг заявит тебе: «Ой, мы, кажется, недоглядели!» — Габриэлла пошла к машине, но, взявшись за ручку двери, обернулась: — Удачи! Я еду работать в Калифорнию, но, если вдруг понадоблюсь, звони.

Она ловко скользнула в салон «мерседеса» и укатила, а у Ника по спине пробежал холодок недоброго предчувствия. Тем не менее он чем угодно мог поклясться, что Алекса вне подозрений и что она никогда не попытается заарканить его ради денег. Кто выходит замуж за миллионера и просит ничтожный заем в сто пятьдесят тысяч? Габриэлла просто разозлилась из-за того, что не смогла удержать его…

Ник вспомнил о поцелуе и поморщился. Первым его побуждением было немедленно забыть о случившемся. Но тогда он рисковал утратить доверие жены. Нет, он скажет ей, что встречался с Габриэллой на людях, она сама напросилась на поцелуй, а теперь уезжает в Калифорнию. И все дела. Он все спокойно разъяснит жене. Алексе нет причин его ревновать. Возможно, она немного позлится, но поцелуй, в конце концов, не самое большое прегрешение…

По крайней мере, этот.

Другие забыть куда сложнее…

Убедив себя таким образом, Ник сел в «БМВ» и поехал домой.

* * *

Алекса прикрыла веки, подавляя в себе гнетущее отчаяние.

Она сидела в своем видавшем виды желтом «фольксвагене» с наглухо закрытыми окнами и слушала рвущиеся из динамиков оглушительные вопли Принца. Банковская парковка постепенно пустела. Пять минут превратились час, пошел уже второй, а она не могла двинуться с места. Бездумно глядя в лобовое стекло, Алекса отчаянно боролась с горечью неудачи и разочарованием, разъедавшими ее изнутри подобно кислоте.

В займе отказали.

Опять.

Да, дела в «БукКрейзи» сейчас шли неплохо — магазин наконец-то начал приносить прибыль. Однако в банке вовсе не пришли в восторг от идеи и дальше субсидировать ее бизнес: совсем недавно она была на грани банкротства, поручителей у Алексы не имелось, сбережений тоже — по сути, вообще никакого тыла. Ей сразу вспомнилась любимая серия «Секса в большом городе», и даже стало интересно проверить, сколько пар туфель у нее самой. Впрочем, вероятно, гораздо меньше…

Конечно, она и вправду замужем за мистером Бигом, и стоит лишь проставить его имя в кредитном прошении, как все сразу изменится в ее пользу. Алекса засомневалась, не слишком ли глупо и самолюбиво она поступает, не используя полезное знакомство, и даже едва не вышла из машины.

Но передумала.

Она грустно помычала себе под нос: сделка состоялась, и причитающиеся ей деньги она уже получила. Теперь надо вернуться к исходной точке и жить целый год с мужем, который ее не любит, но в помутнении рассудка не прочь ею овладеть.

У нее в распоряжении не было ни цента.

Хотя нет, недавно она сорвала джекпот!

Алекса, ругнувшись, завела мотор и небрежно сунула письменный банковский отказ в бардачок, оставив нижний краешек торчать наружу. Она не станет просить у Ника еще денег на развитие собственного бизнеса, ведь их отношения когда-нибудь закончатся. Она должна получить этот проклятый заем, рассчитывая только на свои силы. Если Ник спонсирует ее кафе, он станет его совладельцем. Нет, она подождет год, подкопит денег и попытает счастья еще раз. Нет смысла предаваться суицидальным настроениям и впадать в депрессию из-за временного неуспеха.

Алексу глодало чувство вины. Она нагромождала ложь на ложь: сначала родителям, потом Нику… Муж вручил ей чек. Как теперь объяснить ему промедление с кафе? А родители-то уверены, что она как сыр в масле катается. Скоро они начнут приставать к Нику с вопросами, когда он применит свои архитектурные таланты в «БукКрейзи». В самом деле, почему бы мужу не помочь жене продвинуть ее дела?

Тщательно выстроенный ею карточный домик шатался вовсю и должен был вот-вот развалиться.

В мрачном настроении Алекса доехала домой и поставила машину рядом с «БМВ» мужа. Она надеялась, что Ник догадался приготовить ужин, но тут же вспомнила, что ей нельзя ничего, кроме салата, потому что в обед она пренебрегла диетой и слопала вкуснейший сытный чизбургер и большую порцию картофеля фри.

И еще больше помрачнела, войдя в прихожую.

Весь дом благоухал смешанным ароматом чеснока, томатов и пряностей. Алекса бросила сумочку на диван, скинула с ног туфли и, задрав юбку, стянула плотные колготки. Только после этого она прошествовала на кухню.

— Чем занимаешься?

— Готовлю ужин, — повернув голову, ответил Ник.

— Я буду только салат, — насупилась Алекса.

— Уже готов. Я поставил его в холодильник. Как прошел день?

Его бодрый тон действовал ей на нервы.

— Просто чудесно.

— Но это же хорошо, а?

Алекса не ответила и налила себе стакан воды. Вода и сушеный латук — изумительное сочетание.

— Ты покормил рыбку?

Ник помешал соус, грозивший убежать из кастрюльки. У Алексы от аппетитного запаха потекли слюнки. И где только он, черт возьми, выучился стряпать не хуже ее бабушки-итальянки? Этого Алекса постичь никак не могла, но ситуация начинала ее бесить. Какой муж, скажите на милость, является домой с работы и становится к плите, чтобы приготовить изысканное блюдо? Нет, этот явно ненормальный…

Ник отбросил на дуршлаг спагетти.

— Как-то странно ты спрашиваешь. Рыбка или одна, или их много. Вообрази мое удивление, когда я недавно зашел в свой кабинет и обнаружил там не крохотную емкость с одной-единственной рыбкой, а целый заселенный аквариум.

Алексу просто трясло от желания поцапаться.

— Отто там было одиноко, а ты твердил о том, что ненавидишь животных. Раньше он жил в совершенной изоляции, а теперь у него есть и друзья, и довольно места для плавания.

— Ага, чудесные маленькие гроты, скалы и водоросли. Есть где сыграть в прятки с приятелями.

— Не остри.

— А ты не заводись.

Алекса с размаху поставила стакан на стол, так что вода выплеснулась через край. Резко развернувшись, она вылила остатки в раковину, направилась к бару и нацедила себе на два пальца шотландского виски. Спиртное обожгло ей горло, но успокоило нервы. Алексе вдруг показалось, что у Ника подрагивают плечи, но, вглядевшись в него пристальнее, она убедилась, что он и не думал смеяться над ней.

— У меня выдался неважный день.

— Хочешь, обсудим?

— Нет. И спагетти я есть не стану.

— Хорошо.

Ник оставил ее в покое, и Алекса, молча плеснув себе еще виски, уютно устроилась на сиденье, слушая старомодное бульканье стряпни. Сегодня поверх вытертых джинсов и футболки Ник повязал фартук. От его легких расторопных движений у нее перехватило в горле.

Ник разложил приборы, поставил на стол свой ужин и салат Алексы и принялся за еду. Ей страсть как захотелось расспросить мужа про его дела.

— Как продвигается береговой проект?

Ник умело намотал спагетти на вилку и отправил их в рот, не запачкав губ.

— Выпил с Хиоши по стаканчику — и он отдал мне свой голос.

Сквозь угрюмость Алексы проблеснула улыбка искренней радости.

— Ник, но это же замечательно! Теперь остается только Майкл.

— Ага, — нахмурился Ник. — Вся загвоздка в Конте.

— В субботу поговори с ним на вечеринке.

— Мне не очень хочется туда идти, — еще больше насупился Ник.

— А… Ладно, я пойду одна.

— Нет уж, тогда пойдем вместе.

— Будет весело, вот увидишь. И там тебе представится возможность уломать его в неформальной обстановке.

Алекса оторвала взгляд от стоявшей перед ней тарелки с салатом и с жадностью уставилась на миску со спагетти. Может, нацепить чуть-чуть на вилку? Тем более что соус-то обязательно надо попробовать…

— Если Конте откажется от сделки, то весь мой проект накроется.

— Не накроется.

— Почему ты так решила?

— Потому что ты лучше всех, — бросила Алекса и сосредоточилась на спагетти, а когда подняла глаза на мужа, то заметила на его лице непривычное выражение. Он был явно чем-то взволнован.

— Откуда ты знаешь?

— Но я видела твои работы, — улыбнулась Алекса. — В детстве я любила наблюдать, как ты мастеришь в гараже всякие штуки. Раньше я считала, что тебе подошло бы столярное ремесло, но потом я увидела ресторан «Везувий» и поняла, что ты нашел свое истинное призвание. Меня в нем поразил весь твой замысел: и капающая вода, и цветы, и бамбук, и интерьер как в старинной японской горной хижине. Ник, ты потрясающий архитектор!

Чувствовалось, что признание жены застало Ника врасплох. Неужели он не догадывался, что она всегда восхищалась его талантом — даже когда они довольно безжалостно дразнили друг друга? Но с тех пор столько воды утекло…

— Чему ты так удивляешься?

— Не знаю… — сказал Ник, стряхивая оцепенение. — Ни одна из моих прежних знакомых не интересовалась моей карьерой. Ни одна не вдумывалась в то, чем я занимаюсь.

— Значит, они все были недалекие. Можно, я доем спагетти, или ты положишь себе еще порцию?

— Угощайся, — язвительно улыбнувшись, подал ей миску Ник.

Острый томатный соус затанцевал у Алексы на языке, и она едва не застонала от удовольствия.

— А как продвигается расширение твоего магазина?

От неожиданности Алекса поперхнулась и отчаянно закашлялась. Ник вскочил и начал хлопать ей по спине, но она уклонилась и сделала несколько торопливых глотков воды. От ужаса в памяти вспыхнули издевательские стихотворные строки: «Плетем тенета роковые, когда супругам лжем впервые».

— Что с тобой?

— Ничего, просто не в то горло попало. — Она поспешила сменить тему: — Мы приглашены к моим родителям в гости на День благодарения.

— Нет, ненавижу праздники. И ты не ответила на мой вопрос. Деньги ты получила, а у меня сложилось впечатление, что ты собираешься открыть кафе сразу, как появится возможность. У меня тут возникли кое-какие идеи, и я хотел бы обсудить их с тобой.

Сердце Алексы колотилось так, что шумело в ушах. Вот это плохо. Просто хуже некуда…

— Э-э, Ник, я даже не рассчитывала, что ты поможешь мне с кафе. У тебя и с собственным проектом забот полон рот, да и правление отслеживает каждый твой шаг. К тому же я, можно сказать, уже подыскала себе дизайнера.

— Кого?

Черт!..

— Забыла фамилию, — пренебрежительно взмахнула рукой Алекса. — Мне его одна покупательница порекомендовала. Он пока готовит чертежи, но мы скоро приступим. Дело до весны потерпит.

— Нет никакого повода ждать, — недовольно свел брови Ник. — Что-то не доверяю я этому типу. Дай-ка мне его телефон. Я с ним переговорю.

— Нет.

— Но почему?

— Потому что не хочу впутывать тебя в свои дела.

Ее ответ подействовал на Ника подобно неожиданному хуку справа. Он поморщился, но тут же овладел собой. Бесконечная ложь отравляла все вокруг своим ядом, но Алекса вновь напомнила себе, что у нее с Ником чисто деловые отношения, хотя чувствовала, что чем-то обидела мужа. Его лицо сразу сделалось равнодушным.

— Хорошо… Если ты так настаиваешь.

— Я просто хотела не выходить за рамки деловых отношений, — примирительным тоном пояснила Алекса. — Поэтому твоя помощь с кафе не очень удачная идея. Ты согласен?

— Конечно. Как скажешь.

Повисшее за этим молчание грозило перерасти во взаимную неловкость, и Алекса торопливо откашлялась:

— Давай вернемся ко Дню благодарения. Тебе придется пойти — выбора нет.

— Скажи родителям, что у меня срочная работа.

— Нет, ты пойдешь. Для моей семьи это очень важно. Если мы не явимся, они решат, что у нас что-то не так.

— Я терпеть не могу День благодарения.

— Я слышала, не глухая, но меня это не касается.

— Совместные праздники в наш договор не вписаны.

— Иногда невозможно буквально придерживаться всех пунктов.

Ник тут же оторвал взгляд от тарелки, как будто замечание Алексы заставило его вдруг позабыть про еду.

— Пожалуй, ты права. Иногда необходимо проявлять гибкость и даже порой закрывать глаза на некоторые просчеты.

— Точно, — кивнула Алекса, наматывая на вилку остатки спагетти. — В общем, ты идешь?

— А как же.

Алекса на миг даже опешила, но тут ее внимание привлекла опустевшая миска, и она не придала значения тому, что ее муж так внезапно переменил свое мнение. Просто издевательство какое-то… Черт, что же она наделала!

— Удивительно, как это ты заговорила про наш договор, — начал Ник. — Тут возникло небольшое недоразумение, но теперь все уже улажено.

Наверное, ей надо подольше потренироваться на беговой дорожке… И поработать с тяжестями. Может, даже вернуться на занятия йогой.

— Я сначала не хотел тебе говорить, но честность, по-моему, превыше всего. Может, тебе это даже покажется ерундой.

Завтра же она позвонит Мэгги и запишется в группу кикбоксинга. Там можно быстрее сжечь калории, да и научиться самообороне не повредит…

— Габриэлла меня поцеловала.

— Что-что? — резко вскинула голову Алекса.

— Она позвонила мне и предложила встретиться, — пожал плечами Ник. — Сказала, что уезжает в Калифорнию. Сам я ни на что не напрашивался, поэтому спишем на то, что Габриэлла хотела поцеловать меня на прощание. Точка.

Алекса подозрительно сощурилась. Под наигранной небрежностью Ника наверняка скрывалось нечто гораздо более серьезное. И единственным способом разрешить сомнения было притвориться, что ничего страшного не произошло.

— Поцеловать на прощание, да? Ну, разве это катастрофа…

От нее не укрылось, что Ник от облегчения прямо-таки обмяк в кресле. Чтобы еще больше ослабить напряженность, Алекса притворилась, что доедает оставшиеся листки салата, и спросила как бы невзначай:

— В щеку или в губы?

— В губы. Правда, быстро.

— Хорошо. Но не взасос, да?

Ник поерзал на сиденье — даже стул скрипнул. Чертова мебель, чтоб ей совсем развалиться!

— В общем, да…

— Точно?

— Может, самую малость. Все произошло так быстро, что я толком и не помню…

Даже в детстве Ник никогда не умел правдиво солгать. Из-за этого ему постоянно влетало, а Мэгги выходила сухой из воды, потому что вруньей была отменной. Казалось, его нос вдруг отрастал вдвое, чтобы растрепать правду всему свету.

— Ладно. Главное, что ты сам мне признался. И где же это случилось?

— У реки.

— После вашего свидания?

— Ага…

— Она позвонила тебе на мобильник?

— Мне не хотелось с ней встречаться, но Габриэлла уверяла, что это важно, и я ее дождался. Я еще раз сказал ей, что между нами все кончено.

— А потом она тебя поцеловала, а ты ее оттолкнул.

— Ну да…

— А где были ее руки?

Ник смутился так, что изменился в лице. По нему ясно читалась лихорадочная работа мысли: что ответить на этот явно провокационный вопрос.

— В каком смысле?

— Руки она куда положила? Обняла тебя за шею, за талию, еще за что-то?

— За шею…

— А твои руки где были?

— До или после того, как я ее оттолкнул?

Ура, выкрутился!

— До того.

— На ее талии.

— Ага. Выходит, перед тем, как ты ее оттолкнул, кое-что все-таки было, причем с участием языка, и она прилипла к тебе. Надолго, кстати?

Ник с тоской уставился на ее пустой стакан из-под виски, но заставил себя ответить на вопрос:

— Ненадолго.

— На минуту? На секунду?

— На пару минут. А потом я ее оттолкнул.

— Да, ты мне это уже говорил.

Она вышла из-за стола и начала очищать тарелки. Ник остался сидеть, не зная, что предпринять. Повисло неловкое молчание, и Алекса не спешила нарушить его, молча продолжая делать свое дело. Наконец Ник не выдержал и тихо вспылил:

— Тебе не из-за чего переживать!

Алекса так же молча сложила посуду в моечную машину и направилась к холодильнику. Из него она принялась поочередно доставать мороженое, шоколадный сироп, взбитые сливки и вишню.

— А почему я должна переживать? Поцелуй ведь — сущая ерунда, даже если тебе пришлось нарушить наш договор.

— Но мы же только что с тобой согласились с тем, что иногда невозможно буквально соблюсти все условия. Что такое ты затеяла?

— Десерт. И что же сделала Габриэлла, когда ты ее оттолкнул?

Алекса продолжала невозмутимо украшать мороженое, не обращая внимания на крайнее замешательство мужа.

— Она расстроилась, потому что я отверг ее…

— Почему же ты ее отверг, Ник?

Неловкость Ника возросла стократ.

— Потому что мы дали друг другу обещание… Пусть даже мы с тобой не спим, но мы условились, что я не должен тебе изменять.