Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 10 страница

— Вполне разумно. Мне даже удивительно, что ты был способен здраво рассуждать после такого поцелуя. Я имею в виду со мной. Но Габриэлла, судя по всему, вызвала у тебя более страстный отклик.

От изумления он даже рот открыл. Алекса тем временем добавила взбитых сливок и водрузила сверху несколько вишенок. Закончив, она полюбовалась на свой кулинарный шедевр.

— Ты считаешь, что я был более страстен с Габриэллой?

— Я сама убедилась в этом в тот вечер, когда увидела ее. Вы оба готовы были наброситься друг на друга. У нас с тобой такой проблемы не возникает. Ты целуешь меня только тогда, когда тебя что-то выводит из себя, или от скуки.

— От скуки? — Ник сильно потер ладонями лицо, провел пальцами по волосам и невесело рассмеялся. — Вздор, да и только… Откуда тебе знать, что я чувствовал, когда целовался с Габриэллой?

Прямо в сердце Алексе вонзился ледяной осколок, острый, как хирургический скальпель. Но ее сердце не изошло кровью — оно лишь вяло съежилось, примиряясь с тем, что человек, за которого она вышла замуж, всегда будет желать не ее, а какую-то супермодель. Он и впредь не сможет устоять перед последней возможностью насладиться ею, прежде чем одержат верх его долбаные этические принципы. Формально он верен жене, но в душе — изменник.

Она всегда останется для него на заднем плане, и он не будет всецело принадлежать ей так, как когда-то своей бывшей. По крайней мере, телесно…

Алексой овладела ярость, бешеная, требующая выхода. Она злобно уставилась на свой шоколадный десерт. Ник Райан сотворил идола из здравомыслия и благоразумия. Он заранее обдумал, как она должна отреагировать на его признание. И к честности он апеллировал только потому, что не привык лгать. Но больше всего Алексу взбесило то, что он отказывал своей жене в праве выпустить пар из-за того, что ее муж целовался с бывшей любовницей. Он рассчитывал, что она проявит спокойствие, воспитанность и снисходительность, простит ему бестактный поступок и не станет впредь им попрекать.

Да пошел он в жопу!..

Ловко приподняв тяжелую миску со сладкими потеками, Алекса вывернула ее содержимое на голову Ника.

Он вскрикнул и вскочил, опрокинув стул. На его лице отразилось неверие в происходящее, хотя ручейки шоколадного мороженого и сиропа обильно капали с его волос, струились по щекам и затекали в уши.

— Какого черта?! — взревел Ник.

Уловив в его тоне неподдельное смятение, раздражение и праведный гнев, Алекса сразу почувствовала себя значительно лучше. Она с довольной улыбкой вытерла липкие руки кухонным полотенцем и отступила на шаг, любуясь своей работой.

— Будь ты и вправду тем здравомыслящим, благоразумным человеком, за которого себя выдаешь, ты бы сразу оттолкнул от себя Габриэллу, чтобы соблюсти наш договор. А ты вместо этого тискал ее на глазах у всех и целовался взасос. Вот тебе мой здравомыслящий, благоразумный ответ на твою измену, сукин ты сын! Приятного аппетита!

С этими словами Алекса резко развернулась и стала подниматься по лестнице.

* * *

Через неделю, наблюдая, как его жена очаровывает гостей, Ник признался себе, что был неправ.

Какой успех!

Будь он чуть малодушнее, он бы, наверное, пожалел, что нельзя отмотать время назад и переиграть эпизод с Габриэллой и поцелуем. Тогда бы он оттолкнул ее в самом начале, потом с гордостью рассказал бы жене о своем поступке и теперь наслаждался бы совершенно иными его последствиями. Но поскольку Ник презирал подобные проявления сердечной слабости, выход для него оставался только один.

Страдать.

Алекса расхаживала среди приглашенных подобно расфуфыренному павлину, ослепляя всех дерзким алым нарядом в пику благопристойным черным одеждам, столь излюбленным окружавшей ее элитой. Едва сколотые на макушке волосы падали свободными прядями ей на шею и плечи.

Стоя перед мужем у подножия лестницы, Алекса, уже одетая к выходу, буквально нарывалась на его оценку, но на этот раз Ник осмотрительно промолчал — лишь обронил краткий комплимент ее великолепному виду и проводил к машине.

Случай с десертом свелся к взаимному ледяному молчанию в течение всей последующей недели. Ник все больше досадовал про себя. Она посмела опрокинуть на него плошку с мороженым! Извинилась она после этого? Нет! Она продолжала вести себя с безучастной любезностью, которая доводила его до белого каления. Алекса старалась не попадаться мужу на глаза, сидела по большей части в своей комнате, а за ужином упорно отмалчивалась.

Ник не знал и знать не хотел, почему отчуждение Алексы вызывало у него желание растормошить ее, заставить ее выйти из себя. Он не собирался анализировать, почему его так разъедает нахлынувшее одиночество, почему ему не хватает их совместных шахматных партий, их перебранок или даже просто ощущения ее где-то рядом по вечерам. Он скучал по ее несвоевременным звонкам на работу с просьбой покормить Отто или взять из приюта собаку.

Но ведь он наконец-то обрел то, к чему стремился с самого начала.

Чисто номинальную жену. Деловую партнершу, которая не надоедает ему и живет обособленной жизнью.

И все это ему осточертело.

В памяти промелькнуло воспоминание об их последнем поцелуе. Но как же озадачили его слова Алексы! Неужели она не поняла, как страстно он желает ее?

Ник полагал, что в тот вечер, когда к ним приехала полиция, он наглядно доказал свой интерес к ней. А вместо этого Алекса прикрылась Габриэллой как доказательством того, что он не способен любить ее так же, как свою бывшую. Но, Бог свидетель, Ник никогда не желал Габриэллу в той же степени, что свою жену! Он ни разу не мечтал хотя бы просто прикоснуться к Габриэлле или вместе похохотать. Ему и в голову не приходило повздорить с ней или сыграть в какую-нибудь дурацкую игру. Да и вообще жить с ней рядом!

Что с ним такое стряслось?

Ник осушил очередной стакан и двинулся в другой конец зала.

Кажется, пришла пора прояснить этот вопрос.

* * *

— Тревога! Муж приближается!

Алекса обернулась и увидела, что Ник отделился от толпы гостей и действительно направляется к ним. Она сделала вид, что не замечает его, и снова поглядела на Майкла. Глаза графа искрились лукавством. Она погрозила новому знакомому пальцем:

— Не забывайтесь!

— Помилуйте, cara, как бы я осмелился?

— Вы уже второй раз за вечер уводите меня у мужа!

Их шаги гулко отдавались на отполированном до блеска паркете, пока Майкл вел ее в небольшой кабинет в задней части дома. Жилище Конте было выдержано в насыщенных терракотовых и бордовых тонах. Зеркала в золоченых рамах, гобелены и мраморные статуи еще больше подчеркивали изысканность обстановки дома. Из стереосистемы лилась оперная музыка. Алекса в полной мере оценила созданную Майклом атмосферу чувственности.

— Значит, я хорошо выполняю свои обязанности, signora. Мне кажется, сегодня он только огорчает вас.

Алекса застыла на месте и поглядела на графа. Впервые после признания Ника ее болезненные переживания вырвались наружу. Всю прошедшую неделю она с трудом скрывала их в себе.

— Мы поссорились…

— Не хотите ли мне рассказать?

— Все мужчины — подонки.

— Иногда — да, — улыбнувшись, согласился Конте. — Когда мы держим свои сердца нараспашку, все нас хвалят. Но обычно мы страшимся раскрываться перед чужими людьми.

— А некоторые из вас вообще не выходят из своей скорлупы.

— Верно. Но только некоторые. Так что не теряйте надежды.

Алекса не выдержала и улыбнулась:

— Я дам вам телефон своей подруги Мэгги. Обещайте, что как-нибудь позвоните ей.

— Если это доставит вам удовольствие, — протяжно вздохнул Конте, — я обязательно ей позвоню и приглашу отужинать со мной.

— Grazie! Я просто не могу отделаться от странного предчувствия насчет вас обоих.

— О, cara, да вы в глубине души сваха!

Вечеринка тянулась томительно долго, и Алекса снова и снова пила шампанское, болтала со всеми подряд и танцевала напропалую, стараясь тем не менее не переходить тонкую грань между приличием и развлечением. Ник оставил попытки переговорить с ней наедине и застрял у бара, где цедил виски и откровенно пялился на нее. Его взгляд прожигал ее насквозь даже с другого конца зала, даже сквозь многолюдную толпу, словно молчаливо и неосязаемо притязая на нее как на свою собственность. Думая об этом, Алекса внутренне дрожала от предвкушения, пока не поймала себя на том, что грезит о скандале, который наконец-то закатит ей муж, а потом увезет домой и там ею овладеет. Точь-в-точь как в одном из ее любовных романов…

Размечталась! Это же воплощенный мистер Рассудок! Можно с таким же успехом, начитавшись фантастики, ждать, когда на нашу планету высадятся инопланетяне. По крайней мере, эта перспектива гораздо более реальная…

* * *

С него довольно.

Ника уже тошнило от зрелища фланирующей туда-сюда с разными мужчинами жены. Он устал считать ее партнеров по танцам. Да, они всего лишь танцевали с ней, но в основном она отиралась близ Конте, шутливо щебеча с ним и держась столь непринужденно, что Ник задыхался от злости.

Посторонние ни в коей мере не должны усомниться в прочности их брака. Что, если досужие языки начнут перетирать отношения его жены с итальянским графом? Контракт по береговому проекту станет делом еще более щекотливым, ведь при его обсуждении у Ника будут чесаться руки расквасить мистеру Приятность его смазливую физиономию!

О, он, как всегда, рассуждает вполне логично!

Допив последнюю за вечер рюмку, Ник поставил ее на стойку бара. Обжигающий хмель воспламенил его кровь, влил в нее небывалую прежде решимость и окончательно смел все преграды, отделявшие Ника от истины.

Он хотел заняться любовью со своей женой.

Он желал обладать ею по-настоящему, пусть совсем ненадолго.

И к черту последствия!

Ник придушил в себе голос благоразумия, истошно увещевавший его отказаться от задуманного, подождать до утра и провести оставшиеся месяцы брака во взаимной учтивости.

Он через весь зал подошел к жене и положил руку ей на плечо.

Алекса резко обернулась. Ник крепко схватил ее за руку и прочитал на ее лице изумление, быстро, впрочем, исчезнувшее.

— Ты уже готов? — вежливо поинтересовалась Алекса.

— Да. Я готов на многие подвиги.

Она прикусила нижнюю губу, вероятно задаваясь вопросом, насколько пьян ее муж. Ник между тем решил, что в его интересах как можно скорее разлучить Алексу с графом.

— Майкл, не будете ли вы так любезны вызвать нам такси? Сам я не рискну сейчас сесть за руль, а завтра пришлю кого-нибудь за своей машиной.

— Разумеется, — учтиво поклонился Конте. — Я мигом.

Ник, не выпуская руки Алексы, направился с ней в гардероб: он не хотел ни на минуту выпускать жену из виду. Всего пара часов — и она окажется в таком месте, где ей уже не будет угрожать никакая опасность. И место это находится вовсе не за тридевять земель.

В его постели…

Алекса, казалось, не замечала в нем никакой перемены. Ник молча смотрел, как она надевает пальто, как прощается с новыми знакомыми, и ему казалось странным, что его жена даже не подозревает, что формально именно сегодня состоится ее первая брачная ночь. Это тайное знание только подстегивало в нем нетерпение поскорее выбраться из дома Конте и наконец-то соблазнить Алексу. Какой же он дурак, что тянул так долго! Любому известно, что секс — самый проверенный способ наладить отношения.

Такси прибыло, и они поехали домой. Алекса молча сидела рядом с мужем и глазела в окно, делая вид, что его здесь нет.

Ник расплатился с шофером и вошел за женой в прихожую. Она аккуратно повесила пальто в шкаф и стала подниматься по лестнице.

— Спокойной ночи, — бросила она.

Ник уже знал, как быстрее всего завладеть вниманием Алексы: разозлить ее не на шутку.

— Алекса!

— Да?

— Ты спала с ним?

Оборачиваясь, она резко дернула головой, напомнив Нику девчушку из «Изгоняющего дьявола».[19]Алекса ахнула и застыла с приоткрытым ртом. Такая реакция вызвала у Ника некое свирепое удовлетворение. Их воинственные взаимоотношения вспыхнули от малейшей искры и запылали с прежней силой.

— Что ты сказал?

Ник снял пиджак, бросил его на спинку дивана и встал перед женой, уперев руки в бока. Он прилагал все усилия, чтобы довести ее до бешенства, зная, что только в гневе Алекса будет честна с ним — горячая женщина, спрятавшаяся от него за смехотворным убеждением, что он не желает обладать ею.

— Ты прекрасно слышала! Мне только интересно, успели вы добежать до спальни или Конте просто притиснул тебя к стенке перед десертом?

Алекса, задохнувшись, сжала кулаки:

— Я не трахаюсь с другими мужчинами и не лижусь с ними на людях, потому что соблюдаю наш договор получше, чем ты! И Майкл тоже!

От поспешности, с которой Алекса бросилась защищать Конте, где-то в самой глубине у Ника заворочался плотный ком ярости, похожий на клубок ядовитых змей.

— Ты позволяешь ему лапать тебя на глазах моих деловых партнеров!

— Ты рехнулся! Он вел себя как истинный джентльмен. А ты сам-то разве не целовался с Габриэллой на общественной парковке?

— Там — другое дело. Я ведь ее оттолкнул.

— Вот-вот, после того как поцеловал взасос! Все, разговор окончен.

Ник сощурил глаза, и они превратились в узенькие щелки.

— Не совсем.

Алекса растерянно заморгала, попятилась, но потом взглянула мужу прямо в глаза и выпалила, будто ударила хлыстом:

— Я ложусь спать. Надзирай сколько угодно за теми, с кем я не сплю, но над моими фантазиями ты не властен!

Ее глумливые слова ничуть не вязались с тем безучастным тоном, которым были произнесены.

И Ник не выдержал.

Угрожающе медленно он двинулся прямо на нее, и Алекса невольно попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Ник подошел и так же неторопливо уперся ладонями в стену по обе стороны ее головы, закрыв ее своим телом и обхватив широко раздвинутыми ногами. Склонившись к самым ее губам, он выдохнул:

— Если тебе так хочется секса, просто попроси.

— Ты мне не интересен, — напрягшись всем телом, отозвалась Алекса.

Но неистово бьющаяся на шее жилка опровергала ее слова.

— Вторая попытка.

— Иди и загадывай свои ребусы Габриэлле!

— Ты ведь меня хочешь. Почему бы наконец не признаться в этом?

— Не нужен ты мне! — брызжа слюной, зашлась Алекса. — Мне нужны только твои деньги!

Раньше ее уловка всегда срабатывала, но сегодня Нику почему-то было совершенно все равно.

Он придвинулся ближе — вплотную к ней, тесно прижавшись к ее грудям. Отвердевшие соски Алексы выпирали из алого шелка, словно просились наружу. Она прерывисто дышала, и ее духи дурманили Нику голову. У него встал член, и Алекса изумленно округлила глаза, ощутив, как ей в ногу требовательно уперся его пульсирующий напряженный пенис.

— Детка, тебе меня не обдурить.

Алекса с явным смятением наблюдала, как Ник неторопливо убирает руку со стены, словно бы невзначай расстегивает на себе рубашку и ослабляет галстук.

— Ну-ка, докажи, — сказал он, беря ее за подбородок.

Ник приник к ее губам, не дав Алексе возможности ни подумать, ни увильнуть, ни оттолкнуть его. Он вторгся в глянцевитую шелковистую пещеру, проник в нее языком, еще крепче прижал губы к ее рту и принялся с наслаждением сосать.

Алекса схватила его за плечи, и глубоко в ее горле зародился едва слышный стон.

Наконец она сдалась.

* * *

Алекса подняла руки и запустила пальцы в волосы Ника, стискивая его голову и сторицей возвращая ему подаренные поцелуи. Она приподнимала бедра и терлась ими о Ника, а его вкус и запах опьяняли ее подобно наркотику.

Кожа ее горела, словно давно удерживаемое внутри желание вдруг высвободилось и хлынуло наружу волной жара. Она не могла насытиться Ником, ей страстно хотелось, чтобы он содрал с нее одежду и овладел ею прямо здесь, у стенки. Ее будоражил его пылкий отклик, столь непохожий на обычное для него строгое самообладание…

Самообладание!

В голове Алексы отчетливо прозвучал сигнал тревоги, хотя и едва слышный сквозь чувственный туман. Ник много выпил. Если бы им сейчас помешали, он вполне мог со спокойной душой все прекратить, очень подробно растолковав ей, почему секс для них не самое лучшее решение.

Мысль, что он уже дважды так поступал, проскользнула где-то с краю ее сознания, и Алекса, сделав над собой усилие, отлепила свои губы от губ Ника и сильно дернула его за волосы на затылке.

Он вздрогнул и, заморгав, посмотрел на Алексу так, словно пробудился от долгого сна. Она прочитала в его глазах немой вопрос и еле смогла выдавить из себя ненавистное ей самой объяснение:

— Кажется, мы затеяли что-то не то.

Затаив дыхание, она ждала, что он сейчас отстранится, ждала, пока выветрится из его головы дурман, ждала, что он согласится… Но он вторично за этот вечер изумил ее тем, что улыбнулся — опасной, присущей истинному самцу улыбкой, обещавшей несказанные наслаждения и разнузданный, неукротимый секс, — и сказал:

— Мне плевать.

А потом легко закинул Алексу себе на плечо, словно она была не воинственной амазонкой, а тряпичной куклой, проворно вскарабкался по лестнице и направился в ее спальню. Груди Алексы стукались о спину Ника, в ее живот упиралось его острое плечо, но она так и не подыскала слов напомнить ему, что так поступают с женщинами питекантропы, а не современные мужчины.

Ведь она не помнила себя от восторга!

Он повалил ее на постель и продолжил стриптиз. Снял рубашку и бросил ее на пол. Расстегнул пряжку на ремне, а за ней и молнию. Быстро сдернул брюки. Алекса, лежа посередине кровати, взирала на Ника с таким выражением, словно он был ее личным танцором из «Чиппендейлз».[20]

Хотя нет, Ник затмил бы любого стриптизера.

Жилистое худощавое тело с золотистой порослью. Стройные бедра, крепкие ляжки и гордо стоящий между ними член, скрытый под черными трусами. Алекса пощекотала себе пальцами ладони, а ее фантазия тем временем опустилась на постель и пристроилась сбоку.

— Твоя очередь.

Его голос — грубоватый и ласковый одновременно — царапал ей слух, словно наждачная бумага. Ник нащупал на ее спине молнию и расстегнул. Алекса задрожала всем телом, когда его пальцы взялись за тоненькие бретельки ее платья и замерли. В томительном ожидании она едва дышала, а Ник все не спешил убирать ладони. Сердце Алексы колотилось с такой силой, что он наверняка слышал его биение. Предвкушение заводило обоих, и Алекса едва не вскрикнула. Наконец Ник просунул под бретельку указательный палец и тихонько потянул вниз.

О боже!..

На Алексу повеяло прохладой, но взгляд Ника, который буквально упивался открывшейся ему наготой, опалил ее жаром. Шелковая ткань на миг задержалась на ее затвердевших сосках, затем стала медленно спадать все ниже. Ник аккуратно помог Алексе выпростать руки из пройм и спустил платье до самых бедер. Он задержался ненадолго, пристально рассматривая каждый дюйм ее тела, и его молчаливость обескураживала Алексу, побуждала сказать что-нибудь, но все слова умирали, так и не сорвавшись с языка.

Затем он положил руки ей на бедра, сгреб в горсти нежную шелковую ткань и начал потихоньку стягивать платье через бедра, ноги, босоножки, пока не сорвал его окончательно и не бросил на пол.

Их прерывистое, неровное дыхание звучало в унисон. Между бедер Алексы, растекаясь все шире, пульсировал жидкий жар, скрытый лоскутком красных трусиков, которые она надела без всякой задней мысли — просто для собственного удовольствия. Но Ник, по-прежнему не говоря ни слова, теперь обратил свой взгляд к ее лону, легонько обводя пальцем контур трусиков. Алекса затаила дыхание в ожидании, а Ник, словно в распоряжении у него была целая вечность, принялся поигрывать эластичной резинкой, как будто проверяя ее на прочность. Алекса невольно вся сконцентрировалась на его пальцах, нежно мучивших ее, а Ник продолжал исследовать складочки ее бедер, а потом наметил невидимую линию прямо посередке. Он молчаливо наблюдал за реакцией на каждое свое прикосновение, словно Алекса была его наложницей, а сам он повелителем, привыкшим к послушанию.

Наконец Алекса не выдержала и взорвалась:

— Черт тебя побери, ты собираешься весь вечер просидеть вот так и пялиться на меня вместо того, чтобы делать что-нибудь?

Ник негромко усмехнулся, скривив полную нижнюю губу. А затем закинул на Алексу ногу и вмиг оказался сверху. Прижался к ней всем телом, и его вставший член пристроился между ее бедер. Ник вынул из волос Алексы шпильки, распустил ее черные пряди, и они волнами рассыпались по ее плечам. Потянувшись губами к ее уху, он потеребил зубами мочку, пощекотал кончиком языка нежную ушную раковинку и неожиданно сильно дунул в нее.

Алекса отпрянула. Ник засмеялся и прошептал, склонившись к ее виску:

— Я как раз собирался все делать. Я так давно мечтал рассмотреть тебя, что решил не отказывать себе в этом удовольствии. Но ты, кажется, и в постели норовиста, поэтому я начну не откладывая.

— Ник…

— Не сейчас, Алекса. Я пока занят.

И он приник к ее рту, просунув язык в самую его глубь. Алексу словно изнутри ударила молния. Она выгнулась дугой, цепляясь за его плечи и возвращая ему поцелуи, упиваясь вкусом шотландского виски и запахом мужского пота. Ник раздвинул ей ноги и начал медленно изводить ее обещаниями своих рук и пениса, пока она вконец не обезумела от желания, когда у нее уже не осталось ни капли гордости и логики — лишь томление ощущать его внутри себя.

Губы Ника блуждали по грудям Алексы. Он посасывал и покусывал ее соски. Пальцы ласкали ее живот и бедра, озорно подлезали под кружево трусиков, а длинный указательный палец то и дело ускользал в самый низ, проверяя, насколько она разгорячилась, и каждый раз орошался влагой, а Алекса все громче и настойчивее требовала продолжения.

Он стянул с нее трусики и погрузил в самую ее глубь один палец, затем второй, осторожно потирая твердый бугорок, скрытый между завитками волос, чтобы еще больше завести ее. Вдруг…

Алекса, застигнутая сокрушительным оргазмом, вскрикнула и выгнулась дугой. Пока она сотрясалась от наслаждения, Ник быстро снял трусы и надел презерватив. Скользнув обратно, он вытянулся всем телом на ее шелковистой коже, переплелся с Алексой пальцами и вдавил их в подушку.

Алекса, удивленно моргая, глядела в приоткрывшиеся ей темные, бездонные глубины его глаз, где скрывалось немало тайн и проблескивала неведомая ей прежде нежность.

Ник прижался сильнее, пытаясь войти в нее, и из лона Алексы навстречу ему с готовностью хлынуло тягучее тепло. Она приподняла бедра, принимая его в себя, и Ник дюйм за дюймом начал погружение. Обхватив его ногами, Алекса вдруг запаниковала, понимая, что теперь принадлежит мужу, который никогда не желал ее так, как ей бы того хотелось.

Он застыл на мгновение, словно угадав ее сомнения.

— Слишком быстро? Скажи.

Ощутив, что он готов отступить, Алекса задрожала от неукротимого желания.

— Нет, просто я… Мне надо…

— Скажи — что.

Глаза ей заволокла прозрачная пелена слез: в своей незащищенности она вся была перед ним, как напоказ.

— Мне надо, чтобы ты хотел меня. Только меня. А не…

— О господи!

Ник сомкнул веки, и Алекса увидела, что его лицо исказилось, словно в нечеловеческой муке. Он задержался в ее преддверии и наклонился, что поцеловать ее.

Он нежно ласкал ее язык, поглаживал ее распухшие губы. А когда Ник открыл глаза и встретился с Алексой взглядом, она перестала дышать, потому что он наконец отворил ей себя, впустил внутрь, и там она увидела то, что давно мечтала узнать.

Всю правду.

— Я хочу только тебя. Мне не нужен никто другой. Я всегда хотел только тебя.

И он вошел в нее. Алекса вскрикнула, открываясь полностью и принимая в себя его большой член. Ее лоно жадно обняло его. Ник сильнее стиснул ее пальцы, вдавливая их еще глубже в подушку, и начал двигаться — вначале медленно, побуждая Алексу следовать его ритму. Она вслед за ним вновь начала восхождение по крутой извилистой тропе, и на каждом витке, приближающем их к оргазму, ее дыхание пресекалось, а тело сжималось в усилии.

Их изначально бросило друг к другу взаимное влечение, необузданное и первобытное, и Алексу восхищала незамысловатая искренность их сексуального контакта. По лбу Ника стекал пот. Она вонзилась ногтями в его спину, и вдруг ее словно взорвало изнутри. По телу мощными волнами растеклось наслаждение. Ник, нагнав ее, вскрикнул в ответ — в эту секунду они были как одно целое.

Они поменялись местами. Алекса, обняв Ника за талию и обрушив на его лицо водопад своих волос, прижалась щекой к его влажной мускулистой груди. В этот момент ни одна мысль не потревожила ее, не нарушила овладевший ею бесценный покой, дарованный его объятиями. Алекса наконец перестала притворяться и сладко уснула, крепко прижавшись к мужу.

* * *

Осторожно, чтобы не разбудить жену, Ник выскользнул из постели и как был, нагишом, выбрался из ее комнаты в поисках какой-нибудь домашней одежды. Сначала он натянул было футболку с эмблемой «Янки», но, решив соблюсти их с Алексой уговор, сменил ее на простую черную майку и спортивные штаны. Он скривил губы в усмешке, вспомнив ее ликование, когда его команда продула переигровку.

Спустившись вниз, Ник зарядил кофеварку и некоторое время созерцал, как рассветное солнце переваливает через контур горной гряды.

Он подумал о том, что теперь их брак можно считать официально вступившим в силу.

Ник сильно потер ладонью затылок и попытался мыслить рационально. Вчера он, разумеется, поступил необдуманно. Но сейчас ничуть не жалел об этом и изумлялся сам себе. Он давно хотел Алексу и нынешней ночью осознал, почему именно ее: с ней все было иначе. Ее тело было словно создано для него, а ее наслаждение находило в нем ответный отклик. Ему нравилось, как она смотрит ему в глаза, как царапает ногтями его спину, как выкрикивает его имя. Нравились ее многократные оргазмы. За несколько часов они успели множество раз заняться любовью и утолить телесный голод. Но ошеломительным их секс был не только благодаря физической составляющей. Ник испытал единение и с умом, и с душой Алексы. Она открыла ему двери, ведущие к ее уязвимости, и впустила к себе, не дожидаясь от него ни обещаний, ни заверений.

И насмерть его этим перепугала.

Нацедив себе в кружку дымящегося кофе, Ник ненадолго задержался на кухне, чтобы собраться с мыслями. Им нужно поговорить… Их взаимоотношения оказались у развилки, и в последние несколько часов, проведенных в обществе Алексы, Ник уже не был стопроцентно уверен, что путь назад не отрезан. Его изначальное намерение воздерживаться от секса подразумевало отказ от ненужных эмоций.

Теперь это утратило силу. Он явно неравнодушен к Алексе, испытывает к ней то ли желание, то ли дружеские чувства. А может, кое-что еще, чему названия Ник не знал сам.

Но к концу года тем не менее он по-прежнему собирался положить этим отношениям конец.

Другого выхода попросту не было. Настоящий брак, с детишками, Ник для себя не предусматривал. Но сейчас вместо того, чтобы бороться с взаимным влечением, они могли открыто наслаждаться друг другом. Ник ничуть не сомневался, что Алекса пойдет ему навстречу: она ведь хорошо его знает, и ей известно, что он никогда не возложит на себя бремя семейных обязанностей, зато она наверняка отдает себе отчет в том, что его отношение к ней гораздо серьезнее, чем обычная любовная интрижка.

Такой ход мыслей показался Нику вполне приемлемым, и он кивнул сам себе. Да, в ближайшие месяцы они непременно извлекут пользу из их непреодолимой тяги друг к другу. Упустить такую возможность было бы чистейшим безумием…

Довольный своей логикой, Ник налил кофе для Алексы и поднялся в ее спальню.

* * *

Алекса втиснула лицо в подушку. Реальность накатила на нее с неумолимостью товарного поезда.

Она переспала с собственным мужем.

И даже не один раз. И не два. А не менее трех. Для бредовой ошибки многовато… И слишком пылко, чтобы счесть, будто они просто взяли и перепихнулись…

Боже, как ей теперь обходить его стороной, даже не притронувшись?

Тихо застонав, Алекса попыталась взглянуть на вещи непредвзято. Это далось ей с трудом, потому что ее бедра ныли, простыни пропахли сексом, во рту она все еще ощущала вкус Ника, а ее кожа хранила воспоминание о его прикосновениях. Как ей теперь быть? Неужели притворяться, что эта ночь ничего не значит?

Нет, невозможно… Значит, нужно выработать новую стратегию.

Почему бы не оставить все как есть?

Алекса тяжело вздохнула и постаралась проанализировать свои чувства с беспристрастностью хирурга, делающего предварительный надрез. Да, их пакт отрицает секс, но изначальной его целью была защита их обоих от связей на стороне. Что, если они сохранят нынешнее положение вещей? И выдержит ли его Алекса?

Ведь они желают друг друга. Теперь Алекса не сомневалась в страсти Ника. Его тело воочию показало ей то, что упорно отвергал ее рассудок. Прошлой ночью они не просто занимались сексом — возник удивительный союз дружбы, уважения и вожделения. И еще…

Алекса стремительно опустила шлагбаум перед ужасным словом и вернулась к прежнему потоку мыслей.

Наши рекомендации