Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 6 страница

Алекса отдала хозяйке пальто, и Ник ввел ее в переполненный бальный зал.

— Предполагаю, ты уже разработал генеральный план атаки? — поинтересовалась Алекса. — Кто же те два главных игрока, на которых ты должен сосредоточить свое внимание?

Ник указал на густое облако сигарного дыма. Бизнесмены в строгих костюмах плотно обступили некоего господина в безупречной серой тройке с шелковым галстуком.

— Хиоши Комо. Возводит тот японский ресторан. Его голос — решающий в выборе третьего партнера по застройке береговой линии.

— В таком случае почему бы тебе не подойти к ним и не принять участие в беседе?

Алекса ухватила тартинку с лососем с подноса у проходившего мимо официанта в смокинге, а у другого проворно взяла бокал с шампанским.

— Потому что я не хочу затеряться в толпе. У меня имеется другой план.

Алекса сделала глоток и с наслаждением вздохнула.

— Не напивайся, — предупредил ее Ник.

— Никогда не думала, что мужья так любят командовать, — презрительно бросила Алекса. — Ладно. Кто же тот третий, кого ты собираешься очаровывать?

На лице Ника промелькнула какая-то нерешительность.

— Граф Майкл Конте. В Италии у него очень успешное кондитерское производство, и теперь он решил попытать счастья в Штатах. Он задумал первую кондитерскую открыть именно у реки.

Алекса, с вожделением смотревшая на поднос с крабовыми котлетками слева от нее, с трудом следила за его объяснениями. Ник хмыкнул с досадой, схватил две котлетки и положил ей на тарелку:

— Ешь!

— Ага!

Впервые одобрив его выбор, она запихнула котлетку целиком в рот и замычала от удовольствия. Ник удрученно сдвинул брови. Алекса поняла, что снова вывела его из себя. В который уже раз… Он смотрел ей в рот с таким выражением, словно и сам был не прочь отведать крабовой котлетки.

— Алекса, ты слушаешь меня?

— Да. Конте. Кондитерская. Ты, наверное, хочешь, чтобы я здесь потусовалась, пока ты занимаешься делами?

Ник натянуто улыбнулся:

— Я займусь Хиоши, а ты пока, может, присмотришь за графом? Высокий, темноглазый и темноволосый, с итальянским акцентом. Развлеки его какой-нибудь беседой, чтобы зря время не терять…

Где-то на задворках ее сознания возникла тревога, но Алекса все еще не могла отвлечься от множества вкуснейших деликатесов.

— Ты хочешь, чтобы я поболтала с ним?

Ник с деланым равнодушием пожал плечами:

— Вот-вот. Будь с ним полюбезней. А если узнаешь что-нибудь интересное, перескажи мне.

Ее спину словно окатили ледяной водой, и весь их с Ником разговор вдруг высветился перед ней, как на ладони.

— Ты предлагаешь мне шпионить для тебя?

В его голосе промелькнуло раздражение.

— Даже смешно слушать. Расслабься и наслаждайся вечеринкой.

— Легко тебе говорить! У тебя буфера из декольте не вываливаются.

Ник смущенно прокашлялся:

— Если тебе в этом платье неловко, незачем было его надевать.

— Я одолжила его у Мэгги, — мигом ощетинилась Алекса. — У меня такого дорогого нет.

— Я бы дал тебе денег на платье.

— Не нужны мне твои деньги!

— Честно говоря, верится с трудом. Вряд ли ты подписывала со мной договор из благородных побуждений. Так что незачем теперь строить из себя бессребреницу.

Она молчала, чувствуя, как неуютно ей вдруг стало рядом с ним.

— Ты прав. Я круглая дура. В следующий раз скуплю весь «Мейси»,[12]а чек пришлю тебе. — Она развернулась и, высоко вздернув подбородок, добавила: — В конце концов, единственный прок от нашего брака — твои деньги.

И удалилась, предоставив Нику пялиться на ее спину.

Соплячка.

Потягивая шампанское из второго по счету бокала, Алекса расположилась у застекленной балконной двери, из которой открывался живописный вид. Ник Райан был истинным выходцем из этого мира — мира больших денег, супермоделей и светских бесед, где ароматы духов «Шалимар» и «Обсешн» перемешиваются с плотными клубами сигарного дыма. Перед ее взором нескончаемой чередой мелькали шелковые и атласные наряды, в основном черные или приглушенных тонов, чтобы оттенить бриллианты, жемчуга и сапфиры, которые, без всякого сомнения, были настоящими. Все гости щеголяли ровным загаром, как догадывалась Алекса, без единой белой полоски на теле.

Алекса тяжко вздохнула. К этой вечеринке она готовилась особенно тщательно и, спускаясь по лестнице в холл, даже затаила дыхание, предвосхищая оценку Ника. Она и сама знала, что платье Мэгги чертовски ей идет, но все равно ее бесило, что ей так хочется понравиться мужу.

Он придирчиво осмотрел Алексу и вместо комплимента пробормотал что-то вроде «Одевайся во что хочешь» и вышел. Даже не помог ей надеть пальто и больше ни разу на нее не взглянул до самого приезда в гости. Алекса, молча страдая от такого обращения, все же строго пожурила себя за глупую обиду. Внешне она оставалась учтивой и любезной, притворившись, что привыкла выходить в свет в подобном наряде каждую субботу.

Однако стоило Нику вновь коснуться своих планов застройки береговой линии, как его лицо осветилось такой искренней заинтересованностью, что ее тело невольно отреагировало на его увлеченность.

Страсть… Его золотисто-карие глаза загорелись нестерпимым желанием, и Алекса на минутку представила себе, что она и есть та женщина, которая вызывает в нем подобные чувства. Впрочем, она тут же напомнила себе, что Ник Райан испытывает сильные эмоции только к строительным конструкциям. Куда до них женщинам…

Тем более ей.

Снова вздохнув, Алекса допила шампанское и вышла через двойные двери на балкон, где группка дам рассуждала о чем-то — кажется, о скульптуре. Не теряя времени, Алекса искусно подхватила тему, попутно со всеми перезнакомившись, и принялась овладевать искусством светской болтовни.

* * *

Глядя, как величаво вышагивает Алекса по залу, Ник тихонько ругнулся. Черт, опять он за свое! Надо было похвалить ее треклятое платье! Но ведь он совершенно не был готов к тому, в каком виде она спустится к нему, когда они собирались на вечеринку.

Платье цвета электрик с глубоким декольте, едва державшееся на плечах, ниспадало до самого пола великолепными струящимися складками переливающейся материи с серебряным шитьем. На ногах Алексы поблескивали серебристые босоножки, из которых выглядывали ярко-розовые ноготки. Свои черные кудри она подобрала и высоко заколола, но несколько локонов спускались на уши и ласкали ей шею. Губы Алекса накрасила красной помадой. Серебристые тени посверкивали на свету, стоило ей моргнуть, а на кончиках ресниц вспыхивали искорки. Ник не сомневался, что его жена притягивает внимание всех мужчин в этом зале.

Дома он едва не отослал ее переодеваться. Перед ним явилась не хладнокровная интеллектуалка, которой он мог бы помыкать, а сама Ева во плоти — та, что обрекла мужчину на адовы муки. Это из-за нее смертоносное яблоко показалось Адаму вкуснее всякого лакомства. Но Ник только пробормотал себе под нос нечто невразумительное и больше не возвращался к обсуждению ее наряда. В глазах Алексы, кажется, промелькнула обида, но когда он присмотрелся повнимательнее, то обнаружил перед собой прежнюю ироничную колючку, на которой недавно женился.

Ника разбирала злость на ее неизменную способность ткнуть его носом в дерьмо. Ничего оскорбительного он ей не сказал. Она вышла за него ради денег и открыто в этом призналась. Почему же тогда она ведет себя так, словно она невинная жертва его гнусных прожектов?

Ник с трудом отвлекся от мыслей о жене и вновь сосредоточил внимание на группе дельцов, обступивших Хиоши Комо. Он, кажется, нащупал нечто важное, что может склонить японца на его сторону.

Стимул. Надо этого Хиоши чем-то взбудоражить — и заказ у Ника в кармане.

Последним, завершающим элементом ребуса был Майкл Конте. В деловом мире пресловутый граф широко прославился благодаря шарму, деньгам и острому уму. Вместо точности он боготворил одержимость и по своему поведению разительно отличался от двух других участников проекта. Ник надеялся, что занимательная беседа Конте с его женой поможет ему самому получить некое преимущество, тем более что граф, по слухам, не пропускал ни одной юбки. Подавив в себе вспышку непонятной вины, Ник присоединился к беседующим с Комо бизнесменам.

* * *

Алекса решила, что пора уже отыскать своего супруга. Если не считать недолгого времени рядышком за столом, она практически весь вечер не виделась с ним. Напевая себе под нос «I Get a Kick Out of You», Алекса оглядела зал, но не обнаружила Ника среди многолюдной толпы. Тогда она решила поискать его в задней части дома. Может быть, Ник вышел в туалет.

Ее каблуки громко цокали по полированному мрамору. Музыка была здесь уже едва слышна. Алекса принялась с удовольствием рассматривать картины по стенам и, заметив знакомое полотно, зашептала себе под нос. Свернув в очередной раз за угол, она попала в комнату, больше похожую на музейный зал, сплошь уставленный стеллажами, на которых красовались антикварные тома. Алекса затаила дыхание. Ей уже не терпелось погладить старинные кожаные переплеты, насладиться тем особым потрескиванием, которое издают при перелистывании овеянные историей страницы.

— Ага! Выходит, чтобы попасться сегодня вам на глаза, мне нужно было превратиться в какой-нибудь фолиант?

Алекса обернулась — на пороге комнаты стоял мужчина. В его глазах плясали чертенята, несомненно воплощавшие истинную суть незнакомца. Его длинные волосы были собраны в хвост, придавая ему пиратский облик, на протяжении веков круживший головы женщинам. Полные губы и внушительный нос в сочетании с твердыми чертами лица создавали представление о том, как выглядит типичный итальянец. Черные брюки, черная шелковая рубашка и дорогие кожаные туфли придавали владельцу изящный и обольстительный вид без малейшего его участия. Алекса сразу поняла, что гость очарователен, полон доброты, но отъявленный бабник. При этой мысли она лукаво улыбнулась, поскольку давно знала за собой слабость к итальянцам. Они чем-то напоминали ей расфуфыренных павлинов, втайне мечтающих, чтобы их приструнила строгая хозяйка.

— О, я давно вас заметила. — Она отвернулась и продолжила рассматривать корешки книг. — Я была уверена, что к концу вечера вы ко мне непременно подойдете.

— Так вы ждали, синьорина, пока я подойду к вам?

— Затаив дыхание. Ну, мы отыщем свободную спальню где-нибудь здесь или поедем к вам?

Алекса украдкой покосилась через плечо. На лице мужчины застыла маска — смесь разочарования и соблазна. Очевидно было, что итальянцу хотелось бы сначала немного пофлиртовать с ней, но отклонить подобное предложение было для него тоже немыслимо. При виде такого откровенного внутреннего противоречия, значительно поубавившего у ухажера самонадеянности, Алекса не выдержала и заливисто рассмеялась. В темных глазах мужчины мелькнула догадка:

— Вы, кажется, решили меня подразнить?

Она обернулась и, все еще не отсмеявшись, подтвердила:

— Выходит, решила.

Итальянец с изумленной улыбкой покачал головой:

— Да вы порядочная озорница, если шутите с мужчинами такие шутки!

— А вы порядочный озорник, если думаете, что женщина согласится на такое!

— Возможно, вы и правы. Женщине вроде вас нужен очень зоркий муж — присматривать за вами. Похитить такое сокровище найдется немало охотников.

— Если я и вправду этакое сокровище, тогда меня не так-то легко похитить! И уж во всяком случае, я не попадусь на первую закинутую удочку!

Итальянец притворился уязвленным:

— Синьорина, я никогда бы не оскорбил вас подозрением, что вы способны сдаться без боя. За такой, как вы, стоит погоняться как следует.

— Синьора, — поправила его Алекса. — Я замужем.

На его лице застыла скука пополам с досадой.

— Жаль…

— А мне казалось, вы это знали.

— Возможно. Но позвольте мне представиться вам по всей форме. Я граф Майкл Конте.

— Алекса Макенз… э-э, Алекса Райан.

Он сразу обратил внимание на заминку и, проницательно взглянув на Алексу, спросил:

— Недавно замужем, да?

— Да.

— И однако вы бродите по коридорам в одиночестве и за весь вечер ни разу не подошли к своему мужу. — Он снова покачал головой. — Американские обычаи — сущая катастрофа.

— Но мой муж здесь по делу.

— Николас Райан, если не ошибаюсь?

— Вы, вероятно, хорошо с ним знакомы, — кивнула Алекса. — Он выдвинул свою кандидатуру для застройки береговой линии.

В лице Майкла не дрогнул ни один мускул. За этим располагающим фасадом наверняка скрывался расчетливый бизнесмен, и Алекса не сомневалась, что, заговорив с ней, он заранее знал, кто она такая. Ник явно недооценивал Конте, если считал, что того можно умаслить обычной беседой. Итальянец, судя по всему, четко разделял дело и развлечения.

— Я пока не имел удовольствия лично познакомиться с ним.

Он слегка наклонился к Алексе, так что она ощутила мускусный аромат его одеколона. Их взгляды были прикованы друг к другу, и Алекса уже ожидала вспышки сексуального влечения, химической магии, голодной дрожи во всем теле. Все это подтвердило бы ей, что не Ник Райан — причина недавних ее затруднений.

Нет, ничего. Ни одной искорки.

Подавив разочарованный вздох, она решила уступить уговорам мужа и привлечь к нему внимание итальянца. Вероятно, она так и не избавилась от своей детской одержимости Ником. Но если и Майкла Конте ей не удастся хотя бы немножечко увлечь, вот тогда стоит всерьез обеспокоиться, все ли с ней нормально!

— Надеюсь, — со вздохом сказала она, — что вы полюбите моего мужа так же искренне, как люблю его я.

Очевидно, он правильно понял ее намек, потому что ответил со всей учтивостью:

— Время покажет. А мы с вами останемся друзьями, так?

— Да, — улыбнулась она. — Друзьями.

— Давайте я провожу вас в столовую, и вы за ликером расскажете мне все про свою жизнь.

Алекса оперлась на предложенную ей руку, и они вместе вышли из библиотеки.

— Знаете, Майкл, кажется, у меня на примете есть женщина, которая идеально бы вам подошла. Моя близкая подруга. Кто знает, может быть, это ваша судьба.

— Вы преуменьшаете собственные достоинства, синьора, — лукаво подмигнул ей граф. — Я все еще оплакиваю свою утрату в отношении вас.

Алекса засмеялась. Они вошли в банкетный зал и тут же наткнулись на Ника Райана. Оба удивленно уставились на него, а он грозно сверкнул глазами на Алексу. Она собралась что-то сказать в оправдание, но не успела. Ник притянул ее к себе и заключил в объятия. Придя в себя, Алекса пролепетала:

— Привет, милый. Я тут болтала с синьором Конте. Вы, кажется, еще не знакомы лично?

Мужчины смерили друг друга задиристым взглядом — ни дать ни взять петухи перед боем. Ник первый уступил противнику, вероятно, из трезвого делового расчета, а вовсе не из-за нехватки тестостерона и протянул ему руку:

— Здравствуйте, Майкл. Вы, я вижу, уже познакомились с моей женой.

Граф ответил на предложенное рукопожатие. Алекса испытывала неподдельное изумление, изучая выражение на лице мужа. Бред какой-то… Ведь он сам предлагал увлечь Майкла Конте остроумной беседой! Разве он не намекал ей, что обрадовался бы любым конфиденциальным сведениям? А теперь у него на лице было написано откровенное раздражение, словно она в чем-то предала его… От его кожи исходил едва уловимый аромат лимонного мыла. Ник обхватил ее за талию, и теперь его ладони покоились на ее животе. Алекса подавила внутреннюю дрожь, представив на миг, что будет, если его руки спустятся всего на несколько дюймов ниже. Если он проникнет пальцами в самую ее сердцевину и увлечет в те края, где ей давно не терпелось побывать, но куда заглядывать она пока не рискнула…

Отбросив подобные предположения, Алекса заставила себя прислушаться к беседе.

— Поздравляю вас, Николас. Алекса призналась мне, что вы молодожены. До чего же трудно, наверное, сразу после свадьбы возвращаться к делам?

— Невероятно трудно.

Ник склонил голову ниже, коснулся губами ее мочки, ткнулся носом в ухо Алексы. Она затаила дыхание, чувствуя, как вмиг отвердели и заныли соски, и отчаянно понадеялась на то, что бюстгальтер скроет от глаз итальянца свидетельства вероломства ее тела.

Майкл наблюдал за действиями Ника с нескрываемой улыбкой.

— Ричард старается уверить меня, что кандидатуры лучше вас для проекта не найти. Может быть, нам как-нибудь встретиться с вами и обсудить ваши идеи?

— Благодарю. Я позвоню вашему секретарю и договорюсь о времени.

Алекса уловила, каким нарочито прямолинейным тоном он произнес свое обещание. Майкл тоже наверняка обратил на это внимание. Ник откровенно не желал играть в бизнесе в поддавки и свое высокомерие выказывал тем, что не собирался лично звонить графу и договариваться о встрече.

— Отлично.

Майкл взял Алексу за руку и поцеловал в ладонь:

— Приятно было познакомиться с вами, Александрия. — Его итальянский акцент обратил ее имя в музыку. — Через две недели я устраиваю для своих близких друзей небольшую вечеринку. Вы придете?

Поняв, что он адресует приглашение лично ей, Алекса обернулась к мужу:

— Милый, мы свободны?

На этот раз Ник отреагировал гораздо более недвусмысленно. Встав у нее за спиной, он обнял Алексу за талию и прижал к себе. Ее ягодицы оказались как раз напротив его паха. Ник откровенно пристроил руки под грудью жены и сказал:

— Придем с удовольствием.

— Чудесно. Буду ждать вас с нетерпением. В восемь вечера. — Граф кивнул Нику и любезно улыбнулся Алексе. — Приятного вечера.

Едва Майкл отошел, Ник разнял руки. Лишившись жара его тела, ее спина сразу озябла. Влюбленность на его лице немедленно сменилась бесстрастностью.

— Пойдем.

Не проронив больше ни слова, Ник направился к дверям, взял у хозяйки оба пальто и стал раскланиваться. Алекса распрощалась с теми немногими приятельницами, с которыми свела знакомство на вечеринке, и поспешила за мужем к машине.

По дороге домой беседа тоже не клеилась. Алекса, устав от игры в молчанку, решила проявить инициативу:

— Тебе там понравилось?

Ник что-то промычал — вероятно, «угу».

— Угощение удалось на славу, верно? И еще меня удивило, какие любезные дамы оказались среди гостей. Меня пригласили на открытие выставки Милли Драер. Здорово, правда? — (Ник фыркнул.) — А как твои дела? Удалось чего-нибудь достигнуть?

Он снова издал некий подозрительный звук.

— Кажется, не настолько, как твои.

Почувствовав прилив раздражения, Алекса натянуто переспросила:

— Извини, что?

— Ничего.

У нее сами собой сжались кулаки, а вечерняя прохлада отступила перед гневным жаром, наполнившим ее тело.

— Ты лицемер и ничтожество! Ты же сам просил меня разыскать Майкла и разведать для тебя нужную информацию. Ник, ты что, принимаешь меня за дуру? Ты меня использовал, а теперь еще дуешься! Я выполнила свое обещание, и на этом мое одолжение можно считать исчерпанным!

— Я предлагал тебе по возможности разузнать что-нибудь полезное касательно моего бизнеса, просил исподволь подготовить графа, а не вводить его в многодневный столбняк!

Машина, завизжав тормозами, вырулила на подъездную аллею. Ник заглушил мотор. Алекса задохнулась от возмущения:

— Да пошел ты знаешь куда, Ник Райан! Он был так обходителен со мной и ни разу не вышел за рамки, как только узнал, что я замужем! Но ты, Красавчик, не учел главного: у Майкла удовольствия никогда не влияют на его бизнес! Я могла бы содрать с себя всю одежду, умоляя подписать с тобой контракт, а он даже не пошевелился бы! Здесь я тебе не помощница — справляйся сам!

Она вышла из машины и с независимым видом устремилась к дому. Ник ругнулся и почти бегом догнал ее:

— И отлично! Значит, нам вовсе не обязательно идти на его вечеринку. Я назначу с ним деловую встречу — и достаточно.

— И не ходи. А я пойду, — остановившись на пороге, упрямо вскинула голову Алекса.

— Что?

— Я пойду. Мне он понравился, и на его вечеринке наверняка будет очень весело.

Ник, с силой хлопнув дверью, направился в гостиную и там сорвал с шеи галстук.

— Ты моя жена! Ты не будешь ходить ни на какие вечеринки без меня!

Алекса освободилась от пальто и повесила его в шкаф.

— Я твой деловой партнер. Я лишь следую обязательствам. Мы вольны каждый жить своей собственной жизнью, лишь бы не спать с посторонними. Верно?

Ник подступил ближе и бросил на Алексу свирепый взгляд:

— Я забочусь о своей репутации! И не хочу, чтобы Майкл вынес ложное впечатление.

Алекса вздернула подбородок и произнесла нарочито язвительным тоном:

— Условия договора я нарушать не собираюсь, но на вечеринку к Майклу все равно пойду. Давно уже не бывала я в обществе настоящего мужчины. Очаровательного, остроумного и… страстного!

Последнее ее слово прозвучало подобно взрыву, и растерянная Алекса увидела, как исчезает хладнокровие Ника. Его ясный взгляд затуманился, лицо отвердело, поза напряглась. Он медленно приподнял руки и вдруг крепко схватил Алексу за плечи с таким видом, словно собирался хорошенько встряхнуть ее или совершить что-то другое, совершенно… безрассудное. Все ее тело словно пронзило током. Алекса приоткрыла рот и судорожно вдохнула, ожидая, что же теперь будет.

— Ты, Алекса, совсем не можешь без мужчины?

От его насмешливого тона ее всю передернуло. А Ник наклонился к ней, так что его губы застыли в дюйме от ее губ, его руки начали неторопливое, но неуклонное движение от ее плеч к шее. Ладони Ника взяли в плен нежную плоть, а большие пальцы приподняли голову Алексы вверх. Он ясно увидел, как бешено бьется под тонким платьем пульс. Продолжая медленную пытку и неотрывно глядя Алексе в лицо, он провел руками по ее ключицам и спустился дальше, к подмышкам, а затем еще ниже и остановился на грудях Алексы. Ее нервные окончания от возбуждения готовы были пуститься в пляс, мышцы обмякли, ослабели, а груди, наоборот, налились и подались вперед, ему навстречу. Он пальцами потеребил ее соски, и Алекса издала глухой горловой стон. Ник что-то довольно пробормотал, не переставая поглаживать и подразнивать ее. Она ощутила, как его пенис отвердел, поднялся и наконец прижался к чувствительному бугорку между ее ног. Алексу всю обдало жаркой волной.

— Может, я смогу дать тебе то, чего ты так жаждешь?

Он плотно прижался к ней бедрами, проверяя ее готовность. Она в ответ содрогнулась. Руки Ника проникли под ее платье, под бюстгальтер, где их встретила теплая отзывчивая мякоть.

— Если я сейчас тебе всажу, может, тебе и не надо будет бегать к Конте?

Его умелые пальцы нежно и ласково пощипывали, поглаживали Алексе соски, и у нее сводило живот от удовольствия, хотя его слова больно жалили ее. Она дрожала под его прикосновениями, превратившись в тугой чувственно-страстный пучок, но ее разум оставался кристально ясным. Истинной целью его действий было вывести ее из игры, чтобы одержать над ней верх. Но позволить ему одержать верх в этом поединке значило ослабить свои позиции. Сейчас он ее поцелует. Да, прямо здесь, прямо сейчас. Он подарит ей ни с чем не сравнимое наслаждение, и она запросит большего, а тогда ее гордость и здравомыслие окажутся разорванными на клочки. Он и поцеловать ее собирался по одной-единственной причине: его мужское достоинство оказалось под ударом, и ему надо было срочно спасать его. Им, а не Алексой он хотел обладать. Ника призывал природный инстинкт самца, вожака стаи, а Алекса случайно попалась на его пути.

Собрав жалкие остатки самообладания, Алекса решила пустить в ход свой проверенный козырь. Она еще немного придвинулась к Нику, почти касаясь его губ своими — он обдал ее жарким дыханием.

— Нет уж, благодарю, — шепнула она и убрала его ладони со своей груди. — Давай сохраним прежние деловые отношения. Спокойной ночи.

Затем она развернулась и быстро поднялась по лестнице.

* * *

Ник безвольно опустил руки, ощущая в ладонях пустоту. Только что он был полон ею: ее изгибами, ее запахом, ее теплом. А теперь стоит в одиночестве посреди комнаты — в точности как в их первую брачную ночь. Женатый мужчина с эрекцией без всякой надежды на избавление. Искренне недоумевая, как его угораздило попасть в такое глупое положение, Ник принялся перебирать в памяти события прошедшего вечера и выискивать, где он допустил ошибку.

В тот момент, когда он заметил жену с Конте, в нем начал медленно закипать гнев. Злобный жар постепенно поднялся от ног к животу, стеснил ему грудь и опоясал голову огненной лентой.

Ее рука покоилась на руке графа… Он сам, очевидно, был невероятно смешон, потому что Алекса запрокинула голову и рассмеялась. Ее нежные щечки раскраснелись, а пухлые губы блестели. Они с Конте держались словно закадычные друзья. Ни за что не скажешь, что едва познакомились. Но самое худшее произошло, когда она улыбнулась графу. Этой ослепительной, чарующей, манящей улыбкой она ясно говорила мужчине, к которому ее обращала, что давно искала его и что именно он предел ее желаний. Такая улыбка навевает по ночам непристойные сны, а днем напрочь лишает покоя. Нику Алекса никогда так не улыбалась, и в нем вдруг что-то прорвалось.

Весь его план провалился. Он-то предполагал, что его жена слегка развлечет Конте, а заодно выведает у него полезные подробности, которые помогут заключить сделку. Он не рассчитывал, что она станет откровенно наслаждаться обществом графа.

Он выругался и подобрал с пола галстук, собираясь тоже подняться к себе в спальню, но на лестнице вдруг вспомнил слова Алексы. Если Конте действительно не смешивает дело с удовольствиями, то Ник просчитался буквально во всем. И пожалуй, на предстоящей деловой встрече следует не расписывать яркими красками перспективы их будущего проекта, а сделать упор на рациональной логистике. Возможно, Конте проявляет пыл только в отношении женщин. И вполне вероятно, он хочет видеть во главе строительной группы трезвомыслящего руководителя.

Перед дверью спальни жены Ник замешкался. Свет в комнате был погашен. Он постоял с минутку, надеясь услышать, как она дышит во сне. Интересно, в чем она спит? Вообразив черные кружевные лоскутки, он едва не лишился разума, но даже мысль о фланелевых пижамных брюках и коротенькой рубашонке довела его до состояния, какого не могла прежде добиться ни одна другая женщина. Может, она лежит не смыкая глаз — все думает о Конте? Или вспоминает их последний поцелуй и мечтает еще об одном?

Он побрел к себе. Она отвергла его — собственного долбаного мужа. А его почему-то заклинило на том, чего он больше всего боялся. На жене, которая безумно влекла его.

Ник закрыл за собой дверь спальни и с усилием отогнал от себя эту мысль.

ГЛАВА 6

Алекса сидела за столом напротив родителей. Ее руки дрожали от радости и облегчения. По истертой поверхности кухонного стола, прикрытой жизнерадостными солнышками из желтого пластика, она подвинула к ним чек.

— Мы с Ником хотим, чтобы вы выкупили дом по закладной, — объявила она. — Никаких возражений и отговорок мы не примем. Мы уже давно все обсудили. К счастью, нам хватает денег, и мы решили поделиться с вами. Это наш подарок, поэтому просто примите его, и все.

На лицах родителей отразилось сходное потрясение, и у Алексы неожиданно защипало в глазах. Сколько бессонных ночей она провела, ворочаясь в постели и чувствуя себя виноватой из-за неспособности помочь им выпутаться из финансовых затруднений? Она ведь у них старшая, и собственная беспомощность давила на нее тяжким гнетом. Ради них она решила связаться с Ником, не пожалела даже своих бурлящих, как в котле, чувств. Теперь, обеспечив своей семье благополучие и надежность, Алекса тем самым высвободила глубоко гнездившуюся в ней боль, которую преодолевала с тех пор, как с отцом случился сердечный приступ.

— Но как же вы надумали? — дрожащими губами спросила Мария и прижала к ним пальцы. — Ник не должен считать, что мы для него бремя. Вы с ним молодая пара, и у вас есть свои мечты. Твой магазин… Пойдут дети, хорошо бы побольше. Вы не обязаны заботиться о нас, Александрия. Мы же родители.

Джим кивнул и обнял жену:

— Я уже решил найти работу по совместительству. Нам не нужны ваши деньги.

Зная, как трудно переспорить этих упрямцев, Алекса вздохнула:

— Послушайте! У нас с Ником куча денег, и мы от вас не отступимся. Совместительство, папа, вовсе не выход в твоем состоянии, если, конечно, ты не собрался помирать. Ты же слышал, что сказал доктор. — В порыве убеждения Алекса подалась вперед. — Вы скинете заботы о доме с плеч долой и сможете заняться оплатой других счетов! Начнете откладывать для учебы Иззи и Джен в колледже. Поможете Лансу закончить обучение на медицинском факультете. Мы же не предлагаем вам уйти с этой суммой на покой. Просто хотим немного облегчить вам жизнь!

Родители переглянулись, и в глазах Марии засветился огонек, казалось бы, потерянной надежды. Она лихорадочно стиснула в пальцах чек, и Алекса подумала, что не мешало бы слегка подтолкнуть их к принятию непростого решения.

— Ник не захотел прийти к вам сегодня со мной. Мой муж выставил условие: он больше не желает ничего слышать об этих деньгах.

— Но я должна поблагодарить его! — изумленно ахнула Мария. — Он обязан знать, как мы ему признательны, как сильно это повлияет на нашу жизнь!

Алекса сквозь ком в горле с трудом выговорила: