Глава 44. Я говорю, чтобы трансформировать твое сердце

Любимый Ошо,

Я вспоминаю историю о стрелке, которую ты рассказал на днях. Не расскажешь ли ты нам еще, как с таким подходом распространять твои слова в мире, негативном и враждебном к тебе? Бывает ли борьба без борьбы?

Борьба без борьбы, действие без действия, усилие без усилия есть. Это - сама душа религиозности. Логически это кажется абсурдным сказать «усилие без усилия», но экзистенциально это возможно, и это один из самых красивых опытов.

Когда ты спонтанен, это означает, что ты не действуешь согласно какой-то заранее спланированной идее. Фактически ты не готов, не подготовлен, чтобы что-то сделать; действие пришло как отклик, само собой.

Тебе придется понять эти несколько слов. Сначала пойми различие между реакцией и откликом. Реакцией управляет другой человек. Он оскорбляет тебя: ты приходишь в гнев и действуешь из гнева. Это реакция. Ты не независимый человек, каждый может подтолкнуть тебя в ту или иную сторону. На тебя легко воздействовать, тебя легко эмоционально шантажировать.

Реакция - это эмоциональный шантаж.

Ты не был гневен. Этот человек тебя оскорбил, и его оскорбление создало гнев; из этого гнева исходит твое действие.

Отклик приходит из свободы.

Он не зависит от другого человека.

Другой человек может тебя оскорбить, но ты не становишься гневным; напротив, ты можешь медитировать на этот факт - почему он оскорбляет тебя? Может быть, он прав. Тогда ты должен быть ему благодарен, а не приходить в гнев. Может быть, он неправ. Если он неправ, тогда почему ты должен сжигать свое сердце гневом из-за его неправоты?

Есть лишь две возможности: либо он прав, либо неправ. В любом случае гнев неуместен. Если он прав... и это возможно увидеть, только если в тебе нет гнева, - гнев туманит глаза, видение, ясность. Если ты видишь, что он прав, ты поклонишься ему и будешь ему благодарен, потому что он оказал тебе услугу, сказав о тебе правду, которой никто тебе не говорил. Может быть, он говорит, что ты трус... возьми его слова и поищи внутри себя, и ты найдешь этого труса.

В этом так называемом вежливом обществе люди не говорят прямо. Они не говорят вещи, которые видят, они говорят только то, что хорошо для поддержания разговора.

Англичане очень бдительны: они говорят только о погоде, никогда не о религии, не о политике - эти темы эмоционально нагружены. Кого волнует погода? Она не может касаться ничьего верования или религии, и в любом случае это реальность, доступная обоим собеседникам. Это хорошая тема для разговора... не может быть речи о споре.

Но мои люди должны понять, что мы - не вежливое общество, что наша преданность - искренности, подлинности, что мы хотим говорить то, что истинно.

Поэтому когда кто-то что-то говорит, обдумайте это. Скажите этому человеку:

- Пожалуйста, обожди десять минут. Дай мне это обдумать - может быть, ты прав.

Если он прав, будьте ему благодарны. Если он неправ, пожалейте его и скажите:

- Твоя идея неверна. Ты хозяин собственных идей - можешь думать что хочешь - но я, со своей стороны, лишь скромно предполагаю, что эта идея неправильна. Я был бы очень рад, если бы ты лучше ее обдумал.

Отклик очень молчалив, очень спокоен. Он не зависит от другого человека, это твое собственное понимание, действие спонтанно в моменте. Отсюда возможность борьбы без борьбы.

Всю жизнь я это делал. Я сражался на многих фронтах, один - но без гнева, без насилия, без всякой личной вовлеченности. Я боролся не за что-то для себя. Мне ничего не нужно; все, что должно было случиться в моей жизни, уже случилось.

Я свободен от всяких амбиций, потому что нельзя быть амбициозным после просветления... потому что идти некуда, ты достиг высочайшей звезды.

Но я постоянно сражался, сражался, чтобы помочь тем самым людям, с которыми сражался. Эта борьба была из любви и сострадания. Я не гневен на общество - я ни на кого не гневен. Я никого не делаю ответственным за все несчастье мира.

Я просто пытаюсь разъяснить людям причины:

- Вы цепляетесь за причины и не хотите следствий. Вы продолжаете сеять семена определенного цветка, но не хотите его цветов, и поэтому постоянно разрушаете их - но не прекращаете сеять семена. Это становится вашим замешательством, вашим конфликтом, вашим несчастьем.

Борьба, которой тебе нужно научиться, исходит не из ненависти, но из любви. Она исходит не из мести, но из понимания. Она направлена не на твою собственную пользу, но на пользу тех, с кем ты сражаешься. Тогда это становится борьбой без борьбы. Тогда добьешься ты успеха или проиграешь, не будет иметь значения; значение имеет то, что ты сделал все, что мог. Это приносит тебе удовлетворение - что ты сделал все, что только было можно, что ты ничего не удержал. Ты тотально бросился в огонь.

Но ты не был против кого-либо в частности. Ты был против определенной серии причин, которые безличны. Но миллионы людей страдают из-за этих причин. Они продолжают цепляться, думая, что это их наследие.

Твоя работа по распространению моих слов не должна вложить тебе в руки меч, чтобы его острием убеждать людей, что то-то и то-то правильно.

Именно это делали мусульмане. За четырнадцать столетий они обратили в свою веру так много людей, просто острием меча. И, очевидно, кто угодно, если ему предоставить выбор между смертью и сменой формальной религии... Никто, на самом деле, не индуист, и никто не будет настоящим мусульманином - дело только в ярлыке. Только ради ярлыка ты готов расстаться с жизнью? Любой человек понимания скажет: «Измени ярлык». Миллионы людей стали мусульманами не потому, что были убеждены, но потому, что хотели жить. И они продолжали жить точно так же, что и раньше. Ислам или индуизм просто повисают в воздухе; они не становятся реальностью.

Как раз недавно польский папа был в Индии. Индийские христиане, которые по своей сути индуисты, были обращены другой стратегией, потому что теперь угрожать мечом кажется неправильным, и мировое общественное мнение это не поддержит; это будет выглядеть грубо, дико, уродливо. Христианство изменилось. Оно приходит к голодным, нуждающимся людям с хлебом в одной руке и Святой Библией в другой. Нельзя взять только хлеб: оно предлагает то и другое - физическую пищу и духовное питание. Если ты хочешь хлеба, то должен принять и Святую Библию.

А умирающего человека совершенно не заботит, создал ли Бог мир, и было ли это шесть тысяч лет назад, и длилось ли это шесть дней; является ли Бог троицей. Человеку, умирающему от голода, нужен хлеб, но хлеб приходит вместе с Библией - и заодно он принимает и Библию. Все эти индийские христиане куплены и подвергаются эксплуатации из-за голода и бедности.

Они становятся христианами, но продолжают жить по-старому, продолжают делать то же самое. И когда здесь был папа, индийские христиане сказали, что хотят зажечь в церкви благовония, как зажигают их в индуистских храмах. И они хотят, чтобы у входа в церковь висел колокол, точно как перед каждым индуистским храмом. Сначала ты должен дать знать Богу, что ты пришел. Может быть, он уснул, задремал, и ты звонишь в колокольчик, чтобы разбудить бедного старика. Колокольчик абсолютно необходим. И благовония... без благовоний место совершенно не будет выглядеть святым для глаз индуиста. Прекрасный аромат благовоний отличает этот дом от других домов. Обычно церковь выглядит как любой другой дом.

И папа согласился, что можно повесить колокол:

- В этом нет ничего страшного. Внутри можно жечь благовония; ничего страшного.

Вскоре они скажут, что Иисус Христос, висящий на кресте, не выглядит как единственный единородный сын божий. Кришна подходит больше, с флейтой у губ. Иисус символизирует смерть. Кришна символизирует радость, танец, жизнь; то, как он стоит в позе танца, то, как он одет, экзотично и красиво. Иисус выглядит таким печальным, и естественно, если ты улыбаешься или смеешься на кресте, это выглядит противоречиво: настоящий это крест, или ты даешь представление? Когда человек умирает, и его руки и ноги прибиты к дереву большими железными гвоздями, нельзя ожидать от него ничего, кроме грусти.

Но вот что я пытаюсь объяснить: эти индуисты - индуисты, как и прежде; от христианства только этикетка. Они по-прежнему поют те же песни преданности, только вместо «Кришна» теперь они говорят «Иисус» - и это небольшая перемена, потому что люди, понимающие лингвистику, скажут, что «Христос» - это форма слова «Кришна».

В Бенгале в Индии есть много людей, которых зовут «Христо». Это форма «Кришны».

Если даже в Индии язык может заставить слово «Кришна» превратиться в «Христо», в чем тогда проблема? Это слово, проделав путь в далекую Иудею, может стать «Христом».

Изменить «Кришну» на «Христа» значит, вообще ничего не изменить, и жизнь человека остается прежней. Он по-прежнему верит, что его мать - корова, хотя он христианин, а в христианстве нет такого верования. Но религию на него вылили, она не возникла из его спонтанности.

Я не хотел бы, чтобы вы каким бы то ни было образом, принуждали кого-либо принять мое послание, потому что это будет разрушением моего послания, самого послания. Само послание состоит в том, что никого нельзя принуждать верить ни во что. Все, что вы можете сделать, это объяснить любяще; и прежде чем любяще объяснить, вы должны прожить то, что я говорю, чтобы объяснение было не только на словах, но и в вашей жизни.

Поэтому вместо того чтобы идти к людям и объяснять, пусть люди приходят к вам и спрашивают:

- Что с тобой случилось? Почему твои глаза так молчаливы, почему твое лицо так сияет? Почему быть с тобой так хорошо? - как будто у берега прохладного озера. Почему у меня такое чувство, что подул мягкий прохладный ветерок?

Пусть люди спрашивают тебя.

Ты должен прожить это.

Именно своей жизнью, своими действиями, своей спонтанностью, любовью и блаженством ты можешь достичь сердец людей. И пусть вопросы исходят от них. Не продолжай выливать на них свои ответы. Если вопроса нет в природе, все ответы бесполезны.

Если ты сможешь сделать свою жизнь такой сияющей, такой музыкальной, такой гармоничной, люди обязательно спросят тебя:

- Что ты делаешь? Что с тобой случилось? Почему у тебя в глазах определенное волшебство?

Тогда ты можешь объяснить, что ты делал, что с тобой случилось. И ты можешь сказать между делом:

- Это может случиться и с тобой, потому что у тебя такой же потенциал, что и у любого другого человеческого существа.

Это и будет борьбой без борьбы.

Любимый Ошо,

В статье из журнала для американских женщин говорится, что целых пятьдесят миллионов американцев страдает так называемой бессонницей. Согласно этой статье, по количеству обращений к врачу бессонница стоит на третьем месте после ОРЗ и головной боли. Не будешь ли ты так добр прокомментировать?

Бессонница - это не болезнь. Бессонница - это определенный образ жизни.

Человек создан природой так, чтобы совершать в день, по крайней мере, восемь часов тяжелой работы. Не проделав восемь часов тяжелой работы, он не зарабатывает права глубоко спать. И чем богаче становится общество, тем меньше у людей тяжелой работы. В ней нет необходимости, за них могут работать другие, или машины. Целый день они занимаются небольшими вещами, которыми наслаждаются, но это не тяжелая работа, не работа шахтера или дровосека. Тело сделано так, чтобы после восьми часов тяжелой работы ему естественно нужно было заснуть, чтобы обновить энергию. Но кажется, это трудно... ты заработал достаточно денег и все же восемь часов рубишь дрова? Это выглядит глупо. Ты мог бы с таким же успехом рубить дрова, и не став миллионером.

Поэтому если пятьдесят миллионов американцев страдают бессонницей, это просто означает, что эти люди не зарабатывают права спать. Они не работают над ситуацией, в которой происходит сон. В бедной стране нельзя найти пятьдесят миллионов человек... не найдется и пяти человек.

И веками было известно, что нищие спят лучше, чем императоры. Люди, занимающиеся физическим трудом, работающие руками, спят лучше интеллектуалов. Бедные спят лучше богатых, потому что им приходится много работать, чтобы добыть хлеб с маслом, но вместе с тем они также зарабатывают и право на прекрасный сон.

Бессонница - это не болезнь, это богатейший в мире образ жизни. Фактически вот что происходит: целый день ты отдыхаешь; ночью ты вертишься и ворочаешься в кровати. Это единственное упражнение, которое тебе остается, и ты не хочешь даже этого упражнения. Вертись и ворочайся как можно больше. Если целый день ты отдыхал, то ночью не сможешь спать. Ты уже отдохнул.

Если люди, которые страдают бессонницей, и действительно хотят от нее избавиться, - они не должны думать о ней как о болезни. Обращаться к врачу бессмысленно. Они должны начать работать в саду, заняться какой-то тяжелой работой и забыть о сне - он придет. Он всегда приходит, его не нужно вызывать.

Вот в чем трудности. В намерения природы никогда не входило, чтобы кучка людей в мире владела всеми богатствами, а большинство людей были бедны. Глядя на намерения природы, кажется, что она хочет, чтобы каждый работал. Она никогда не хотела этих классов богатых и бедных, она хотела бесклассового общества, где работают все.

Возможно, работа будет другой. Если ты целый день рисуешь, это тоже принесет сон. Или если ты создашь искусственные упражнения - пойдешь в тренажерный зал, пробежишь или пройдешь пешком несколько миль. Многие идиоты это делают. Бесполезное упражнение - зачем бегать, если можно рубить дрова? Зачем бегать, если за твоим садом ухаживает кто-то другой, и этот человек прекрасно спит? Ты платишь ему за работу, а он прекрасно спит.

Ты бегаешь, и тебе за это никто не платит, и тебе трудно уснуть. Сколько ты можешь бегать? А человеку, который всю ночь не спал, не хочется утром бегать, потому что всю ночь он боролся, чтобы найти хоть каплю сна. Устав вертеться и ворочаться, утром он находит немного сна - ив это время ему предлагается выйти на пробежку!

Бессонница не должна считаться болезнью. Людям нужно позволить осознать, что они не следуют естественному курсу потребностей тела. Ты можешь делать небольшие вещи... плавание, теннис - но это не будет настоящим заменителем восьмичасового тяжелого труда. Человек по своей основе был охотником - без всяких автоматов, без всяких стрел, - который мог догнать оленя. Не каждый день он получал пищу. Целый день он бежал, преследуя животных, и никого не мог поймать, и возвращался домой с пустыми руками, смертельно усталый.

Твое тело по-прежнему этого просит. Ты можешь выбрать, как это сделать, и тогда бессонница исчезнет сама собой.

Эти пятьдесят миллионов страдающих бессонницей не нуждаются ни в чьем сострадании. Им нужно сказать прямо и непосредственно:

- Ваш образ жизни неправилен. Измените его или продолжайте страдать.

И если пятьдесят миллионов человек начнет работать восемь часов в день, это вызовет великую революцию. Им это нужно не ради пищи, одежды, крова, но они могут работать ради тех, кому нужна еда, кому нужны лекарства, кому нужны другие необходимые в жизни вещи.

Если пятьдесят миллионов человек начнет восемь часов в день делать тяжелую работу, на благо бедным, это изменит весь климат общества. Сама идея борьбы, противостояния между классами исчезнет - потому что не будет никаких классов.

И эта проблема будет с каждым днем становиться больше и больше, потому что в каждой отрасли человека заменяют машины. Машины эффективнее, послушнее, они могут работать без всякого отдыха двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю... без всяких выходных, без всяких религиозных праздников, потому что они не евреи, не христиане и не индуисты.

В индийских школах, колледжах, университетах столько праздников - я однажды сосчитал, - что получается, что праздники составляют почти шесть месяцев, и шесть месяцев остается для работы, потому что религий и их богов так много, и все дни рождения нужно праздновать. В каждой религии есть собственные праздники; их нужно праздновать. Потом приходит жаркое лето, и нужно предоставить два или три месяца каникул. Затем сезонные каникулы. Кончаются дожди, и это радость, - которую отмечают праздником огней. Начинаются дожди - вы снова празднуете, потому что вся страна живет дождями, иначе люди останутся голодными, еды не будет.

Есть столько предлогов. Есть политические праздники - день, когда Индия стала свободной, день, когда Индия стала республикой. Затем политические лидеры - Махатма Ганди, Локманья Балгангадхар, Тилак, Гокхале, Субхаш Чандра Босе, Джавахарлал Неру, и к этим именам постоянно добавляются новые... Индира Ганди... Сплошные праздники. Рабочих дней становится меньше и меньше.

Машины ничего не просят, даже перерыва на кофе. И одна машина может работать вместо сотни людей - или тысячи - и скоро весь мир окажется в затруднении: бессонница будет одной из величайших проблем грядущих дней, потому что когда работать станут машины, человек будет свободен. Ему будут платить пособие по безработице, и его будет достаточно, чтобы он не просил работы. У него будет достаточно денег.

И что он может делать? Он может играть в карты, шахматы, пить алкоголь, драться - и страдать бессонницей. Бессонница будет всемирным явлением. То, что происходит с пятьюдесятью миллионами американцев, будет происходить почти с каждым человеком, у которого отняли работу. Когда люди выходят на пенсию, они начинают страдать бессонницей, которой никогда не страдали раньше.

Таким образом, я не верю, что это болезнь. Не относи ее к категории третьей по распространенности болезни. Она не из категории болезней, дело в нашем неправильном образе жизни.

Может быть, есть некоторые люди, очень немногие люди, для которых это действительно болезнь - например, интеллектуалы, чьи умы постоянно работают и вырабатывают привычку работать. Тогда ночью, когда они хотят спать, ум продолжает работать, и этого достаточно для бессонницы. И у них нет контроля над умом, чтобы остановить его. Они могут ему кричать сколько угодно, ум не обращает никакого внимания.

Ум, пока ты отдыхаешь в постели, продолжает разворачиваться, потому что за день случилось много побочных линий мыслей, которые остались неоконченными; они должны быть окончены. Ум - педант. Он хочет, чтобы все было совершенным, и пытается окончить все, что осталось неоконченным. И он не нуждается во сне. Во сне нуждается только тело. Если тело не работало и не заработало никакого сна, а ум работал слишком много и так быстро, что пристрастился к этому, человек такого склада, даже работая физически, будет страдать бессонницей. Тогда это будет болезнью. Тогда он нуждается в лекарстве, которое я называю медитацией, чтобы его ум мог расслабиться и позволить телу спать.

Лишь очень немногим людям, просветленным, может не помочь физическая работа. Я пробовал это. Я бегал несколько миль утром, четыре мили вечером, делал всевозможную тяжелую работу. Даже перед сном - а я засыпал в двенадцать - с одиннадцати до двенадцати я выходил на прогулку, но что бы я ни делал, это только расслабляло мое тело. Мое тело было в полном покое, но я был полностью пробужден. Это не беспокоило, но осознанности было так много, что невозможно было ее уменьшить; ее нельзя уменьшить. Как только она случилась, она только продолжает расти.

Но просветленный человек, если он не может спать из-за слишком большого сознания, может, по крайней мере, отдыхать, и отдыхать тотально. И этот отдых даст телу нечто, почти подобное глубокому сну.

Когда в Америке я двенадцать дней был в тюрьме, я спал двадцать четыре часа, «спал» - значит отдыхал с закрытыми глазами. Я вставал, чтобы что-то съесть или пойти в ванную; затем я возвращался к себе, снова закрывал глаза и засыпал.

Медсестры и врач были озадачены. Они сказали:

- Как вам удается спать двадцать четыре часа?

- Я не сплю даже и двадцати четырех секунд! - говорил я.

- Но вы выглядите так, словно глубоко спите, - говорили они.

- Это только снаружи! Снаружи я глубоко сплю, мое тело в покое. Но внутри я глубоко пробужден.

Нет никакого способа... физические упражнения не помогают. С физическими упражнениями или без, я могу расслабить тело, но сон не приходит. Но если ты просветленный, какое тебе дело до бессонницы? Ты можешь заплатить эту небольшую цену за большое сокровище.

Но, к несчастью, не все, кто страдает бессонницей, просветленные. Они живут в Америке, где просветление кажется самой трудной вещью. До сих пор не было ни одного американца, который был бы просветленным человеком. Некоторые люди подходили близко, но они были из мира искусства - Уолт Уитмен, Эмерсон, Генри Торо. Они были на самой границе, но так и не пересекли этой границы.

Но эти люди, которые не могут спать, действительно ужасно страдают, потому что в их жизни ничего нет - никакого смысла, сплошное лицемерие. Они называют ее «социальным поведением» (Socializing, амер.). И не могут даже спать ночью. День бесполезен, ночь бесполезна. Они потеряли контакт с жизнью. Им нужно оказать помощь.

Должно быть больше медитационных центров специально для людей, страдающих бессонницей. Медитация поможет им расслабиться. И когда они придут медитировать, им нужно сказать:

- Только медитация не поможет, это половина работы. Половину работы должны сделать вы - и это тяжелый физический труд.

И я думаю, что люди так страдают без сна, что смогут сделать все, что им предложат.

В тяжелой работе есть своя красота. Рубя дрова, тело разгорячено, и прохладный ветерок... В теле такое прекрасное ощущение, которого человек, не делавший тяжелой работы, не может даже понять. У бедного человека - собственные предметы роскоши. Их знает только он.

Любимый Ошо,

Во время твоих прекрасных бесед я нахожу, что слушаю тебя с острым умом и одновременно с открытым сердцем. Я чувствую понимание, приходящее из того, что ты говоришь, но в следующее мгновение - когда задан другой вопрос - замечаю, что мой ум, до сих пор такой острый, забывает все, что ты только что сказал. Как бы то ни было, чувство, что я был очень глубоко затронут, остается со мной. Меня это удивляет.

Не будешь ли ты так добр и не поможешь ли мне понять, что происходит?

Не стоит запоминать то, что я говорю, потому что я не даю вам доктрины, которую нужно помнить. Важно именно то, что в твоем сердце остается чувство, что ты был глубоко затронут. Это значительно - а не то, что именно я сказал.

Многие вещи я говорю, просто чтобы дать тебе чувство, что затронуто твое сердце. Именно поэтому я всегда подчеркиваю, что я говорю совершенно по-другому, чем кто-то ни было в истории человечества. Все эти люди говорили, чтобы что-то сказать, я говорю, чтобы что-то сделать. Они говорили, чтобы передать знание; я говорю, чтобы трансформировать твое сердце.

Поэтому не стоит запоминать, иначе ты обезумеешь. Если ты будешь запоминать все те вещи, что я вам говорю, ты, несомненно, обезумеешь. Разве ты не видишь меня? Я обезумел!

И я не помню ничего из того, что сказал вам раньше. Я никогда не читаю собственных книг, и это красиво, потому что я всегда спонтанен. И это красиво, потому что я могу легко сказать все, что приходит в это мгновение, не беспокоясь о том, не противоречит ли это тому, что я сказал годами раньше. Я не могу себе противоречить, потому что это тоже было не менее спонтанно; все мои слова связывает спонтанность. Какими бы противоречивыми ни казались эти слова, они исходят из одного и того же спонтанного источника.

Не пытайся запоминать. Легко помнить Иисуса, потому что он сказал не так много - четыре Евангелия, один и тот же репортаж, написанный разными журналистами. Разница невелика. Достаточно запомнить одно Евангелие, вот и все; ты знаешь всего Иисуса. Это так легко.

Со мной очень трудно. Христианские миссионеры говорили мне, что я должен написать хотя бы одну книгу, подобную христианскому катехизису, в качестве вступления, «потому что у вас так много книг, - какую прочесть, с какой начать? Нужна небольшая книга, чтобы дать представление...»

- Невозможно, - сказал я. - Можете начать, откуда угодно - любая книга будет введением к остальным тремстам девяносто девяти. Но катехизис... это невозможно. Я не могу вложить несколько принципов в несколько слов, чтобы вы могли запомнить их, как попугаи.

Но постороннему очень трудно понять, что то, как я говорю, - совершенно другое.

Это - более сопричастие, чем общение.

Это - более любовь, чем знание.

Это - более молчание, чем слова.

Таким образом, если ты можешь оставаться живым и трепещущим, не беспокойся о словах. От них нет никакой пользы. Их работа сделана. Они всколыхнули твое сердце, они тебя воспламенили: они больше не нужны. Если ты попытаешься помнить мои слова... Я сказал столько миллионов слов, что почти невозможно, чтобы ты помнил их все, и их целью никогда не было дать тебе доктрину, философию, но видение... видение - это совершенно другое. Если оно открывает твое сердце, если оно очищает твой разум, это больше, чем можно просить.

Несчастны те, кто помнит слова, и ничего больше с ними не происходит. Они станут попугаями, эрудитами, пандитами - но никогда не станут саньясинами.

Быть саньясином - это нечто уникальное. Сердце, воспламененное жаждой неизвестного, любовью к целому, песней, которую нельзя вложить в слова... Саньясин - сам по себе священное писание... не потому, что помнит слова, но потому, что в этих словах он преображен. Он рожден заново.

Любимый Ошо,

Быть с тобой на этих лекциях для нас все равно, что дважды в день садиться за пиршественный стол. Закуски, главные блюда и десерт то появляются в традиционном порядке, то, зачастую, оказываются в хаотичной, но совершенно очаровательной смеси всех трех, скатанных в одно. Но что бы ты ни сервировал перед нами, ты всегда обладаешь способностью переполнять меня до краев и все же заставляешь меня приходить за добавкой - в третий и в четвертый раз.

Ошо, я хотел бы поднять тост за шеф-повара!

Хорошо... потрясающе! Это будет пятый раз!

Об авторе

Ошо - современный мистик, жизнь и учения которого повлияли на миллионы людей всех возрастов и всех областей жизни. «Сандэй Таймз» в Лондоне описывает его как одного из «тысячи создателей двадцатого века», а «Сандэй Мид-Дэй» в Индии - как одного из десяти человек - наряду с Махатмой Ганди, Неру и Буддой - которые изменили судьбу Индии.

О своей работе Ошо сказал, что помогает создать условия рождения нового вида человеческого существа. Он часто характеризовал это новое человеческое существо как «Зорбу-Будду», - способного наслаждаться и земными удовольствиями Грека Зорбы, и молчаливой безмятежностью Гаутамы Будды. Красной нитью через все аспекты работы Ошо проходит видение, объединяющее безвременную мудрость Востока и высочайший потенциал науки и технологии Запада.

Он также известен своим революционным вкладом в науку внутренней трансформации - подходом к медитации, который учитывает увеличивающуюся скорость современной жизни. Его уникальные «Активные Медитации» разработаны таким образом, чтобы сначала высвободить стрессы, накапливающиеся в теле и уме, чтобы легче было пережить не-мысль и состояние расслабления медитации.

Книги Ошо не написаны, но транскрибированы с аудио- и видеозаписей импровизированных лекций, данных ученикам и друзьям за время его жизни.

Osho Commune International, медитационный кампус, созданный Ошо в Индии как оазис, где его учения могут быть воплощены на практике, продолжает привлекать более 15 000 гостей в год более чем из 100 разных стран всего мира.

Чтобы получить больше информации об Ошо и его работе, включая тур по медитационному кампусу в г. Пуна, Индия, посетите: www.osho.com

www.e-puzzle.ru