Этапы большевистской контрреволюции
Отдохнула от годов земля,
Опустели черные поля,
Очертились страшные квадраты,
На земле - страдания заплаты.
Что ни кочка - то следы мучений,
Голода, страданий, унижений.
Этим людям не было спасенья –
Смерть дала им лишь освобожденье.
Не в гробах людей здесь хоронили,
Просто так землей припорошили,
И потоки талые воды
Вскрыли преступления следы.
И страдает оттого земля,
Низко в поле гнутся тополя,
Просят с честью их захоронить,
По-христьянски службу отслужить...
Н.Вороненко
Вопрос о том, что будет главным при новой власти, новом строе, вызывал очень много споров и никаких определенных выводов не получалось. А главными оказались - тюрьма и лагерь. Вопрос о тюрьмах и их совершенствовании возник не вдруг. Особое внимание к ним и вывод их в авангард государственных устоев - заслуга не Ленина, не Троцкого, не Сталина, не Дзержинского, не Ежова и не Берии. Все перечисленные более или менее уделяли этому вопросу внимание лишь по долгу службы. Придуманная утопическая система подбирала себе руководителей, и они были лишь ее заложниками.
Сам вопрос совершенствования методов насилия, расправы, устрашения занял главенствующее положение и стал развиваться с первого дня установления большевистской власти, так как был главной и неотъемлемой ее опорой. Как это произошло, точные ответы дают исторические факты и события.
После Февральской революции Троцкий, войдя в Петросовет, возглавил борьбу за власть большевиков. Он практически руководил подготовкой Октябрьского переворота. Главной стратегической высотой в этом городе со дня его основания являлась Петропавловская крепость. «Эта крепость плюс Зимний дворец - и власть в наших руках», - горячо рассуждал в выступлениях Троцкий.
Однако гарнизон, занявший после Февральской революции Петропавловскую крепость, никак не хотел входить в сговор с большевиками. В крепость направлялись лучшие агитаторы, и среди них выделялся особо, блистая красноречием, сам Троцкий. По общему признанию, он являлся в то время самым выдающимся оратором и вообще личностью, не имевшей себе равных. Он, Троцкий, вершил чудеса.
Здесь ставка была слишком велика, и Троцкому удалось сломить, уговорить, подчинить себе гарнизон. Теперь у него в руках находилась эта самая Петропавловская крепость, где в сырой камере Трубецкого бастиона он сидел в 1905 году, дважды в день подходя с железной миской за похлебкой. Затем в этой же камере № 60 сидел и Горький. Троцкий угодил в крепость за участие в революции 1905 года, Горький - за выступление с сочувствием ей. Троцкий вышел закалившись, Горький заработал туберкулез легких.
Ощущение перелома и успеха в борьбе горячило и поднимало Троцкого над всеми и вся, такого огромного прилива энергии и азарта он никогда не ощущал. Он прекрасно понимал: сейчас от него лично зависит успех того, к чему он стремился и шел двадцать лет, последовательно и настойчиво.
И вот наконец по его сигналу начался штурм Зимнего - артобстрел, успешный захват дворца, не менее успешный арест Временного правительства и препровождение его в Петропавловскую крепость.
Троцкий ликовал более других. Все свершилось точно как он хотел: в назначенный день - день его тридцативосьмилетия. И надо заметить, что после стольких ссылок, тюрем, побегов, эмиграции, он, конечно, был этого достоин. (Но Лев Давыдович, как обычно, смотрел далеко вперед: с той поры в дни великого большевистского сабантуя мы праздновали день его рождения. «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».)
В городе усилилась пестрота лозунгов большевиков, появились не только «Грабь награбленное!», но и более перспективные, например, «Церкви и тюрьмы сровняем с землей!» (вошедший затем в песни, как и многие другие).
С церквами было легко. Вспомнив о призывах к грабежам, натравив свободолюбивую часть народных масс на религию, новой власти удалось, не надорвавшись, разграбить церкви и монастыри, а затем их «разрушить до основанья», «сровнять с землей».
С тюрьмами оказалось значительно сложнее: в тюрьме грабить нечего, а ровнять с землей - невыгодно. С первого часа прихода к власти тюрьмы большевикам понадобились сразу. Первый пример не заставил себя ждать: арестованное Временное правительство сразу же распихали по камерам Трубецкого бастиона.
Теперь можно было сказать твердо и доказательно: власть переменилась. Троцкий вместе с отрядом Антонова-Овсеенко были по эту сторону железных дверей камер, правительство - по ту. Одни ушли домой, а другие остались. С этой минуты Трубецкой бастион стал главной тюрьмой ВЧК (и оставался им, согласно документам, до 1922 года). Но перенасыщение здесь все усиливалось, особенно когда в бастионе содержались участники Кронштадтского восстания - из оставшихся в живых после его подавления.
Расстрелы проходили сериями, списки объявлялись с крыльца Монетного двора. Хоронили в основном там же, утрамбовывая ямы, так как место было ограниченное. Расстреливали молодые красноармейцы, «лучшие» из которых оказывались в Особых отрядах ВЧК. В старости эти герои революции делились своими воспоминаниями, раскрывая и уточняя многие детали зверств, совершаемых во имя «свободы». Заложенные во время революции основы потом разрастались и совершенствовались десятилетиями. С первого часа и далее, как-то само собой, в бескомпромиссной жестокой борьбе за власть определились основные положения большевизма, проводимые Троцким-Лениным-Дзержинским: арест без предъявленного обвинения, расстрелы или отправка в лагеря без суда, переполненные тюрьмы с содержанием в невыносимых условиях, тайные захоронения. Таким образом, попирались основы свободы и прав личности, веками выработанные человечеством, и уничтожались лучшие люди всех слоев общества в течение всего периода коммунистического правления.
Тут же после захвата власти начались систематические обыски в домах и квартирах. Теперь не нужен был ордер на обыск - достаточно удостоверения сотрудника ЧК (настоящее или поддельное - это уж как получится). Называться это стало «изъятием излишков». Обыски и изъятия - по усмотрению ЧК - внедрялись повсеместно и стали при большевизме обычным явлением.
О Кронштадтском восстании обычно говорили как-то мельком, не раскрывая его сути и значения в становлении, формах, приемах и способах укрепления Советской власти. Документы о «Кронштадтском мятеже» («Дело № 114728») были строго засекречены. Теперь они доступны и проливают свет на эту важную, героическую, имеющую большое политическое и историческое значение страницу нашей истории.
Толчком к Кронштадтскому мятежу (точнее, восстанию) явилось все возрастающее недовольство произволом, жестокостью, мздоимством (а проще - грабежом) продотрядов. Началось все с волнений рабочих Петрограда, требовавших свободы торговли. Против них брошены были Красные курсанты - войска ВЧК. ВЧК провела массовые аресты.
Произвол в деревне и городе взбунтовал кронштадтцев, где большинство матросов и солдат были выходцами из деревень и о продразверстке знали непосредственно от своих семей. 1 марта 1921 года на Якорной площади состоялся всеобщий митинг. Приехавший Председатель ВЦИК М.И.Калинин стал оправдывать продразверстку. Возмущенные митингующие с матерщиной и свистом убрали его с трибуны и приняли резолюцию с требованиями: немедленные перевыборы Советов тайным голосованием, свобода слова, торговли, кустарного производства; снятие заградотрядов ВЧК (идущих сзади войсковых шеренг, нападавших на поезда и отбиравших у пассажиров продукты и ценности). Главный лозунг был: «Власть - Советам, а не партиям!»
На X съезде РКП(б) кронштадтцев объявили мятежниками, и на их подавление были брошены большие соединения, свыше 80 тысяч человек. Руководство операцией поручили лучшим политическим вождям: Троцкому, Калинину, Каменеву, Тухачевскому, Дыбенко, Ворошилову, Блюхеру, Бубнову.
В Петрограде заложниками стали семьи кронштадтских офицеров. Войскам объяснили: в Кронштадте золотопогонники, финские солдаты, белогвардейцы захватили город и арестовали всех матросов. «Кронштадт в руках врагов Советской власти!» «Солдаты! Вы должны освободить своих братьев-матросов, вырвать их из рук контрреволюции!!!»
Были посланы роты Минского, Оршанского, Невельского полков, где и была развернута активная дезинформация. Воинские части Петрограда и губернии блокировали, и все же истинное положение дел скрыть было невозможно. Подразделения, отказывающиеся идти на штурм, разоружали или же расстреливали каждого пятого в строю, остальных посылали в бой, страхуя с тыла сотрудниками ВЧК. В штурме широко использовались и иностранные войска.
Осада Кронштадта велась с 7 по 18 марта. Потери с обеих сторон были велики - более двух тысяч человек. Никогда еще на белоснежной глади Финского залива не было столько ярких пятен, замысловатых разводов и штрихов смерти и страданий. Врываясь в форты и на корабли, чекисты на стон «Помоги, браток!» подходили и стреляли из маузеров в голову раненым.
Все захваченные были арестованы (восьми тысячам удалось скрыться за границей - в Финляндии). Судьбы арестованных решали «тройки» ВЧК, а в большинстве случаев - следователи или уполномоченные. Поверх списков стоят их резолюции, написанные наспех карандашом: «разстрел», «налево» или знак «X» (смертный приговор). Расстрелы начались немедленно. Кого не успевали расстрелять, отправляли в Петропавловскую крепость.
Судили всех: командиров и матросов боевых кораблей и вспомогательных судов, командоров артиллерийских фортов, служащих учебных отрядов, сотрудников милиции, строительных рабочих, совработников, служащих порта, работников пароходного завода и ремонтных мастерских. Россия не знала такой массовой жестокой расправы над своим народом.
В списках расстрелянных есть даже священники и служащие знаменитого Морского собора и Богоявленской церкви, в том числе председатель церковного совета Морского собора И.О.Деркаченко - капитан 1-го ранга, начальник школы Балтийского флота, автор учебных изданий, один из героев Цусимы.
В деле о Кронштадтском мятеже имеется много материалов, заставляющих холодеть душу и вместе с тем вызывающих глубокое уважение к восставшим. Вот, например, Дело № 114728 (т.82, л/д. 57-59) - обращение старого коммуниста, моряка Петрограда Ивана Ивановича Мануйлова «ПОД ИГОМ КОММУНИЗМА», в котором, в частности, говорится:
«... прошу вас откликнуться на мое воззвание, прийти к сознанию прекратить всякие насилия, производимые с вашей стороны. Вы должны понять ту святую истину, что вся трудовая масса поняла подлый обман коммунистов, которые завели весь трудовой народ в заблуждение и навели своей политикой ужасы на всю русскую землю. По всей России только и слышны стоны и вздохи обиженного народа. Если есть у вас в сердце искра жалости к народу, то расстаньтесь с властью, отдайте ее трудовому народу и не навязывайте своего коммунального правления силой, если оно никому не нужно.
Товарищи коммунисты, неужели вы не видите, к чему стремилась наша партия и что она сделала для народа хорошего. Только ввела крепостное право над рабочими и крестьянами, когда-то существовавшее при царизме, хотя это произошло не от программы партии...
Нам говорила масса, что коммунисты - насильники, все делают неправильно. Это люди, ничего не понимающие в управлении государством, поступившие в партию для своей личной цели. Партийному легче пробить карьеру, получить теплое место. К сожалению, это так и было поставлено в нашей партии. Теперь всякому ясно, чего хотели коммунисты. Они жалеют расстаться с властью, хотят удержать ее штыком и снарядом, убивая безвинных рабочих и проливая безвинную кровь на льду Финского залива...
Если вы, коммунисты, собираете отряды из чекистов для заградиловок, которые отнимают при проезде по железным дорогам последний кусок хлеба, то на них вы долго не продержитесь...
Вы испугались той резолюции, вынесенной 1-го марта общим собранием моряков крепости Кронштадта, в которой говорится: свобода слова, свобода печати, переизбрать Советы и снять заградиловки. Эта резолюция вам, коммунисты, не по душе. Свобода слова и снятие заградиловок - без этого вы жить не можете, ибо вы только спасались на чрезвычайках и заградиловках...
Если пишут провокационные газеты Петрограда, что в Кронштадте подняли восстание генералы, - это наглая ложь. Никаких генералов у нас нет, а восстала против ненавистного режима коммунистов вся рабочая масса. До сего времени партия коммунистов, не выражавшая воли народа, подавляла своим режимом рабочих, не давая вздохнуть народу свободно, преследуя рабочие массы за их законные требования. И по сие время вожди партии натравливают несознательных коммунистов проливать невинную кровь.