Особенности правовых форм криминалистической идентификации

а). Экспертная идентификация

Из смысла закона (ст.ст. 80, 195, 196 УПК РФ) вытекает, что в форме экспертизы криминалистическая идентификация производится в тех случаях, когда получение вывода о тождестве невозможно без применения специальных криминалистических знаний.

Второй особенностью этой формы является наличие особого непосредственного субъекта отождествления – эксперта. Уголовно-процессуальный закон предъявляет определенные требования к эксперту: компетентность, отсутствие служебной и иной зависимости от сторон (ст. 70 УПК РФ), незаинтересованность в исходе дела (ст. 61 УПК РФ), самостоятельность в выводах и личная ответственность за данное им заключение вытекающие из смысла ст. ст. 57, 200, 201 УПК РФ. Единство двух последних требований и позволяет считать эксперта непосредственным субъектом идентификации.

В ходе отдельных экспертиз решение вопроса о тождестве невозможно без изменения (иногда существенного, вплоть до полного уничтожения) объекта исследования. Право эксперта на такое изменение с разрешения субъекта, назначившего экспертизу, это следующая особенность экспертной идентификации (п. 3 ч. 4 ст. 57 УПК РФ). Логичным представляется и вытекающий отсюда следующий вывод: эксперт вправе отказаться от производства экспертизы, если ему не разрешат такие изменения.

Важным моментом можно считать право эксперта отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы его специальных знаний. Примерами такого выхода могут быть: заключение по вопросу, для решения которого специальные знания не требуются; использование данных иных наук, в которых эксперт недостаточно компетентен; дача заключения, основанного на анализе доказательств, на познаниях в области права.

И, наконец, еще одной особенностью этой формы идентификации является ограничение правовой регламентации только процедурой ее назначения и проведения. Методики исследования законом не регламентированы по причине их многообразия и постоянного совершенствования.

Участие следователя в экспертной идентификации может быть выражено: в праве присутствовать при ее производстве и получать разъяснения по поводу действий эксперта (ст. 197 УПК РФ); в непроцессуальной помощи эксперту, носящей организационный характер; во взаимных консультациях с экспертом; в постановке дополнительных вопросов путем назначения дополнительной экспертизы; в запрещении эксперту права на применение таких методик исследования, которые существенно изменяют объекты исследования; в использовании права на отвод эксперта, если основания для этого выявляются во время ее производства. Осуществление указанных форм участия следователя (суда) в производстве экспертизы не дает ему право на вмешательство в деятельность эксперта, как непосредственного субъекта идентификации. В то же время совокупность перечисленных полномочий характеризует его как опосредованного субъекта идентификации – органа, наделенного правом назначения экспертизы, оценки и использования заключения эксперта. Так, оценивая заключение, в том числе и научной стороны, следователь (сторона обвинения) не связан мнением эксперта, однако, включая заключение в число доказательств по делу, он тем самым подтверждает правильность хода и результатов этого акта познания. Следовательно, он принимает на себя роль субъекта, доказывающего факт тождества при помощи экспертного заключения (рис. 27).

б). Идентификация в форме следственного (судебного) действия.

Идентификация, производимая в ходе следственных и судебных действий, издавна осуществляется в уголовном судопроизводстве, она разнообразна

Рис. 27. Характерные черты идентификации в форме экспертизы

по методам отождествления[36], однако, как процессуальная форма отождествления, требует определенного правового регламента. Применительно к этой форме одно из основных правил, вытекающее из общих положений теории доказательств, гласит: если необходимо получить доказательство тождества, то процесс идентификации должен быть построен так, чтобы субъекты доказывания не выступали в качестве источников этого доказательства. В зависимости от специфики идентифицируемых объектов можно условно выделить следующие разновидности такого отождествления.

Идентификация в порядке обычного узнавания. К ней прибегают в тех случаях, когда, например, обозначают в протоколе род, вид описываемого объекта, восстанавливают разорванные документы или иные расчлененные объекты, сравнивают объект с его описанием в протоколе следственного действия, сверяют внешность лица с фотографией в его паспорте и т.п. В литературе признается за следователем право самостоятельно, без назначения экспертизы констатировать факты тождества, если их очевидность не вызывает сомнений и они являются бесспорными.[37] Можно предложить несколько требований к такой идентификации:

- при отождествлении не должны применяться специальные знания;

- установленный субъектом доказывания факт должен быть очевидным не только для него, но и для любого иного участника уголовного процесса;

- тождество можно считать очевидным, если его установление вытекает из непосредственного восприятия и не требует научного исследования и обоснования. Если хотя бы одно из этих требований не может быть соблюдено – назначаются экспертиза.

Непосредственным субъектом идентификации в порядке обычного узнавания является любой субъект, участвующий в уголовном процессе. Опосредованный субъект (субъект доказывания тождества) здесь отсутствует, ибо очевидный факт не нуждается в доказывании (рис. 28).

Рис. 28. Характерные черты идентификации в порядке обычного узнавания

Идентификация в форме предъявления для опознания. Это наиболее распространенная следственная форма отождествления различных материальных объектов по мысленному образу.

Основными гносеологическими предпосылками, влияющими на специфику правового регулирования, здесь являются: идеальность отображений, на основе которых производится отождествление; единство отображения и субъекта, сравнивающего его с представленным для отождествления объектом; непознанный до конца механизм узнавания и, как следствие, возможность ошибочного отождествления по мысленным образам. Вытекающей отсюда важной правовой особенностью идентификации по мысленному образу является детальная процессуальная регламентация этого акта познания. Никакие отступления от требований закона в отношении предъявления для опознания не могут быть оправданы, в том числе и соображениями познавательного плана. Многолетняя судебно-следственная практика подтвердила необходимость полного и четкого правового регулирования этого процесса. С другой стороны, недостаточность современных знаний в области психологии узнавания обуславливает тот факт, что подчас невозможно правильно оценить результаты предъявления для опознания даже при малейшем отступлении от соответствующих требований УПК РФ.

Основными требованиями, предъявляемые к данной форме идентификации, являются следующие.

1. Обязательность производства предварительного допроса опознающего (непосредственного субъекта идентификации). Гносеологическая цель этого допроса – установить, сложился ли у допрашиваемого мысленный образ подлежащего опознанию объекта и, при положительном результате, насколько он полон и отчетлив, т.е. по какой совокупности признаков может быть произведено опознание. Для следователя (стороны обвинения) как опосредованного субъекта идентификации, доказывающего факт тождества, это необходимое условие достоверности отождествления.

Изучение следственно-судебной практики показало, что в некоторых случаях следователи допрашивают очевидцев о признаках виденных ими объектов после акта опознания или допроса не производят вообще. Иногда протокол предварительного допроса дополняется описанием признаков, которые дополнительно в ходе опознания вспомнил опознающий. В известной мере это объясняется существующим среди практиков мнением, согласно которому результат опознания может считаться достоверным лишь при наличии в протоколе допроса достаточного количества идентификационных признаков, индивидуализирующих объект. Такая позиция не вполне корректна. Так, давно известно деление узнавания на два вида: симультанное и сукцессивное[38]. Человек с первым видом узнавания на предварительном допросе зачастую не может точно описать признаки виденного им объекта, даже если эти признаки хорошо воспринимались, что не мешает ему достаточно уверенно опознать впоследствии объект. Кроме того, в практике опознаний иногда «срабатывали» и такие признаки, которые проявились в сознании опознающего уже входе следственного действия. Значит, объективно возможна ситуация, когда опознающий не может точно воспроизвести весь идентификационный комплекс виденного им ранее объекта. Поэтому возможно предъявление для опознания и в таких случаях, это не противоречит требованиям УПК РФ. Вместе с тем предварительный допрос опознающего необходим всегда, хотя бы потому, что в его ходе выясняются и обстоятельства, при которых наблюдался, интересующий следствие объект, и степень уверенности субъекта в том, что он его опознает.

2. Недопустимость повторного предъявления для опознания объекта тем же опознающим и по тем же признакам. Это требование впервые закреплено в ныне действующем УПК РФ (ч. 3 ст. 193), на практике же оно исполнялось и ранее.

Можно назвать две основные причины существования этого требования. Первая связана с воздействием на психику опознающего самого факта повторного предъявления объекта, когда ему подсознательно внушается, что объект вторично показывается не зря, он наверняка имеет отношение к расследуемому событию. Вторая причина связана с тем, что в ходе повторного предъявления и опознания невозможно установить, с каким мысленным образом производилось сопоставление признаков представленного объекта: с первичным (возникшим во время расследуемого события), с вторичным (возникшим в ходе первого предъявления) или с синтетическим, включающим признаки как первого, так второго мысленного образа.

Весьма не прост вопрос о возможности предъявления человека для опознания в натуре, если ранее он опознавался по фотографии. При отрицательном результате первого опознания предъявление лица в натуре возможно, если будут предъявляться все лица, изображенные на ранее предъявленных фотографиях. Иное позволит полагать, что опознающий запомнил субъекта по фотографии и при последующем опознании выделил из числа лиц, которые ранее ему не предъявлялись.

Совсем недопустимым представляется предварительный, через глазок камеры ИВС, показ очевидцу задержанного, который иногда, без уведомления об этом следователя, устраивают оперативные работники для большей уверенности в том, что задержано искомое лицо. Для выявления таких факторов в ходе предъявления для опознания рекомендуется задавать опознающему дополнительный вопрос: «Не видели ли Вы после совершения преступления кого-либо из предъявляемых лиц, если да, то при каких обстоятельствах?»

3. Опознаваемое лицо должно предъявляться вместе с другими лицами, сходными по внешности с опознаваемым, а предмет – в группе однородных предметов. (Это требование не применяется при опознании трупов. Кроме этических мотивов такой порядок объясняется еще и специфической целью опознания трупа – установление демографических данных лица, труп которого обнаружен, и носит, как правило, предварительный характер, ибо этот факт устанавливается комплексно, с помощью и иных доказательств).

Общее число предъявляемых объектов должно быть не менее трех. Гносеологическая предпосылка данного требования следующая. Если предъявлять объект в единственном числе, возникает опасность ошибочного опознания. Опознающий отождествляет не по индивидуальным, а по групповым признакам, которые присущи многим лицам. К тому же несовпадение некоторых признаков может заглушаться подсознательным: «Мне же не зря его показывают», «всего в памяти не удержишь», а также желанием помочь следователю, что чревато ошибками в выводе. Существенный риск ошибки существует и в том случае, когда из трех предъявленных объектов только один хотя бы в общих чертах соответствует мысленному образу. При этом опознающий сразу «минусует» остальных предъявляемых ввиду их существенного различия с мысленным образом.

Выполнение требования о сходстве означает соблюдение следующих правил: а) лица (предметы), предъявляемые для опознания, должны быть сходны по тем признакам, которые на предварительном допросе назвал опознающий; б) эти лица (предметы) не должны иметь существенных различий и по другим, не названным признакам, которые являются броскими. Если опознающий предварительно не смог в деталях описать внешность человека (назвать частные признаки предмета, сходство между предъявляемыми может быть ограничено родовыми признаками (возраст, рост, телосложение и т.п.). Требование о сходстве относится и к иным элементам внешности. Если, например, один из предъявляемых для опознания находится в обуви без шнурков или в летнее время бледен, в отличие от других, загорелых, это может быть расценено опознающим как дополнительная молчаливая подсказка. Если признаки одежды на опознаваемом совпадают с описание, данным опознающим на предварительном допросе, одежду лучше заменить либо одеть остальных предъявляемых в аналогичную одежду.

4. Предъявление для опознания должно производиться таким образом, чтобы исключить возможность влияния на выбор опознающего со стороны присутствующих. На достижение этой цели направлены различные процессуальные правила и тактические рекомендации. Одно из таковых гласит: после того, как опознаваемый занял место среди «статистов», никто из присутствующих не имеет право покидать помещение, в котором производится процедура опознания, даже для приглашения опознающего. Последний может быть вызван, например, по телефону. Для исключения возможной подсказки при опознании человека по фотографии, или предметов они размещаются в порядке, предложенном одним из понятых.

До принятия ныне действующего УПК РФ существовала проблема избежать подсказки при проведении так называемого «встречного» опознания. Такая ситуация возникала если, например, подозреваемый и потерпевший на

Рис. 29. Характерные черты идентификации в форме предъявления для опознания

предварительных допросах изъявляли готовность опознать друг друга. Сейчас для достижения требуемого результата достаточно последовательного проведения двух предъявлений для опознания (или одного из них) в порядке ч. 8 ст. 193 УПК РФ. Существует также возможность сначала предъявить первого опознаваемого не «в натуре», а по видеозаписи (видеофильму). Второе (встречное) опознание производится с участием первого опознающего, выступающего в качестве опознаваемого (рис. 29).

5. Результат предъявления для опознания, проведенного в ходе другого следственного действия не имеет доказательственного значения. Следователи

нередко проводят очную ставку между незнакомыми ранее лицами, не проводя предварительно предъявления для опознания, когда последнее необходимо для доказывания определенных обстоятельств. Признать правильной такую практику нельзя[39]. При этом некоторые записи в ряде протоколов очных ставок свидетельствуют о том, что предъявление для опознания по-существу производится в ходе этого следственного действия. Данное положение не относится к случаям демонстрации в ходе определенных следственных действий тех или иных объектов; иногда это необходимо для возбуждения ассоциативных связей в памяти допрашиваемого, в других случаях – для проверки правдивости показаний. Так, подобная демонстрация возможна в ходе следственного эксперимента, проводимого с целью проверки возможности отчетливого восприятия определенного объекта в определенных условиях, например для определения возможности узнать знакомого человека при недостаточном освещении или со значительного расстояния. Однако здесь отсутствуют элементы предъявления для опознания, поскольку проверяется возможность узнавания знакомого человека, т.е. состояние зрения, а не возможности памяти. Предъявление же для опознания в ходе других следственных действий недопустимо.

Проверка показаний на месте (ст. 194 УПК РФ) включает в себя элементы опознания различных объектов, в том числе элементов вещной обстановки, помогающий вспомнить путь следования к месту, связанному с исследуемым событием, особенности этого места, его элементов, своих действий на нем, действий иных лиц и пр. И хотя до принятия действующего УПК РФ это следственное действие зачастую проводилось в рамках следственного эксперимента (осмотра места происшествия с участием обвиняемого, потерпевшего или свидетеля допроса на месте происшествия), его идентификационная сторона учитывалась и тогда. Специфика идентификации здесь состоит в том, что опознающий сам выбирает из неопределенного числа объекты, которые он опознает (причем зачастую сам отыскивает путь к этим объектам), чем показывает свою причастность к расследуемому событию. Одно из основных требований, обеспечивающих достоверность такой идентификации (наряду с предварительным допросом – как и в случае предъявления для опознания), это обеспечение права субъекта на выбор направления движения, на содержание рассказа об исследуемом событии, на демонстрацию и комментарий своих действий, которые он совершал во время проверяемого события. Запрещается какое-либо воздействие на показывающего, даже в тех случаях, когда, по мнению следователя его показания на месте противоречат тем, которые он давал на предварительном допросе (например, неверно указал на непосредственное место совершения преступления).

Кроме вышеперечисленного ограничения, исходя из смысла положений анализируемой статьи и идентификационной сути данного следственного действия можно констатировать, что:

- недопустимы предложения следователя (даже облеченные в форму вопроса) о повторном рассказе или демонстрации какой-либо части показаний (не говоря уже о повторном производстве этого следственного действия по инициативе следователя). В этом случае должен дополнительно проводиться следственный эксперимент (ст. 181 УПК РФ);

- повторно проверка показаний может проводиться только по мотивированной просьбе показывающего, отраженной в протоколе его дополнительного допроса, и после вынесения соответствующего постановления следователя. Такие случаи редки и, в основном предопределены заведомо ложными показаниями на первой проверке, от которых в последствии показывающий отказался (рис. 30).

Рис. 30. Характерные черты идентификации в форме проверки показаний на месте

в).Комбинированная идентификация(посредством