Доктрина как источник уголовного права: сравнительно-правовой анализ.

Роль ее специфична. Если судья не находят прецедента, нормы статутного права, он может обратиться к трудам ученых юристов в области уголовного праваК числу своеобразных источников уголовного права можно отнестидоктринальные труды по уголовному праву, своды и кодификационные издания полуофициального характера и т. п. Роль такого рода источников в указанных странах неравнозначна. Там, где уголовные законы максимально кодифицированы, где право-творчество находится преимущественно в руках законодательного органа (Франция и ФРГ), роль подобных источников не так заметна, как в тех странах, где первостепенное значение придается решениям судов по конкретным уголовным делам (Англия и США). В последнем случае при решении вопросов уголовного права чаще можно встретить ссылки на научные авторитеты и доктринальные труды. Сравнительное изучение уголовного права не должно сводиться только к анализу законодательства и прецедентов. Сопоставлению необходимо также подвергать и уголовноправовые доктрины, которые составляют не только основу уголовно-правовой науки, но зачастую являются руководством для законодателя и надежным ориентиром для правоприменителя. Кроме того, с познавательной точки зрения доктрина интересна еще и тем, что в ней находит свое отражение, а иногда и закрепление, государственно-правовая идеология, характерная для того или иного исторического периода. Поэтому изучение доктрины дает ключ к пониманию сущности уголовного права практически любого государства. Компаративист, рассматривающий доктринальные источники уголовного права, может выявить не только зарождение и развитие какой-либо юридической конструкции или идеологического принципа, но и их непосредственное использование в законодательстве (в частности, многие положения трактата Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях» были положены в основу уголовного законодательства государств Западной Европы).Исследователь имеет возможность также проследить содержательное изменение доктринальных положений и обусловленное ими реформирование законодательства (к примеру, в результате отказа от доктрин канонического уголовного права достоянием истории стали религиозные преступления и жестокие наказания). Осуществлять сравнение доктрин можно как на макро-, так и на микроуровне. В данном случае речь должна идти о доктрине в широком и в узком смысле. Под доктриной в широком смысле слова понимается совокупность уголовно-правовых учений, определяющих основные теоретические подходы к решению вопросов преступности и наказуемости деяний (например, учение классической школы уголовного права). Доктрина в узком смысле слова представляет собой учение, содержащее основные теоретические положения, касающиеся отдельных институтов и норм уголовного права (к примеру, учение об объективной стороне преступления)В настоящее время общепризнано, что основными доктринами (в широком смысле слова) уголовно-право-вой науки являются: просветительно-гуманистическая теория, классическая школа уголовного права и антрополого-социологическая теория, а также современные концепции (к примеру, неоклассицизм). Положения просветительно-гуманистического направления, представителями которого были Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, сводились к следующему: необходимо минимизировать применение смертной казни, особенно в таких жестоких формах, как колесование и сожжение на костре; преступность и наказуемость деяний должны быть установлены законом; религиозные преступления не должны быть наказуемы или по крайней мере наказуемы жестоко; цель наказания заключается не в возмездии за преступление, а в общей и частной превенции.Подчеркнем, что гуманизм отдельных постулатов этой теории с точки зрения современной юридической науки является весьма условным. Однако историко-правовой анализ убедительно доказывает прогрессивность данного направления по сравнению с доктриной канонического уголовного права. Под влиянием идей просветительно-гуманистической концепции в странах Западной Европы были декриминализированы многие преступления, ограничено применение квалифицированной смертной казни.Классическая школа уголовного права (представите-ли — А. Фейербах, И. Бентам) базируется на следующих принципах: нет преступления — нет наказания, не указанного в законе (nullum crimen, nullа poena sine lege); свобода воли человека предопределяет его ответственность за свои действия; ужесточение уголовного законодательства способствует удержанию людей от преступлений; кара (возмездие) за совершенное преступление является главной целью наказания. Классическая школа уголовного права нередко рассматривается как учение об уголовно-правовом деянии. Основное внимание уделяется формально-юридическим конструкциям, точному описанию в законе всех признаков преступления, в то время как личность преступника практически не учитывается. Представители этой доктрины считают, что наказывается преступное деяние, а не человек (деятель), его совершивший. На основе положений этой школы в различных стра-

нах был разработан целый ряд уголовных законов,в том числе и наполеоновский Уголовный кодекс (1810 г.), который применялся во Франции вплоть до 1994 г. По мнению Н. Е. Крыловой, значение УК 1810 г. состоит в том, что он в наиболее рельефной форме воплотил в себе идеи классической школы в уголовном праве. Будучи одним из самых первых буржуазных кодексов, он оказал большое влияние на все последующее развитие буржуазного уголовного права, в особенности европейского и латиноамериканского. Значение УК также в том, что в период наполеоновских войн он нашел прямое или косвенное применение в странах, завоеванных Францией. Поскольку Франция была одной из крупнейших капиталистических держав, то ее УК был введен в многочисленных колониях в Азии, Африке и Латинской Америке. Представители антрополого-социологической школы (Ч. Ломброзо, Э. Ферри) преимущественное внима-ние уделяли социально-психологическим аспектам преступности. Учения данной школы послужили импульсом к развитию уголовного права деятеля. Основные постулаты антрополого-социологической школы: целью наказания является не кара, а защита общества от преступников; определяя наказание, необходимо учитывать, прежде всего, личность преступника; лица, находящиеся в «опасном состоянии» (т.е. потенциально готовые к совершению преступления), должны изолироваться от общества; лица, впервые совершившие преступление «случайно» («случайные преступники»), должны наказываться более мягко с целью их исправления и перевоспитания (ресоциализации).

12. Понятие преступления и классификация преступлений в странах общего права.

Понятие преступного деяния. В истории английского об­щего права первые попытки отграничить уголовно-правовую «неправду» от гражданско-правовой встречаются начиная с самого по себе периода зарождения общего права, когда часть противоправных деяний (wrongs) получила наименова­ние «тяжб короны» (Plea of the Crown или, используя латин­ское выражение, Placita Corona). Тем не менее на протяжении столетий различие между уголовными преступлениями и гра­жданскими деликтами оставалось в общем праве исключи­тельно неопределенным, будучи увязано с внешним аспек­том, аспектом процессуальным. Как следствие, вчиняемый иск мог часто оборачиваться как гражданским, так и уголов­ным (например, в случаях нападений, письменной клеветы и обманных действий).

Первые попытки теоретической рационализации понятия «преступление» начинаются в XVIII в., и пионером в этой об­ласти стал Уильям Блэкстоун. В его понимании между уголов­ными преступлениями и гражданскими деликтами может быть проведена сущностная грань, заключающаяся, с одной сторо­ны, в том, что преступление нарушает нормы «публичного права», и, с другой, в том, что преступление посягает на «пуб­личные права и обязанности».

Следующая значимая попытка дать определение преступле­нию предпринимается Джеймсом Ф. Стифеном в середине XIX в. Предлагаемая им дефиниция может считаться класси­ческой для уголовного права в целом: «Преступлениями назы­ваются собственно действия, запрещаемые законом под стра­хом наказания»1.

В понимании Кортни С. Кенни преступления от иных пра­вонарушений отграничить хотя и сложно, но все же возмож­но, и линия разграничения проходит, по его мнению, не внут­ри (в природе), а снаружи (в процессе) деяний. Иными слова­ми, он определяет преступление как «действие, в результате которого возникает процесс, называемый уголовным»2. По­скольку такое определение, в свою очередь, требует определе­ния того, что понимать под «уголовным процессом», то Корт­ни С. Кенни дает и его, отграничивая уголовный процесс от процесса гражданского по различию степеней контроля вер­ховной власти на этапе окончания процесса. Это означает, что «верховная власть может в любое время вмешаться в рассмот­рение уголовного дела с тем, чтобы прекратить его дальней­шее ведение, и даже может помиловать преступника, устранив таким образом всякую возможность применения к нему нака­зания», тогда как в гражданском процессе «потерпевшая сто­рона обычно имеет абсолютное право закончить дело миром и отказаться от требования о применении судебной санкции, причем как до, так и после возбуждения ею дела перед су­дом»3. Подходу Кортни С. Кенни последовали в дальнейшем крупнейшие английские криминалисты прошлого века Глэнвилл JI. Уильяме и Джон К. Смит.

В отсутствие законодательной дефиниции преступления в английской доктрине считаются классическими определения, данные Джеймсом Ф. Стифеном и Кортни С. Кенни.

Классификация (категоризация) преступлений. Классифика­ция преступлений на измену, фелонии и мисдиминоры возникла в древности и была отменена в Англии законом в 1967 г. В настоящий момент она сохраняет только исторический ин­терес.

Более значимо в английском уголовном праве деление пре­ступлений на преступления по общему праву и статутные пре­ступления. В основе данной классификации преступлений ле­жит то, содержится ли дефиниция преступления в уголовном законе (статуте). Соответственно, выделяются преступления по общему праву (те, полная дефиниция которых не содержится в уголовном законе (статуте) и формулируется судебной прак­тикой) и статутные преступления (полная дефиниция которых содержится в уголовном законе (статуте)). При этом наказание за совершение преступления по общему праву может как пре­дусматриваться уголовным законом, так и нет. В Англии до сегодняшнего дня многие преступления являются преступле­ниями по общему праву (в том числе тяжкое убийство, про­стое убийство, нападение и сговор с намерением обмануть).

С точки зрения уголовно-правового значения этой класси­фикации особенную важность в современных условиях приоб­ретают вопросы о четкости определения составных элементов таких преступлений, о возможности ретроактивного судебного изменения содержания указанных элементов, о действии принципа nullum crimen, nulla poena sine lege в приложении к таким преступлениям, а также конституционно-правовой во­прос об узурпации судами законодательной функции.

Так, в 1982 г. Европейский Суд по правам человека разре­шил дело, суть доводов заявителей в котором сводилась, среди прочего, к тому, что преступление, за совершение которого они были осуждены (богохульная клевета), является преступ­лением по общему праву, элементы (признаки) которого не являются в достаточной степени определенными, что наруша­ет ст. 7 Европейской Конвенции о защите прав человека и ос­новных свобод 1950 г. Суд не согласился с доводами заявите­лей, хотя и допустил, что нормы общего права в части, ка­сающейся уголовного права, могут не соответствовать положениям ст. 7 Европейской Конвенции о защите прав че­ловека и основных свобод 1950 г.1

Для английского уголовного права характерна также про­цессуальная классификация преступлений на преступления, пре­следуемые по обвинительному акту и разбираемые в Суде Ко­роны; на суммарные правонарушения, разбираемые в магист­ратских судах; и на преступления, «преследуемые в обоих порядках» и разбираемые или в Суде Короны, или в магист­ратских судах (если обвиняемый признает себя виновным, то магистратский суд либо непосредственно выносит приговор при условии, что срок наказания не превышает 12 месяцев лишения свободы, поскольку, по общему правилу, приговоры к более длительным срокам лишения свободы магистратские суды выносить не вправе (ст. 156 Закона об уголовном право­судии 2003 г. (Criminal Justice Act, 2003, с. 44)), либо направ­ляет дело для вынесения приговора в Суд Короны; если обви­няемый не признает себя виновным, то магистратский суд проводит слушания для решения вопроса о направлении дела в Суд Короны для разбирательства по существу, что на прак­тике имеет место крайне редко).

Учение о структуре преступления по английскому уголовно­му праву: общая характеристика. Современное учение о структуре преступления является плодом теоретической мысли сравнительно позднего этапа развития общего права и восходит в своих истоках ко второй половине XIX — нача­лу XX в., когда доктрина вместо анализа уголовного права ad hoc, от-преступления-к-преступлению, стала делать первые реальные шаги в направлении обобщения и теоретического абстрагирования.

В основу структуры преступления английские юристы кла­дут средневековую максиму actus поп facit гейт nisi mens sit rea — действие не делает виновным, если не виновна мысль. Следуя приведенной максиме, можно сказать, что английская доктрина уголовного права в ее классическом варианте рас­сматривает преступление в целом как единство двух элемен­тов: actus reus (запрещенного поведения в самом широком, об­щем смысле последнего слова) и mens rea (сопутствующего та­ковому поведению психического настроя).

Actus reus. Термин, обозначающий внешний (физический, объективный) компонент преступления, используется, не­смотря на свою латинскую форму выражения, в доктрине уголовного права сравнительно с недавнего времени: впервые его упомянул в «Основах уголовного права» Кортни С. Кен­ни в 1902 г. именно в связи с внешним, объективным эле­ментом преступления как противопоставляемым субъективно­му элементу, mens rea.

Большинство определений actus reus, предлагаемых в док­трине уголовного права, так или иначе акцентируются на внешней, физической, постижимой чувствами природе вклю­чаемых в содержание этого элемента преступления явлений. И поскольку любое преступление с его внешней стороны предполагает в качестве своего «отправного пункта» деяние, именно с последнего следует начать анализ actus reus.

В понимании деяния доктрина уголовного права следует уз­кой трактовке. Узкая трактовка деяния склонна ограничивать его понятие пределами физических движений человека, взятых вне окружающей его обстановки. Прослеживаются истоки уз­кой трактовки деяния ко взглядам известного английского философа и юриста Джона Остина (1790—1859 гг.).

Для признания деяния при соблюдении прочих условий преступным оно должно носить волимый (voluntary) характер, и этот признак является, по сути, единственным юридически значимым и обязательным. Соответственно отсутствие волимости в совершенном деянии влечет оправдание обвиняемого, и в этом смысле неволимостъ является основанием защиты. И законодательство, и судебная практика часто действуют в определении неволимости ad hoc, относя к ней конвульсии, мускульные спазмы, действия, следующие за пробуждением, физически вынужденные действия и т. п.

При этом ссылка на неволимость поведения имеет три признанных судебной практикой исключения. Во-первых, это ситуации так называемого «невменяемого автоматизма», когда поведение являлось неволимым вследствие заболевания, по­зволяющего охарактеризовать действия лица как совершенные в состоянии невменяемости: в таком случае для обвиняемого единственно доступно основание защиты вследствие невме­няемости, но не основание защиты вследствие неволимости совершенных действий. Во-вторых, ссылка на неволимость действий не допускается судами в случаях, когда она вызвана опьянением; действия лица расцениваются по правилам, уста­новленным для оценки юридического значения опьянения. Основание к этому изъятию усматривается в социальной опас­ности, которую представляют лица, находящиеся в состоянии опьянения. В-третьих, неволимость поведения не является в целом основанием защиты в тех случаях, когда она стала следствием «предшествующей вины» лица, типичным приме­ром чего служит пренебрежение своим болезненным состоя­нием. В английской практике впервые отчетливо это правило было сформулировано в 1973 г., когда в одном из решений было отмечено, что поведение обвиняемого не будет извинять то, что «могло быть разумно предвидимо как результат либо совершения, либо несовершения чего-нибудь, как, например, употребление алкоголя вопреки совету врача и после принятия определенных назначенных наркотиков или пренебрежение едой после употребления инсулина»1.

Волимые активные действия лица являются типичным примером деяния как составного компонента actus reus. Одна­ко наряду с ними «деяние» для целей уголовного права может образовываться и рядом иных особых поведенческих явлений, среди которых следует назвать «преступную обстановку / ста­тус» и «преступное владение».

«Преступная обстановка / статус» предполагает, что лицо наказывается за его нахождение в определенной обстановке, за его особый социальный статус, и наказывается при этом независимо от каких-либо его действий по «приведению» себя в ту или иную обстановку или в тот или иной статус. Типич­ным примером ответственности за особый статус лица являет­ся английское дело Ларсонье 1933 г. Прибывшая из Англии в Ирландию, Ларсонье, подданная Франции, была депортиро­вана обратно в Англию, где у нее к тому времени истек срок действия разрешения на проживание; как следствие, незамед­лительно после депортации она была осуждена английским судом за нахождение в стране без разрешения. Уголовно-апелляционный суд, соглашаясь с обвинительным приговором, от­метил, не касаясь вопроса о действиях обвиняемой как, по мнению суда, совершенно не имеющих значения, что осужде­ние в данной ситуации может быть основано исключительно на статусе лица как лица, которому запрещено пребывать в стране2. Решение по данному делу критикуется за игнориро­вание им отсутствия волимых действий со стороны обвиняе­мой по приведению себя в нелегальный статус.

Преступное владение» предполагает ответственность за нахождение у лица определенных предметов, хотя бы с его стороны к их завладению не предпринималось никаких дейст­вий. Тем не менее в большинстве случаев вопрос об ответст­венности за «преступное владение» решается не столько на основе actus reus, сколько на основе mens rea, так что лишь осознанное и, как следствие, волимое (в плане actus reus) вла­дение считается оправдывающим уголовную ответственность.

В завершение анализа деяния как составного компонента actus reus следует обратиться к, бесспорно, одной из цен­тральных проблем уголовного права — проблеме уголовной ответственности за бездействие. Анализ ответственности за бездействие можно свести к разрешению проблемы в рамках двух возможных ситуаций: ответственность наступает либо за несовершение действия per se (иными словами, в ситуации, когда нарушение некоей обязанности действовать объявляет­ся само по себе преступным), либо за преступный результат, причиненный посредством бездействия (иными словами, в ситуации, когда лицо совершает преступление, бездействуя, т. е. нарушая тем самым обязанность предотвратить причине­ние ущерба, причинение которого запрещается и наказуется той или иной уголовно-правовой нормой).

Несовершение действия являет собой, пожалуй, наиболее явный и понятный пример уголовной ответственности за без­действие. Предполагается, что лицо здесь наказывается за не­выполнение (нарушение) возложенной на него законом обя­занности.

Одним из центральных и широко дискутируемых в доктри­не уголовного права вопросов в рассматриваемой ситуации яв­ляется имеющая библейские истоки (Евангелие от Луки, глава 10, 29—37) так называемая проблема «доброго самарянина», свя­занная с установлением уголовной ответственности за неоказа­ние помощи находящемуся в опасности другому лицу при наличии возможности без опасности для себя оказать эту по­мощь, однако в отсутствие имеющей строго легальное проис­хождение (т. е. возникающей из закона, договора и т. п. об­стоятельств, а также из предшествующего аморального или безрассудного поведения виновного) обязанности оказать та­кую помощь. Английское уголовное право отрицательно раз­решает проблему «доброго самарянина». В одном из решений Палаты Лордов говорится, что «поведение метафоричных свя­щенника и левита на дороге в Иерихон может в самом деле рассматриваться как скверное, однако английское право нико­гда не заходило так далеко, чтобы рассматривать его как пре­ступное»1.

Ответственность за преступный результат, причиненный по­средством бездействия, представляет более серьезную проблему по сравнению с несовершением действия, поскольку связана и с вопросом причинности, и с вопросом о наличии у лица обязанности предотвратить причинение ущерба, причинение которого запрещается и наказуется той или иной уголов­но-правовой нормой, т. е. в конечном итоге с кругом тех преступлений, которые могут быть совершены путем бездействия. К числу таких преступлений в доктрине уголовного права причисляются, как правило, посягательства на жизнь и здоро­вье и причинение вреда имуществу, связанные с нарушением правовой обязанности по отношению к потерпевшему.

Придерживаясь широко распространенного и по сути до­минирующего сегодня понимания actus reus как единства дея­ния (поведения), сопутствующих обстоятельств и результата деяния, становится очевидно, что в ряде случаев, связанных с преступлениями, определяемыми не просто единственно как волимое действие (бездействие), но и как причиненный таким действием (бездействием) и запрещаемый правом результат, уголовно-правовое значение приобретает философский по природе своей вопрос причинности.

Общий принцип, используемый в доктрине и судебной практике в установлении причинности, может быть сведен к словам «если бы не» (but for; sine qua поп): «...Причинность доказана, если результат не воспоследовал бы, если бы не по­ведение обвиняемого»1; или «определенное следствие причиня­ется определенным событием, о котором можно утверждать, что если бы оно не произошло, то и не наступило бы следст­вие».

13. Понятие преступления и классификация преступлений в странах континентального права.

Франция

В УК Франции общее понятие преступного деяния отсутствует. Его отдельные признаки могут быть выве­дены из содержания норм Общей и Особенной частей УК. Так, в ст. 111-1 говорится о тяжести совершенного деяния — материальном критерии деления всех преступных деяний на категории. На виновность как признак преступного деяния указывает ст. 121-3. О возрасте уголовной ответственности речь идет в ст. 122-8. Понятие невменяемости как обстоятель­ства, исключающего наступление уголовной ответственности, раскрывается в ст. 122-1.

В современной французской юридической литературе мож­но встретить самые разные определения преступного деяния. При этом нередко ученые дают формальное определение, по­лагая, что оно полностью исключает какие-либо споры в этом вопросе. В итоге преступное деяние — это «всякое действие или бездействие, которое общество запрещает под угрозой уголовной санкции» (Жан Прадель)2, «нарушение фундамен­тальных групповых норм» (М. Грапэн)3и т. п.Таким образом, в теории французского уголовного права не выработано не только какого-либо единого понятия пре­ступного деяния, но и единого мнения по поводу того, что следует считать его основными признаками и структутрными элементами. Французскому праву известны различные классификации преступных деяний. Например, деление на общеуголовные, политические и военные; мгновенные и длящиеся; простые и сложные; материальные и формальные; очевидные и неоче­видные; умышленные и неумышленные. Законодательно за­креплено деление преступных деяний на три категории: пре~ ступленим, проступки и нарушения. Критерием классификации выступает тяжесть деяния.Указанная классификация предопределяет систему наказа­ний: уголовных для преступлений, исправительных для про­ступков и полицейских для нарушений. Ею определяется воз­можность привлечения к уголовной ответственности за поку­шение и соучастие. Покушение на преступление наказывается всегда, покушение на проступок — только в случаях, прямо предусмотренных законом; покушение на нарушение не влечет уголовной ответственности. В любом случае наказывается со­участие в совершении преступлений или проступков. Ответст­венность за соучастие в нарушении имеет определенные осо­бенности.С категорией преступления связана и форма вины. Все преступления — это только умышленные деяния. Для проступ­ков считается достаточным неосторожности или небрежности, если это предусмотрено нормативным актом. Для нарушений форма вины не имеет особого значения, поскольку ответст­венность за них исключается только в случае действия непре­одолимой силы.

Категория преступления учитывается законодателем при определении условий правомерности необходимой обороны имущества. Причинение вреда при защите имущества право­мерно тогда, когда посягательство является преступлением или проступком, но не нарушением.

Данная классификация влияет также на решение вопросов давности, реабилитации, предоставления отсрочки исполнения наказания, режима полусвободы, исполнения наказания по частям, помещения вне исправительного учреждения и т. д.

Категория преступного деяния имеет значение и для норм Особенной части УК, поскольку учитывается законодателем при конструировании отдельных видов преступных деяний. Так, непротиводействие совершению преступного деяния со­гласно ст. 223-6 УК наказывается только тогда, когда речь идет о преступлении или проступке против физической не­прикосновенности человека. Организация злоумышленников согласно ст. 450-1 УК влечет уголовную ответственность лишь в том случае, когда целью объединения является подготовка одного или нескольких любых преступлений или таких про­ступков, за совершение которых возможно назначение наказа­ния в виде пяти лет лишения свободы.

Наконец, от категории преступного деяния зависит проце­дура предварительного расследования и судебного разбира­тельства. Предварительное расследование обязательно для пре­ступлений, факультативно для проступков и осуществляется только по инициативе прокуратуры для нарушений. Такой классификацией предопределяется вся система правоохрани­тельных органов Франции и предметная компетенция юрисдикционных органов. Преступления рассматриваются судами ассизов, проступки — исправительными трибуналами, наруше­ния — полицейскими трибуналами.

Германия

Понятие преступления и классификация (категоризация) преступлений. Преступное деяние (Straftat) является понятием материального уголовного права. В процессуальном смысле употребляется прежде всего понятие «деяние» (Tat). Следует отметить, что в УК Германии не содержится определения преступного деяния.

В § 12 УК «Преступление и проступок» закрепляется дву­членная характеристика преступного деяния. Преступным дея­нием является как преступление, так и проступок. Причем в основу такого деления положен формальный признак, кото­рым является минимальный размер наказания. На основании абз. 1 и абз. 2 данной нормы преступлением являются проти­воправные деяния, за которые как минимальное наказание предусмотрено лишение свободы на срок не менее одного го­да и более строгое наказание, а проступком — противоправное деяние, за которое как минимальное наказание предусмотрено лишение свободы на более краткий срок или денежный штраф (Geldstrafe). В абз. 3 § 12 УК при этом установлено, что отягчающие или смягчающие обстоятельства, которые преду­смотрены положениями Общей части для особо тяжких или менее тяжких случаев, не имеют значения для данной класси­фикации.

Если же за совершенное деяние назначается наказание в виде денежного штрафа (Geldbusse), то оно является так на­зываемым нарушением общественного порядка (Ordnungswidrigkeit).