Иностранное финансирование до «иностранных агентов»

Ответы респондентов – представителей гражданского общества на вопрос об иностранном финансировании демонстрируют, что финансирование из-за рубежа получает значительный пласт российских НКО. Причём финансирование поступает как на текущую деятельность, так и на отдельные проекты, например, образовательного, экологического или социального характера. Отношение к иностранному финансированию деятельности организаций оказалось различным. Для одних организаций оно является необходимым в силу специфики их деятельности, которая может повлечь конфликт интересов: просветительская деятельность нашей организации, фактически, полностью исключает эту возможность [финансирования со стороны российского бизнеса]. Для того, чтобы свести на нет коррупционные риски, мы не можем [его получать]. Особенно это касается тех компаний, которые работают на территории Российской Федерации.

Для других, напротив, финансирование со стороны иностранцев неприемлемо по идейным соображениям: мы никогда не брали иностранные гранты, хотя нам их предлагали. У меня была такая позиция – развитие климата и налаживание жизни предпринимательства в России должно осуществляться за счёт самих предпринимателей.

Но в большинстве оказались те, для кого иностранное финансирование – это способ повысить свою финансовую устойчивость в условиях нехватки других ресурсов: смысл ведь не в том, что они получают иностранные деньги, а в том, что они вынуждены получать иностранные деньги. Потому что наше государство внутри не хочет инвестировать деньги в развитие, например, российско-американских литературных отношений и т.д.

Один из экспертов считает, что современное гражданское общество получило первые навыки и сделало первые шаги, в основном, на зарубежные гранты, которые получали многие российские НКО в 90-е годы: в те годы было сделано много хорошего и полезного. И именно на западные деньги. Всё, что касается методики, кадров, квалификации тех людей, которые работают в третьем секторе, культуры – всё это было сделано на западные деньги. В то время финансирование ГО со стороны государства и муниципального уровня власти практически отсутствовало.

Основная масса респондентов отмечает, что зарубежные гранты были наиболее цивилизованным источником финансирования – они давались на системные проекты, институциональное развитие; были не коррумпированы, практически всегда исключался прямой контакт грантодателей и грантополучателей, грантодатели не давали никаких указаний НКО, не пытались ими управлять или манипулировать; выстраивали строгую, но четкую и понятную систему отчетности и критериев эффективности. Альтернативы таким грантам большинство респондентов не видит, считает их незаменимыми.

В ходе групповых дискуссий была предпринята попытка коллективной оценки объемов зарубежного финансирования по региону в целом (учитывая достаточность собравшегося круга экспертов – лидеров ключевых НКО для подобных оценок). Разброс цифр составил от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч долларов на регион – на пике деятельности зарубежных доноров. При этом необходимо иметь в виду, что дискуссии проводились в наиболее крупных и значимых регионах, с развитым (по российским меркам) гражданским обществом и активным присутствием внешних доноров, которые традиционно считаются центрами реализации межрегиональных грантовых проектов – Воронеж, Самара, отчасти Иркутск. Другие регионы – зоны наиболее интенсивной работы иностранных грантодателей (Дагестан, за счет интереса скандинавских доноров – Архангельск). То есть – названный масштаб обычно кратно превышает масштаб иностранного финансирования НКО в большинстве регионов России.

- где-то триста тысяч долларов в год). Это по Воронежской области и нашим межрегиональным проектам. Были организации, которые получали большие гранты. Но это один раз и потом все это исчезало. Это не гигантские деньги.

- В последний год мы первый раз получили большой грант - семьсот тысяч долларов на формирование инфраструктуры работы с инвалидами. А обычно мы получали по десять тысяч долларов – это не такие и большие суммы. Но это позволяло нам постоянно оказывать услуги нуждающимся, держать свою структуру. Наше государство не готово финансировать такую деятельность.

Со слов респондентов вырисовывается примерно следующая динамика иностранного финансирования. Некоторые регионы получали наиболее значительную поддержку в 1990-е годы (Самарская область), но основная масса регионов начала получать более-менее крупные гранты (на суммы более 10 тыс. долл. в год) с начала нулевых годов (например, от Фонда Маккартуров). Пик пришелся на 2004-2007 гг. С началом президентства Д.А. Медведева иностранные грантовые программы стали постепенно сворачиваться, а в 2012 году – с принятием закона об иностранных агентах большинство зарубежных доноров просто прекратили финансировние.

- По нашей организации масштаб [ иностранного] финансирования небольшой. Это оказание услуг, консультирование, защита прав инвалидов. Естественно, получить финансирование из российских фондов на подобные проекты практически невозможно.

- Если бы мы убрали из нашей организации иностранные гранты, то это были бы только разовые акции какой-то активности, это не было бы системной работы, за счет чего мы стали профессионалами, за счет чего мы издали более 35 учебников, которые сегодня востребованы и в образовательной среде, и везде.

- Мы сохраняли свою независимость работая с этими источниками и при этом были достаточно открытыми. То есть, настолько мы тщательно собирали все чеки, отчетность. Можно посмотреть, куда ушла каждая копейка. Насколько я знаю коллег, работавших с российскими деньгами, у них такого отродясь не было.

- Мы – правозащитная организация. У нас есть иностранное финансирование – 80%...Мы не можем получать в стране деньги на правозащитную деятельность. Таких фондов нет. Во – вторых, государство не будет финансировать программы по защите прав людей. Особенно, если организация защищает права маргинальных групп»

- Никогда российский бюджет не будет это финансировать, потому что не видит значимость этих проблем, например, проблем, связанных с противодействием насилию.

Каких-либо предубеждений против иностранного финансирования «третьего сектора» у большинства представителей НКО не оказалось. Однако финансирование политической деятельности из-за рубежа значительная часть экспертов считает неправильным или, по крайней мере, считает, что его нужно жёстко контролировать: я считаю, что на это – нельзя. Извините, политическую систему каждая страна устраивает по-своему и без всяких иностранных денег.

Даже те из респондентов, кто придерживался государственнических позиций, согласны с тем, что отношение государства к зарубежному финансированию социальных НКО должно быть положительным, по крайней мере, запрещать его следует лишь в очень узком кругу случаев.

Сами представители организаций, которые получают финансирование из-за рубежа, не видят поводов для того, чтобы отказываться от этого канала поддержки. Во-первых, иногда он составляет значительную и не поддающуюся быстрой замене часть доходов организации. Во-вторых, респонденты указывают на то, что разделение организаций ГО на группы по источнику финансирования незаконно с точки зрения международного права. В-третьих, и это главное, респонденты отрицают, что иностранные доноры каким-либо образом влияют на деятельность организации в России. Это – принципиальная и последовательная позиция, высказанная многими участниками исследования:

Получая такого рода поддержку из-за рубежа, при этом мы понимаем, что у наших доноров из-за рубежа свои цели. Но это их проблемы. Мы никогда не давали собой манипулировать или работать по заданию в чьих-то интересах. Я сделаю то, что я считаю нужным для России.

Люди, которые что-то делают от души, им главное, на что деньги пойдут, а не откуда они.

Нет ни одного факта, который говорил бы о том, что та или иная организация действует в интересах тех или иных стран.

Мы никогда не давали собой манипулировать или работать по заданию.

Во всем исследовании было единственное исключение – от респондента коммунистических взглядов, давшего такое объяснение, почему иностранцы дают деньги российским экологам:

Когда они [Запад] здесь все завоюют, здесь должно что-то быть – леса, природа.

Тем не менее, существовала и другая позиция: принимать помощь из-за рубежа в России должно быть стыдно: мы такая мощная, сильная страна, у которой каждый второй в списке Форбс, на помощь детям и правозащитную деятельность получаем деньги из-за рубежа». Однако и в этом случае запреты – не лучшая политика, считает эксперт: необходимо замещать иностранное финансирование российским.

Как отмечают некоторые респонденты, в то время как российское государство и бизнес дают деньги только на душещипательные проекты, которые можно пиарить, иностранцы финансировали излечение не столь ярких «социальных болячек». Теперь российское общество остается с этими «болячками» наедине.

У нас граждане и бизнес дают деньги на красивые слова: «спасать больного ребенка», иностранцы дают деньги на как бы некрасивые вещи - для бомжей, для больных СПИДом, для заключенных …