Глава 3. объект вещного права

Нет столь великой вещи, которую не превзошла бы величиною еще большая. Нет вещи столь малой, в которую не вместилась еще меньшая.

К. Прутков

Почему категорию «вещь» в гражданском праве называют несчастливой?

Чем можно объяснить лидирующие позиции вещи среди объектов гражданских прав?

Возможно ли для гражданско-правовых целей воспользоваться определением вещи в философии?

Как трактовать признак телесности вещи?

Как соотносятся понятия вещи и материального блага?

Объектами каких прав являются будущие вещи ?

Каково научное значение законодательно закрепленного понятия «интеллектуальная собственность»?

Объектами каких прав являются результаты интеллектуальной деятельности?

Можно ли рассматривать в качестве объекта вещного права рабочую силу?

Как трактовать такой признак вещи, как доступность господству субъектам гражданского права?

Может ли быть человек объектом гражданских прав?

Объектами каких гражданских прав являются органы и ткани человека?

Можно ли «ценность» вещи рассматривать в качестве ее юридического признака?

Являются ли деньги и ценные бумаги объектами вещных прав?

Гражданское право, будучи правом экономической жизни государства, правом, служащим всемерному удов-

летворению потребностей людей, должно, можно даже сказать, призвано отвести в системе своих категорий достойное место такой категории, как вещь. Именно вещи способны удовлетворять разнообразные наши потребности от самых простых и необходимых – материальных (витальных) – до самых возвышенных – духовных. Здесь можно представить в воображении как зонт и шляпу Ч. Чаплина, так и жемчужину «Перегрину», принадлежащую по легенде, царице Клеопатре, Вещи служат людям, а гражданское право обеспечивает эффективный механизм их перемещения и использования. Категория «вещь» является притягательной в качестве предмета научных исследований. Ей была посвящена обширная философская литература. Рассуждая о сущности бытия, его соотношении с сознанием, философы касались вопроса о влиянии вещей, всего материального на сознание человека, его внутренний мир, духовные потребности. В этом смысле философия и цивилистика одинаково заинтересованы в выявлении как сущности вещи, так и ее роли в экономической жизни общества.

Однако самая распространенная категория из перечня объектов гражданских прав (ст. 128 ГК) – вещь – оказалась, по свидетельству классиков российской цивилистики, самой несчастливой'. Несчастье вещи как категории гражданского права заключается в том, что она не определена законодательством, в отличие, например, от категории сделки или юридического лица. Причем это несчастливое положение вещей, образно говоря, стало передаваться по наследству от русского дореволюционного законодательства, которое, по свидетельству Г. Ф. Шершеневича, в отношении к вещи не выдерживало строгой терминологии 2, к советскому и постсоветскому.

Отсутствие законодательного определения не мешало вещам сохранять лидирующие позиции среди

' Мейер Д. И. Русское гражданское право-– М.: Статут, 1997.– С. 139. (Серия «Классика российской цивилистики».)

2 Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права,– М.:

Спарк, 1995.- С. 95.

объектов гражданских прав. Во-первых, они всегда были первыми в «списке» видов. И сегодня ст. 128 ГК поместила на первое место в классификации объектов именно вещи. Применительно к термину «вещь» в основном строятся все иные деления объектов гражданских прав на группы. Так, гражданское законодательство называет вещи движимые и недвижимые (ст. 130), главные вещи и принадлежности (ст. 135), сложные вещи и простые (ст. 134). Причем эта традиция классифицировать именно вещи берет начало еще в римском частном праве. В отношении многих других объектов в гражданско-правовой литературе велись дискуссии на предмет того, выделять их в отдельную группу или нет. Возникали проблемы объединения групп объектов, например работ и услуг. Вызывало также некоторое сомнение выделение новых видов, таких как нематериальные блага, информация. Что касается упоминания вещей, причем отдельной, красной строкой, то в этом никто и никогда в цивилистике не сомневался. Они в гражданском праве составляли ту объективную реальность, которая существует, однако нуждается в познании.

Во-вторых, трудно переоценить экономическое значение вещей, имея в виду разнообразие вариантов их конкретных форм воплощения. Афоризм К. Пруткова, вынесенный в качестве эпиграфа,– тому литературное свидетельство. О вещах как главном стимуле к интенсивному труду, импульсе к «собственным инвестициям», рычаге укрепления ответственности за дело находим мы упоминания и в современной гражданско-правовой литературе 3.

Вещи активно участвуют в производстве, составляя основу производственных отношений, крутятся в гражданском обороте, образуя базу отношений имущественных. Таким образом, они выступают средством экономической деятельности и конечным продуктом, служащим человеку, удовлетворяющим его потребности.

3 Алексеев С. С. Гражданское право в современную эпоху.– Екатеринбург, 1999.– С. 18.

Вещи являются объектами как вещных, так и обязательственных отношений. Правда, в вещных они выступают объектом первого порядка, а в обязательственных они уступают лидирующие позиции праву на действие должника. Однако и здесь они остаются материальной основой, конечной целью удовлетворения интереса кредитора. Обязательственная связь, в частности, в обязательствах по передаче вещей в собственность, завершается установлением связи вещно-правовой, возникновением непосредственного господства кредитора над приобретенной вещью. Таким образом, экономическая ценность вещей заключается в способности удовлетворять многочисленные материальные и духовные потребности участников гражданского оборота благодаря «величайшему разнообразию форм»4. Не случайно К. Победоносцев назвал вещи «центром и главным предметом всякого права по имуществу»5.

А сейчас перейдем к определению самого понятия «вещь», выделяя в логической последовательности его основные черты. При этом нас будет интересовать эта категория в большей степени как объект права вещного, нежели обязательственного. В своих рассуждениях мы пойдем от самых общих ее характеристик к выявлению сущности, отсекая в ходе рассуждений все лишнее.

Первый штрих к определению вещи в праве – это философское ее понимание и вопрос: а возможно ли для гражданско-правовых нужд воспользоваться определением «вещи» в философии? В философской науке термин «вещь» активно использовался до XIX века, позднее вместо него стали употребляться категории объекта и предметаб. Свое классическое звучание категория «вещь» приобрела в философии в словосочетании «вещь в себе». Это понятие родилось еще в древности, но особое значение оно приобрело в фило-

4 Шершеневич Г. Ф. Указ. соч.– С. 96.

5 Победоносцев К. Курс гражданского права.– СПб., 1892.-Ч. 1.- С. 5.

6 Философский энциклопедический словарь,– М., 1989.– С. 87-88.

софии И. Канта в связи со способностью или неспособностью нашего сознания постичь «вещь в себе». «Вещь в себе» стала, таким образом, основным понятием в критической философии Канта. Согласно Канту, познание возможно лишь относительно явлений, но не относительно «вещей в себе», этой непознаваемой основы чувственно созерцаемых и рассудочно мыслимых предметов. У Канта «вещь в себе» – это запредельный для опыта предмет разума. Теория Канта вызывала активную критику как со стороны философов-идеалистов, так и философов-материалистов. Последние упрекали Канта за «неуловимую непознаваемость» «вещи в себе». Марксистско-ленинское учение утверждало, что «вещи в себе» рано или поздно приходит конец, она становится познанной и начинает служить нашим целям7. При всей остроте дискуссии и критике учения Канта сама суть вещи уходила в сторону, превращая центральный для нас вопрос в вопрос о познаваемости мира.

Так же как и «вещь в себе», вещь в собственном значении этого слова осталась, к большому сожалению, в философии категорией мало раскрытой, потеряла определенный смысл, совпав с неопределенным местоимением что-то, что-нибудь. Иными словами, с философских позиций, все, что существует физически или метафизически,– это вещи. Такое широкое определение, вобравшее в себя не только материальные элементы, но и духовные, в том числе «открываемые в вере», включающее в свою орбиту как неодушевленные предметы, так и людей, не могло быть использовано для целей юридических. Без определенности смысла многочисленные философские определения не могли быть плодотворными для использования в исследованиях правовых. Единственную ценность философский аспект категории «вещь» представляет с точки зрения широты охвата предметов и явлений. Начав с философской универсальности, мы гарантированы от того, что уже ничего не упустим, настолько всеобъемлюща вещь как философская категория.

7 Ленин В. И. Соч. Изд. 4-е.- Т. 14.- С. 89. 45

Для того чтобы сформулировать юридическое понятие вещи как объекта вещного права, первоначально выделим черты-признаки этого понятия, опираясь на те конструкции, которые содержит гражданско-правовая литература. Первый признак вещи может быть сформулирован как признак телесности. При этом под телесностью вещи мы будем понимать физическое существование вещей как предметов материального мира. В римском праве в понятие телесных вещей включались как предметы материального мира, так и права требования. Англо-американское право также различает вещи во владении и вещи в требовании. Представляется, что для определения вещи как объекта вещного права можно использовать признак телесности, и он будет удачен, но только в собственном, узком значении этого слова. Следовательно, под телесными вещами мы будем понимать предметы материального мира. Именно так характеризовал вещи Г. Ф. Шершеневич 8. Аналогичным образом, а именно как предметы материального мира, рассматриваются объекты вещных прав (вещи) в современной учебной литературе по гражданскому праву9.

Более широкой категорией, чем вещь, является понятие экономического, или материального, блага. Как полагали дореволюционные цивилисты, экономические блага состоят из вещей и чужих действий 10 (работ, услуг и т. д.). Эта вторая составляющая экономических благ – поведение обязанных лиц – может быть охарактеризована как бестелесное имущество. Бестелесное имущество, в отличие от вещи, составляет объект прав обязательственных. Отметим, что на признак телесности вещи обращают внимание и представители зарубежного гражданского права. Так, Лювен Василев " утверждает, что «вещи имеют телесный характер». Телес-

8 Шершеневич Г. Ф. Указ соч.– С. 94.

9 Гражданское право/Отв. ред. Е. А. Суханов.– М.: БЕК, 1998.– С. 295.

10 Шершеневич Г. Ф. Указ. соч.– С. 94. п Василев Л. Гражданское право Народной Республики Болгарии.- М., 1958.- С. 430.

ные имущества различает Жюлио де ла Морандьер 12. Сакаэ Вагацума и Тору Ариидзуми 13 также относят к вещам только тела, занимающие определенное пространство (жидкие, газообразные, твердые).

В литературе можно встретить утверждение, что «вещами в юридическом смысле могут быть и предметы, физически еще не существующие, а только ожидаемые»14, или будущие вещи. Действительно, предметом договора купли-продажи по действующему гражданскому законодательству могут быть так называемые ожидаемые вещи, например урожай будущего года. Однако эти «будущие вещи» нельзя, как нам представляется, рассматривать в качестве объектов вещного права. Указанные в договоре пока не существующие предметы составляют элемент обязательственного правоотношения. Они выступают предметом договора купли-продажи, его существенным условием, но реальное отсутствие этих предметов в какой-либо физической форме свидетельствует и об отсутствии на них какого-либо вещного права. Роджер Смит в книге «Право собственности», отвечая на первый поставленный вопрос (что такое собственность?), заметил: «Первый атрибут собственности заключается в том, что она связана с куплей и продажей». Но далее в своих рассуждениях Смит приходит к опровержению этого тезиса, указывая, что «многие контракты могут касаться купли-продажи чего-то, что не есть собственность»15. Купить можно и «молчание лица, касающееся информации, меня смущающей». Следовательно, здесь нет четкой связи между контрактом купли-продажи и вещью как объектом вещного права, хотя данное обязательство и направлено на отчуждение имущества, т. е. смену собственника.

Иногда в определениях вещей как объектов гражданских прав авторы обращают внимание на товарную

1; Морандьер Жюлио де ла. Гражданское право Франции,– М., 1958.- С. 64.

13 Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии.– М., 19S3.- Кн. 1.-С.93.

14 Трубецкой В. Н. Энциклопедия права,– СПб., 1998.– С. 181.

15 Smith Roger. Property Law.– London – New York, 1999.– P. 3,

форму предметов материального мира. Думается, что товарность формы можно исключить из определения вещей в гражданском праве, поскольку свойством товара обладают не только они, но и иные материальные блага. Так, товаром являются результаты творческой деятельности. Гражданский кодекс РФ назвал данные объекты интеллектуальной собственностью. Для России это название может носить, на наш взгляд, только условный характер. Законодатель в данном случае исходил, судя по всему, из конъюнктурных соображений, вводя данное понятие в гражданско-правовой терминологический оборот. Российская гражданско-правовая доктрина знает иное понятие: исключительные права. Соответственно, следует различать права вещные и исключительные. Более того, сам ГК в ст. 2 исходит именно из такого деления имущественных прав.

Результаты интеллектуальной деятельности, хотя и являются объектами гражданского права, но объекты особого рода. Их нельзя рассматривать в качестве разновидности вещей. Литературное произведение, облеченное в материальную форму книги, становится вещью и объектом права вещного. Однако комплекс исключительных прав на литературное произведение будет совсем иным. Он никогда не сводится к вещным правам на конкретную книгу. «Не продается вдохновение, но можно рукопись продать»,– сказал поэт. Да, вдохновение само по себе не связано с гражданским правом, но вдохновение, облеченное в форму рукописи, становится объектом авторского права, приобретает товарную форму. Проданная рукопись порождает право собственности на нее как на предмет материального мира. Однако право авторства как право исключительное при этом остается за реальным создателем. Здесь я не имею в виду случаи, когда что-либо создается «под заказ», не по договору авторского заказа, а на иных основаниях. Например, продается написанная дипломная работа. Автора в данном случае интересует только денежный эквивалент, но никак не авторское право, исключительное по своей природе. Однако и в этой ситуации мы будем иметь дело не с обычным правом соб-

ственности на рукопись как на вещь, а опять же с правом на результат творческой деятельности. В проданной дипломной работе может содержаться открытие, описание изобретения. Она может представлять собой уникальное литературное произведение. И в этих случаях, когда результат творческого труда имеет особую ценность, и в ситуации продажи обычной, так сказать, ординарной дипломной работы возникают неизбежные гражданско-правовые последствия, связанные с самим фактом создания данного произведения творческим трудом. Например, возможно впоследствии оспарива-ние авторства на данную работу. Известны случаи, когда спустя много лет возникали сомнения по поводу авторства, например, известного литературного произведения. Так, у нас в стране долгое время дискутируется вопрос о праве авторства М. Шолохова на роман «Тихий Дон».

Таким образом, к понятию «вещь» мы не будем относить объекты, не материальные по своей сути, а именно результаты творческой деятельности.

В экономической литературе и работах по трудовому праву можно встретить рассуждения о том, является ли рабочая сила товаром и можно ли говорить о праве собственности на рабочую силу.

Эти вопросы, вернее, ответы на них, носили на себе отпечаток политической ситуации в нашей стране. На это, кстати, обратил внимание еще Лев Толстой. Один из героев его романов – Левин – мучительно искал особое отношение к рабочей силе, при которой работа была бы производительней. На что его оппонент – один из помещиков – заметил: «Никогда этого с русским народом не будет! Власти нет».

Концепция советского трудового права исходила из того, что трудовые отношения при господстве общественной собственности утрачивают вещный характер. Они уже не имеют стоимостной формы, поскольку рабочая сила перестает быть товаром, а труд утрачивает наемный характер 'б. Таким образом, получается, что в одних политических условиях рабочая сила может

16 Советское трудовое право.– М., 1982.– С- 38. 49

быть товаром, а трудовые отношения могут иметь вещный характер. При других – у рабочей силы отпадает и тот и другой атрибут. Не входя глубоко в теорию объекта права трудового, с учетом цели собственного исследования отметим, что рабочая сила никак не может быть вещью в ее гражданско-правовом понимании. Тесная связь ее с носителем, а значит, субъектом права, исключает возможность рассматривать рабочую силу в качестве вещи, а следовательно, неправильным будет и вывод о возможном возникновении на рабочую силу вещного права – права собственности.

Кстати, в некоторых гражданско-правовых определениях вещей подчеркивается мысль о том, что они всегда существуют независимо от субъекта 17. Не подвергая сомнению данное утверждение, мы считаем, что не стоит его рассматривать в качестве существенной характеристики или черты вещи как объекта вещного права, вводя его в определение,

Вторым признаком вещи будет являться, на наш взгляд, признак «доступности господству субъектам гражданского права». В зарубежной литературе в определениях вещи на этом признаке, т. е. на возможности владения (owned), обладания (possessed) этой вещью18 также акцентируется внимание.

Действительно, есть такие предметы материального мира, которые не могут по своим объективным свойствам стать объектами чьих-либо субъективных прав. Так, вне пределов чьего-либо возможного господства находятся Солнце, Луна, звезды и т. п. Есть предметы, которые не могут стать объектом присвоения, так как их нельзя точно ограничить, изолировать, например воздух, вода в море. Эти предметы попадают под известную в гражданском праве категорию «вещи вне оборота» (res extra commertio). Точнее было бы эти предметы материального мира, не подпадающие под

17 Гражданское право России/Под, ред. 3. И. Цыбуленко.– М.:

Юрист, 1998.- Ч. 1.- С. 134.

18 Webster's Therd New Dictionary and Seven Language Dictionary.– USA, 1993.

признак доступности обладания по своим объективным свойствам, не именовать вещами вообще. Хотя границы между вещами и невещами по признаку доступности господства не являются незыблемыми, они подвижны. Развитие техники и цивилизации все более увеличивает количество предметов, подчиняющихся господству человека, и, значит, предметов материального мира – вещей в их гражданско-правовом понимании. Иногда этот естественный процесс пытаются ускорить предприимчивые люди, которые запускают в гражданский оборот то, что на сегодняшний день объективно не доступно обладанию. Так, американец Деннис Хоуп прославился тем, что объявил себя собственником всех небесных тел Солнечной системы, открыл Лунное посольство и... стал торговать участками Луны. С развитием Интернета дела у него пошли успешно. По им же опубликованным данным, на сегодняшний день продано 60 тысяч кусков Луны. Среди луновладельцев встречаются имена Рональда Рейгена, Джимми Картера, Джона Траволты, Тома Круза, Арнольда Шварценеггера. В список счастливых обладателей частями Луны попали и россияне, например Олег Басилашвили, Александр Розенбаум, Юрий Шевчук, которым луноучастки подарили предприимчивые американцы в рекламных целях 19.

Недоступность господству субъектам предметов материального мира может быть вызвана и юридическими, законодательными ограничениями. Так, в силу действующего законодательства не может рассматриваться вещью человек, хотя каждый из нас представляет собой частицу материального мира. Вместе с тем история знала периоды признания правом возможного господства субъекта права над человеком-рабом. Следовательно, и данный, юридический, критерий также несколько условен. Отметим, что в правовой литературе можно встретить утверждение, что, хотя человек и не может быть предметом торговых сделок, «из этого, однако, не следует, что он не был и не мог быть

19 Заверните мне кусочек Луны! Покупаю-.-//Комсомольская правда.- 2000.– 10 июня.

объектом права, ибо в праве семейственном объектом права являются муж, жена и дети»20. Не входя подробно в данную дискуссию, касающуюся семейного права, которое процитированным нами автором названо почему-то семейственным, констатируем очевидный факт, что человек, пусть даже в качестве мужа, жены или ребенка, не может являться объектом права (вещью) в имущественных отношениях по поводу присвоения.

Итак, тело живого человека не является вещью, но можно ли рассматривать в качестве вещей останки человека и отделенные от его тела части? В литературе есть мнение, что «трупы и члены человеческого тела не могут быть объектами права» 2!. Вместе с тем высказывается мнение, что можно говорить о праве собственности на останки человека, например в связи с погребением и заупокойной службой. Например, авторы учебника «Гражданское право Японии» при этом ссылаются на конкретное решение Верховного суда, которое было вынесено в этой стране еще в 1927 г.22. Объектами прав гражданских могут стать и отдельные части в случае смерти человека. Доказательством могут послужить скелеты и препараты из различных частей человеческого тела в анатомических театрах и клиниках. Неизгладимое впечатление на меня еще в детстве произвела гортань человека, подавившегося творогом, находящаяся в одном из музеев Санкт-Петербурга. К сожалению, не только в музеях России хранятся части человеческого тела, например ампутированные. По действующим медицинским правилам, они должны обеззараживаться хлоркой и кремироваться. Однако, как и многие другие, эти правила не выполняются медицинскими работниками. Иногда врачи или сотрудники моргов буквально закапывают руки-ноги неподалеку от больниц или выбрасывают в мусорные контейнеры. Город Краснодар в 1999 году потряс случай, когда собака притащила откуда-то человеческую руку; оказалось, что

20 Трубецкой В. Н. Указ. соч.– С. 181.

21 Цит. по: Трубецкой В. Н. Указ. соч.– С. 183.

22 Вагацума С., Ариидзуми Т. Указ. соч.– С. 93,

она – из мусорного бака, стоящего во дворе одного из моргов этого города23.

Также известно, например, что череп Моцарта хранится в музее в Зальцбурге, тогда как сам он похоронен на кладбище в Санкт-Марксе. Австрийских императоров также хоронили по частям: тело – в фамильной усыпальнице, сердце – в Августинской церкви, внутренности – в соборе Святого Стефана24.

Захватывающий сюжет книги Полины Дашковой «Кровь нерожденных» также касается этой острой сегодня проблемы: торговли частями человеческого тела. Искусственно извлеченный из тела беременной женщины 26-недельный плод, оказывается, может быть использован в качестве сырья для какого-то чудодейственного лекарства. Врачи, производящие данные операции втайне от беременных женщин, получают за добываемое «сырье» колоссальные деньги. На этой фабуле дела построен весь сюжет книги, и он, к сожалению, имеет под собой реальную основу. Здесь возможны самые разнообразные злоупотребления.

Закон о трансплантации органов и (или) тканей человека от 22 декабря 1992 г. закрепил в ст. 1, что органы и ткани человека не могут быть предметом купли-продажи. Однако далее в ст. 2 есть пояснение, что действие его не распространяется на органы, их части или ткани, имеющие отношение к процессу воспроизводства человека, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетку, сперму, яичники, яички, эмбрион), а также на кровь и ее компоненты. Таким образом, в рамках законодательства России необходимо в каждом отдельном случае знакомиться со специальным нормативным актом для определения возможности участия органов и тканей человека в гражданском обороте.

Думается, что действующее кодифицированное гражданское законодательство вполне могло бы быть дополнено статьей, посвященной таким специфическим объектам, как части человеческого тела.

23 От просроченных таблеток берегите своих деток//Комсомоль-ская правда.- 2000.– 29 июня. - ;

24 Аэрофлот: Журнал для пассажиров.– 2000.– № 2–3.– С. 20.

В законодательствах других государств органы и ткани включены в оборот по специально установленным правилам для сделок с ними- В Гражданском праве Японии договоры об отчуждении частей человеческого тела, взятии крови признаются действительными, если не нарушают публичного порядка и добрых нравов25.

Подводя некоторые итоги, можно заключить, что человеческие органы и ткани можно рассматривать в качестве вещей – объектов прав вещных. Однако их участие в гражданском обороте должно быть максимально ограничено, подчиняться специальным правилам и, безусловно, соответствовать принципам и нормам морали.

Итак, есть такие предметы, которые недоступны для обладания, и, следовательно, они не являются вещами, так как не могут стать объектами статических (вещных) прав. Следовательно, данные предметы не могут попасть и в гражданский оборот, т. е. участвовать в динамике имущественных отношений. Вместе с тем есть предметы, доступные для господства, но не участвующие в гражданском обороте, поскольку исключены из него законодателем. Примером таких вещей могут быть, в частности, объекты исключительной собственности

государства.

Следовательно, исключенными из гражданского оборота являются как предметы, не являющиеся по сути дела вещами, т. е. объектами вещных прав, так и вещи, т. е. объекты прав статических, не имеющие возможности в силу специальных предписаний участвовать в динамике имущественных отношений.

Третьим признаком вещи будет способность удовлетворять потребности человека. Этот признак традиционно указывается в гражданско-правовых определениях 26.

Можно сформулировать эту мысль по-другому. В частности, Мейер рассуждал на эту тему так: чтобы физи-

25 См.: Вагацума С., Ариидзуми Т. Указ. соч.– С. 93.

26 Гражданское право России/Под ред. 3. И. Цыбуленко.– М.:

Юрист, 1998.– Ч. 1.– С. 135. Гражданское право/Под, ред А. П. Калпина, А. И. Масляева– М., 1997.– Ч. 1.– С. 50.

ческое тело стало вещью в гражданско-правовом понимании, оно должно представлять собой какую либо ценность 27.

В литературе высказаны и некоторые сомнения по поводу признака «ценности» вещи28. Сомнения эти вызваны тем, что ценность есть величина изменчивая и право не может знать заранее, какие вещи, не имеющие ценности в настоящее время, приобретут ее впоследствии. Действительно, птица, например ворона, которая летает на воле и никому не нужна, находится, говоря словами Д. И. Мейера, вне юридического быта. Но завтра ситуация изменилась, вороньи перья вошли в моду, и все птицы «вне юридического быта» оказались в клетках, т. е. очень быстро в него вошли.

Тем не менее нам бы не хотелось отказываться от признака «ценности» в определении вещи как объекта вещного права. При этом необходимо уточнить содержание этого признака. Ценность вещи как объекта права вещного будет заключаться в нем самом, в его материальной форме. Именно предмет материального мира, вещь призвана удовлетворять материальные и духовные потребности людей. И это важно подчеркнуть, поскольку помимо предметов материального мира, представляющих ценность непосредственно как тела, существуют предметы, также имеющие некую материальную форму, ценность которых состоит не в них самих, а в выраженном в них праве. Речь идет, в частности, о ценных бумагах.

Можно ли говорить о праве собственности на вексель? Он имеет некую материальную форму. Законодатель ценные бумаги в ст. 128 ГК отнес также к категории вещей. Учитывая данные обстоятельства, казалось бы, это можно сделать. И в нашей литературе достаточно часто мы встречаемся с подобного рода утверждениями.

Однако, как нам представляется, вексель не должен рассматриваться как объект права вещного, поскольку

27 Мейер Д. И. Указ. соч.– С. 139.

28 Трубецкой В. Н. Указ. соч.– С. 181.

ценность его заключается не в материальности формы, а в выраженном в нем праве. Одним из доказательств такого вывода может служить решение по конкретному делу из гражданской практики кассационного Сената дореволюционной России29, Рассмотрев вопрос «о значении безымянных бумаг», Сенат заключил, что представляют они собой особый вид имущества, более приближенный к денежным знакам, и к ним, следовательно, не могут быть применены общие правила об имуществах движимых (движимых вещах,– Л. Щ.).

Следовательно, деньги и ценные бумаги мы не будем относить к категории объектов вещных прав, а будем рассматривать их «вещами особого рода». В этом условном сочетании может быть выражена двойственная природа ценной бумаги: с одной стороны, обладающей материальной формой, с другой -- выполняющей в гражданском обороте служебную роль не за счет нее, а за счет выраженного в ней права требования.

Подводя черту под всеми выделенными признаками и сознавая при этом условность и неточность любого определения, заключаем, что вещь как объект права вещного всегда телесно, т. е, существует как физическое тело, доступна для господства субъектов гражданского права и ценна для них по причине способности удовлетворять потребности людей благодаря своей материальной (физической) форме.

29 Гражданская практика кассационного Сената за 1885–1892 гг,-СПб., 1892- Ст. 534-540.