Конструкция состава эвтаназии по УК зарубежных стран

Противоречивая юридическая оценка эвтаназии в уголовном законодательстве зарубежных стран обусловливает большое разнообразие существующих конструкций диспозиций норм об ответственности за убийство по просьбе потерпевшего. В связи с этим представляет интерес законодательная техника установления такого рода норм.

Анализ составов убийства по просьбе потерпевшего, предусмотренных в зарубежном уголовном законодательстве, свидетельствует о том, что основные различия в их юридической конструкции обусловлены степенью конкретизации признаков, присущих этому деянию. Речь идет, прежде всего, об указании на мотивы, цели (специфика описания субъективной стороны деяния) и объективные обстоятельства данного преступления (объект, объективная сторона состава преступления).

Разница отчетливо проявляется уже в названиях соответствующих составов: убийство по просьбе потерпевшего (Австрия, Германия, Грузия, Макао, Парагвай, Португалия, Швейцария), убийство по требованию или с согласия (Республика Корея), убийство из сострадания (Боливия, Колумбия, Коста-Рика, Сальвадор, Уругвай), эвтаназия (Азербайджан, Перу), убийство с благородными мотивами (Македония). В Молдове соответствующий состав носит двойное название: "Лишение жизни по желанию лица (эвтаназия)". Это не простое терминологическое различие. Дело в том, что в одних странах основной акцент делается на волеизъявлении (требовании, просьбе, согласии) потерпевшего, в других - на мотивах сострадания к нему.

Таким образом, в УК многих зарубежных стран основные различия в юридической конструкции состава эвтаназии заключаются в том, вводит ли законодатель в состав рассматриваемого преступления определенные признаки в качестве обязательных. Прежде всего, речь идет об указании на мотивы и цели данного деяния.

Мотив и цель рассматриваемого деяния, хотя и предусмотрены не во всех странах, являются важнейшим элементом убийства по просьбе жертвы (убийство из сострадания), поскольку именно они определяют пониженную общественную опасность рассматриваемого деяния по сравнению с обычным убийством. В одних случаях юридическая конструкция включает одновременно указание на мотив и цель (УК Боливии, Колумбии, Перу, Сальвадора), Так, в УК Перу в качестве мотива эвтаназии указывается жалость, а цель данного деяния определена как желание "положить конец невыносимым мучениям больного"; в УК Швейцарии в качестве мотива признается сострадание, а в УК Польши - сочувствие; в других - только указание на мотив (УК Греции, Коста-Рика, Польши, Уругвая, Швейцарии) или цель (УК Грузии). В качестве цели - "положить конец невыносимым мучениям (больного)" (УК Перу), "освобождение умирающего от сильных физических болей" (УК Грузии). В других странах содержится прямое указание на болезненное состояние жертвы (Азербайджан, Испания, Молдова).

В значительной группе стран в конструкции убийства по просьбе потерпевшего вообще нет упоминания о мотивах сострадания, целях избавления от страданий или болезни жертвы. К таким странам относятся: Австрия, Бруней, Германия, Дания, Индия, Исландия, Макао, Португалия, Республика Корея, Перу, Сан-Марино, Судан, Япония.

Так, УК Австрии в § 77 предусматривает: "Кто убивает другого человека по его серьезному и настойчивому требованию, наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до пяти лет". За склонение к самоубийству установлено аналогичное наказание (§ 78).

Аналогичным образом поступает и законодатель Японии, устанавливая в ст. 202 УК, что "тот, кто убил человека по его настоянию или с его согласия, наказывается лишением свободы с принудительным физическим трудом или тюремным заключением на срок от шести месяцев до семи лет".

Отсутствие в УК некоторых зарубежных государств законодательного указания на мотив и цель данного деяния позволяет трактовать его более широко, чем собственно эвтаназию. К примеру, в УК Перу эвтаназией именуются только активные действия, направленные на причинение смерти больному по его просьбе (ст. 112).

Лишь в отдельных УК (например, Перу, Бразилии) содержится дополнительная норма о том, что подстрекательство и помощь в самоубийстве, совершенные по эгоистическим мотивам, наказываются более строго.

Отсутствие дополнительных указаний на свойственные эвтаназии мотивы и цели привело к тому, что за пассивную форму эвтаназии законодатель устанавливает зачастую более строгую санкцию, чем за ее активную форму.

Как указывалось выше, наряду с мотивом и целью в качестве обязательного элемента юридической конструкции рассматриваемого преступления нередко выступает объективная характеристика состояния потерпевшего. Такой дополнительный элемент преследует цель максимального сужения области применения этого достаточно привилегированного состава. УК Азербайджана характеризует потерпевшего просто как "больного", УК Грузии - как "умирающего", УК Перу - как "неизлечимо больного", УК Колумбии говорит о "сильных страданиях, причиняемых телесными повреждениями или тяжелой и неизлечимой болезнью". УК Испании обусловливает применение нормы об убийстве по просьбе потерпевшего тем, что жертва "страдала от тяжелой болезни, определенно приведшей бы к смерти или причиняющей ей постоянные тяжкие страдания".

Одним из весьма важных элементов конструкции состава рассматриваемого деяния является указание на способ выражения волеизъявления жертвы о причинении ей смерти. Практически во всех случаях такое волеизъявление является обязательным элементом для квалификации деяния в качестве привилегированного убийства.

В большинстве стран, где имеются соответствующие составы или нормы, в качестве формы волеизъявления упоминаются "просьба" или "требование" потерпевшего (часто эта разница возникает лишь при переводе на русский язык). В УК некоторых стран такой формой является согласие потерпевшего (Бруней, Индия, Сан-Марино, Судан) либо альтернатива - требование или согласие (Республика Корея, Япония).

Однако различия в форме волеизъявления не сводятся только к вариации понятий "просьба", "требование" или "согласие". Значительно важнее качественные характеристики волеизъявления, свидетельствующие о его серьезности и достоверности.

Так, УК Германии говорит о "категорической и настойчивой просьбе потерпевшего"; УК Австрии, Греции, Коста-Рики и Швейцарии о "серьезном и настойчивом требовании"; УК Испании, Португалии, Макао характеризуют просьбу как "настойчивую, серьезную и ясную"; УК Перу подчеркивает, что просьба должна быть "явно выраженной и сознательной"; УК Грузии настаивает на ее соответствии "подлинной воле" (т.е., очевидно, подразумевает ее определенную фиксацию посредством видеозаписи, составлением письменного заявления и т.п., позволяющую судить о ее подлинности).

Полагаем, что столь тщательные формулировки УК зарубежных стран призваны исключить вероятность как фальсификации волеизъявления потерпевшего, так и использования виновным необдуманного, скоропалительного заявления, сделанного потерпевшим в состоянии фрустрации.

Кроме того, уголовное законодательство отдельных стран содержит дополнительные гарантии защиты больного, просящего о совершении эвтаназии. Так, по УК ФРГ, "если потерпевший высказал свою просьбу под воздействием обмана, заблуждения или иных подобных обстоятельств, то параграф 216 УК ФРГ не может быть применен".

На практике действия виновного не квалифицируются по данной норме, если эта просьба исходила от малолетнего, душевнобольного или лица, страдающего депрессивным состоянием.

Просьба потерпевшего должна быть высказана непосредственно перед совершением убийства, хотя, конечно, определенный разрыв во времени допускается, а также должна быть адресована виновному.

Если рассматривать субъективное отношение виновного к совершаемому убийству, то просьба потерпевшего должна быть единственным побудителем такого преступного деяния. В противном случае речь может идти о квалификации действий виновного по параграфу 212 или при наличии квалифицирующих признаков по параграфу 211 УК ФРГ.

За убийство по просьбе потерпевшего назначается более мягкое наказание, чем за простое убийство - лишение свободы на срок от шести месяцев до пяти лет. Покушение на данное преступное деяние является наказуемым.

В то же время в УК целого ряда стран не содержится никакой конкретизации понятий "требование" или "согласие" (Азербайджан, Боливия, Бруней, Дания, Индия, Молдова, Польша, Сан-Марино, Судан, Япония).

Кроме того, законодатель Молдовы допускает возможность решения вопроса об осуществлении акта эвтаназии не только самим лицом, но и, если речь идет о несовершеннолетнем, его родственниками. Вместе с тем круг родственников уголовным законом не определен.

Другой особенностью законодательного описания состава преступлений, связанных с умерщвлением больных, в УК зарубежных стран является то, что законодатель почти никогда не учитывает такой особый случай, когда убийство совершается из сострадания, но без просьбы потерпевшего. Такой законодательный подход соответствует изложенной авторской концепции эвтаназии, поскольку такое деяние нельзя признать проявлением эвтаназии в какой бы то ни было форме.

Исключение составляет, в частности, УК Колумбии (ст. 106), который не упоминает о просьбе или согласии потерпевшего при конструировании состава об убийстве из сострадания.

Другой пример представляет УК Молдовы (ст. 148), который формулирует объективную сторону эвтаназии следующим образом "лишение жизни лица в связи с неизлечимой болезнью или невыносимостью физических страданий по желанию лица или в отношении несовершеннолетнего, его родственников".

Наконец, необходимо остановиться на таком важном элементе объективной стороны рассматриваемого преступления, как способ причинения смерти. Ни один УК, где имеется соответствующий состав, не указывает на способы причинения смерти и не проводит различия между случаями активной и пассивной эвтаназии. Исключение составляет УК Азербайджана, в ст. 135 которого активная и пассивная форма эвтаназии ("удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо средствами или действиями либо прекращение искусственных мер по поддержанию жизни") различаются только как два варианта объективной стороны и никак не влияют на квалификацию деяния и размер наказания. В некото-рых странах пассивная эвтаназия нередко квалифицируется как преступное неоказание помощи больному. Именно так, как уже указывалось ранее, обстоит дело во Франции.

Надо сказать, что во Франции уголовно-правовое значение согласия потерпевшего*(744) состоит в том, что последнее, не будучи признанным законодателем в качестве оправдательного факта, в некоторых случаях рассматривается как самостоятельное обстоятельство, ведущее к устранению преступности деяния, а значит, и к устранению уголовной ответственности.

Вместе с тем убийство законного или естественного родственника по восходящей линии либо приемных отца или матери, а также убийство лица, особая уязвимость которого по причине его возраста, болезни, увечья, физического или психического недостатка очевидна или известна исполнителю, расценивается как квалифицированный вид убийства.

В уголовном законодательстве ряда современных европейских государств существуют нормы, определяющие обстоятельства, при которых деяние, формально содержащее признаки преступления, описанного в законе, не является преступным и наказуемым. Одним из таких обстоятельств УК Италии называет согласие лица, право которого нарушено, имеющего это право на законном основании (ст. 50). Законодатель Италии определил, что освобождение от уголовной ответственности лица, действовавшего с согласия потерпевшего, возможно только при наличии определенных условий:

- потерпевший может дать согласие на причинение вреда его личному или имущественному праву, которым он действительно владеет. При этом согласие на причинение вреда может быть дано только в пределах допустимого законом распоряжения своим правом;

- потерпевший должен сознавать характер совершаемых действий и желать их совершения, т.е. быть вменяемым и дееспособным;

- согласие лица на причинение вреда должно быть выражено до совершения деяния.

Включение согласия потерпевшего в качестве обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, имеет место и в разделе втором "Общие принципы ответственности" Примерного УК США. Дж. Самаха называет это обстоятельство (наряду с самообороной, защитой других, необходимостью, исполнением публичного долга, сопротивлением незаконному аресту, защитой жилища и имущества) оправдывающим*(745).

От эвтаназии в собственном понимании этого слова законодатели ряда стран отличают суицид при врачебном содействии.

В частности, уголовная ответственность за подстрекательство и помощь в самоубийстве предусмотрена в УК австралийского штата Новый Южный Уэльс (ст. 31С), Австрии (§ 78), Алжира (ст. 273), Андорры (ст. 190), Аргентины (ст. 83), Боливии (ст. 256), Бразилии (ст. 122), Брунея (ст. 305, 306), Вануату (ст. 116), Великобритании (Закон о самоубийстве 1961 г.), Венгрии (ст. 168), Венесуэлы (ст. 414), Гватемалы (ст. 128), Гондураса (ст. 125), Замбии (п. 8 Закона о самоубийстве 1967 г.), Индии (ст. 305, 306), Исландии (ст. 214), Испании (ст. 143), Италии (ст. 580), Канады (ст. 241), Кирибати (ст. 212), Колумбии (ст. 107), Коста-Рики (ст. 115), Кубы (ст. 266), Макао (ст. 133), Мальты (ст. 213), Мексики (ст. 312), Нигерии (326), Никарагуа (ст. 151), Нидерландов (ст. 294), Панамы (ст. 134), Норвегии (§. 236), Парагвая (ст. 108), Польши (ст. 161), Перу (ст. 113), Румынии (ст. 179), Португалии (ст. 135), Сальвадора (ст. 131), Сан-Марино (ст. 151), Сингапура (ст. 305, 306), США - Калифорния (ст. 401), Соломонов (ст. 219), Тонга (ст. 101), Тувалу (ст. 212), Уругвая (ст. 315), Фиджи (ст. 219), Швейцарии (ст. 115), Эквадора (ст. 454).

В Болгарии (ст. 127), Федерации Боснии и Герцеговины (ст. 175), анклаве Брчко (ст. 170), Литве (ст. 133, 134), Македонии (ст. 128), Республике Сербской (ст. 132) ответственность за подстрекательство и помощь в самоубийстве предусмотрена наряду с ответственностью за доведение до самоубийства.

В целой группе стран наказуема только помощь самоубийству, но не подстрекательство к нему. К таким государствам относятся Дания (§ 240), Литва (ст. 134), США - штат Нью-Йорк (разд. 120.30) и некоторые другие, Тунис (ст. 206), Филиппины (ст. 253), Чили (ст. 393).

Только подстрекательство к самоубийству наказуемо во Франции (ст. 223-13).

Наконец, в Беларуси (ст. 145 и 146), Кыргызстане (ст. 102, 103) и Туркменистане (ст. 106) криминализированы склонение к самоубийству и доведение до самоубийства.

Нормы об ответственности за подстрекательство и помощь в самоубийстве отличаются наименьшей конкретизацией и, соответственно, наибольшим сходством. Законодатель и судебная практика обычно достаточно четко разграничивают понятия "убийство по просьбе потерпевшего" и "помощь в самоубийстве". В основе разграничения обозначенных составов преступлений лежит критерий "распределения ролей". Иными словами, квалификация деяния в каждом конкретном случае зависит от того, кто "делает смертельный укол" - врач или сам больной. Если врач, то он подлежит ответственности за убийство по просьбе потерпевшего, а если больной - действия врача квалифицируются как содействие в самоубийстве.

Так, УК Дании гласит: "Любое лицо, которое убивает другое лицо по высказанной просьбе последнего, подлежит тюремному заключению под стражу на срок, не менее чем 60 дней". "Любое лицо, которое помогает другому лицу в совершении самоубийства, подлежит штрафу или простому заключению под стражу" (§239)*(746). "Если такое деяние, сопровождающееся помощью, совершено по причине личной заинтересованности, то наказанием должно быть тюремное заключение на любой срок, не превышающий трех лет" (§ 240).

Важное значение имеет законодательная конструкция субъективной стороны рассматриваемого деяния. Однако законодатель не уделяет внимание ее раскрытию. Исключение составляет УК Швейцарии (ст. 115), где обязательным признаком общего состава преступления при подстрекательстве и помощи в самоубийстве является наличие у виновного "корыстных мотивов". В 2001 г. парламент Швейцарии подтвердил законность процедуры так называемого "ассистируемого суицида" в случае безнадежно больных.

Существует целая группа стран, где подстрекательство и помощь самоубийству сами по себе или при определенных обстоятельствах могут квалифицироваться как убийство.

К числу стран, где пособничество и подстрекательство к самоубийству рассматриваются как убийство, относится, прежде всего, Великобритания. До 1961 г., когда была отменена уголовная ответственность за самоубийство и покушение на него, указанные действия считались соучастием в убийстве и подпадали под действие Закона об убийстве 1957 г. В настоящее время согласно Закону о самоубийстве 1961 г. пособничество и подстрекательство к самоубийству образуют специальный состав, оставаясь разновидностью простого умышленного убийства*(747).

Указанный выше подход был в той или иной мере воспринят и в США. Так, согласно УК штата Нью-Йорк (разд. 125.15) лицо, виновное в убийстве второй степени, когда оно преднамеренно побуждает (cause) или помогает другому лицу совершать самоубийство.

Согласно УК Норвегии (§ 236) любое лицо, которое помогает и подстрекает другое лицо совершить самоубийство, должно подлежать тому же самому наказанию, что и за соучастие и подстрекательство к убийству. В соседней Швеции, где ни один закон не предусматривает ответственности за помощь в самоубийстве, такие действия на практике квалифицируются как убийство, хотя и караются не столь строго.

В значительном числе стран мира как убийство квалифицируются подстрекательство и помощь самоубийству несовершеннолетних (малолетних) и невменяемых лиц. При этом в некоторых странах такая квалификация прямо предусмотрена в УК (Федерация Боснии и Герцеговины, Македония, Мексика, Республика Сербская, Сан-Марино, Судан).

Так, в Италии, Федерации Боснии и Герцеговины, Македонии рассматривается как убийство подстрекательство к самоубийству и оказание помощи этому деянию в отношении несовершеннолетних, не достигших 14 лет, или лиц, лишенных способности желать и понимать характер своих действий. Согласно УК Судана (ст. 134) любое лицо, побудившее к совершению самоубийства малолетнего (не достигшего совершеннолетия) или душевнобольного, или человека, находящегося в состоянии опьянения или умственного или психического расстройства, подвергается соответствующему наказанию, установленному законом за совершение умышленного убийства.

Привилегированные составы помощи в самоубийстве существуют лишь в отдельных странах (Колумбия, Литва, Республика Сербская). Все эти смягченные составы связаны, так или иначе, с проблемой эвтаназии.

Так, УК Колумбии (ст. 107) предусматривает более мягкое наказание, когда побуждение или помощь в самоубийстве имеют цель положить конец сильным страданиям, вызываемым тяжелыми и неизлечимыми телесными повреждениями или болезнью.

В УК Республики Сербской (ст. 132) более мягкое наказание установлено для тех, кто помогает в совершении самоубийства "при особо смягчающих обстоятельствах".

Интересный случай представляет собой предусмотренный в ст. 134 УК Литвы состав "Оказание помощи при самоубийстве": "Тот, кто по просьбе безнадежно больного человека помог ему совершить самоубийство, наказывается лишением права выполнять определенную работу либо заниматься определенной деятельностью, либо публичными работами, или арестом, или лишением свободы на срок до четырех лет"*(748). Парадоксально, но при этом УК Литвы не содержит общей нормы об ответственности за помощь в самоубийстве. При буквальном толковании литовского УК получается, что помощь в самоубийстве здоровому человеку вообще не наказуема. Можно предположить, что законодатель имел в виду, в данном случае, не столько помощь в самоубийстве, сколько убийство по просьбе потерпевшего.

Проведенное исследование уголовного законодательства стран ближнего зарубежья позволяет констатировать, что в настоящее время в уголовных кодексах лишь трех из двенадцати стран - участниц СНГ предусмотрены самостоятельные нормы, устанавливающие за убийство по просьбе потерпевшего более мягкое наказание, чем за простое убийство. В десяти странах, включая Россию, вопрос об уголовной ответственности за такой вид убийства не рассматривается в рамках самостоятельного состава преступления.

Данный вопрос не урегулирован и в некоторых странах дальнего зарубежья*(749).

Главным аргументом и у сторонников, и у противников эвтаназии выступает одно и то же - принцип гуманизма. "Убивать людей, даже по их желанию, негуманно, заявляют противники эвтаназии. "Негуманно продлевать мучительные страдания умирающих", - возражают ее сторонники. Возникает известная дилемма выбора наименьшего зла"*(750).

И, тем не менее, анализ законодательного опыта зарубежных стран об установлении ответственности за эвтаназию показывает, что большинство государств мира квалифицируют убийство по мотиву сострадания как преступление против жизни. Однако, в отличие от УК РФ, законодатели ряда стран все же включили в свои уголовные кодексы самостоятельные нормы об ответственности за анализируемое деяние.

На наш взгляд, это верная законодательная позиция. Совершение преступления по мотиву сострадания настолько существенно понижает степень общественной опасности деяния и личности виновного, что должно влечь за собой снижение меры наказания не только в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части УК, но и снижение границ типового наказания.