Отступление относительно депозитных банков, и в частности Амстердамского банка

Деньги, находящиеся в обращении какого-нибудь большого государства, вроде Франции или Англии, состоят обыкновенно почти целиком из монеты его собственной чеканки. И если эта монета окажется стертой, обрезанной или как-нибудь иначе пониженной в стоимости сравнительно с установленной нормой, то государство посредством пере чеканки своей монеты может с успехом восстановить ее стоимость. Напротив, деньги, служащие для целей обращения в маленьком государстве, как, например, Генуя или Гамбург, редко могут состоять только из его собственной монеты; в обращении должно находиться много денег всех соседних государств, с которыми его жители ведут постоянные торговые сношения. Такое государство поэтому не всегда сможет посредством перечеканки своей монеты восстановить свое денежное обращение. Если заграничные векселя оплачиваются этой монетой, то неопределенность стоимости всякой суммы, выплачиваемой в этих неустойчивых деньгах, делает всегда вексельный курс обращенным против такого государства, поскольку его валюта во всех других государствах неизбежно расценивается даже ниже ее действительной стоимости.

Для устранения неудобств, которые должны проистекать от такого неблагоприятного курса для их купцов, подобные небольшие государства, когда они начали заботиться об интересах торговли, часто устанавливали законом, что заграничные векселя определенной стоимости должны оплачиваться не ходячей монетой, а чеком или переводом на банк, который основан на государственном кредите и пользуется покровительством государства, причем этот банк обязан производить свои платежи полноценной монетой в точном соответствии с установленными в данном государстве весом и пробой монет. Банки Венеции, Генуи, Амстердама, Гамбурга и Нюрнберга были, по-видимому, все первоначально учреждены в этих видах, хотя впоследствии некоторые из них могли быть использованы и для других целей. Деньги этих банков, будучи лучшего качества, чем ходячая монета, обращались с некоторой премией (лаж), большей или меньшей в зависимости от того, насколько ходячая монета считалась обесцененной сравнительно с установленной в государстве валютой. Так, лаж Гамбургского банка, который, как передают, достигает обычно около 14 %, представляет собою предполагаемую разницу между полноценной монетой государства и обрезанными, стертыми и неполноценными деньгами, притекающими к нему из всех соседних государств.

В период до 1609 г. большое количество обрезанной и стертой иностранной монеты, привлеченной со всех концов Европы обширной торговлей Амстердама, уменьшило стоимость его ходячей монеты приблизительно на 9 % по сравнению с только что начеканенной монетой, выходящей с монетного двора. Как только такая полноценная мо- нета появлялась в обращении, ее сейчас же обращали в слитки или вывозили из страны, как это всегда бывает при подобных условиях. Купцы, имевшие более чем достаточно ходячей монеты, не всегда могли добыть нужное количество полноценных денег, чтобы оплатить свои переводные векселя, и стоимость таких векселей, несмотря на различные меры в целях предупреждения этого, становилась в значительной степени неустойчивой.

В целях устранения этих неудобств был учрежден в 1609 г. банк с гарантией города. Этот банк принимал как иностранную монету, так и неполновесную и стертую монету страны по ее действительной внутренней стоимости в полноценных деньгах страны за вычетом лишь суммы, необходимой для покрытия расхода по чеканке и других постоянных издержек по управлению. На оставшуюся после этого небольшого вычета сумму банк открывал в своих книгах соответствующий кредит. Этот кредит получил название банковых денег, которые, представляя собою полноценные деньги согласно установленному весу и пробе, всегда обладали неизменной действительной стоимостью, и притом большей, чем ходячая монета. Одновременно с этим был издан закон, что все векселя на сумму в 600 флоринов и выше, выданные на Амстердам или выписанные в Амстердаме, должны оплачиваться банковыми деньгами, что сразу устранило всякую неустойчивость стоимости этих векселей. Все купцы в силу этого постановления были обязаны иметь счет в банке, чтобы оплачивать свои заграничные векселя, и это необходимо порождало определенный спрос на банковые деньги.

Банковые деньги, помимо их внутреннего превосходства сравнительно с ходячей монетой и добавочной стоимостью, которую необходимо придает им указанный спрос, обладают также и другими преимуществами. Они обеспечены от пожара, краж и других случайностей; город Амстердам гарантирует их, они могут быть выплачены посредством простого перевода, без затруднений, связанных с отсчитыванием их, и без риска при доставке из одного места в другое. Вследствие этих разли чных преимуществ они с самого начала, по-видимому, ходили с премией, и считается несомненным, что все деньги, вложенные первоначально в банк, оставлялись там вкладчиками, потому что никому не приходило в голову требовать выплаты долга, который можно было продать на рынке с премией. Требуя от банка платежа, обладатель банковского кредита терял бы эту премию. Подобно тому как на монету в один шиллинг, только что выпущенную с монетного двора, можно купить на рынке не больше товаров, чем на один из находящихся в наших руках стертых шиллингов, так и хорошая и полноценная монета, перешедшая из денежных шкафов банка в шкаф частного лица, будучи смешана с обычной ходячей монетой страны, обладает не большей стоимостью, чем эта ходячая монета, от которой ее нельзя уже будет легко отличить. Пока она оставалась в хранилищах банка, ее превосходство было известно и удостоверено. Когда она переходила в руки частного лица, ее превосходство не могло быть установлено без затруднений и расходов, превышающих, может быть, разницу в стоимости. Помимо того, будучи извлечена из хранилищ банка, она утрачивала все другие преимущества банковых денег: надежность, легкость и безопасность перехода из рук в руки, способность оплачивать заграни чные векселя. А кроме того, ее нельзя было извлечь из этих хранилищ, как это выяснится в дальнейшем, не уплатив предварительно за хранение.

Эти вклады в монете или вклады, которые банк обязывался выплачивать монетой, составляли первоначальный капитал банка или всю ту стоимость, которая была представлена так называемыми банковыми деньгами. В настоящее время они составляют, как полагают, только очень небольшую часть его. Для того чтобы облегчить торговлю слитками, банк в течение ряда последних лет стал практиковать открытие в своих книгах кредита под вклады золота и серебра в слитках. Этот кредит предоставляется обычно в размере на 5 % менее цены этих слитков на монетном дворе. Банк выдает вместе с тем так называемую квитанцию, дающую право вкладчику или предъявителю в любое время в течение шести месяцев взять из банка слитки при условии обратной уплаты банку того количества банковых денег, на которое был открыт кредит в его книгах, когда был сделан вклад, и уплаты четверти процента за хранение, если вклад был в серебре, и половины процента, если он был в золоте; но в квитанции вместе с тем указывается, что в случае если эта уплата не последует, то по истечении установленного срока вклад переходит в собственность банка по цене, по какой он был принят или на какую был открыт кредит в книгах банка. Плату, взимаемую за хранение вклада, можно считать своего рода арендной платой за складское помещение, а относительно того, почему эта плата для золота дороже, чем для серебра, даются различные объяснения. Указывают, что труднее установить качество золота, чем серебра. Легче могут иметь место надувательства, вызывая большую потерю более дорогого металла. Кроме того, поскольку основой валюты является серебро, государство, как утверждают, стремится поощрять больше вклады серебра, чем золота.

Вклады слитков на хранение производятся в большинстве случаев тогда, когда цена их несколько ниже обычной, а берутся они обратно, когда она повышается. В Голландии рыночная цена серебра и золота в слитках обычно выше их монетной цены по той же причине, по которой это имело место и в Англии перед последней перечеканкой золотой монеты. Разница, как передают, составляет обычно от 6 до 16 стив. на марку или на 8 унций серебра 88-й пробы. Банковская цена, или кредит, который банк предоставляет за вклады такого серебра (если они производятся иностранной монетой, содержание в которой драгоценного металла точно известно и удостоверено, как, например, мексиканские доллары), равняется 22 фл. за марку; монетная цена достигает 23 фл., а рыночная цена — от 23 фл. 6 стив. до 23 фл. 16 стив., или на 2–3% выше цены монетного двора* [* Вот цены, по которым Амстердамский банк принимает в настоящее время (сентябрь 1775) слитки и различные монеты: Серебро: мексиканские доллары или пиастры — 22 фл. за марку; французские экю — 22 фл. за марку; английская серебряная монета — 22 фл. за марку; мексиканские пиастры нового чекана — 21 фл. 10 стив. за марку; дукатоны — 3 фл. за штуку; рейхсталеры — 2 фл. 8 стив. за штуку; за серебряные слитки, содержащие 11/12 чистого металла, — 21 фл. за марку и в той же пропорции до 3/12 чистого металла, за которые выдает 6 фл. за марку; за чистое серебро — 23 фл. за марку. Золото: португальская монета — 310 фл. за марку; гинеи — 310 фл. за марку; гинеи — 310 фл. за марку; новые луидоры — 310 фл. за марку; старые луидоры — 300 фл.; новые дукаты — 4 фл. 19 стив. 8 п. за штуку; золотые слитки принимались смотря по количеству чистого золота сравнительно с вышеприведенной золотой монетой; за чистое золото — 340 фл. за марку. Вообще же банк дает несколько больше за монету, проба которой известна, чем за слитки золота или серебра, достоинство которых может быть определено только переплавкою и испытанием]. Соотношение между банковской, монетной и рыночной ценой золотых слитков почти такое же. Обладатель банковской квитанции может обычно продать ее за разницу между монетной ценой слитков и их рыночной ценой. Квитанция на вклад слитка почти всегда обладает некоторой стоимостью, поэтому очень редко бывает, чтобы кто-либо дал истечь сроку своей квитанции или допустил переход его слитка в собственность банка по цене, по которой он был принят, не взяв его обратно до истечения шести месяцев или не уплатив 1/4 или 1/2 % за возобновление квитанции на дальнейшие шесть месяцев. Впрочем, как сообщают, это иногда, хотя и редко, имеет место, притом чаще с вкладами золота, чем серебра, ввиду более высокой платы за хранение, взимаемой за более дорогой металл.

Лицо, которое после вклада слитка получает банковский кредит и квитанцию, оплачивает свои переводные векселя, когда наступает их срок, своим банковским кредитом и продает или сохраняет у себя квитанцию в зависимости от того, ожидает он повышения или понижения цены слитков. Квитанция и банковский кредит редко сохраняются долгое время в одних руках, ибо для этого нет особой причины.

Лицо, обладающее квитанцией и желающее взять обратно слиток, всегда легко сможет купить на какую угодно сумму банковский кредит или банковые деньги, а лицо, обладающее банковыми деньгами и желающее получить слиток, всегда найдет в таком же изобилии продающиеся квитанции.

Обладатели банковских кредитов и держатели квитанций образуют две различные группы кредиторов банка. Держатель квитанции не может взять обратно слиток, на который она выдана, не возместив банку сумму банковых денег, соответствующую цене, по которой был принят слиток. Если у него нет своих банковых денег, он должен купить их у тех, кто обладает ими. Обладатель банковых денег не может взять обратно слитки, не представив банку квитанции на нужное ему количество драгоценного металла в слитках. Если он таких квитанций совсем не имеет, он должен купить их у тех, кто обладает ими. Держатель квитан- ции, покупая банковые деньги, покупает вместе с тем право взять из банка такое количество драгоценного металла в слитках, цена которого на монетном дворе на 5 % превышает банковскую цену. Таким образом, премия в 5 %, которую он обычно уплачивает за это, уплачивается не за воображаемую, а за реальную стоимость. Обладатель банковых денег, покупающий квитанцию, покупает право взять из банка такое количество драгоценного металла в слитках, рыночная цена которого обычно на 2–3% превышает цену монетного двора. Таким образом, уплачиваемая им цена точно так же уплачивается за реальную стоимость. Цена квитанции и цена банковых денег составляет в своей сумме полную стоимость, или цену драгоценного металла в слитках.

На вклады ходячей в стране монеты банк тоже выдает квитанции и открывает банковские кредиты, но эти квитанции часто не обладают никакой стоимостью и не имеют никакой цены на рынке. Под дукатоны, например, которые в обращении ходят по 3 фл. 3 стив. каждый, банк дает кредит только в 3 фл., или на 5 % ниже их ходячей стоимости. Он равным образом выдает квитанцию, дающую предъявителю право взять обратно в любое время в течение шести месяцев сданное количество дукатонов после уплаты 1/4 % за хранение. Такие расписки часто не имеют никакой рыночной цены. 3 фл. банковыми деньгами обычно продаются на рынке за 3 фл. 3 стив., т. е. по полной стоимости дукатонов, если они взяты из банка и для взятия их из банка нужно предварительно уплатить 1/4 % за хранение, что является чистой потерей для держателя квитанции. Однако, если банковская премия в какойлибо момент понизится до 3 %, такие квитанции могут тогда иметь некоторую рыночную цену и могут продаваться за 1 3/4 %. Но поскольку банковская премия в настоящее время обычно превышает 5 %, часто дают истекать сроку таких квитанций или, как выражаются в таких случаях, оставляют их в пользу банка. Квитанции, выдаваемые на вклады золотых дукатонов, остаются банку еще чаще, потому что более высокая плата за хранение, или 1/2 %, должны уплачиваться при взятии их обратно; 5 %, которые выигрывает банк, когда вклады монеты или слитки оставляют в пользу банка, можно признать платой за постоянное хранение таких вкладов.

Сумма банковых денег, срок квитанций на которые истекает, должна быть очень значительна. Она должна включать весь первоначальный капитал банка, который, как обычно предполагается, оставался в нем с того момента, как первоначально был вложен туда, поскольку никто не думает возобновлять свои квитанции или брать обратно свои вклады, так как в силу уже указанных причин ни то, ни другое не может быть сделано без потерь. Но каковы бы ни были размеры этой суммы, она совершенно незначительна по сравнению со всей массой банковых денег. Амстердамский банк в течение многих лет являлся крупным хранилищем Европы для драгоценных металлов в слитках, на которые квитанции редко не возобновлялись в срок или, как принято выражаться, оставлялись в пользу банка. Гораздо более значительная часть банковых денег, или кредитов на книги банка, имела своим основанием, как полагают, в эти годы такие вклады, которые торговцы слитками постоянно вносили или брали обратно.

Требования к банку могут предъявляться только посредством предъявления квитанций. Меньшее количество банковых денег, на которые срок квитанций истек, смешалось с гораздо большим количеством таких, на которые квитанции сохраняют еще силу, так что, хотя налицо может быть значительная сумма банковых денег, на которые совсем не существует квитанций, все же нет такой определенной суммы или части их, которая не могла бы быть истребована в любой момент. Банк не может быть должником двух различных лиц за одну и ту же вещь, и обладатель банковых денег, не имеющий квитанции, не может потребовать от банка платежа, пока не купит ее. В нормальное и спокойное время он без затруднений может купить такую квитанцию по рыночной цене, соответствующей обычно цене, по какой он может продать монету или слиток, на получение которых из банка она дает ему право.

Иначе может обстоять дело во время какого-нибудь общественного бедствия, как, например, неприятельского вторжения, вроде вторжения французов в 1672 г. Владельцы банковых денег в таких случаях стремятся извлечь деньги из банка, чтобы иметь их у себя на руках, и потому спрос на квитанции может поднять их цену до чрезвычайной высоты. Держатели их могут проникнуться чрезмерными ожиданиями и вместо двух или трех процентов требовать половины банковых денег, на которые был открыт кредит под вклады, обозначенные на этих квитанциях. Неприятель, осведомленный об уставе банка, может даже скупить квитанции, чтобы воспрепятствовать изъятию вложенных на хранение драгоценных металлов. В таких чрезвычайных обстоятельствах банк, как полагают, нарушит свое обычное правило производить платежи только предъявителям квитанций. Держатели квитанций, не имеющие банковых денег, получат от 2 до 3 % стоимости вкладов, на которые им выданы квитанции. Банк поэтому не постесняется в этом случае выплачивать деньгами или слитками полную стоимость той суммы, на какую был открыт в его книгах кредит владельцам банковых денег, не могущим добыть квитанций; он вместе с тем будет платить 2 или 3 % тем держателям квитанций, которые не имеют банковых денег, причем эта сумма составляет всю ту стоимость, которая при таком положении вещей по справедливости им причитается.

Даже в нормальное и спокойное время в интересах держателей квитанций понижать премию, чтобы по более дешевой цене покупать банковые деньги (а следовательно, и слитки, на получение которых из банка их квитанции дают им тогда право) или дороже продавать свои квитанции тем, кто имеет банковые деньги и хочет взять из банка слитки; ведь цена квитанции обыкновенно равняется разности между рыночной ценой банковых денег и рыночной ценой монеты и слитков, на которые выдана квитанция. Напротив, в интересах владельца банковых денег повышать премию, чтобы соответственно дороже прода- вать свои банковые деньги или соответственно дешевле покупать квитанцию. Для предупреждения подобной биржевой спекуляции, какую могут иногда порождать эти противоположные интересы, банк в последние годы пришел к решению продавать во всякое время банковые деньги за ходячую монету с премией в 5 % и покупать их с премией в 4 %. Ввиду этого премия не может никогда подняться выше 5 % или упасть ниже 4 % и соотношение между рыночной ценой банковых денег и ходячей монеты постоянно удерживается весьма близко к отношению между их действительными стоимостями. До принятия этого решения рыночная цена банковых денег то поднималась так высоко, что премия достигала 9 %, то падала до уровня паритета, смотря по тому, как воздействовали на рынок противоположные интересы.

Амстердамский банк заявляет, что он не отдает в ссуду ни малейшей части вложенных в него вкладов и что на каждый флорин, на который открывается кредит, он держит в своих подвалах стоимость флорина в монете или слитках. Не подлежит сомнению, что он держит в своих подвалах все те деньги или слитки, на которые им выданы квитанции, которые в любой момент могут быть предъявлены к оплате и которые действительно непрерывно выдаются им и поступают к нему обратно. Но представляется не столь бесспорным, поступает ли он таким же образом с той частью своего капитала, на которую срок квитанций давно истек, которая в нормальное и спокойное время не может быть истребована и которая в действительности, по всей вероятности, останется у него навсегда или до тех пор, пока существует государство Соединенных Провинций Голландии. Тем не менее в Амстердаме считается бесспорным догматом, что на каждый флорин, находящийся в обращении в виде банковых денег, в подвалах банка лежит соответствующий флорин золотом или серебром. Город гарантирует это. Банк управляется четырьмя бургомистрами, сменяющимися ежегодно. Каждый новый состав бургомистров посещает кладовые банка, сверяет наличность с книгами, принимает ее под присягой и передает ее с такой же торжественностью составу, сменяющему его, а в этой трезвой и религиозной стране присяга еще не потеряла своего значения. Уже одна эта частая смена управителей, по-видимому, представляется достаточной гарантией против всяких недозволительных операций. Ни разу среди всех переворотов в управлении Амстердама, к каким приводила партийная борьба, победившая партия не обвиняла своих предшественников в злоупотреблениях при управлении банком. Между тем никакое обвинение не могло бы сильнее подорвать репутацию и судьбу побежденной партии, и если бы такое обвинение возникло, то мы можем быть уверены, что оно было бы предъявлено. В 1672 г., когда король Франции был в Утрехте, Амстердамский банк производил платежи столь беспрепятственно, что не оставил никаких сомнений в точном соблюдении им принятых на себя обязательств. Некоторые из монет, извлеченных тогда из его кладовых, носили еще следы пожара, бывшего в ратуше вскоре после учреждения банка. Это значит, что монеты эти лежали там еще с того времени.

Каковы могут быть размеры запаса банка — вот вопрос, который долгое время занимал любопытных; на этот счет можно делать только предположения. Считают, что около 2000 человек имеют счета в банке, и если принять, что на счету каждого из них числится 1500 ф. (что очень много), то все количество банковых денег, а следовательно и запас банка, выразится в сумме около 3 млн ф. ст., или, считая 11 фл. за 1 ф. ст., 33 млн фл. Сумма эта весьма значительна и достаточна для обслуживания очень большого обращения, но она намного ниже тех преувеличенных представлений, которые некоторая часть публики составила себе на этот счет.

Город Амстердам извлекает из банка значительный доход. Помимо упомянутой выше платы, которую можно назвать платой за помещение, каждое лицо при открытии в первый раз счета в банке уплачивает взнос в 10 фл., а за каждый новый счет — 3 фл. 3 стив.; за каждый перевод денег уплачивается 2 стив., а если перевод не достигает 300 фл., то 6 стив., чтобы предотвратить множество мелких сделок. Лицо, которое не балансирует свой счет два раза в год, уплачивает штраф в 25 фл. Лицо, дающее распоряжение о переводе суммы большей, чем имеется на его счету, обязано платить 3 % за добавочную сумму, и вдобавок его распоряжение остается невыполненным. Кроме того, как полагают, банк получает значительную прибыль от продажи иностранной монеты или слитков, которые иногда достаются ему в результате исте чения сроков квитанций и которые он всегда выдерживает до того времени, когда их можно продать с выгодой. Точно так же он извлекает прибыль от продажи банковых денег с премией в 5 % и покупки их с премией в 4 %. Эти различные поступления значительно превышают то, что необходимо для выплаты жалованья служащим и покрытия издержек по управлению. Одна только плата за хранение слитков, на которые выданы квитанции, дает, как полагают, чистый годовой доход в 150–200 тыс. фл. Конечно, первоначальной целью этого учреждения была общественная польза, а не доход. Его целью было избавить купцов от неудобств неблагоприятного курса. Доход, какой получился от него, не был предусмотрен и может считаться случайным.

Однако пора вернуться от этого длинного отступления, в которое я незаметно вдался, к выяснению причин, в силу которых вексельный курс между странами, платящими так называемыми банковыми деньгами, и странами, платящими обычной ходячей монетой, неизменно оказывается в пользу первых и против последних. Первые платят такими деньгами, внутренняя стоимость которых всегда неизменна и точно соответствует уставу соответствующих монетных дворов, тогда как последние платят деньгами, внутренняя стоимость которых постоянно изменяется и почти всегда в той или иной мере ниже этой нормы.