Направление главных ударов
После прихода в Белый дом новой администрации Кремль с интересом стал наблюдать за развитием событий в Вашингтоне. Москва в 70-е годы воспряла духом: ее влияние в мире росло, американское же могущество убывало. В 1979 году Леонид Брежнев публично огласил, что развитие событий от Вьетнама до Ирана положило начало новой эре, в которой «положение дел складывается не в пользу капиталистов». Америка, угнетенная событиями во Вьетнаме, по-прежнему хранила осторожность, в то время как Москва проявляла смелость и агрессивность. Серия ее дипломатических маневров принесла свои плоды в Северной Африке. У нее были потенциальные союзники в Центральной Америке. В декабре 1979 года Кремль, чувствуя себя уверенно (и даже слишком уверенно), был убежден, что может диктовать ход событий во всем мире. В результате этой убежденности и произошло вторжение в Афганистан, у которого жестокая война отняла почти все силы.
Советские идеологи, такие, как Суслов, публично утверждали, что избрание Рейгана президентом доказывает, что Америка «находится в состоянии кризиса». «Правые, стремящиеся к войне, — это признак приближающегося упадка Америки». Однако на самом деле советское руководство опасалось новой Вашингтонской администрации.
«В Центральном Комитете побаивались Рейгана, — вспоминал Евгений Новиков, в то время работавший в международном отделе ЦК КПСС, — его менее всего хотели видеть в президентском кресле».
Олег Калугин, тогдашний генерал КГБ, отвечавший за контрразведку, подтверждал это: «Рейган и его взгляды настолько беспокоили советское правительство, что оно было близко к истерии. Кружили сообщения о приближении кризиса. В Рейгане видели серьезную угрозу».
Кремль не без оснований боялся Рейгана. Во время выборов 1980 года КГБ и разведка кремлевских союзников собирали материалы о Рейгане и его сотрудниках. Характеристика, данная Рейгану в докладной восточногерманской разведки ШТАЗИ, гласила, что Рейган был «крайних антисоветских и антикоммунистических взглядов», уделяя основное внимание созданию военного превосходства, «вел кампанию по изгнанию прогрессивных деятелей из киноиндустрии и профсоюзов», что он жаждал «уничтожить завоевания революции», будучи сторонником «экономической войны» с Москвой и ее союзниками. Все это беспокоило советское руководство. Собранные о Рейгане материалы включали также цитату из его выступления во время избирательной кампании: «Никто не хочет пускать в ход атомную бомбу, но враг должен ложиться спать в полной убежденности, что мы можем выпустить ее». Развернувшаяся операция PSYOP подливала масла в огонь.
Кроме его идеологической характеристики, разведка располагала разнообразной информацией о подробностях личной жизни президента и его привычках, — что он любит озадачивать подчиненных, не пьет, не курит, бескомпромиссен в идеологии, его жена Нэнси имеет на него большое влияние. Были даже рапорты о том, что Рейган регулярно читает гороскопы.
Донесения также содержали и тревожные данные об увеличивающихся расходах на оборону, за что был ответственен Каспар Уайнбергер. (Бывший советский министр иностранных дел Александр Бессмертных вспоминает: «Читая доставляемые ему сообщения, политическое руководство пришло к выводу, что после некоторого периода, когда расходы на вооружение не повышались (70-е годы), с приходом к власти нового президента, Рейгана, США решили сменить оборонную политику на вооружение. Вся утечка информации и рапорты от нашей разведки в США… говорили о том, что Вашингтон серьезно подумывал об уничтожении Советского Союза с первой попытки». А в США тем временем продолжались приготовления к этому.
В начале февраля 1981 года Уильям Кейси сидел в своем кабинете в особняке ЦРУ, играя галстуком и поглядывая в огромное окно на реку Потомак, зеленое ожерелье, темневшее вдоль ее берегов. В кабинете были также Джон Бросс, Стенли Споркин и еще два сотрудника. Кейси знал, что многие сотрудники Управления не разделяли его взглядов на активное, энергично действующее ЦРУ. Предварительные встречи с Джоном Макмагоном и его сотрудниками из оперативного отдела были не столь уж плодотворными, но все же дали ему возможность правильно оценить ситуацию. «Макмагон постоянно был занозой, торчащей в боку у Кейси, — вспоминал один из бывших членов Совета национальной безопасности. — В течение всего срока пребывания Кейси в этой должности Макмагон саботировал многие его инициативы, игнорировал просьбы, не выполнял поручения, не писал вовремя рапорты».
В руководстве оперативного отдела доминировала элита из Гарварда, Принстона, Йелля. Это были агенты в накрахмаленных воротничках, с невысокими творческими способностями, нервные и чуткие люди. А в представлении Кейси хорошим агентом был тот, кто не боялся иной раз преступить законы. Такова уж природа шпионской деятельности. По крайней мере, война его научила и этому. Поэтому Кейси хотелось иметь своего человека — заместителя начальника оперативного отдела, кто развалил бы эту элиту и был бы абсолютно лоялен по отношению к нему, Кейси, к тому же бескомпромиссен и не похож на своих апатичных коллег. Это должен быть человек, которого можно легко проконтролировать, кто не слишком много знал о том, как действует Управление, и не был слишком независим. Короче говоря, таким человеком оказался Макс Гугель.
Когда была выдвинута его кандидатура, то Бросс, так же как и Споркин, высказали сомнения. Гугель был бизнесменом, участвовал в кампании Рейгана, но в разведке до этого не работал. Именно поэтому Кейси хотелось заполучить его. Гугель был сладкоречивым человеком бизнеса и мог, по мнению Кейси, помочь свалить бюрократов, потому что те мешали проведению тайных операций. «Биллу импонировала его жесткость, — вспоминал сотрудник оперативного отдела. — Кейси представлял, как Макс победит высших чиновников оперативного отдела и контроль за ходом операций Кейси возьмет на себя». Он надеялся, что Гугель поможет ему создать коммерческое прикрытие для агентов и вне территории страны. Гамбит мог бы быть удачным, но Гугель, оправдываясь деловыми интересами, в июле отказался от этой должности. На его место пришел рядовой сотрудник. В начале 1981 года Уильям Кейси предпринял несколько других шагов, имевших цель — консолидацию контроля над секретными операциями и сохранение вокруг них секретности. В середине февраля он попросил президента о радикальном изменении структурного контроля над процессом консультаций по секретным операциям. Согласно традиционной процедуре, в них принимали участие сотрудники соответствующих ведомств и департаментов правительства. Они собирались с целью контроля над предложенными и проводимыми операциями. С шестидесятых годов руководителем группы был советник президента по национальной безопасности. Среди членов консультативного совета был и заместитель министра обороны, заместитель госсекретаря по вопросам политики, председательствующий Соединенного комитета начальников штабов, а также ассистенты госсекретаря, если операция проводилась по их тематике. Теперь же Кейси предложил, чтобы контроль над операциями вела лишь Рабочая группа по делам национальной безопасности (NSPG). «Каждый раз, когда мы хотим что-то предпринять, — сказал он президенту, — вся информация утекает как сквозь сито. Я же хочу проводить секретные операции, которые действительно секретны».
Рейган тотчас согласился. Новый порядок гарантировал секретность, NSPG не нужно было заранее оповещать, в какой день будет обсуждаться секретная операция. Записи, которые сотрудники Кейси делали во время совещания, нужно было оставлять в конце совещания на столе. Решения должны были принимать непосредственно члены Группы, без участия персонала. Директор по делам Советского Союза и восточноевропейских стран Джон Ленчовски вспоминает: «Мы мало знали о тайных операциях. Кейси вел эти дела сам, и мы их редко обсуждали. Боялись утечки информации».
Такая ситуация вполне устраивала Кейси. Многое говорило о том доверии, которого удостаивал директора ЦРУ Рейган, и о том, какую власть будет иметь Кейси в принятии решений касательно политики секретных операций. А в Лэнгли Кейси тряс дирекцию разведки, так же как и дирекцию оперативного отдела. Ему нужна была точная информация по Москве. В конце февраля он провел первую встречу с руководителями дирекции разведки. Председательствовал Брюс Кларк, чья работа не устраивала Кейси. Правда, тот доставлял Кейси много рапортов с оценкой деятельности разведки (NIEs), экономических рапортов по международным вопросам, но большинство из них, по мнению Кейси, были совершенно бесполезны. «Билл считал, что большинство рапортов NIEs было абсолютной белибердой и ничего общего с нашими проблемами не имело, — вспоминает Генри Роуэн, позже возглавивший Совет по делам разведки, — и даже те, которые имели что-то общее с нашими проблемами, тоже оказывались бесполезными, — там всегда были замечания типа: с одной стороны это так, но с другой стороны…»
Аналитики Управления слишком полагались на компьютерные данные и их распечатки, которые скорее развивали мысль, чем служили оружием. «Факты могут подводить. Ложный взгляд не стоит тысячи слов», — было любимой поговоркой Кейси, которую он часто адресовал дирекции разведки. «Труднее всего доказать очевидное», — было еще одной его любимой поговоркой. Кейси говорил Кларку, что хотел бы, чтобы дирекция разведки с большим вниманием подходила к проектам, требующим напряжения мозга. Он также хотел, чтобы дирекция концентрировалась на более существенных проблемах в традиционных темах. Недостаточно было знать, сколько зарабатывает Москва на экспорте нефти. Кейси хотел знать, насколько это важно для нее. Одна из целей Кейси — размещение всюду своих людей, разделявших его взгляды, — антикоммунистов, ценивших экономию и стратегию. Они могли улучшить дело в работе разведки, внеся новую струю. Как он заметил в своей записке сотрудникам, система написания рапортов стала «медлительной, обременительной и противоречивой, если вопрос касается реализации его цели, т. е. передачи принимающим решения актуальных, обоснованных прогнозов с гибкими альтернативами».
Одной из важнейших сфер деятельности Кейси была советская экономика. Правда, дирекция разведки сочиняла ежегодно тысячи страниц рапортов на эту тему, но в них было мало информации, действительно связанной с нужной темой. Поэтому-то Кейси и старался ввести в Управление новых талантливых людей. Для того чтобы проводить активную стратегию, направленную против советской экономики, ему нужно было иметь вокруг своих людей, которые давали бы необходимую информацию.
Ему удалось уговорить бывшего председателя «Rand Corporation» Генри Роуэна возглавить национальный Совет по делам разведки, взяв в качестве своего ассистента по специальным делам редактора журнала «Фортуна» Герба Мейера. Оба они были экспертами по советской экономике. Своим связным с Белым домом он взял Дэвида Вигга, экономиста, создавшего систему контроля поступлений твердой валюты в Советский Союз и ее экспорта. Специализация людей, которыми окружил себя Кейси, говорила о его заинтересованности.
С 50-х годов ЦРУ было на Западе главной организацией, проводившей исследования советской экономики. Год за годом рапорты сообщали, что она продвигалась вперед на 3 процента в год. Но обычная информация без компьютерной обработки не подтверждала этого. Кейси верил, что Советы переживают трудности, и попросил Мейера сделать собственный анализ. Базой оценок в ЦРУ была компьютерная система SOVMOD, использовавшая опубликованные советские статистические данные, обработанные с помощью различных математических методов. Ознакомившись с оценками, Мейер сообщил Кейси: «SOVMOD — это наживка для наивных».
«ЦРУ видело советскую экономику в таких же радужных тонах, как и сам Кремль, — вспоминал Мейер. — А в действительности люди стояли там в долгих очередях за продуктами питания. Росла нищета, дефициты. Резко увеличивались военные расходы. Многие аргументы подтверждали то, что советская экономика не развивается». Кейси поручил Мейеру провести секретные исследования советской экономики, которые могли бы использовать американские политики. Это должна была быть оценка слабых пунктов, строго секретные отчеты, данные для которых Мейер извлекал бы из материалов разведки и обрабатывал с точки зрения подбора способов оказания нажима. В одном из докладов он утверждал, что в советской «экономике очень много слабых пунктов… Использование их должно стать делом высшей государственной политики». Проект этот должен стать во многом переломным для ЦРУ, деятельность которого до сих пор главным образом концентрировалась на сильных сторонах Советского Союза: его военном могуществе, резервах золота и помощи зарубежным союзникам. Кейси хотел изменить это. «Билл считал, что мы всегда концентрировались на их сильных сторонах, но никогда на слабых, — вспоминает Мейер. — Если разведка и в самом деле должна быть орудием политики, то политики должны знать и слабые стороны Москвы, чтобы их использовать». Директор ЦРУ читал многие рапорты. По словам Мейера, Кейси ежедневно один час читал рапорты о советской экономике. «Замысел ведения Америкой экономической войны против Советского Союза родился в голове у Кейси практически во время Второй мировой войны. Так что никого не должно удивлять то, что он надеялся разорить Советы».
Кейси полагался не только на своих советников. Он постоянно «висел на телефоне», обсуждая со стратегами и аналитиками вне Управления информацию о советской экономике. «У Билла было достаточно личных контактов, — говорит Мейер, — он знал многих крупных банкиров и бизнесменов. Он постоянно разговаривал по телефону, требовал информацию, имел проверенные, надежные данные, просил о разных услугах».
С первых же дней директорат ЦРУ неудовлетворительно воспринял волевые решения Кейси, Роуэна и Мейера. И русский отдел также не очень-то был расположен принять на себя новые функции, навязываемые ему такими темпами. Еще в июле Кейси решил отрезать его от Управления и переместить в предместье Вашингтона Венну. Он надеялся, что перемещение ограничит влияние людей, анализирующих советскую экономику по старинке, и создаст для его группы более приемлемые условия работы.
Еще одной важной, но запущенной была группа психологических исследований. Психологи и психиатры уже много лет писали по заданию ЦРУ характеристики зарубежных политиков. Чаще всего свои материалы они черпали из биографических публикаций и отчетов встречавшихся с ними лиц, но Уильям Кейси потребовал для президента что-то более существенное. Он хотел знать, какой Советский Союз видит Америку. Чего боится Москва? Какова ее способность восстанавливать силы? Как быстро она оправляется после поражения? Можно ли поколебать ее уверенность? «Еще раньше были сведения о том, что их руководство испытывает определенные трудности, — вспоминает профессор Алан Уайттэкер, психолог, по заданию Управления обрабатывавший портреты советских политиков. — Но ничего конкретного мы не знали. Мы надеялись собрать больше информации, которую могли бы использовать политики». Кейси хотел, чтобы отдел в первую очередь занялся экономикой СССР, Польшей и Афганистаном.
В марте произошла следующая встреча NSPG, и Уильям Кейси выступил с новым предложением. Опираясь на решение президента о переходе к наступательной стратегии, он хотел начать реализацию секретных операций в развивающихся странах. (Кейси считал, что конкуренция сверхдержав на полях «третьего мира» отнимает слишком много энергии. «Советы вторгаются к нашим союзникам везде, — сказал он. — Почти на каждом континенте они создали основы своей власти. У нас есть возможность положить этому конец. В странах «третьего мира» такая разруха, как при антиколониальном движении 50–60-х годов, а потом при коммунистических режимах 60–70-х. Только сейчас там начались антикоммунистические восстания. Мы должны поддержать эти движения финансово и политически. Если нам удастся заставить Советы вкладывать все больше средств для сохранения своего влияния, то это в конце концов развалит их систему. Нам нужно еще несколько Афганистанов».
Так возникла доктрина Рейгана — план финансирования и поддержки антикоммунистических восстаний во всем мире. Этот замысел понравился Каспару Уайнбергеру, Ричарду Аллену и Александру Хейгу. Рейган попросил, чтобы Кейси вплотную занялся этим делом и назвал те движения, которые нужно поддержать.
Глава 3
«Черный самолет» Кейси кружит над миром
В начале апреля 1981 года Уильям Кейси отправился в трехнедельное путешествие на Ближний Восток и в Европу. В таких местах, как Ближний Восток, его самолет приземлялся, как правило, в сумерках. Огромный черный С-141 «Starlifter» вырулил на изолированную полосу аэродрома. Персонал американского посольства его не встречал и не провожал.
По дороге из Вашингтона самолет этот вообще нигде не приземлялся. Если было нужно, горючее дозаправлялось прямо в воздухе с воздушногo танкера КС-10. Экипаж был одет в гражданскую одежду, пассажиры также. На самолете не было опознавательных знаков. Внутри он был оборудован как летающий отель с центром связи. Передний салон, предназначенный для высокопоставленных лиц, был обставлен роскошно: диваны, кресла, кровать и все другие удобства. В задней части находился ультрасовременный центр связи, откуда директор ЦРУ имел возможность, ничего не опасаясь, говорить с Вашингтоном или с любым другим местом. Будучи по другую сторону земного шара, он мог связаться с резидентами ЦРУ и даже с отдельными агентами, снабженными соответствующей аппаратурой. Самолет располагал новейшими средствами электронной защиты и радаром, сигнализирующим о приближающейся ракете. Экипаж был вооружен и находился в самолете круглосуточно. Никто кроме него не имел доступа на борт самолета. Когда после приземления он стоял на аэродроме, около него находилась вооруженная охрана.
Во время этого перелета через океан Кейси получал новейшие данные по многим вопросам. Ситуация в Польше быстро менялась. Он поговорил с Каспаром Уайнбергером о военной помощи США для моджахедов и Ближнего Востока. Ему были даны советы, как нужно разговаривать с Саудовской Аравией. В Египте он прежде всего должен был заняться вопросом пересылки через эту страну моджахедам негодного оружия.
В Каире было грязно и многолюдно. Атмосфера напряжена. Кейси прилетел на два дня, чтобы провести с Садатом переговоры и дать ему понять, что прежние условия поставки оружия моджахедам неприемлемы. Он сообщил, что посланное оружие — это лом, хотя за него платит также Саудовская Аравия, которая будет не в восторге, когда узнает, как Каир тратит эти деньги. Тем более что Саудовская Аравия также поддерживает правительство Садата.
Уайнбергер был уже довольно опытен, когда попал в Аравию. Он много лет выполнял по поручению суперкорпорации «Бехтель» довольно деликатные операции. Его всегда хорошо принимали в королевской семье. Кейси хотел по поручению президента поговорить в Каире о дальнейшей поддержке движения сопротивления в Афганистане. Уайнбергер еще раз напомнил ему, что королевская семья очень антисоветски настроена и очень реагирует на любое советское влияние в Персидском заливе.
В Саудовской Аравии также всегда хорошо принимали вице-президента Джорджа Буша, особенно шеф внешней разведки, ныне принимавший Кейси, шейх Турки аль-Файси. Буш какое-то время, когда был директором ЦРУ, сотрудничал с Турки, и они оба с удовольствием вспоминали то время. Когда позже, в 70-е годы, Буш стал частным лицом, он по-прежнему поддерживал знакомство с шефом разведки Саудовской Аравии. Буш любил его, а кроме того, принимал участие в бизнесе, связанном с нефтью. Перед тем как Кейси отправился в путешествие, Буш дал ему несколько советов относительно Турки. Сейчас, уже на месте, Кейси мог убедиться, что они были кстати. Перед отлетом Кейси из Вашингтона Буш выслал шейху короткое письмо с уверениями в дружеских отношениях к нему Кейси, прекрасно понимающего проблемы, вытекающие из геополитического положения Саудовской Аравии, 865 000 квадратных миль которой занимают пустыни и все богатства укрыты глубоко под землей.
Большие запасы нефти в Саудовской Аравии имели большое значение для Запада. Но сама страна была довольно уязвима. Население ее едва насчитывало 9 миллионов человек, и она была окружена врагами, располагавшими мощными, хорошо оснащенными армиями. Королевская семья была изолирована от народа. Здесь же, на севере, Иран и Ирак вели кровопролитную войну. Аятолла Хомейни в своих провокационных выступлениях внушал правоверным, насколько коррумпирован королевский дом в Саудовской Аравии. Если иранцам удастся перейти границы Ирака, то мог бы прийти и черед Эр-Рияда.
Радикальная мусульманская идеология Хомейни возбуждала симпатию многих в Саудовской Аравии, особенно среди недовольных экономическим и политическим порядком. После кровавых событий в Мекке в 1979 году власти усилили предосторожность, но опасность не была полностью исключена. Большее беспокойство Аравии причиняло не столько государство Израиль, сколько братья-мусульмане в Иране.
Кроме того, саудовцы стояли перед лицом иной, весьма близкой опасности. В Южном Йемене, северном соседе Аравии, к власти пришло радикальное промарксистское правительство. Как считали арабы, Южный Йемен имел два веских основания, чтобы стремиться к свержению монархии в Саудовской Аравии: во-первых, соображения идеологического порядка, а во-вторых, из-за нехватки нефти. К тому же между этими двумя странами не было четкой границы. Аден охотно приветствовал советских военных советников, присутствие которых так беспокоило саудовцев. Вот как выразился один из членов королевской семьи в интервью для «Нью-Йорк таймс»: «Присутствие советских войск на Кубе не представляет такой угрозы Западу, как советское военное присутствие в районе Персидского залива и на северных территориях Африки».
Советское вторжение в Афганистан тоже расценивалось Саудовской Аравией как шаг в сторону Персидского залива, сделанный в надежде, что в результате удастся перехватить богатые нефтяные источники на Аравийском полуострове. Шеф саудовской разведки ясно изложил, каковы советские интересы в этом районе: «Ответ прост: наша нефть. Пока мы не опасаемся вторжения, но ожидаем, что Советы применят силу, чтобы создать для себя такую ситуацию, которая гарантировала бы им поставки нефти».
В королевстве существовало несколько конспиративных групп и организаций, оппозиционных королевской семье. Такие организации, как Союз демократической молодежи, Социалистическая рабочая партия, а также Организация исламской революции для освобождения Аравийского полуострова, в которой доминировали шииты, — пользовались поддержкой Сирии и Ирана.
С точки зрения Кейси, опасения Саудовской Аравии относительно советских намерений могли стать основанием для установления крепкого союза с США. Нефть была молоком матери-кормилицы для индустрии. Западу требовались постоянные и надежные поставки — лишь тогда можно было бы говорить о экономическом восстановлении. В 1970 году, когда арабские нефтяные магнаты были враждебно настроены против Запада, цена нефти перешла все разумные пределы. В 70-е годы ОПЕК (Организация стран — экспортеров нефти) потерял монополию на нефтепродукты, но по-прежнему имела власть и влияние. Уайнбергер высказал мнение, что в течение двух предыдущих лет многое изменилось, и это может повлиять на отношение Саудовской Аравии к Соединенным Штатам, т. е. эта страна может быть более уступчивой. Важная цель администрации — снижение цен на нефть, что очень помогло бы американской экономике.
Гигантская черная птица выруливала на полосу в направлении расположенного в стороне ангара в северной части летного поля. Там самолет поджидали службы безопасности американского посольства и двое из местной резидентуры США.
Резидентская сеть ЦРУ в Саудовской Аравии была очень мала и деморализована. К этому привели не только ограничения и урезания времен Тэрнера, но и меры предосторожности из-за иранской революции. Когда радикальные иранские студенты совершили в Тегеране налет на американское посольство, резидентура ЦРУ была застигнута врасплох, в результате в руках экстремистов оказались тысячи страниц рапортов и телеграмм ЦРУ. Конечно, в некоторых телеграммах содержались сведения и о резидентуре в Эр-Рияде.
Для Кейси это была ознакомительная встреча. Он хотел встретиться со своими сотрудниками на их поле сражений, убедиться, насколько они справляются со своим делом, узнать, что их вдохновляет, а что сдерживает. В свою очередь сотрудники имели возможность познакомиться с шефом, рассказы о котором опередили его прибытие. По мнению Кейси, саудовский отдел ЦРУ давно находился в запущенном состоянии. Из-за той огромной роли, которую играл в 70-е годы Эр-Рияд как производитель нефти, госдепартамент и департамент торговли значительно усилили там свое присутствие. В то же время резидентура Управления — нет. Было бы ошибкой следовать здесь задачам, поставленным прежним руководством Управления. Саудовцы, с их богатством, тайные и явные антикоммунисты, могли бы стать критическим компонентом в наступательной стратегии против советского блока. «В семидесятые годы Саудовская Аравия была для нас главным союзником, — вспоминает Алан Фирс, который в те годы проводил по поручению Управления операции на Аравийском полуострове. — Мы поддерживали с ней всесторонние и тесные контакты. Она по многим причинам была для нас исключительно важна».
Из приготовленных резидентами коротких рапортов Кейси узнал, что через несколько недель кувейтцы должны с поклоном прибыть в Москву. Эмир маленького нефтяного королевства начинал бояться. Вокруг его границ кипела иракоиранская война. Иранская революция, советское вторжение в Афганистан, а также присутствие сотен радикально настроенных палестинцев в стране, поджигаемых фанатичными исламскими группировками, — все эти события вызывали беспокойство кувейтского правительства. В конце апреля министр иностранных дел Кувейта шейх Сабах, отправился в Москву на консультацию о ситуации в районе Персидского залива. Источники сообщали из Кувейта, что шейх имеет намерение дать понять Москве, что опасность для залива представляет не Советский Союз, а Соединенные Штаты. Кувейт заискивал перед Москвой, потому что чувствовал себя в опасности. Министр иностранных дел Кувейта старался также убедить саудовцев занять подобную позицию и сотрудничать с его страной, чтобы остановить американское влияние в этом регионе. Может ли его позиция соблазнить Саудовскую Аравию?
Как информировали рапорты, саудовцы не склонялись к такому решению. Администрация Рейгана предлагала им продать самолеты с системой электронного наблюдения (АВАКС) и боевые самолеты, но Саудовская Аравия по-прежнему не была уверена, насколько ей можно полагаться на Америку. Уайнбергер объяснял это Кейси.
Король Саудовской Аравии, а также шейх Турки были заведомо настроены в пользу Запада. С одной стороны, они публично возражали против американской помощи Израилю, а с другой — еще больше ненавидели московскую антимусульманскую пропаганду в советской Средней Азии и агрессию в Афганистане. Кейси был одним из первых высших государственных чиновников, посетивших Саудовскую Аравию. В дипломатических кругах этой страны его антикоммунистические взгляды были хорошо известны.
В этот день, когда кавалькада машин подъехала к запасному въезду в посольство США, на встречу с новым директором ЦРУ прибыл лично шейх Турки аль-Файси с несколькими офицерами охраны. Шейх и Кейси обменялись рукопожатиями и сели в лимузин. Кавалькада снова двинулась в путь. Правители страны приготовили Кейси сердечный прием.
Турки был обаятельным человеком с острым умом, сильно ненавидевший марксистов и атеистов, восприимчивый к западным взглядам, и при всем том — правоверный мусульманин. Он отлично понимал Кейси, хотя тот был католиком.
Турки следил за тем, чтобы тот в каждый свой приезд в ЭрРияд мог принимать участие в личной тайной мессе. Это был необыкновенный жест с его стороны, учитывая то, что в этой стране было запрещено даже иметь Святое Писание. Для космополитичного Турки Кейси был человеком иной веры, но тех же взглядов на Советский Союз.
Они подъехали к воротам одной из резиденций, расположенных за Эр-Риядом. Вокруг росли финиковые деревья и прочие экзотические растения, выглядевшие на фоне пустыни весьма необычно. Они вошли в малый конференц-зал, шейх и Кейси впереди, а за ними и все остальные сотрудники. На стенах висели арабские ковры. Кейси спросил о них. Он разбирался в этом, потому что в 70-е годы занимался продажей боснийских ковров в США.
Первостепенной заботой шейха Турки было «окружение Саудовской Аравии Советским Союзом». В Южном Йемене находилось около 1500 советских военных советников, в Северном Йемене — 500, в Сирии — 2500, в Эфиопии — 1000, в Ираке — 1000. В Афганистане насчитывалось 100 000 советских солдат. Турки придерживался мнения, что нужно ожидать советской экспансии в Персидском заливе. Он сказал Кейси, что Советы легко могут проникнуть через Баристан-Велуджистан к теплым водам Персидского залива.
Кейси ответил, что президент и он отлично понимают намерения коммунистов. Он процитировал слова министра иностранных дел Молотова, сказанные в 1939 году послу гитлеровцев в Москве: «Южный регион от Батуми и Баку, в направлении Персидского залива, является главным регионом устремлений Советского Союза». «Ничего не изменилось и поныне», — сказал он.
Кейси продолжал, что им нельзя было допускать свержение шаха Ирана. Если бы он по-прежнему находился у власти, ситуация выглядела бы значительно лучше. Он проинформировал шейха, что Вашингтон планирует вскоре оказание помощи Пакистану. Добавил о своих намерениях настаивать, чтобы США увеличили свою помощь моджахедам с целью обескровить Советский Союз и дать ему хороший урок. Поблагодарил шейха за поддержку американской помощи Афганистану. Пересказал ход своих переговоров в Каире насчет качества посылаемого оружия и заключил, что всю эту операцию нужно разворачивать в более широком масштабе.
Турки предложил всестороннюю поддержку этой программе и согласился внести такой же финансовый вклад, как и Америка. Заверил, что король считает Среднюю Азию весьма слабым местом советской империи. Поэтому он намерен увеличить радиус и качество религиозного и антикоммунистического вещания на Афганистан и Среднюю Азию. Король чувствует себя ответственным за наших мусульманских братьев под русским ярмом, сообщил он. Саудовская Аравия намерена развернуть широкомасштабную контрабанду Корана в Афганистан, а затем и в советскую Среднюю Азию. Как он утверждал, это был способ борьбы с Советами на идеологической почве. «В этом с нами Аллах», — заключил он.
Кейси идея понравилась, и он предложил собеседнику использовать в своих пропагандистских материалах информацию о зверствах Советов в Средней Азии после революции и Второй мировой войны.
Угроза, нависшая над Саудовской Аравией, реальна, утверждал Турки. Королевство намерено развернуть программу закупки оружия. Он напомнил, что Эр-Рияд уже несколько лет просит США продать новые самолеты, поскольку как Ирак, так и Иран каждую неделю нарушают воздушное пространство королевства, которое не располагает средствами защиты от них, и привел список этих инцидентов.
Турки прекрасно знал, что Кейси является не только директором ЦРУ, но и членом правительства, Совета национальной безопасности и Рабочей группы по национальной безопасности. Он был очень заинтересован в получении от Штатов тяжелого вооружения. Кейси заверил, что как президент, так и он, понимают положение Саудовской Аравии. Они намерены радикально изменить политику продажи оружия прежнего правительства. Пообещал, что в разговоре с президентом выскажет положительное намерение предоставления Саудовской Аравии такого оружия, которое необходимо для соблюдения безопасности. Шейх был доволен. Кейси также выразил согласие на проведение большего количества совместных разведывательных операций, чем это делалось при его предшественнике. Как это было заведено в его разговорах с иностранными партнерами, он достал несколько донесений.
Материалы касались Южного Йемена. Такого подарка шейх еще никогда и ни от кого не получал. Это были копии секретных сообщений, перехваченных Агентством национальной безопасности (NSA). Южный Йемен получил информацию о существовании группировок саудовских сепаратистов, которые обращались за поддержкой в низвержении королевской семьи. Йеменцы выразили согласие оказать такую поддержку. Обучение сепаратистов проходило в отдаленном уголке пустыни. Кейси подарил шейху данную информацию.
Затем он положил на стол еще несколько документов — копии строго секретных рапортов ЦРУ о производстве советской нефти. В них не было ничего особенного, шейх наверняка располагал большей информацией о производстве нефти в мире, но эти отчеты нужны были для Кейси, чтобы показать, что Москва финансирует свою империю на прибыли от экспорта нефти. Москва сколотила состояние в 70-е годы, когда цена на нефть подскочила сверх ожидаемого. С каждым разом, когда она возрастала на один доллар за каждый баррель, в кассу Москвы поступал миллиард долларов. Нельзя было дальше позволять такое.
Кейси старался внушить шейху очень важную мысль: ни один производитель нефти на свете не мог так существенно влиять на цены, как Саудовская Аравия. В свое время ее продукция составила 40 процентов продукции ОПЕК. Саудовская Аравия располагала огромными запасами нефти, регулируя ее добычу, можно существенно влиять на мировые цены на этот вид топлива. Большинство стран ОПЕК делало нажим на Саудовскую Аравию, чтобы она уменьшила экспорт и подняла цены с 32 долларов за баррель нефти до 36 долларов. На мировом рынке дело дошло до перепроизводства нефти.
Поднимая проблему цен на нефть и вместе с тем вопрос о безопасности в отношениях США и Саудовской Аравии, Кейси хотел подчеркнуть, что существует прямая связь между этими вопросами. То был один из элементов стратегии Рейгана. «Мы стремились к понижению цен на нефть, — вспоминает Уайнбергер. — По этой причине мы продавали им оружие».
Шейх поблагодарил Кейси за сведения и упомянул, что ЭрРияд уже объявил о более умеренной ценовой политике относительно нефти. Шейх также заверил, что в интересах Саудовской Аравии желание развития американской экономики, которая должна быть сильна. Обещал не поддаваться нажиму, чтобы снизить производство нефти при одновременном повышении цен.
Встреча, проходившая в очень дружественной атмосфере, длилась три часа. Оба собеседника были удовлетворены. Турки имел дело с человеком, понимавшим его опасения и проблемы. Кейси же разговаривал с собеседником, разделявшим его антикоммунистические взгляды и выражавшим волю к сотрудничеству с США, что ранее не удавалось. Самым важным результатом встречи было решение сделать первый большой шаг к тайной войне с Советским Союзом. Саудовская Аравия, чувствуя себя неуверенно и опасаясь за свою безопасность, искала поддержки у Соединенных Штатов. Вашингтон намеревался ее оказать взамен за политику служения его интересам на мировом рынке нефти.
Вечером того же дня черный самолет без опознавательных знаков, без фанфар, стартовал с военного аэродрома Эр-Рияда. Он летел на запад, в Тель-Авив. Когда он находился на высоте около 12 тысяч метров, Кейси заговорил со своими сотрудниками о Польше. Сказал им, что Москва боится поляков. Они вместе стали думать, что можно было бы сделать для поддержки «Солидарности».