Теория и практика постиндустриального общества
Теория и практика постиндустриального общества
Методы обеспечения высокого уровня потребления в постиндустриальной экономике
Одним из важнейших ресурсов развития постиндустриальной экономики является высокий уровень потребления в ней. В индустриальной экономике такое положение с неизбежностью приводило к экономическим кризисам. В постиндустриальной экономике были найдены способы предотвращения кризисом и снижения их разрушительных последствий. К таким способам, в частности, относятся методы формирования потребностей потребителей в разнообразных товарах и услугах, которые отличаются только по форме, но не по содержанию. У потребителей формируются своеобразные комплексы мотивов приобретения товаров или получения услуг не по их потребительским свойствам, а по их внешним, очень условным характеристикам, таким, как новизна, модность, престижность, особенности дизайна и т.п. Такие характеристики товаров и услуг можно назвать манипулятивными, поскольку они формируются скорее в сознании потребителей, чем в реальности определяют потребительские свойства товаров и услуг. Реальные потребительские качества товаров и услуг нередко становятся менее значимыми, чем такие манипулятивные.
Формированием таких манипулятивных характеристик товаров и услуг заняты специалисты в сфере рекламы, маркетинга, связей с общественностью (PR), дизайнеры, стилисты, имиджмейкеры, консультанты, аналитики, маркетологи, исследователи и другие. Используя психологические особенности мотивации потребителей, они формируют довольно доходные сферы экономической деятельности, которые в индустриальной экономике были слабее развиты или вообще отсутствовали. Эти специалисты скорее реализуют собственные проекты и проекты своих заказчиков, чем занимаются реализацией более или менее объективных потребностей потребителей.
В качестве примера изобретённой специалистами сферы экономической деятельности, характерной для постиндустриального общества, можно привести так называемую индустрию высокой моды. В этой сфере деятельности специалисты-дизайнеры проектируют модели одежды и аксессуары к ней, которые формируют стиль потребления, но которые сами даже не всегда предназначены для продажи. Существует система демонстрации этих моделей потенциальным потребителям, которая с психологической точки зрения является исключительно манипуляцией их сознанием, в котором формируются мотивы потребительского поведения, основанные на доверии к торговым маркам и брендам, представлениям о ценностях современной моды, дизайна, престижности потребления соответствующих товаров и т.п. Доходность индустрии высокой моды обеспечивается почти исключительно интересом потребителей к ней, но определяет потенциальную доходность в производстве практически всех товаров индивидуального пользования.
В 90-е годы XX века основным источником хозяйственного развития постиндустриальных стран становится реинвестируемый интеллектуальный капитал, аккумулируемый промышленными и сервисными компаниями, капитал, самовозрастание которого не сокращает личного потребления граждан, а фактически предполагает его. В современных постиндустриальных обществах сформировались возможности саморегулирования экономики, позволяющие осуществлять инвестиции, стимулирующие хозяйственное развитие, посредством максимизации личного потребления, всегда казавшегося экономистам противоречащим накоплениям и инвестициям.
Индустриальная хозяйственная модель не имеет никаких источников финансирования собственного развития, кроме сокращения текущего потребления, уменьшающего возможности аккумулирования интеллектуального капитала. В то время как индустриальные нации вынуждены идти по пути самоограничения в потреблении, постиндустриальные способны его максимизировать, достигая при этом гораздо более впечатляющих и масштабных результатов. Неравномерность хозяйственного развития становится, таким образом, не исключением, а правилом в современном мире, и преодоление ее окажется, скорее всего, делом весьма отдаленного будущего.
АСУ и реинжиниринг
С приходом информационного общества на Западе возникла концепция Business Process Reengineering, то есть реформации технологической базы бизнеса на базе информационных технологий при сохранении индустриального характера самого бизнеса. Вскоре выяснилось, что многомиллионные инвестиции в реинжиниринг не приносят ожидаемой отдачи, так как ориентируются на снижение издержек, сводящееся к традиционному сокращению штатов, которое влечет уменьшение доли на рынке, снижение объема реализации и последующий естественный крах.
Модернизация бизнеса в соответствии с требованиями постиндустриального уклада отражается на всех сферах человеческой деятельности и общественной жизни, а реинжиниринг воспроизводил характерные для уходящей индустриальной эры бизнес-процессы с жесткой структурой. Он замыкался внутри предприятия и нацелен на текущие дела.
Еще до появления реинжиниринга эта форма модернизации практиковалась в 80-е годы в СССР в форме создания АСУ, информатизации-модернизации производственного процесса. Индустриальная ориентация информатизации производства в СССР в значительной степени обесценивала его последствия. Выдвижение Евгением Витальевичем Гильбой в конце 80-х, а затем возглавляемым им центром \"Модернизация\" концепции постиндустриальной реорганизации производства при создании АСУ не нашла понимания плановых органов и директорского корпуса в силу начала процесса общей деградации экономической мотивации.
В постиндустриальной экономике на смену традиционным АСУ приходит интеллектуальное моделирование взаимодействия сложных, неоднородных, отстоящих друг от друга субъектов, оптимизация их кооперации. Главной задачей этой новой информационной среды является построение многоуровневых дружественных интерфейсов между этими субъектами. Сегодня неизбежной составляющей постиндустриального предприятия оказывается информационная технология сетевого взаимодействия - "meeting on the network", "workflow", на базе неоднородных компьютерных сред и сетей, архитектуры клиент-сервер, groupware.
В отличие от традиционных индустриальных АСУ эти системы основаны на многозначных логиках взаимодействия субъектов производства и потребления, их реализация обычно невозможна в рамках технологий алгоритмического программирования и требует программирования логического.
Этот новый подход, сформулированный Е.В. Гильбо в 80-е годы, к сожалению не нашел коммерческого применения в деградировавшей российской экономике. Прорыв в постиндустриальную эру оказался заблокирован принятием российскими властями программы реформ группы Гайдара, ориентированной на воспроизводство экономической отношений архаической индустриально-рыночной эпохи.
Воспроизводство советской модели информатизации в концепции реинжиниринга в 90-е годы на Западе также было обусловлено неготовностью экономической науки и консалтинга к реалиям нового времени и привело к столь же плачевным последствиям.
Сегодня маркетинг и поведение потребителей все более соответствуют реалиям постиндустриальной эры, в то время как топ-менеджмент корпораций все еще пытается выжить в рамках корпоративной культуры индустриального периода. В результате крупные вертикально-интегрированные компании в новых условиях уже не могут сбалансировать деятельность, подходы и уровень развития своих служб, отвечающих за различные ключевые участки работы. Сохранение примата производства и сервисного характера ориентированных на человеческие отношения подразделений делает их все более неконкурентоспособными. В то же время согласиться на подчиненное положение в менее стабильной и более динамичной структуре, ориентированной на рынок, эти компании не готовы.
Характеристики культуры
В современном обществе информационные технологии, основанные на компьютерных сетях и системах телекоммуникации, позволили реализовать увеличившуюся потребность индивидов в информации и общении. В информационном обществе эти тенденции должны развиться, доступ к информации должен стать более свободным, а возможности общения практически не должны ограничиваться социальным статусом, уровнем доходов и положением в пространстве, т.е. стать максимально свободными от положений индивидов в обществе.
В информационном обществе должны измениться не только производство, но и весь уклад жизни, система ценностей, должна возрасти значимость времени, которым индивид может распоряжаться по собственному усмотрению, а также культурного досуга по отношению к материальным ценностям, в частности, в системе самореализации личности. Возрастает значимость информации в социальной жизни, в разработке и реализации социальных проектов и программ.
В информационном обществе существенное влияние на общественное развитие должны оказывать средства массовой информации, в первую очередь, телевидение, можно сказать, что общество становится всё более медианагруженным. При этом информация в средствах массовой информации всё больше представляется в визуальной форме, привлекающей внимание потребителей и позволяющей легче формировать в их сознании соответствующие образы. Это последнее явление можно назвать визуализацией информации в средствах массовой информации, что наиболее характерно для телевидения и сети Интернет в части ориентации на массового потребителя. Телевидение прямо ориентировано на визуализацию информации. В частности, в телевизионных новостях демонстрируются видеосюжеты с мест событий, которые нередко более значимы, чем словесные комментарии к ним. Нередко и словесные комментарии заменяются демонстрациями схем, графиков и диаграмм, наглядно представляющими как произошли те или иные события, как развивались ситуации, как действовали те или иные службы и т.п. Визуализация становится всё более характерной для газет и журналов, в которых тексты статей становятся более короткими и сопровождаются фотографиями с подписями к ним, графиками, диаграммами, схемами того, как происходили события, которые составляют неотъемлемые части статей. Такие графические элементы статей, которые наглядно демонстрируют то или иное их содержание, принято называть инфографикой.
Медианагруженность общества и визуализация средств массовой информации как важнейшее средство его достижения уже стали существенными в развитых и во многих развивающихся странах. Объёмы информации, которые потребляет и перерабатывает член информационного общества, будут постоянно расти и существенно превышать её объёмы, необходимые и доступные членам обществ предыдущих типов. При этом всё более проявляется тенденция у аудиторий средств массовой информации использовать новости и информационные сообщения для развлечения.
В постиндустриальном обществе ценностью становятся как финансовый и экономический, так и символические капиталы, такие как человеческий, социальный и культурный. В результате на этом этапе развития общества в совокупное общественное богатство включаются все виды капиталов, а не только финансовый и экономический, как это было в обществе индустриальном. В частности, развитие человеческого капитала позволяет расширить полномочия каждого работника и специалиста в их участии в принятии решений и повысить их ответственность в самостоятельных решениях в их профессиональной деятельности. Развитие социального капитала способно повысить уровень доверия в обществе, что в экономике способно привести к привлечению инвестиций. Современным менеджерам бизнеса эти положения психологически не всегда просто усвоить, но усвоившие существенно повышают эффективность своей деятельности.
Психология Интернет-общения
Сеть Интернет предлагает пользователям разнообразный параллельный мир, общение в котором может быть весьма далеким от реальности.
В российских психоаналитических центрах стали появляться первые клиенты, в жизни которых виртуальное общение занимает главное место и часто является едва ли не единственной формой общения. На Западе же зависимость от виртуального общения уже признана реальной проблемой, которая признана медицинской. Появились и соответствующие термины - Internet addiction, Online addiction, Net addiction («зависимость от Интернета», «зависимость от виртуального мира», « зависимость от сети»).
Особую опасность американцы видят в так называемых графических чатах. Если раньше виртуальное общение представляло собой просто обмен сообщениями, то графический чат - это виртуальный дворец, подземелье или аналогичный объект, в котором каждый участник представлен в виде графического образа. Общение в графическом чате напоминает непрекращающуюся вечеринку - кто-то приходит, кто-то уходит, образы участников перемещаются, обмениваются репликами, могут что-то шептать друг другу так, что чтобы не слышали другие, могут дружески похлопать друг друга по плечу, уединиться в специальных виртуальных комнатках и т.д. С точки зрения человека, испытывающего проблемы в реальном живом общении, такая замена чрезвычайно заманчива. Во-первых, можно создать какой угодно образ самого себя, собрав, например, все то, что хотелось бы иметь или кем хотелось бы быть в реальности. Во-вторых, анонимность, вообще свойственная виртуальному общению, защищает от разочарований и дает ощущение безопасности. Анонимность позволяет безопасно экспериментировать со своим образом, мужчина может представить себя в образе женщины или наоборот. В общем, есть возможность проиграть в виртуальной реальности любые фантазии, что в реальности в большинстве случаев невозможно. И самое важное - интерактивность, из-за которой виртуальное общение и становится способным создать иллюзию реального живого общения. Вот, например, одно из описаний мотивов к перемене пола в виртуальном мире.
«Играя роль мужчины, я могла свободно выражать агрессию и проявлять жажду власти. Я не считала возможным выразить эти стороны моей личности, когда меня воспринимали как женщину. Для меня это было чем-то вроде соревнования, хотелось выяснить, как другие женщины контактируют с мужчинами, как они их соблазняют. Мне они (другие женщины ) показались глупыми и скучными.
Я возвращалась к этому мужскому образу, когда чувствовала себя обиженной, задетой или уязвленной. Более интеллектуальный образ мужчины помогал мне дистанцироваться, обрести объективность и ясность. Он (образ мужчины) был стеснительнее, чем мое реальное или виртуальное Я, старше и мудрее. Я могла увидеть его мысленным взором, как он протирает очки, которых я, кстати, не ноше, пока болтается в чате, пока приходит к какому-то мнению. Это очень не похоже не меня, я склонна с ходу врываться, задавать кучу вопросов, встревать».
Однако пока исследования медиков направлены в основном на то, как научить пользователей контролировать объём времени, проводимого в сети, заставить вовремя отключаться или не подписываться на сайты, из которых особенно трудно вылезти. Но такое решение проблемы никак нельзя назвать кардинальным, поскольку это борьба со следствием, а не с причинами.
Если человек в виртуальном мире меняет собственную идентичность, это чаще всего, конечно, просто желание поэкспериментировать, свойственное каждому из нас, и, разумеется, не стоит спешить вешать ярлык патологии, но в ряде случаев за этим может стоять глубинная неуверенность в том, что он кому-либо может быть интересен таким, какой он есть.
Кардинально решить проблему патологической зависимости - значит, осознать, что именно в личной истории человека привело к такому восприятию реальности, которое не позволяет наслаждаться жизнью. С клинической точки зрения все патологические зависимости обычно уходят корнями в детские годы и могут быть прослежены к ранним депривациям и конфликтам. Они могут представлять собой способы справиться с депрессивностью и тревожностью, а могут свидетельствовать об отсутствии банального чувства безопасности или ощущении внутренней опустошенности. У человека вообще есть свойство уходить в мир фантазий и там скрываться от трудностей психологической адаптации - кто-то уходит с головой в работу и превращается в трудоголика, чтобы не ощущать внутренней пустоты и избежать ощущения бессмысленности, кто-то - к наркотикам, кто-то смотрит кино, кто-то читает художественные книги, с упоением следя за развитием придуманного сюжета, кто-то ходит в музеи и на выставки, любуясь виртуальной реальностью картин и скульптур, а кто-то открывает для себя виртуальный мир Интернета.
Явление «Интернет-зависимости» начало изучаться в зарубежной психологии с 1994 года, когда сеть Интернет впервые стала широко доступна непрофессиональным пользователям. Интернет-зависимость определяется как «навязчивое (компульсивное) желание выйти в Интернет, находясь offline, и неспособность выйти из Интернет, будучи online». Исследователи приводят различные критерии Интернет-зависимости.
Доктор Айвен Голдберг - автор термина "Интернет-зависимость" (1996 г.), характеризует Интернет-зависимость как «оказывающую пагубное воздействие на бытовую, учебную, социальную, рабочую, семейную, финансовую или психологическую сферы деятельности». Голдберг предпочитал использовать термин «патологическое использование компьютера» (PCU – pathological computer use). В настоящее время этот термин употребляется для более широкой категории, в которой некто патологически использует компьютер вообще, включая виды использования, не относящиеся к социальным, а термин «Интернет-зависимость» используется для обозначения патологического использования компьютера для вовлечения в социальные взаимодействия.
Можно выделить следующие основные поведенческие характеристики, а также психологические и физиологические симптомы Интернет-зависимости.
К основным поведенческим характеристикам относятся:
· нежелание прервать работу в Интернете на некоторое время;
· пренебрежение домашними делами, учебой или служебными обязанностями и собственным здоровьем;
· разрушение семьи, потеря круга общения из-за поглощенности Интернетом;
· недостаток физической активности.
Доктор М. Орзак выделила следующие психологические и физические симптомы, характерные для PCU:
К психологическим симптомам относятся:
· хорошее самочувствие или эйфория за компьютером;
· ощущения пустоты, депрессии, раздражения не за компьютером.
К физиологическим симптомам относятся:
· синдром карпального канала (туннельное поражение нервных стволов руки, связанное с длительным перенапряжением мышц);
· нерегулярное питание, пропуск приемов пищи;
· пренебрежение личной гигиеной.
К этому можно добавить часто встречающееся проявление крайнего раздражения на отвлекающие факторы «реальной жизни» в момент нахождения в сети Интернет.
Кимберли Янг приводит 4 симптома Интернет-зависимости:
· навязчивое желание проверить e-mail или ICQ;
· навязчивое желание посмотреть, что в настоящий момент происходит в чате, который постоянно посещает этот пользователь;
· постоянное ожидание следующего выхода в Интернет;
· жалобы окружающих на то, что человек проводит слишком много времени в Интернет;
· жалобы окружающих на то, что человек тратит слишком много денег на Интернет.
Более развернутую систему критериев приводит Иван Голдберг. По его мнению, можно констатировать Интернет-зависимость при наличии 3 или более пунктов из следующих:
1. Толерантность.
· Количество времени, которое нужно провести в Интернет, чтобы достичь удовлетворения, заметно возрастает
· Если человек не увеличивает количество времени, которое он проводит в Интернет, то эффект заметно снижается.
2. Синдром отказа. Вот характерный «синдром отказа»:
· Прекращение или сокращение времени, проводимого в Интернет.
· Два или больше из следующих симптомов (развиваются в течение периода времени от нескольких дней до месяца):
· Психомоторное возбуждение.
· Тревога.
· Навязчивые размышления о том, что сейчас происходит в Интернет.
· Фантазии или мечты об Интернет.
· Произвольные или непроизвольные движения пальцами, напоминающие печатание на клавиатуре.
Симптомы, перечисленные в пункте 2, вызывают снижение или нарушение социальной, профессиональной или другой деятельности.
2.2. Использование Интернет позволяет избежать симптомов «синдрома отказа».
3. Интернет часто используется в течение большего количества времени или чаще, чем было задумано.
4. Существуют постоянное желание или безуспешные попытки прекратить или начать контролировать использование Интернет.
5. Огромное количество времени тратится на деятельность, связанную с использованием Интернет (покупку книг про Интернет, поиск новых броузеров, поиск провайдеров, организация найденных в Интернет файлов).
6. Значимая социальная, профессиональная деятельность, отдых прекращаются или редуцируются в связи с использованием Интернет.
7. Использование Интернет продолжается, несмотря на знание об имеющихся периодических или постоянных физических, социальных, профессиональных или психологических проблемах, которые вызываются использованием Интернет (недосыпание, семейные (супружеские) проблемы, опоздания на назначенные на утро встречи, пренебрежение профессиональными обязанностями, или чувство оставленности значимыми другими).
Для К.Янг или Д.Гринфилда зависимость от Интернета – явление, основанное на проявлениях эскейпизма, т.е. бегства в «виртуальную реальность» людей с низкой самооценкой, тревожных, склонных к депрессии, ощущающих свою незащищенность, одиноких или не понятых близкими, тяготящихся своей работой, учебой или социальным окружением. А наряду с этим – поиск новизны, стремление к постоянной стимуляции чувств, эмоциональную привязанность, т.е. возможность выговориться, быть эмпатийно понятым и принятым, освободиться тем самым от острого переживания неприятностей в реальной жизни, получить поддержку и одобрение. Упоминается и удовольствие ощутить себя «виртуозом» в применении компьютера для работы в Интернете.
Марк Гриффитс (Griffiths, 1995) делит Интернет-зависимых на две группы, выделяя аддиктов (зависимых) первого и второго порядков. Аддикты 1-го порядка чувствуют себя в приподнятом настроении во время игры. Они любят играть группами в сети, получают позитивное подкрепление со стороны группы, когда становятся победителями и именно это является для них главным. Компьютер для них - средство получить социальное вознаграждение.
Аддикты 2-го порядка используют компьютер для бегства от чего-либо в своей жизни, и их привязанность к машине - симптом более глубоких проблем (например, физические недостатки, низкое самоуважение и т.д.).
В других исследованиях Интернет-зависимости было установлено, что Интернет-зависимые часто «предвкушают» свой выход в Интернет, чувствуют нервозность, находясь off-line, врут относительно времени пребывания в Интернете, и чувствуют, что Интернет порождает проблемы в работе, финасовом статусе, а также социальные проблемы (Egger, 1996). Morhan-Martin (1997), Scherer(1997), также установили, что студенты страдают от академической неуспеваемости и ухудшения отношений, и что это связано с неконтролируемым ими использованием Интернет (приводится по Янг, 1997).
К.Янг, исследуя Интернет-зависимых, выяснила, что они чаще всего используют чаты (37%), MUDs (28%), телеконференции (15%), E-mail (13%), WWW (7%), информационными протоколами (ftp, gopher) (2%). Приведенные сервисы Интернет можно разделить на те, которые связаны с общением, и те, которые с общением не связаны, а используются для получения информации. К первой группе относятся чаты, MUDs, телеконференции, e-mail, ко второй - информационные протоколы. Янг отмечает, что в этом исследовании было также установлено, что «Интернет - независимые пользуются преимущественно теми аспектами Интернет, которые позволяют им собирать информацию и поддерживать ранее установленные знакомства. Интернет - зависимые преимущественно пользуются теми аспектами Интернет, которые позволяют им встречаться, социализироваться и обмениваться идеями с новыми людьми в высокоинтерактивных среде». То есть, большая часть Интернет-зависимых пользуется сервисами Интернет, связанными с общением.
Поскольку большую часть Интернет - зависимых в исследовании Янг составили те, кто пользуется сервисами Интернет, основной частью которых является общение, то ее выводы относительно всех Интернет-зависимых касаются скорее именно этой группы людей. Хотя, исходя из данных Янг, можно выделить две совершенно различных группы пользователей: висящих на общении ради общения (91%) и висящих на информации (9%). Но в ее исследовании такие группы Интернет-зависимых нет выделялись.
Относительно того, какие особенности Интерната являются для них наиболее привлекательным, 86% Интернет-зависимых назвали анонимность, 63% - доступность, 58% - безопасность и 37% - простоту использования.
По данным Янг, Интернет-зависимые используют Интернет для получения социальной поддержки (за счет принадлежности к определенной социальной группе: участия в чате или телеконференции); сексуального удовлетворения; возможности "творения персоны", вызывая тем самым определенную реакцию окружающих, получения признание окружающих.
Социальная поддержка в данном случае осуществляется через включение человека в некоторую социальную группу (чат, MUD, или телеконференцию) в Интернете. "Как любое сообщество, культура киберпространства обладает своим собственным набором ценностей, стандартов, языка, символов, к которому приспосабливаются отдельные пользователи". Включаясь в такую группу, человек получает возможности поддержки позитивного образа "Я" за счет позитивной социальной идентичности.
По мнению Янг, будучи включенными в виртуальную группу, Интернет - зависимые становятся способными принимать больший эмоциональный риск путем высказывания более противоречащих мнению других людей суждений - о религии, абортах и т.п. В реальной жизни Интернет-зависимые не могут высказать аналогичные мнения даже своим близким знакомым и супругам. В киберпространстве они могут выражать эти мнения без страха отвержения, конфронтации или осуждения потому, что другие люди являются менее досягаемыми и потому, что идентичность самого коммуникатора может быть замаскирована.
Кроме того, Интернет особенно важен для тех людей, чья реальная жизнь по тем или иным (внутренним или внешним причинам) межличностно обеднена. В этих случаях, люди скорее и пользуют Интернет как альтернативу своему непосредственному (реальному) окружению. Как отмечает Sh. Turkle, "компьютеры (имеется в виду опосредованная компьютером коммуникация) создают иллюзию товарищеских отношений без требований дружбы". Далее, потребность в социальной поддержке может быть наиболее высокой именно в нашем обществе в связи с дезинтеграцией традиционных основанных на общности форм соседства и возрастанию количества разводов и изменений места жительства. Ухудшение межличностных отношений в реальности ведет к Интернет-зависимости. Наконец, Интернет-зависимость может вызываться психопатологией: Young (1997) установила, что различная степень депрессии коррелирует с Интернет - зависимостью. Депрессивные больные, которые больше других испытывают страх отвержения и больше других нуждаются в социальной поддержке пользуются Интернет, чтобы преодолеть трудности межличностного взаимодействия в реальности. Относительно мотивации использования Интернет второй группой людей (Интернет-зависимых, использующих преимущественно те сервисы Интернет, которые связаны с поиском информации) по результатам исследования Янг нельзя сделать никакого однозначного вывода.
В целом, очевидно, что большая часть Интернет-зависимых занята в сети Интернет общением ради общения. Это может свидетельствовать о компенсаторном характере общения в Интернет у этой группы людей. Интернет-зависимые получают в Интернет различные формы социального признания. Их зависимость может говорить о том, что в реальной жизни социального признания они не получают, а также о том, что в реальной жизни у этой группы людей могут существовать определенные трудности в общении, которые снижают их удовлетворенность реальным общением. То есть, общение в Интернет, предположительно, обладает некоторыми характеристиками, которые сводят на нет причины трудностей в реальном общении. Для более полного понимания феномена Интернет-зависимости необходимо обратиться к другим видам зависимостей. Действительно, Янг и Голдберг говорят о сходстве Интернет-зависимости с навязчивым стремлением к азартным играм и с патологическим обжорством (булимией). Возможно более глубокое понимание феномена Интернет-зависимости через выделение определенных свойств личности, которые делают ее предрасположенной к формированию различных видов зависимости вообще, а также через сопоставление различных видов зависимости (наркоманических зависимостей, патологического влечения к азартным играм, булимии, со-зависимости и т.п.) и выделение некоторых общих закономерностей формирования зависимости. Эта проблема нуждается в дальнейшем анализе.
По-видимому, у большинства пользователей сети Интернет наблюдается повышенный уровень социальной фрустрированности; ряд конституционных факторов, выделенных Р. Кеттеллом, имеют максимальную выраженность; а так же, личностные особенности аддиктов могут отличаться от личностных особенностей людей, не склонных к аддикции. Но лишь немногие Интернет-пользователи являются явно зависимыми от сети Интернет, по некоторым оценкам их примерно 3-5%. Ещё примерно половина пользователей сети Интернет имеют склонности к зависимости от неё, но остальные пользователи, примерно, 40-50% таких склонностей не имеют.
Изучение индивидуально-психологических особенностей людей склонных к Интернет-зависимости позволяет сделать предположение, что большая часть из них испытывает определенный психологический дискомфорт в реальной жизни.
Пример изменения сознания игрока в компьютерную игру
Уже сейчас у любителей компьютерных игр все чаще встречается такое заболевание, как СВЭ - синдром видеоигровой эпилепсии. Это заболевание дает о себе знать головными болями, длительными спазмами мускулатуры лица, нарушениями зрения. Синдром не приводит к ухудшению умственных способностей, но формирует черты, характерные для эпилепсии, – подозрительность, мнительность, враждебно-агрессивное отношение к близким, импульсивность, вспыльчивость. Человеку, страдающему СВЭ, не так уж сложно взять в руки нож и «продолжить игру» в реальном пространстве.
Именно в компьютерную игру «Postal-2» Александр Копцев и играл перед тем, как выйти на улицу и отправиться 11 января 2006 года в синагогу на Большой Бронной и ранить ножом 8 человек. Игра «Postal-2» моделирует ситуацию, в которой главный герой должен убить как можно больше людей на улицах своего родного города – если он не будет этого делать, его прикончат собственные соседи. Сам термин «posta» (буквально – «почтовый») получил свое современное значение после ряда случаев, когда мирные сотрудники почты под воздействием бессмысленной монотонной работы брали в руки оружие и устраивали немотивированную бойню.
Нападавший был быстро задержан, и основной версией следствия стало совершение преступления на почве национальной и религиозной розни. Нападавшего Александра Копцева стали проверять на принадлежность к скинхедам. Однако проверялись и другие версии, и об одной из них рассказал отец задержанного. По его словам, 20-летний Александр Копцев сидел дома и, как обычно, сам с собой резался в Postal (компьютерная игра про почтальона, который, неожиданно сойдя с ума, берет нож, выходит на лондонские улицы и начинает убивать прохожих). Он играл несколько часов, но его позвал кто-то из приятелей, и тем самым привычный ритм жизни был нарушен. Александр сказал родителям, что пойдёт прогуляется, пишет «Коммерсант».
По мнению отца, у сына помутился рассудок. «Мой сын никогда не состоял ни в каких религиозных или политических организациях. Я думаю, что всех этих нацистов, экстремистов и скинхедов, о которых вы говорите, он если и видел, то только по телевизору», - сказал он.
«В армию его не взяли: у сына не видит один глаз, а кроме того, в прошлом году Саша получил тяжелую психическую травму после того, как умерла от рака его сестра. После окончания колледжа он устраивался на разные работы, в основном грузчиком. Таскал, например, рамы для фирмы, устанавливающей пластиковые окна, но это продолжалось недолго: что-то у него там не складывалось, и он увольнялся. Я думаю, что он просто очень домашний мальчик, привык все время быть у нас на глазах. Обычно он играл в компьютерные игры, а вечером тоже дома качался – поднимал гантели и гири», - рассказал отец краткую биографию сына. Отец вспомнил, что незадолго до нападения его сына на молящихся в синагоге, он увидел у него книгу о евреях, и спросил, откуда она и о чём. Сын ответил, что её ему дал друг, а сама книга о «жидах». Но обсуждать содержание книги не стал. Нужно ещё отметить, что в семье практически не было книг, о чём признался отец обвиняемого.
Собрано достаточно доказательств для предъявления обвинения Александру Копцеву, который накануне совершил нападение на прихожан московской синагоги. Об этом сообщил прокурор Москвы Анатолий Зуев на пресс-конференции.
После предъявления обвинения Московская прокуратура будет ходатайствовать перед судом о его аресте. 12 января 2006 года в больницах города находились пять пострадавших, один из которых - в реанимации. Задержанный А.Копцев, после оказания ему медпомощи в НИИ скорой помощи им. Склифосовского, был доставлен в следственный изолятор.
В ходе проведения обыска на квартире задержанного была изъята литература националистического характера, а также порох и патроны. На допросе задержанный заявил, что он с помощью Интернета искал информацию националистического характера и прочитал по этой теме книгу. Экспертиза подтвердила, что найденное издание как раз относится к теме разжигания национальной розни и национальной неприязни.
А.Зуев повторил, что А.Копцев не состоял на учете в правоохранительных органах, психоневрологическом диспансере, не имел судимостей.
Также следователями прокуратуры из синагоги изъята видеозапись камеры наружного и внутреннего наблюдения, и в ближайшее время будет проведен ряд специальных экспертиз.
Следственные действия в отношении 20-летнего москвича Александра Копцева, совершившего в среду вечером нападение на прихожан синагоги на Большой Бронной улице, дали неожиданные результаты, свидетельствующие о том, что преступление, возможно, было совершено не спонтанно. При обыске в квартире задержанного оперативники отыскали боеприпасы и список адресов нескольких столичных синагог. В частности, «у Копцева были обнаружены и изъяты 14 охотничьих патронов, 50 малокалиберных патронов калибра 5,6 мм, а также лист бумаги с адресами синагог в Вышеславцевом переулке, Спасоглинищевском переулке и на улице Большая Бронная».
В четверг утром следователи московской прокуратуры провели обыск на квартире задержанного и допросили его родителей. По словам Анатолия Зуева, действия следственной бригады дали «много интересных материалов». В частности, как отметил прокурор Москвы, «изъята литература националистического содержания, нацистская символика, а также список синагог с адресами». Порох и патроны, найденные при обыске, по мнению Зуева, могли принадлежать отцу задержанного, который является охотником.
Прокурор Москвы также сообщил, что в ближайшее время по делу планируется провести ряд экспертиз, в том числе судебно-психиатрическую экспертизу задержанного, которая поможет установить его вменяемость в момент совершения преступления. На сегодняшний момент, по словам Анатолия Зуева, «установлено, что ни в каких психиатрическ<