Ii. условия разнообразия в больших городах

Автор отмечает, чтобы понимать крупные города, мы с самого начала должны иметь дело не с отдельными способами их использования, а с комбинациями или смешением этих способов как с сущностным явлением. Яркий пример – местный парк. Парк легко – слишком легко – представить себе чем-то обособленным вещью в себе и рассуждать о его адекватности или неадекватности в терминах, скажем, количества акров на тысячу душ населения. Такой подход говорит нам нечто о градостроительных методах, но не говорит ничего полезного о функционировании или ценности местных парков.

Чем крупнее город, тем, как правило, разнообразнее его обрабатывающее производство и тем выше как абсолютная численность мелких производителей, так и их доля. Для генерации полнокровного разнообразия на улицах и в районах больших городов необходимы четыре условия:

1. Район и как можно большее количество его составных частей должны исполнять минимум две первичные функции; предпочтительно – минимум три. Этим должно обеспечиваться присутствие людей, выходящих на улицу в разное время и с разными целями, но при этом использующих многие городские возможности совместно.

2. Кварталы в большинстве своём должны быть короткими. Это значит, что улицы и возможности свернуть за угол должны быть частыми.

3. В районе должны, перемежаясь, идти здания, различающиеся по возрасту и состоянию, включая немалое число старых, чтобы приносимые ими экономические плоды были различны. Это смешение должно быть достаточно тесным.

4. Необходима достаточно высокая концентрация людей, по каким бы причинам они здесь ни находились. В том числе – высокая концентрация людей, живущих в данном районе.

Необходимость выполнения четырёх перечисленных условий – самый важный мой тезис в этой книге. Автор говорит о важности именно всех четырех условий. Для генерации городского разнообразия необходимы все четыре; отсутствие любого условия из четырёх резко уменьшает потенциал района.

Автор достаточно жестко отзывается о деятельности современных проектировщиков городов. В частности Д. Джекобс их работу по проектированию соотносит со словами «Валите отсюда! Нам тут не до вас!» Ничто не говорит им: «Добро пожаловать!».

Автор задается вопросом: что можно сделать в таком случае?

В частности рассматривая планы развития южной оконечности Манхэттена автор отмечает, что полноценно живущие деловые центры (даунтауны) городов нередко включают в себя жилые вкрапления и соседствуют с жилыми участками, что в них, кроме того, есть вечерние способы использования, которые жители ценят и поддерживают. Как таковое это наблюдение справедливо, но на его основании многие крупные города ждут чудес от реализации проектов новых жилых массивов в даунтаунах, подобных проекту для Нижнего Манхэттена. Однако в реальной жизни там, где такие комбинации жизнеспособны, местные жители составляют часть очень сложного людского резервуара для разумно сбалансированных дневных вечерних и связанных с выходными днями способов использования.

Это перемещение хорошо описал Ричард Ратклифф, профессор экономики землепользования в университете штата Висконсин. «Децентрализация, – пишет Ратклифф, – только тогда является симптомом вырождения и упадка, когда она оставляет позади себя вакуум. Там, где децентрализация – результат действия центростремительных сил, она – здоровое явление. Перемещение определённых городских функций в направлении окраин часто происходит вследствие вытеснения их из центра, а не из-за притяжения со стороны периферии». В здоровом крупном городе, отмечает профессор Ратклифф, идёт постоянная замена менее интенсивных способов использования более интенсивными. «Искусственно привнесённое рассредоточение – дело другое. Оно чревато потерей общей эффективности и производительности».

Само собой разумеется, что улицы и районы, обладающие хорошими первичными смесями и успешно генерирующие городское разнообразие, необходимо ценить, а не презирать за это смешение, и ни в коем случае нельзя их уничтожать попытками разграничения компонентов.

Автор отмечает, что к несчастью, типичный градостроитель при виде такого популярного и привлекательного места испытывает непреодолимый соблазн пустить в ход разрушительные и глупые стереотипы ортодоксального градостроительства. Опять же автор вторит, если этим людям давать достаточно федеральных средств и возможностей, они запросто могут уничтожать городские первичные смеси быстрее, чем эти смеси возникают в районах без плановой застройки, так что в целом происходит потеря базовых первичных смесей. Именно это мы наблюдаем сегодня.

Д. Джекобс поднимает это вопрос не столько для того, чтобы лишний раз осудить аномалии градостроительства по жёстко заданному проекту, сколько чтобы продемонстрировать ценность частой сетки улиц с короткими кварталами, создающей в городской округе сложную ткань перекрёстного использования. Частые улицы – лишь средство достижения цели, которой является генерация разнообразия, помогающего осуществлению планов многих людей, а отнюдь не только городских планировщиков. Если этой генерации мешает репрессивное зонирование или чересчур регламентированное строительство, препятствующее гибкому росту разнообразия, короткие кварталы существенного выигрыша не дадут. Подобно смесям первичных способов использования частые улицы эффективно способствуют генерации разнообразия лишь как инструмент. Средства, с помощью которых они действуют, привлекая смешанный контингент пользователей, и результат, которого они помогают добиваться (рост разнообразия), неразрывно связаны между собой. Зависимость носит взаимный характер.

Автор отводит отдельное место анализу старых зданий в крупных городах. Д. Джекобс отмечает, что крупные города так остро нуждаются в старых зданиях, что без них, вероятно, невозможно развитие полнокровных улиц и районов. Под старыми зданиями автор имеет в виду отнюдь не только раритеты музейного типа, отнюдь не только старые здания, доведённые до великолепного состояния дорогостоящей реставрацией (хотя эти категории ценны как источник отличных ингредиентов), но также и множество простых, обычных, недорогих старых зданий, в том числе и находящихся в неважном состоянии.

Автор размышляет об экономической ценности старых и новых зданий. Экономическая ценность новых зданий в крупных городах заменима. Она заменима посредством вложения новых сумм в строительство. Но экономическая ценность старых зданий не заменима по нашей воле. Её творит время. Экономическое условие разнообразия, которое они создают, полнокровный городской район может только унаследовать и затем сохранить и поддержать на протяжении лет.

Размышляя о концентрации людей в большом городе, автор произведения приходит к выводу, что высокая концентрация людей – одно из необходимых условий цветущего городского разнообразия. В жилых районах это означает, что необходима высокая концентрация жилых единиц на отведённой для них земле. Другим факторам, воздействующим на то, где и в какой мере генерируется разнообразие, не на что будет особенно воздействовать, если людей не хватает.

В тоже время отмечает о необходимости разведения понятий «высокая плотность» и «перенаселенность». Эта путаница между высокой плотностью и перенаселённостью, которой автор уделяет некоторое внимание, поскольку она очень сильно мешает пониманию роли плотности, – одна из тех проблем, которыми мы обязаны проектировщикам Города-сада.

Задаваясь вопросом, какова оптимальная плотность жилых единиц в большом городе? Автор говорит, что ответ будет в чем-то сходен с ответом Линкольна на вопрос: «Какой длины должны быть у человека ноги?» Такой, чтобы доставать до земли, ответил Линкольн.

Эмоциональная убеждённость в том, что высокая плотность населения в крупных городах нежелательна как таковая, не может принести городам, их дизайну, планировке, экономике и жителям ничего хорошего. Д. Джекобс однозначно считает высокую плотность благом. Задача состоит в том, чтобы способствовать городской жизни горожан, размещая их плотно и вместе с тем разнообразно, обеспечивая им хорошие возможности для развития городской жизни.

Д. Джекобс соглашается с мнением профессора Тиллиха в том, что большие города только тогда способны давать нечто всем и каждому, когда все и каждый участвуют в их сотворении.