Роман Тяжелые времена
Романы 50-х годов начинаются как социальные и кончаются как семейно-психологические ("Тяжелые времена") или авантюрно-фабульные ("Холодный дом", "Крошка Доррит").
Диккенс во всех романах 50-х годов продолжает проповедовать альтруизм и оптимизм, но уже мало верит в действенность своей проповеди. Этим объясняется нарастание тоскливых интонаций в его романах этого времени, неубедительность их счастливых концовок, плохо вяжущихся с развитием предыдущих событий. Благополучное окончание романов, которое отнюдь не противоречило философии молодого Диккенса, уже в "Домби и Сыне" кажется неоправданным. Счастливые концовки в романах 50-х годов перестают убеждать читателя.
Сдвиги в сознании писателя отразились и на манере раскрытия им изображаемых характеров. Романы строятся на сочетании строго реалистических картин с заостренно-сатирическим гротескным изображением. В изображении тех персонажей, которые подвергаются наиболее острому сатирическому раскрытию, увеличиваются элементы шаржа, граничащего с гротеском (Крук в "Холодном доме", Гредграйнд и Баундерби в "Тяжелых временах", Полипы в "Крошке Доррит" и т. д.). Обращаясь к шаржу и гротеску, Диккенс расширял аллегорическое значение многих образов. Внешнее уродство образов подчеркивало их уродство внутреннее. Прием лейтмотивного раскрытия образов сохранился только в гротеске.
Ни в одном предыдущем романе Диккенса нет такого ощущения социальных взаимосвязей, нет и такого глубокого осмысления судьбы каждого отдельного индивида в соотношении с судьбой целого класса и — шире — всего социального организма. Личные тайны, скрытые завещания, совершенные злодейства не только вехи, которыми помечены частные судьбы, они — производное от общественных процессов. В тайнах тоже есть свои закономерности, раскрывшись, они обнажают скрытые пружины огромного социального организма.
Великолепный роман Диккенса Тяжелые времена является самым сильным литературно-художественным ударом по капитализму, какой был ему нанесен в то время, и одним из сильнейших, какие вообще ему наносились А.В. Луначарский В Тяжелых временах Диккенс откликнулся на основной социальный вопрос современности - конфликт между пролетариатом и буржуазией.
Тяжелые времена показывают Англию, расколовшуюся на два мира, и эти антагонистические лагери представлены в романе в состоянии борьбы. Одной из ведущих сатирических тем романа Тяжелые времена является осмеяние и разоблачение против бесчеловечной буржуазной идеологии, сводящей человека, его труд, его деятельность, его запросы к простому факту, к сумме цифр, к статистическим данным. Фабричный город на севере Англии, носящий символическое название Коктаун город угля, является олицетворением жестокости и бездушия капиталистической системы, символом всей Англии.
Наиболее яркий сатирический образ романа - Томас Гредграйнд, буржуазный теоретик, человек действительности, человек фактов и цифр, как характеризует его автор. Внешность Гредграйнда является иллюстрацией к теории фактов прямоугольный сюртук, прямоугольные ноги, плечи, даже галстук, который держит его за горло, словно несговорчивый факт. Во всей его деятельности Диккенс неизменно подчеркивает мертвящее, ледяное равнодушие к судьбам живых людей, неумение и нежелание выйти за пределы сухой статистики.
Политическая карьера Гредграйнда отвратительна не только своей бессмысленностью, полнейшей ничтожностью, но и объективно приносит величайший вред стране. Много вреда приносит педагогическая деятельность Гредграйнда. Его заботу о воспитании и образовании детей в Коктауне, покровительство, которое он оказывает показательной школе, где проводятся в жизнь его педагогические принципы, где дети во избежание всякого проявления эмоциональности лишены имени и называются по номерам, откуда изгнаны мысль, чувство, фантазия, где подавляется всякая самостоятельность ребенка, где учитель носит выразительную гротескную фамилию Чокамчайдль душитель детей, автор прямо называет убийством малолетних. Свои мысли Гредграйнд выражает сухим псевдонаучным языком и с помощью терминов политической экономии и статистики пытается объяснить обычные человеческие понятия.
Гредграйнд уговаривает дочь выйти замуж по расчету за человека более чем вдвое старше ее, к которому она испытывает непобедимое отвращение.
Доводы отца в пользу этого брака основаны на точных расчетах Тебе, говоря круглыми цифрами, двадцать лет, мистеру Баундерби, говоря круглыми цифрами пятьдесят. Получается некоторое несоответствие в вашем возрасте, но что касается ваших средств и общественного положения, несоответствия нет напротив, есть большое соответствие. Гредграйнд предлагает дочери принять во внимание цифровые данные о неравных браках во всех уголках земного шара. Деловые обороты и термины вытесняют из его речи все, что хотя бы отдаленно приближается к выражению чувства.
Старательно избегая слова любовь, он выражает это с его точки зрения вредное и ненужное для вступления в брак понятие таким образом Мистер Баундерби не хочет ставить тебя в неудобное положение и не претендует на что-нибудь мечтательное, фантастическое или я употребляю синонимы сентиментальное.
Может быть, само выражение является не совсем подходящим. Обращаясь к отцу за советом, Луиза с горькой иронией спрашивает Чем ты посоветуешь отец, заменить слово, которое я только что употребила? Мое неподходящее выражение? Своеобразной пародией на язык Гредграйнда является речь его жены, которая усвоила только форму окончаний абсолютно ей непонятных научных слов. Все связанное с загадочными для нее понятиями она называет просто ация, ология и прибегает даже к, своего рода, словотворчеству, составляя такое наукообразное слово, как что-то ологическое. Обращаясь к Луизе перед смертью, миссис Гредграйнд хочет проститься с ней, но выразить свои чувства попросту, по-человечески она уже не может.
Жизнь миссис Гредграйнд в страхе и подчинении у мужа, в преклонении перед недоступными ее пониманию теориями приводит к тому, что ее робкий предсмертный протест против философии буржуазного эгоизма в последнем обращении к дочери принимает форму пародийного оборота нечто - вовсе не ология. Последовательно развенчивая философию фактов , Диккенс заставляет Гредграйнда под давлением тяжелых жизненных испытаний признать, в конце концов, всю несостоятельность, весь вред своих теорий.
На судьбе собственных детей он видит полное крушение всей своей системы - разбита и изуродована жизнь его дочери, сын стал преступником В одной из последних глав романа, многозначительно названной автором философской, прозревший Гредграйнд безуспешно пытается найти путь к сердцу бездушного карьериста Битцера, в прошлом лучшего ученика своей показательной школы.
Напрасно стремится он пробудить в своем собеседнике человеческие чувства. Прочно усвоивший основные принципы системы Гредграйнда и успешно применяющий их в своей жизни, Битцер не может понять вопроса своего бывшего учителя, как когда-то сам Гредграйнд был глух ко всем проявлениям человеческих чувств у окружающих. Битцер с удивлением отвергает обвинение в бессердечии, так как слово сердце он воспринимает в чисто физиологическом плане и довольствуется псевдонаучным объяснением деятельности сердца.
Битцер, есть ли у тебя сердце спрашивает Гредграйнд. Кровообращение, сэр ответил Битцер, улыбаясь странности вопроса не могло бы поддерживаться без сердца. Ни один человек, сэр, знакомый с фактами, установленными Гарвеем относительно кровообращения, не может сомневаться в том, что у меня есть сердце. Принцип гиперболизации, столь характерной для Диккенса, достигает наивысшей силы обобщения и типизации в создании сатирических образов романа Тяжелые времена. Друг и последователь Гредграйнда, богач, банкир, купец, фабрикант Баундерби является воплощением теории фактов на практике.
Наглый, циничный, грубо-невежественный, искренне убежденный, что деньги всемогущи, жестокий эксплуататор рабочих, он считает все их законные требования, все их попытки улучшить свою судьбу желанием ездить в карете или есть черепаховый суп с золотой ложки. Необразованный выскочка, Баундерби демагогически кичится тем, что он своими руками нашел свое богатство, сам себя сделал. Он назойливо противопоставляет свое нынешнее благополучие лишениям, обидам, нужде, будто бы испытанным им в детстве.
Самодовольство, чванство настолько распирают Баундерби, что даже внешне он напоминает раздутый воздушный шар, готовый улететь. Трагическая судьба женщины в буржуазном обществе, ложь и лицемерие буржуазной семьи, основанной на собственности постоянная тема сатиры Диккенса.
Брак в капиталистическом обществе - торговая сделка, неоднократно подчеркивает писатель. Жизнь Луизы исковеркана. До конца дней будет она влачить унылое одинокое существование в доме отца. Центральным конфликтом романа Тяжелые времена является столкновение рабочих и предпринимателей Коктауна. Диккенс показывает рабочих с исключительным теплом и сочувствием. Противопоставляя их бессердечным, потерявшим человеческий облик фабрикантам, писатель, как и всегда, ищет правду в народе.
Подлинные человеческие чувства, большая самоотверженная любовь, товарищество, взаимная солидарность характеризуют рабочих и в труде, и в борьбе, и в их личной жизни. Устами простого рабочего Стивена Блекпула Диккенс обличает социальное неравенство, буржуазное законодательство, подводит читателя к мысли, что в Англии законы различны для тех, у кого есть деньги, и для тех, кто не имеет ничего. Успехи в промышленности не изменяют тяжелой жизни рабочих. Посмотрите, как процветают фабрики! Все это не приближает нас ни к чему, кроме смерти.
Посмотрите, как вы обращаетесь с нами, что вы пишете о нас, что вы говорите об иге и посылаете депутации к министрам с жалобой на нас, и как вы всегда правы, а мы всегда неправы Уродливые законы буржуазного мира калечат судьбу положительных героев романа - Стивена и его любимой подруги Речел и являются причиной его преждевременной трагической гибели. В капиталистическом мире рабочий перестает быть для предпринимателя человеком, он становится придатком к машине.
В Положении рабочего класса в Англии Энгельс писал о том, что отношение фабриканта к рабочему - не человеческое, а чисто экономическое. Фабрикант не хочет и не может понять того, что рабочий не труд, а человек, который, правда, обладает в числе прочих черт также способностью трудиться Он не может понять того, что кроме отношений купли и продажи между ним и рабочими существуют ещё какие- то другие отношения он видит в них не людей, а только руки hands, как он постоянно называет своих рабочих в лицо. В романе Тяжелые времена унизительную кличку hands рабочие руки Диккенс как бы читает по-новому.
При помощи наглядного образа писатель конкретизирует термин, привычный в устах английских предпринимателей Масса обитателей Коктауна, которая имеет общее название рабочие руки это порода людей, которая вызвала бы к себе кое у кого более благосклонное отношение, если бы природа создала их состоящими из одних рук или наподобие низших животных, встречающихся на морском берегу, из одних рук и желудков. Это представление фабрикантов о рабочих выражает Баундерби Я знаю кирпичи этого города, и я знаю мастерские этого города, и я знаю трубы этого города, и я знаю дым этого города, и я знаю рабочие руки этого города. Пять раз повторяется та же конструкция, меняется только одно слово, стирается грань между кирпичами, дымом и трубами фабричных зданий и живыми людьми, которые там работают.
Но для Диккенса hands - это живые люди. Рабочие руки пишет он мужчины и женщины, мальчики и девочки, расходились по домам. Одним из важных эпизодов романа является описание забастовки коктаунских рабочих.
Писатель показал народ не только страдающим, но и борющимся за изменение своей жизни. Далеко не все понимая в этой борьбе, писатель сумел создать коллективный образ рабочих, полных решимости отстаивать свои права, понимающих, что их сила в объединении. Диккенс убедительно показывает причины, которые привели рабочих к забастовке, понимает ее неизбежность.
Предоставляя слово своему любимому герою Стивену Блекпулу, писатель утверждает, что окружающая жизнь - трясина. Тысячи рабочих попадают в ту же трясину говорит Стивен Блекпул. Между ними и предпринимателями черный непроходимый мир, и это будет длиться долго или коротко, сколько можно выдержать такую нищету. Однако в изображении бастующих рабочих, в отношении к ним писателя, резко обнаруживаются главные противоречия его творчества. Сочувствуя бедственному положению рабочих, выступивших в защиту своих прав, Диккенс остается сторонником моральной силы, отказывается принять пути активной борьбы английского пролетариата, политику революционного крыла чартизма.
Отсюда двойственность образа Блекпула. Когда он выступает защитником интересов простых людей, выразителем их чаяний и стремлений, речи его звучат правдиво и убедительно. Но писатель неизбежно отходит от реализма, делая своего героя носителем идей примирения между классами, проповедующего сомнительные истины христианского социализма. Не отвечает жизненной правде и тенденциозно-карикатурная фигура агитатора Слекбриджа, которого автор считает ответственным за волнения и беспорядки на фабрике.
По мысли писателя, самое страшное в существующих социальных отношениях - это та непроходимая пропасть, которая лежит между классами, черный непроходимый мир, трясина. Гуманизм Диккенса восстает против существующего порядка вещей, но найти выхода не может. Единственное, что по-прежнему хочет противопоставить писатель черствому закону фактов и цифр, это чистая человечность, добрая душа человека из народа.
Здравый смысл ребенка, простой хорошей девочки Сисси Джуп, ее ясная логика, ее чистое сердце должны, по замыслу Диккенса, разоблачать духовную нищету представителей буржуазного мира, убожество их философии. Сисси Джуп - худшая ученица школы Гредграйнда. Она безжалостно коверкает ученые, непонятные ей слова, не может произнести слова статистика или понять, что такое народное благосостояние, которое она упорно называет природным. Ей поручает Диккенс разбить и развенчать основные положения философии фактов и цифр. Ответ Сисси на все псевдонаучные вопросы школьного учителя построен на полном несоответствии двух точек зрения, двух принципиально противоположных взглядов на жизнь, а потому сделан в двух различных речевых стилях - простой речи ребенка и засоренной терминами политической экономии и статистики речи учителя, призванного воспитывать детей в духе буржуазной идеологии.
Вот как выглядит урок о народном благосостоянии. Представим себе, что эта классная комната - народ говорит учитель и у этого народа пятьдесят миллионов денег.
Можно ли считать, что этот народ благоденствует? Сисси не может ответить на этот вопрос, так как она не знает, кто получил эти деньги и досталось ли что-нибудь на ее долю. Тогда учитель требует, чтобы дети представили себе, что классная комната огромный город и что в нем миллион жителей и что в течение года из них от голода умерло на улице всего двадцать пять человек. Как же должна оценить Сисси подобный факт? Мне кажется говорит она простодушно для тех, кто умер от голода, было одинаково плохо - было ли там миллион жителей или миллион миллионов. Учитель последний раз спрашивает девочку Вот статистика несчастных случаев на море. Допустим, что в данный момент ушло в дальнее плавание сто тысяч человек и только пятьсот из них утонуло или сгорело.
Какой это даст процент? И девочка говорит, что никакого для родных и друзей умерших. Вместе со своей маленькой героиней Диккенс отказывается принять бесчеловечные принципы буржуазного эгоизма.
Огромное значение романа Тяжелые времена в свое время подчеркнул Н. Г. Чернышевский. Говоря о губительности развития капиталистических отношений для жизни простых людей, он сослался для доказательства на роман Диккенса. Тяжелый переворот совершается на Западе во Франции он прошел уже несколько медленных мучительных кризисов, до основания потрясавших благосостояние всего народа кто хочет убедиться, что тоже совершается и в Англии, может прочесть - хотя бы Тяжелые времена Диккенса роман этот переведен и на русский язык, если не хочет читать монографий о хартизме. Наше время - тяжелое время, мрачная беспросветная эпоха - таков исходный пункт Диккенса.
Люди в каком-то странном ослеплении задались целью вытравить из жизни светлую романтику, доброту и симпатию, подставив на их место пользу, выгоду, факт. А к чему все это приводит? Взгляните-ка на передовой современный город, промышленный Коктаун, призывает автор на тех, кто облечены властью и исповедуют самые современные научные взгляды. То был город из красного кирпича, или из кирпича, который был бы красным, если бы не дым и пепел, но при данных обстоятельствах то был город неестественно красного и черного цвета, как раскрашенное лицо дикаря.
То был город машин и высоких труб, из которых бесконечные дымовые змеи тянулись и тянулись и никогда не свертывались на покой.
В нем был черный канал, река - красно-фиолетовая от стекавшей в нее вонючей краски, и пространные груды строений, изобиловавших окнами, где что-то грохотало и дрожало круглые сутки и где поршень паровой машины однообразно поднимался и опускался, словно голова слона, находившегося в состоянии меланхолического помешательства. Он состоял из нескольких больших улиц, очень похожих одна на другую, множества маленьких улиц, еще больше похожих одна на другую, населенных людьми, которые точно так же были похожи один на другого, входили и выходили в одни и те же часы с одним и тем же шумом, по одним и тем же мостовым, для одной и той же работы и для которых каждый день был таким же, как вчера и завтра, а каждый год двойником прошлого и следующего. Примитивна и бездушна, сведена к утилитарному факту как материальная, так и духовная жизнь Коктауна Тюрьма могла быть больницей, больница могла быть тюрьмой, городская ратуша могла бы быть тем или другим, или и тем и другим вместе, или еще чем-нибудь, потому что ни в одном из этих зданий не было ничего, что противоречило бы деталям конструкции других Факт, факт, факт - всюду в материальной жизни города факт, факт, факт - всюду в нематериальной жизни Школа была только фактом, и отношения между хозяином и слугою только фактом, и все было фактом от родильного дома и до кладбища, а того, чего нельзя было выразить в цифрах или купить по самой дешевой цене и продать по самой дорогой, не было и не будет во веки веков, аминь. Итак, факты и цифры, голый неприкрытый расчет, ничего основанного на чувствах, на взаимном доверии, симпатии людей друг к другу.
Читателю не нужно было искать на карте фабричный город Коктаун.
Он понимал, что это не Бирмингам и не Манчестер, прикрывшиеся прозрачным псевдонимом города угля Coctown, а что это образ всей промышленной Англии.
Писатель дает в своем романе решительный бой утилитаристской философии факта и практической пользы, зло высмеивая доктрины манчестерцев, учеников и последователей Бентама.
Моя сатира писал Диккенс Ч. Найту 13 января 1855 года направлена против тех, кто не видит ничего, кроме цифр и среднестатистических данных А кое-кому очень удобно оперировать средними числами, за которыми легко можно скрыть контрасты богатства и нищеты. Рабочему пишет далее Диккенс которому приходится шагать двенадцать миль в день туда и обратно к месту своей работы, не станет легче, если его утешать тем, что среднее расстояние одного места жилья в Англии до другого в целом составляет не более чем четыре мили. Разоблачая теорию фактов и цифр, статистический подход к людям, Диккенс выступает за попранное человеческое достоинство, против бесчеловечности капиталистического строя.
Из каких бы побуждений ни применяли на практике люди утилитаристские доктрины, будь они слепыми фанатиками идеи Гредграйнд, или расчетливыми дельцами, подводящими теоретическую базу под свой эгоизм Баундерби, Битцер, сын Гредграйнда - Томас, или, наконец, просто жертвами этих теорий дочь Гредграйнда - Луиза - все равно они сами, как и их город, как и все их окружающее, несут на себе печать ущербности, человеческой неполноценности.
Таков школьный попечитель Гредграйнд, поборник экономических доктрин. Священными для него именами Адама Смита и Мальтуса он нарекает собственных детей. Воспитатель, внедряющий теорию фактов в юные души, он в то же время сам жертва этой философии. Все добрые человеческие чувства подавлены в нем, принесены в жертву расчету, сухой бесчеловечной статистике.
Уродуя других, он и сам оказался изуродованным теориями утилитаризма. Томас Гредграйнд, сэр. Человек действительности. Человек фактов и цифр. Человек, который действует по принципу, что дважды два - четыре и ничего больше, и которого вы не уговорите признать еще что-нибудь, кроме этого Всегда с линейкой и весами и с таблицей умножения в кармане, сэр, готовый взвесить и измерить любой клочок человеческой природы и сказать вам точно, на что он годен.
Это вопрос исключительно цифр, простая арифметическая задача. Так рекомендует себя Гредграйнд. Итак, любой клочок человеческой природы измеряется, оценивается, а стало быть, покупается и продается. Таков логический вывод из теории утилитаристов, и не только его ученики следуют этому выводу, но и сам он продает по сути дела свою дочь, принуждая ее выйти замуж за ненавистного ей богача Баундерби. Подобная система воспитания приносит соответствующие плоды. Сын Гредграйнда - Томас ради собственной карьеры подбивает сестру дать согласие на брак с Баундерби позже он грабит банк, подстраивая все таким образом, чтобы подозрение пало на другого, а будучи уличенным, он цинично напоминает отцу, что известный процент людей оказывается, по его собственным словам, не заслуживающим доверия.
Я сотни раз слышал от тебя, что это - закон. Что же я могу поделать против законов? Такими вещами, отец, ты утешал других. Пусть это послужит и тебе утешением. Лучший ученик Гредграйнда Битцер - бесцветнейшая личность писатель наделяет его бесцветными глазами и волосами, становится законченным негодяем.
Угодливый к начальству, примерный ученик, который прочно усвоил заповеди утилитаризма, он живет только ради самого себя, без зазрения совести спровадив родную мать в работный дом. Гредграйнд обучает детей только фактам. Утилитаристы не допускают фантазии, воображения. Если человек признает факты и только факты, то он тем самым признает существующий общественный порядок, а если он, упаси бог, начинает фантазировать, так этак он может прийти и к сомнению в правомерности всей социальной системы.
Воображение считают утилитаристы чревато протестом и революцией. Пафосом книги Диккенса оказывается боль за растаптываемого капитализмом человека. Для утилитаристов существуют лишь человеко-единицы. Так, Гредграйнд полагает, что значительность суммы национального дохода есть показатель благополучия всей нации, тогда как его воспитанница Сисси Джуп девочка 20 - как называет ее Гредграйнд выражает сомнение, можно ли назвать народ преуспевающим, если еще не известно, кому достались деньги.
Устами девочки из народа Диккенс выражает недоверие любителям утилитарной статистики, утверждающим, что сравнительно малый процент людей, умерших от голода на улицах Лондона, свидетельствует о процветании страны. За кажущимся простодушием недоуменных вопросов Сисси Джуп обнаруживается очень резкая недвусмысленная критика апологетической философии правящих кругов Англии периода процветания. Да, в 50-х годах национальный доход увеличился, верно и то, что облегчилось положение некоторой части рабочего класса.
Но все эти благополучные средние цифры не могли скрыть продолжавшегося обнищания широких масс рабочего класса в Англии. Столь же бесчеловечен и другой носитель утилитаристской доктрины - фабрикант Баундерби. Пусть внешне эти люди несходны Гредграйнд - сухой, уравновешенный человек, ходячая цифра, прямоугольный палец которого как бы помогает фактам проникать в головы его учеников.
Баундерби же - огромный человек с низким лбом, с громким, звучащим медью голосом, шумливый, хвастливый, бесцеремонный. Но, в сущности, они одного поля ягоды. Баундерби тоже поклонник фактов, практической пользы. Как и для всех коктаунских фабрикантов, рабочие для него, как замечает романист, это только руки hands стремления и желания, человеческие запросы этих рук его не трогают. Типичный мальтузианец, он любое требование рабочих рассматривает как посягательство на существующий порядок вещей, как поползновение обделенных на жизненном пиру обладать сверхъестественными благами.
Поэтому он охотно поддерживает распространенную в Коктауне легенду, что любой бедняк может выйти в люди, стать состоятельным фабрикантом. Диккенс показывает, что между капиталистами и рабочими нет ничего общего ни в убеждениях, ни в нравственном облике. Это совершенно разные люди, разные нации. Его художественный портрет этих двух наций великолепно подтверждает энгельсовское суждение Английский рабочий класс с течением времени стал совсем другим народом, чем английская буржуазия Рабочие говорят на другом диалекте, имеют другие идеи и представления, другие нравы и нравственные принципы, другую религию и политику, чем буржуазия. Энгельс отмечает, что Диккенс отвел аристократии место в романе, соответствующее тому, которое она получила в действительности на почетных задворках буржуазного особняка сатирический образ миссис Спарсит, аристократической приживалки м-ра Баундерби. Аристократы в изображении Диккенса - это тунеядцы и прожигатели жизни.
Так, мистер Хартхауз - человек безо всяких убеждений - готов служить любой политической партии, лишь бы получать побольше.
Свой цинизм он открыто декларирует, примкнув к партии Гредграйнда. Более старомодная аристократка Спарсит склонна прикрывать свой паразитизм всяческими эвфемизмами так, вместо вульгарного слова жалование она предпочитает, чтобы произносилось ежегодный подарок. Диккенс дает развернутый собирательный образ рабочих.
Изображая чартистский митинг и толпу рабочих, жадно слушающих приезжего оратора, Диккенс стремится подчеркнуть, что это лучшие люди Коктауна, которых не сломили ужасающие условия жизни и труда. Они мужественны, чистосердечны, совершенно чужды задних мыслей, они как-то по-детски простодушны и доверчивы. Автор убедительно рисует пролетарскую солидарность, твердое решение рабочих не отступаться от своих требований. Однако сам писатель считает их намерение бастовать - заблуждением.
Диккенс не склонен считать чартистскую агитацию основной причиной обострения отношений рабочих и фабрикантов. Да, чартистский оратор Слекбридж, призывающий рабочих к восстанию, изображен лукавым демагогом. Но писатель показывает, что решимость рабочих - следствие ужасающих условий жизни, а не только призывов чартистских вождей. Поэтому слова Слекбриджа - каковы бы ни были по Диккенсу побудительные мотивы его речи - падают на подготовленную почву. Рабочие доведены до крайности.
Их долготерпению пришел предел. Договариваться с капиталистами - бесполезно. Только революция может изменить их судьбу. Конфликт буржуазии и пролетариата по логике романа слишком глубок, чтобы быть сглаженным какими-нибудь полумерами. Тем не менее, устами своего любимого героя Стивена Блекпула писатель предостерегает рабочих от ненужных и опасных, по его мнению, методов, взывает к голосу совести Баундерби, ратуя за убеждение, гуманность, взаимопонимание враждующих классов.
Образ Стивена не лишен социальной убедительности, он по-своему привлекателен. С юных лет он живет своим трудом, жизнь ему не дала ничего, кроме тяжелых невзгод, потому-то и выглядит он гораздо старше своих лет. Говорят, что во всякой жизни есть свои шипы и розы замечает Диккенс Однако кто-то другой завладел его розами, а он завладел шипами этого кого-то другого в придачу к своим собственным. Привыкший к невзгодам сам, он отзывчив к людям, оказавшимся в беде. Символическое значение приобретает тот факт, что бедная старуха - мать Баундерби, которой тот стыдится, встречает поддержку и участие в Стивене и его подруге Рейчел.
Стивен Блекпул тянется к знаниям. В его бедной, но аккуратно прибранной комнате можно увидеть письменные принадлежности и книги. Это не исключение в пролетарской среде в другом месте Диккенс замечает, что многие рабочие после пятнадцатичасового рабочего дня садятся за книгу, охотно читая Дефо и Голдсмита. Вызывают уважение его прямота, честность.
Он смело отстаивает свои убеждения в столкновении с Баундерби, причем последнему приходятся в нем не по вкусу независимость суждений и полное отсутствие раболепия. Самодовольный фабрикант рано обрадовался, узнав о несогласии Стивена с рабочими, Стивен откровенно признается Баундерби, что, если бы не его убеждение в бесплодности насилия, он не преминул бы присоединиться к протестующим. Но Диккенс пытается противопоставить боевому духу чартистски настроенных рабочих смирение и непротивление Стивена.
И едва только писатель навязывает Стивену роль носителя своей положительной идеи на проверку весьма худосочной, как только делает его проповедником убогих теорий христианского социализма - образ Стивена обескровливается, теряет убедительность. В то же время, когда Стивен смело и открыто возмущается произволом Баундерби, когда он высказывает ему в лицо, кто, по его мнению, виновен в бесконечных страданиях рабочих, он обретает то человеческое достоинство, ту жизненную убедительность, которая делает его истинным представителем миллионных масс. Может быть, как ни странно, не так уж далек от истины тугодум Баундерби, когда чувствует дух мятежа, протеста даже в непротивленце Стивене.
Стивен не скрывает своего горького разочарования законами страны, которые оказываются непроходимой стеной для бедняка и без труда обходятся теми, у кого есть деньги. В неуважении Стивена к законам и улавливает Баундерби дух чартизма. Таков Стивен - проповедник и бунтарь, протестующий и носитель идеи христианского примирения враждующих классов.
Впрочем, как можно убедиться из ряда эпизодов романа, вера Диккенса в возможность осуществления программы Стивена весьма и весьма шатка. Со Стивеном не согласились рабочие его призывы не желает слушать и Баундерби. Практически идеи Стивена не могут быть реализованы. Законы буржуазного общества, как самодовольно поучает его Баундерби, не в пользу бедных. Диккенс не обольщается иллюзиями. Он видит, как крепка та стена законов, которой окружила себя буржуазия, видит, каков удел простого человека в буржуазном Коктауне.
Характерно, что герой романа гибнет, сломленный в этой неравной борьбе, ему неоткуда ждать поддержки. Вывод Стивена трясина, везде трясина - накладывает отпечаток на роман. Мрачен финал романа гибнет Стивен, попытавшийся примирить враждующие классы, разбита и искалечена жизнь Луизы Гредграйнд. Но все по-прежнему течет жизнь в фабричном Коктауне, по-прежнему торжествует манчестерская утилитаристская философия, порождая таких законченных негодяев, как Битцер.
Однако Диккенс не теряет веры, что справедливость, в конце концов, восторжествует. Поэтому жизнь наносит тяжелый удар Гредграйнду, понявшему, в конце концов, ложность своих теорий, поэтому предрекает он в эпилоге, что недолговечно счастье Баундерби. В романе намечена и другая, некоктаунская линия это история бродячей труппы цирковых артистов, людей, как бы ускользнувших от трясины. В этой среде нет места философии факта и прибыли.
Они не испытывают гнетущего давления Коктауна. Эти люди не только честны, правдивы, отзывчивы, как и рабочие Коктауна. Они наивнее, ближе к природе. Они не утратили свежести чувств, способности от души веселиться. Веселье скрепляет их маленький коллектив, дает им силу и веру в жизнь. Именно эта среда порождает такие сильные натуры, как Сисси Джуп. Чистый и цельный образ этой девушки, воспитывавшейся в отравленной атмосфере школы Гредграйнда, но не поддавшейся ее растлевающему влиянию, занимает важное место в романе.
Сисси Джуп сохранила все заложенные в ней добрые качества - стойкость духа, непримиримость ко всякому проявлению несправедливости. Она ободряет своего отца, часто терявшего бодрость духа от жизненных неудач только у нее встречает моральную поддержку по-своему честная, но слабовольная Луиза Гредграйнд, искалеченная воспитанием в духе школы фактов. Общему мрачному колориту романа соответствует и его стиль. Роман почти совершенно лишен юмора, столь характерного для Диккенса единственной, пожалуй, комической стороной является двукратная неудача добровольного шпионажа миссис Спарсит, каждый раз остающейся в дураках. Хмурую, безрадостную и неприглядную картину являет собой действительность поэтому несколько нарочито блеклы краски романа, сухи эпитеты, бескрасочны описания.
Даже композиции романа о ревнителях цифры и факта Диккенс придает нарочитую логическую упорядоченность. Как заданные тезисы звучат названия каждой из трех частей Сев , Жатва , Сбор урожая. Иначе говоря, Гредграйнды и Баундерби пожинают то, что посеяли.
Впрочем, идейно-художественное значение романа гораздо шире того вывода, который предлагает читателям автор, и далеко не укладывается в образную конкретизацию этих тезисов. Буржуазные литературоведы считают Тяжелые времена наименее удачным произведением Диккенса, находя в нем всяческие изъяны. В дневнике одного из столпов викторианства, либерального историка Т. Маколея, можно найти враждебную оценку появившегося романа Я прочел Тяжелые времена Диккенса.
Только одно лишь очень трогательное, хватающее за душу место, а остальное - угрюмый социализм. Зло, на которое он нападает, изображено крайне карикатурно и безо всякого юмора. Н. Г. Чернышевский, излагая содержание Тяжелых времен для читателей Отечественных записок, вступает в полемику с журналом Атенеум. Рецензенту английского журнала пришлось не по вкусу, что в романе все слишком сухо и прозаично. Диккенс, по мнению этого критика, наполнил свой роман отталкивающими и пошлыми характерами.
Диккенсу инкриминируются преувеличения и натяжки, в романе, мол, много грубых и неделикатных сторон. Чернышевский справедливо усматривает явное предубеждение в суждениях английского критика. У Диккенса мало фантазии Напротив, он слишком увлекается иногда фантазией, как это могли заметить читатели даже из нашего очерка. В описаниях современной жизни требовать фантастического элемента - это верх несообразности. Совершенно ясно, что буржуазную критику не устраивала беспощадность социальных оценок писателя, именно то, что Маколей назвал угрюмым социализмом. Вместе с тем в романе Тяжелые времена - самом сильном в отношении социального видения писателя - была своя уязвимая сторона, на которую поспешили обратить внимание буржуазные критики, нигилистически подошедшие к его оценке.
Роман излишне сух, не по-диккенсовски малопоэтичен, его положительные герои гораздо бесцветнее, чем герои предшествовавших романов.
Все это стало для реакционной критики поводом для ниспровержения всего действительно яркого и значительного, что есть в этом блестящем социальном романе.