Пять сладких картофелин на ужин
15 октября 1961 года мы провели торжественное служение, посвященное открытию церкви в районе Содэмун, на том самом месте, где недавно проходили собрания пробуждения Сэмюеля Тодда. Палатка была уже установлена, и места в ней было более чем достаточно. По другую сторону Сеодайских городских ворот уже начались работы по возведению «Центра пробуждения», который мы планировали построить к следующему году.
Народ постепенно стекался в новую палаточную церковь в Содэмун. Собрания начали посещать верующие из Таеджо-Донг. Неделя за неделей росло число людей на служениях и чудеса исцеления продолжались. Наш образ жизни, однако, не слишком изменился с того времени, когда мы жили в Таеджо-Донг. В нашем распоряжении ежемесячно оказывалась совсем небольшая сумма денег, поэтому мы сняли крохотное жилище на вершине холма. Это была двухкомнатная квартирка, где я занял одну комнату, а сестра Чой со своими детьми — вторую.
Наши ежедневные заботы о хлебе насущном тоже никуда не делись. Помощи ждать было неоткуда, и даже миссионерская группа, которая отвечала за проповедь Евангелия нуждающимся людям, не могла нам помочь. Иногда по вечерам у нас был на ужин только сладкий картофель. Мы делили его на пять равных частей и пили много воды, чтобы хоть чем-то наполнить пустые желудки. В такие дни мы обычно отмалчивались и старались побыстрее уснуть. Матушка Чой, которая всегда была готова оказать поддержку страждущим, до поздней ночи молилась в своей комнате, а потом, рано утром, едва заслышав звук сирены, оповещающей об окончании комендантского часа, шла в церковь. Она шла туда помолиться на языках и пожаловаться Богу на то, что ее семья голодает. Выживать на одном сладком картофеле можно было лишь некоторое время, и нам становилось все труднее справляться с нестерпимым голодом.
Однажды утром я неожиданно почувствовал, как сердце мое наполняет ощущение, которое я определяю для себя как «взрыв веры». Это было действие Духа Святого, Который собирался использовать мои уста для провозглашения пророчества. И вот уже я стоял перед зеркалом, до боли сжав кулаки, и, бодро глядя на свое отражение, провозглашал:
— Йонги Чо, ты не нищий! Йонги Чо, ты богатый! Наша церковь вырастет до тысячи прихожан к следующему году! Йонги Чо, в прошлом ты страдал от туберкулеза, но посмотри на себя сейчас: ты здоров! Йонги Чо, у тебя есть вера,чтобы сдвинуть даже горы. Верующему все возможно!
Внезапно мне показалось, что я не один в комнате. Я, быстро подойдя к выходу, рывком открыл дверь и наткнулся на стоящую у порога сестру Чой. Я избегал смотреть ей в глаза и чувствовал себя неловко, понимая, что кричал слишком громко.
Ловушка для самоуверенных
Перемена окружения, произошедшая после того, как наша церковь переехала в район Содэмун, породила в моем сердце новую мечту — построить самую большую церковь в Южной Корее. Самый большой известный мне церковный приход на тот момент насчитывал около шести тысяч человек, и одна только мысль превзойти этот результат отзывалась в моем сердце дерзким вызовом, брошенным самому себе. За три года наша церковь выросла с пяти до шестисот человек, и я знал, что у нас имеется весь необходимый потенциал из церкви среднего размера превратиться в действительно многочисленную церковь. Мысли о сверхъестественном умножении церкви, о безудержном росте числа прихожан охватили мой разум, делая меня гордым и надменным. Я уже видел себя в центре великого пробуждения, которое собирался воплотить за ближайшие три года. Я был исполнен самообожания, постепенно забывая о благости Божьей. Я чувствовал себя настолько опытным и сведущим проповедником, что однажды заявил: «Если я смог собрать за три года шестьсот людей, что может остановить меня от того, чтобы сделать эту церковь самым большим приходом в Сеуле?»
Движимый любопытством, я решил заглянуть в самую крупную сеульскую церковь с приходом в шесть тысяч человек. Я хотел собственными глазами увидеть церковное здание и даже захватил с собой рулетку, чтобы точно знать его размеры. Я измерил длину и ширину строения, после чего зашел внутрь, чтобы сосчитать церковные скамьи. Здание могло похвастаться максимальной вместимостью в две тысячи человек. Я присел на одну из скамей; внутри быстро созрел очень и очень амбициозный план. Я решил: «Я построю здание церкви гораздо больше этого, и Бог будет на моей стороне, помогая воплотить этот план в жизнь».
Господь давно научил меня важности постановки целей и ожидания в вере, которые как нельзя лучше стимулируют Божье движение. Он научил меня молиться согласно моим насущным нуждам и визуализировать рост людей в собрании. В молитвах Дух Святой подкреплял мою веру, указывая на определенные места Писания и наполняя сердце уверенностью, что, о каком бы количестве людей я ни молился, Он даст мне их.
В первый год я просил Его о 150 прихожанах, и мои молитвы были услышаны. В следующем году я попросил Его, чтобы число прихожан увеличилось, и оно действительно неуклонно росло. На третий год я снова попросил, чтобы приход умножился вдвое, и снова Бог услышал мои молитвы: церковь выросла до 600 человек. Бог слышал каждую мою молитвенную просьбу об увеличении числа прихожан, и затем исполнял их все.
Запланировав следующий скачок роста, я решил молиться и просить у Господа, чтобы Он увеличил нынешний приход — 600 человек — в пять раз в течение трех лет. Это означало, что число прихожан возрастет до 3 000 человек к 1964 году. Я был способен поверить в эту цифру; количественно ото казалось мне выполнимым.
Каждый раз, когда я молился, Бог заверял меня, что Услышал мои молитвы, и я был твердо уверен, что Он даст ^Не церковь большую, чем моя нынешняя церковь в шестьсот человек. Мой разум заполнили мысли о распространении церковных пределов, а не о том, что Господь, возможно, желает подготовить меня к достижению этой дерзкой цели. Я не допускал и доли сомнения в том, что Бог одобряет все мои действия. До сих пор моей веры было достаточно, чтобы Он благословлял нашу церковь чудесами и на собраниях спасалось множество людей. Поэтому я начал думать, что я, Йонги Чо, был у Него на особенном счету. А как иначе, если Бог совершал Свои планы именно через меня? Ничто в нашей церкви не пойдет как надо без моего участия, полагал я. И эта мысль была фатальной ошибкой.
День, которого мы так долго ждали, наконец настал. В начале 1962 года завершилось строительство «Центра пробуждения» вместимостью 1 500 человек. 18 февраля мы провели торжественное служение открытия центра. 26 апреля мне присвоили сан священника, а 13 мая мы изменили название на «Центральная церковь полного Евангелия» и приняли новое начало. Это новое начало обещало быть просто потрясающим. В новой церкви я был пастором, администратором и ответственным за программу воскресной школы. Я даже назначил самого себя сторожем. Я был центром этой маленькой вселенной и собирался руководить всеми ее процессами, поэтому делегирование полномочий вовсе не входило в мои планы.
Я родился во времена японского империализма и в детские годы пережил ужасы войны. Поэтому вырос я с верой, что мне не удастся избежать нищеты, принимая это как неизбежность. Вдобавок ко всему в подростковом возрасте я перенес туберкулез и был весьма близок к смерти. Неудивительно, что мне хотелось сделать себе громкое имя и доказать всем, что мое прошлое не способно удержать меня от успеха. Одно время я даже подумывал о том, чтобы стать врачом — специалистом в области внутренних органов — и зарабатывать много денег. Это было еще до того, как я встретился с Иисусом Христом.
Когда я только делал первые шаги в служении, внутри меня цвели буйным цветом непомерные амбиции, желание прославиться и страсть к успеху. Когда я стал пастором, это желание начало подниматься на поверхность, и я затаил план сделать себе имя, став успешным и всеми уважаемым проповедником. Да, я хотел любить Бога всем своим сердцем и посвятить всего себя на служение Ему, но в глубине самых потаенных уголков моего сердца было начертано слово «успех». Я был чрезвычайно зациклен на себе и хотел, чтобы Бог действовал в моем служении по моим правилам. Господу не оставалось ничего другого, кроме как разрушить во мне всякое неправильное понимание. Иначе служение стало бы моим, а не Божьим.
Бог пошатнул мое физическое здоровье, чтобы показать мне, что если я хочу служить Ему, мне понадобится сердце слуги и усердие верного управителя Его церкви, неустанно благодарящего Его за все, что Он мне дал. И мне не следовало путать, кому в действительности принадлежит собрание святых. Они — Его, и только Его.
Перенапряжение
Закончился 1963 год, и наступил 1964, а я все неустанно бежал к своим целям. Этот год стал самым жутким периодом в истории нашей церкви. Число прихожан росло как на дрожжах; каждую неделю к общине присоединялись пятнадцать и более новых людей. Поэтому по воскресеньям нам приходилось проводить четыре служения, чтобы вместить всех членов церкви. Если бы приход продолжал расти такими темпами, то к 1965 году мы достигли бы 7 500 человек. Но если говорить о плане роста церкви, который я лелеял в сердце, Мы все-таки отставали от заданной цифры в 3 000 человек к1964 году. Общее число прихожан выросло до впечатляющей цифры в 2 400 человек, но я не был удовлетворен таким ходом событий.
В это время мое положение становилось все более затруднительным, так как я без оглядки бежал навстречу своей цели, полагая, что Богу нравится, что я совершаю ради Него великие дела. Я работал с раннего утра и до поздней ночи. Я спешил, как только мог, понимая, что внутри давно пуст, и все больше уставал. Но для того, чтобы поддерживать в церкви жизненные процессы, у меня не было иного выбора, кроме как работать на износ. Я проповедовал и консультировал прихожан. Я посещал людей по домам и навещал в больницах. Я одновременно пытался войти в несколько дверей и всегда находился в движении.
Кризис нагрянул в один из насыщенных событиями воскресных дней. Я запланировал провести обряд водного крещения для трехсот новообращенных христиан. Миссионер Джон Херстон, который с самого начала активно поддерживал меня в служении, стоял рядом, готовый помочь. Однако я был твердо уверен, что все должен сделать сам, и только сам. Джон отлично знал, что я давно «перегорел». И все же я объявил миссионеру, что лично крещу всех людей. Как избранный Божий сосуд, я полагал, что должен быть единственным каналом для передачи Божьих благословений Его народу. Как только я вошел в воду, чтобы крестить первого человека из длинной очереди, Джон подошел, чтобы узнать, в порядке ли я.
— Преподобный Чо, я могу присоединиться к вам для совершения обряда? — спросил он.
— Нет, все в порядке. Я справлюсь, — ответил я.
Но я сильно преувеличивал свои возможности. Вначале мне нужно было поддерживать каждого человека во время погружения и одновременно говорить: «Я крещу вас во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». После я должен был поднятьего из воды. Я весьма неплохо крестил пару человек, но потом в воду зашли несколько полных женщин, и чтобы поднять их из воды, мне пришлось приложить максимум усилий. Руки мои ослабели. Миссионер Херстон смотрел на меня внимательно и сочувствующе; вероятно, я был очень бледен и выглядел нездоровым. Но я успокаивающе кивнул ему, давая понять, что со мной все в порядке. В этот момент я мысленно умолял Бога помочь мне.
В тот день я крестил триста человек, но когда подошел последний, у меня закружилась голова. Я до смерти устал, хотя мой день еще не закончился. Вечером у меня была запланирована встреча с американским проповедником, после которой я должен был послужить в церкви его переводчиком. Джон Херстон, который всегда был добросердечным и кротким человеком, исполненным Духа Святого, решительно высказал беспокойство относительно состояния моего здоровья:
— Преподобный Чо, почему бы вам просто не отдохнуть сегодня днем? — спросил он. — Давайте я пойду на встречу с проповедником.
— Но у него назначена встреча со мной, — возразил я и упрямо проговорил: — Нет уж, я сам встречусь с ним.
Еще я сказал ему тогда, что, будучи пастором церкви, должен сам делать все то, чего от меня требует мой сан. Поэтому я, не успев пообедать, отправился в аэропорт, чтобы встретить проповедника и отвезти его в гостиничный номер. Я чувствовал, как от усталости у меня дрожат колени.
Гордый пастор
Многие члены церкви переживали за мое здоровье, но сестра Чой и миссионер Херстон волновались больше всех. Дьяконы попытались найти другого переводчика, чтобы вэтот вечер я мог отдохнуть. Когда я узнал, что они замышляют, я подумал: «Кто, кроме меня, может переводить этого проповедника? Через меня течет Божья сила, и я являюсь единственным компетентным переводчиком во всей округе». Пытаясь остановить их намерения, я раздраженно вскричал: «Нет, я и сам могу справиться!»
Наступило время вечернего служения. Приезжий служитель начал свою проповедь. Я сразу смекнул, что имею дело с типичным пятидесятническим евангелистом, который всегда проповедует с большим чувством и огнем. Он говорил очень громко, быстро передвигаясь вокруг кафедры. Поэтому я следовал за ним, подражая его движениям и переводя проповедь тоже очень громко. Но поспевать за ним становилось все труднее, ведь он был очень помазанным человеком, а я на тот момент не являлся таковым. Когда проповедник услышал, что я говорю громче него, он на мгновение остановился, взглянул на меня и еще больше повысил голос. Теперь мы оба говорили чересчур громко, стремительно передвигаясь вокруг кафедры.
Атмосфера зала была наполнена оглушительным звучанием двух разных языков, которые быстро сменяли друг друга. Мы проповедовали около получаса, как вдруг я почувствовал, что моя грудная клетка сжимается, а тело начинает биться в конвульсиях. Мне моментально стало трудно дышать, у меня судорожно затряслись колени. Неудивительно, ведь я был очень изнурен и знал, что силы мои на пределе. Падая на пол, я краем уха слышал испуганные возгласы людей, которые вскакивали со скамеек. Некоторое время я еще слышал голос проповедника, но перед глазами быстро сгущалась пелена, пока, наконец, не наступила кромешная тьма.
Лежа в поглотившей меня темноте, я попытался молиться Богу, а точнее, пререкаться с Ним. «Господи, почемуТы наказал меня перед толпой людей? — с обвинением в тоне спросил я Его. — Ты бы мог сделать это в офисе или еще где-нибудь, где никто не видит, как я падаю на пол!» На короткое время тьма прояснилась, я открыл глаза, увидел Джона Хер- стона и обреченно сказал: «Джон, я умираю!»
Сквозь туман в голове я слышал, как он кричит: «Пастор Чо! Пастор Чо! Очнитесь!» Мое сердце начинало бешено колотиться, когда я отчаянно пытался сделать хотя бы один вдох. Все мое тело и каждая его клеточка молили о кислороде. Тут я потерял сознание. Придя в себя, я попытался снова встать за кафедру. Я оперся руками об пол и собирался с силами, чтобы подняться, но потом понял, что служение закончилось и в церковь прибыли медики, чтобы забрать меня в больницу.
Мне было стыдно за то, что я — пастор и проповедник. Я молился за больных, и они получали исцеление по милости Божьей, но сам я никак не мог совладать с недугом. Я придерживался твердого убеждения, что сам могу исцелить себя, и это было правильно. Я был уверен, что Бог чудесным образом восстановит мое физическое состояние и отправит из больницы домой. Я так и заявил врачам. «Пожалуйста, отпустите меня, — попросил я. — Я верю в Слово Божие, где написано, что «ранами Его мы исцелились»(Ис. 53:5).
Я отказался от любых уколов или лекарств. Даже доктора оказались неспособны переменить мое решение. Держать меня в больничной палате без лечения не имело смысла, и врач выписал меня домой. За мной уже приехали дьяконы, но все еще не было никакого признака Божьего действия.
Я цитировал места из Библии, где шла речь об исцелении болезней. Сначала я молил Бога о том, чтобы Он исцелил меня, а после начал требовать совершить чудо. Лежа в Постели в своей квартире, я искал в Писании новые стихи иссылки, говорящие об исцелении, настаивая на Божьем вмешательстве. Я провозглашал вслух все подходящие к случаю библейские обетования, которые мне только удалось найти. «Бог, это же Твои обещания! — не отчаивался я. — Ты не можешь отказаться от Своих обещаний. Я должен быть исцелен во имя Твоего Сына Иисуса Христа!»
Но по-прежнему не было видно никаких признаков исцеления. Я боролся за каждый вздох. Некоторые дьяконы в нашей церкви были медиками, но я упорно отвергал их заботу. «Я буду твердо стоять на Твоем Слове и на Твоих обещаниях», — заявлял я Богу.
Я так и делал. Это была самонадеянность гордого христианского проповедника, у которого была только причина, но не вера. В этот период Господь преподал мне ценный урок об отличии жизни веры, основанной на причине, и жизни веры, основанной на вере. Когда я запоминал и цитировал места Писания относительно исцеления, я прибегал к Слову Божьему в форме «логос». В этом состоянии Слово Божье доступно и применимо ко всему человечеству. Но как только я высказывал Богу свои требования, я приобретал Его Слово и начинал относить его на свой счет. И если я все делал правильно, Дух Святой давал мне особое подтверждение на уровне сердца. Наконец-то я понял, что мне делать. Я должен был ухватиться за Его Слово, которое может проникать до разделения души и духа, и сделать его своим. Именно так человек получает веру, способную сдвинуть даже горы.
Какое-то время я отрицал проявление любых симптомов болезни. Мысль о том, что я могу быть прикован к постели до конца своих дней, никогда не приходила мне на ум. Яприлагал искренние усилия для того, чтобы не обращать внимания на дух смерти, витающий в комнате. У меня не было ни малейших намерений сдаваться.