Разве не бывает людей, высокодуховных и нравственных, не исповедующих никакой религии?
священник Владимир Переслегин
Такой вопрос можно услышать от многих атеистов, искренне любящих Родину, не продавших честь и совесть в эпоху торжества современного разврата и людоедства. За этим вопросом страшная боль: неужели я не являюсь нравственным существом, человеком, неужели Россия — не моя Родина оттого, что у меня нет веры? Наше время греха как нормы, когда жить, оставаясь человеком, — вышеестественный подвиг, выносит таких людей на самый водораздел жизни и смерти, правды и лжи. От ответа на этот вопрос сейчас может зависеть судьба человека.
Да, духовность и нравственность — понятия чисто религиозные, и вне религии они теряют свой смысл. Люди, не имеющие веры в Бога, могут тем не менее пользоваться той духовностью и нравственностью, которую сформулировала предыдущая культура, основанная на религии. Именно это произошло с поколением русских людей, оторванных от сердцевины русской христианской культуры — Православия, но при этом воспринявших в своем воспитании как положительные ориентиры такие понятия христианской культуры, как патриотизм, любовь к детям, традиционная семья; такие добродетели, как честь, целомудрие, скромность, нестяжательность, способность принести себя в жертву ради блага других; такое, наконец, краеугольное понятие, как личность — единственная и бесценная, независимо от возраста, интеллекта, социального положения. Все это воспитывалось и прививалось с конца 30-х годов, особенно в Великую Отечественную войну, советским юношам и девушкам совершенно вопреки атеизму.
Ленин, Троцкий и Сталин просто не смогли, не осилили мировую революцию. Окровавленная, оскверненная Россия осталась Россией. Без храмов, но с христианской семьей вместо «коммуны» Чернышевского и Арманд, без креста на груди, но с боязнью потерять стыд и девственность до брака вместо «долой стыд» воинствующих безбожников.
На какой-то очень большой глубине культура России оставалась христианской, вопреки расцерковлению общества. Только этим можно объяснить массовое стремление к подвигу, героизм наших отцов и дедов, их самоотречение во имя ближних и Родины. Эти качества по происхождению своему чисто христианские. Ни языческой, ни материалистической, ни оккультно-теософской системе восприятия мира они абсолютно не соответствуют.
Для идейного марксиста попы, кулаки, казаки — классовые враги, и, следовательно, их уничтожение оправданно; для нациста олигофрен — не человек и подлежит уничтожению. Это — «естественный отбор», безнравственный только с христианской точки зрения. В этих теориях общее — отвержение Бога-Личности, поклонение «богу» — материи. О том, что Россия инстинктивно отторгала эти учения, не признавая их на практике, как раз и говорит ее история в ХХ веке, особенно периода Великой Отечественной войны. Люди не задавались вопросом: свята ли Родина, свята ли жизнь ближнего, а поступали так, что из этих поступков следовало: свята! Но если бы те же люди, сознательно и до конца пересмотрев и отвергнув христианские идеалы, воспитанные в них родной культурой (тем же Пушкиным), они отказались бы и от Родины в угоду III Интернационалу, или III рейху (ведь не классовая борьба бросала ребят под фашистские танки!).
Теперь, если посмотреть на настоящих людей, уважаемых Вами с этой точки зрения, придется признать, что отцы и деды были все-таки религиозны. Они верили в высокие идеалы, хотя их идеология прибавочной стоимости, классовой борьбы совершенно не соответствовала этим идеалам. Но они были честными людьми и сражались за правое дело, не щадя своей жизни. Это тоже признак религиозного сознания: способность умереть за идеал. В этом смысле, Ленин и другие большевики эксплуатировали христианские качества народа, сбитого с толку «лучшими людьми» — врагами Веры, Царя и Отечества. Народ не смог в одночасье переступить через себя, через свой генотип, если хотите, сформированный Святой Русью.
Поэтому только Святою Русью мы — вместе с Вами, я уверен! — хотим видеть нашу Родину. Всмотритесь в себя, и Вы, надеюсь, подтвердите: никакой другой Вам не хочется. Ведь Русь языческая, лишь торгующая собственными дочерьми, пушниной и медом, либо атеистическая, полностью интегрированная в цивилизацию высокоорганизованных бездуховных потребителей — не Россия. «Кому будет нужна такая Россия?» — можем мы воскликнуть вместе с Константином Леонтьевым.