И я скажу вам какова ваша церковь

Чтобы понять, что представляет собой та или иная христианская Церковь, достаточно, не касаясь даже вероучения, посмотреть на ее святых. Древо узнается по плодам, любая Церковь объявляет святыми тех, которые воплотили ее идеал в своей жизни. Поэтому канонизация кого-либо является свидетельством Церкви не только о христианине, который предлагается ею в качестве примера для подражания, но и, прежде всего, свидетельством данной Церкви о самой себе. По ее святым точнее всего можно судить о действительной или мнимой святости самой Церкви.

Сейчас, прежде всего, сопоставим духовное состояние святых самой крупной христианской церкви — католической, с православными святыми.

Одним из столпов католической святости является Франциск Ассизский (XIII в.). Его духовное самосознание достаточно ясно открывается из следующих фактов. Однажды Франциск долго молился (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) «о двух милостях»: «Первая — это чтобы я... мог... пережить все те страдания, которые, Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость... —это, чтобы... я мог почувствовать... ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий». Как видим, Франциска беспокоило не чувство своей греховности, присущее всем святым, у него отчетливо просматриваются откровенные претензии на равенство с Христом в Его страданиях и в Его любви! Во время этой молитвы Франциск «почувствовал себя совершенно превращенным в

Иисуса» И с ним произошло то, чего не знала вся история Церкви—у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) — следы «страданий Иисусовых»¹.

Здесь следует отметить, что природа этих стигм хорошо известна в психиатрии. Непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего сверхъестественного, чудесного здесь нет. Нет в таком сострадании (сотразБю) Христу и той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 21). Напротив, подмена борьбы со своими греховными страстями мечтательными переживаниями «сострадания» является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит аскетов к самомнению, гордыне — очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. «проповеди» Франциска птицам, волку, горлицам, змеям ... цветам, его благоговение перед огнем, камнями, червями). Не удивительно поэтому и поползновение Франциска искупать грехи других людей в подражание Христу.

’Ладыженский M.B. Свет Незримый. СПб., 1915. С. 109.

Очень показательна и цель жизни, которую поставил перед собой Франциск: «Я трудился и хочу трудиться... потому что это приносит честь»³. Не потому ли в конце жизни он откровенно сказал: «Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием»⁴. Все это свидетельствует о неведении им своих грехов, своего недостоин-ства перед Богом, то есть о полной духовной катастрофе.

Для сравнения приведем предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). «Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: «Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?» — отвечал: «Это Ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться». Когда же на это братия, зная, что Сисой совершен в добродетелях, возразила ему: «Тебе нет нужды в покаянии, отче», — то Сисой ответил так: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего»⁵. Это глубокое видение своего несовершенства является главной отличительной чертой всех истинных святых.

А вот выдержки из записок блаженной Анжелы (XI11-XIV в.)¹.

Дух Святой, — пишет она, — говорит ей: «Дочь Моя, сладостная Моя,., очень Я люблю тебя» (с. 95): «Был я с апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты» (с. 96). И такое открывает о себе Анжела: «Вижу я во мраке Святую Троицу, и в самой Троице, Которую вижу я во мраке, кажется мне, что стою я и пребываю в середине Ее» (с. 117). Свое отношение к Иисусу Христу она выражает, например, в таких словах: «могла я всю себя ввести внутрь Иисуса Христа» (с. 176). Или: «Я же от сладости Его и от скорби об отшествии Его кричала и хотела умереть» (с. 101) — при этом она в ярости так начинала бить себя, что монахини вынуждены были уносить ее из костела (с. 83).

Резкую, но верную оценку «откровений» Анжелы дает один из крупных русских религиозных мыслителей ХХ-го века А. Ф. Лосев. Он пишет, в частности: «Соблазненность и прель-щенность плотью приводит к тому, что Святой Дух является блаженной Анжеле и нашептывает ей такие влюбленные речи: «Дочь Моя, сладостная Моя, дочь Моя, храм Мой, дочь Моя, услаждение Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня». Святая находится в сладкой истоме, не может найти себе места от любовных томлений. А возлюбленный все является и является и все больше разжигает ее тело, ее сердце, ее кровь. Крест Христов представляется ей брачным ложем... Что может быть более противоположно византийско-московскому суровому и целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления: «Душа моя была принята в несотворенный свет и вознесена», — эти страстные взирания на Крест Христов, на раны Христа и на отдельные члены Его Тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственном теле и т. д., и т. п.? В довершение всего Христос обнимает Анжелу рукою, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: «Иногда от теснейшего этого объятия кажется душе, что входит она в бок Христов. И ту радость, которую приемлет она там, и озарение рассказать невозможно. Ведь так они велики, что иногда я не могла стоять на ногах, но лежала и отнимался у меня язык... И лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела»¹.

Яркой характеристикой католической святости является Катарина Сиенская {XIV в.), возведенная палой Павлом VI в высший разряд святых — в «Учители Церкви». Зачитаю о ней несколько выписок из католической книги Антонио Сикари «Портреты святых»¹, изданной на русском языке. Цитаты не потребуют комментарий (выделено мной).

Екатерине было около 20 лет.«Она чувствовала, что в ее жизни должен произойти решающий перелом, и продолжала истово молиться Своему Господу Иисусу, повторяя ту прекрасную, нежнейшую формулу,которая стала для нее привычной: «Сочетайся со мной браком в вере!»(с.11).

«Однажды Екатерина увидела видение: ее божественный Жених, обнимая, привлекал ее к Себе,но потом взял из ее груди сердце, чтобы дать ей другое сердце, более похожее на Его собственное» (с. 12).

Однажды сказали, что она умерла. «Она сама говорила впоследствии, что ее сердце было растерзано силой божественной любвии что она прошла через смерть, «узрев райские врата». Но «вернись, дитя Мое, — сказал мне Господь, тебе нужно вернуться... Я приведу тебя к князьям и властителям Церкви». «И смиренная девушка начала рассылать по всему свету свои послания, длинные письма, которые она диктовала с поразительной быстротой, часто по три или по четыре одновременно и по разным поводам, не сбиваясь и опережая секретарей»(с. 12).

«В письмах Екатерины бросается в глаза прежде всего частое и настойчивое повторение слов: «Я хочу»(с. 12). «Некоторые говорят, что решительные слова «я хочу» она в состоянии экстаза обращала даже к Христу»(с. 13).

Из переписки с папой Григорием XI, которого она убеждала вернуться из Авиньона в Рим: «Говорю вам от имени Христа... Я говорю вам, отче, в Иисусе Христе... Ответьте на зов Святого Духа,к вам обращенный» (с. 13).

Правителю Милана она пишет «о папе, которому она доверена («Даже если бы он был дьяволом во плота,я не должна возносить главу против него»)» (с. 13).

«А к королю Франции обращается со словами: «Творите волю Божью и мою»(с. 14).

Не менее показательны «откровения», также возведенной папой Павлом VI в «Учители Церкви» Терезы Авильской (XVI в.). Перед смертью она восклицает: «О, Бог мой, Супруг мой,наконец-то я Тебя увижу!» Этот в высшей степени странный возглас не случаен. Он — закономерное следствие всего «духовного» подвига Терезы, существо которого открывается в следующем печальном факте.

Она настолько увлеклась «откровениями», что не увидела дьявольского обмана даже в таком безобразном видении, как следующее:

После многочисленных своих явлений «Христос» говорит Терезе: «С этого дня ты будешь супругой Моей...Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг»¹.«Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!» — молится Тереза и падает, — пишет Д. Мережковский, — в изнеможении под этими ласками...» {дальше не могу цитировать). Не приходится поэтому удивляться, когда Тереза признается: «Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом,что нельзя этого не услышать. Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания». Не случайно известный американский психолог Вильям Джеймс, оценивая ее мистический опыт, писал, что «ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством»⁶.

Валаамский старец схиигумен Иоанн дает такую оценку ее духовному состоянию: «Страстный вместо обожения будет мечтатель, подобно католической Терезе»³.

Еще одной иллюстрацией святости в католицизме является Тереза из Лизье (Тере-за Маленькая, или Тереза Младенца Иисуса), которая в 1997 году, в связи со столетием со дня ее кончины, была объявлена «непогрешимым» решением папы Иоанна Павла II еще одним Учителем Вселенской Церкви. Вот несколько цитат из духовной автобиографии Терезы, прожившей всего 23 года, красноречиво свидетельствующие о ее духовном состоянии (Повесть об одной душе. Париж. 1996. //Символ. № 36).

«Во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала о делании, которое намеревалась совершить в Кармеле: «Я пришла спасать душии прежде всего — молиться за священников». Еще не спасши себя, она пришла уже спасать других!

Говоря, кажется, о своем недостоинстве, она тут же пишет: «Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой...Я думала, что рождена для славы и искала путей к ее достижению. И вот Господь Бог ... открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору, и суть ее в том, что я стану великой святой!»(ср.: Макарий Великий, которого сподвижники за редкую высоту жизни называли «земным богом», лишь молился: «Боже, очисти мя грешного, яко нико-лиже сотворих благое пред Тобою»). Позднее Тереза высказывается еще более откровенно: «В сердце моей Матери-Церкви я буду Любовью...тогда я буду всем... и через ЭТО моя мечта осуществится!»

В высшей степени показательно учение Терезы о духовной любви: «Это было лобзание любви.Я чувствовала себя любимой и говорила: «Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки». Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все...Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах». Едва ли требуются комментарии к этому мечтательному роману бедной девушки, которую католическая церковь, увы, называет своим Учителем.

На методическом развитии воображения основывается религиозный опыт одного из столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов Игнатия Лойолы (XVI в.).

Его книга «Духовные упражнения», являющаяся настольной в католических монастырях, настойчиво призывает христианина представитьсебе, вообразитьСвятую Троицу и беседу Трех Лиц, Христа, Богоматерь, Ангелов и т. д. Всё это решительно запрещается святыми Вселенской Церкви. Они свидетельствуют, что когда подвижник вместо исполнения заповедей Христовых и борьбы со своими страстями начинает жить своими фантазиями, просматривать в себе собственные «фильмы», верить им, то он приходит к полному духовному и душевному расстройству.

Авторитетный сборник аскетических писаний древней Церкви «Добротолюбие» решительно запрещает такого рода «духовные упражнения». Вот несколько высказываний оттуда.

Преподобный Нил Синайский (V в.) предупреждает: «Не желай видеть чувственно Ангелов или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря, и поклонившись врагам-демонам»⁷.

Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве «воображает блага небесные, чины Ангелов и обители святых», прямо говорит, что «это есть знак прелести». «На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное»⁸.

Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: «Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не приметтого, НТО от Него есть... но паче похваляет его, как мудрого»⁹.

Как прав был тот помещик (о нем пишет свт. Игнатий Брянчанинов), который, увидев в руках своей дочери католическую книжку «Подражание Иисусу Христу» Фомы Кемпийского (XV в.), вырвал у нее из рук со словами: «Прекрати играть с Богом в роман». Вышеприведенные примеры не оставляют сомнений в справедливости этих слов. К великому сожалению, католицизм перестал, как видим, отличать духовное от душевного, святость от мечтательности — Христа от фантазии. Это самое большое препятствие в принятии такой веры.

Профессор Московской духовной академии А.И. Осипов. Из лекции, прочитанной в Сретенском

училище 13.09.2000.

ОДНИМ ЛИ ПУТЕМ ИДЕМ?

Я создам Церковь мою, И врата ада не одолеют ее.

Мф. 16,16

Из малого семени — из горстки людей, собравшихся некогда в Сионской горнице для

восприятия даров Святого Духа, — выросло величественное древо Церкви Христовой.

Несметное множество священных книг христианства создавалось, начиная от устных преданий апостольских, продолжало и продолжает создаваться самими житиями святых подвижников Божиих, их Богодухновенными творениями и Богоугодными деяниями. Так возрастает и украшается древо Святой Церкви!

Но вечно обновляясь и питаясь все новыми живительными соками, Церковь Христова в сокровенной сути своей остается той же, какой была в апостольские времена. Никаких «новшеств», никаких «переосмыслений», никакого фальшивого «прогресса» не может быть в учении и Таинствах, завещанных нам Самим Сыном Божиим и Самовидцами Слова — ближайшими Его учениками. Православная Церковь потому именуется Апостольской, что со времен первохристианских свято хранит не только книги Нового Завета, но и память устных повествований и заветов первых христиан, по слову апостольскому: стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим (2 Фес. 2, 15). Это бесценное богатство может быть приумножено трудами благочестивых людей — но малейшие изъятия и искажения здесь преступны, ибо Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8-9).

И к приумножениям сокровищницы своих духовных богатств Православная Церковь всегда относилась крайне осторожно. Мнения о главных вопросах веры и Богослужения могли высказывать лишь те христиане, чистота жизни, добродетели и благочестие которых были вне всяких сомнений. Но и их утверждения не принимались слепо, ибо, кроме Единого Безгрешного, среди людей нет и не может быть непогрешимых, и достойнейшие способны заблуждаться. Свои догматы, каноны и обрядность Церковь не доверяла отдельным лицам, но поверяла Соборным своим разумом, руководимым Духом Святым.

Соборность Православной Церкви обуславливает Святость ее. Эта нерушимая Святость — не в качествах отдельных ее служителей; могут оказаться недостойными некоторые священники, впасть в нечестие или ересь епископ, даже Патриарх Поместной Церкви (и такие случаи бывали). Но Полнота Святой Церкви, Глава которой — Христос, Соборным разумом отсекает недостойных служителей и — движется далее, в вечность.

Сейчас в мире множество сообществ, именующих себя «христианскими церквами». Здесь и римо-католики, и баптисты, и квакеры, и «Богородичный Центр», и прочая, и прочая — и все зазывают к себе, выкликая: «Истина и спасение только у нас!» Голос Православной Церкви в разноголосице всех этих «христи-анств» кажется самым тихим и смиренным. Но не в кротости и не в смирении ли совершается священное дело Божие?

Кому-то может показаться, что все конфессии, «исповедующие одного Христа», как бы дополняют друг друга, им не о чем спорить.

Нет! Не «одного Христа» исповедуют верный и отступник, православный и сектант. Господь наш Иисус Христос — Глава Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). Одна Глава — Одно Тело, кощунственно утверждать, что Спаситель имеет несколько тел. И лишь наша Мать-Церковь — Святая, Соборная и Апостольская — сохранила неповрежденным учение Христово, к ней относятся слова Спасителя: «учите народы соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века»(Мф. 28,20), и лишь православные христиане могут оказаться достойными похвалы апостольской: «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1 Кор, 11,2).

Размножение псевдохристианских учений есть дело рук сатаны. Это по его злой воле много лжепророков появилось в мире (1 Ин.

4, 1). Преступное нерадение о святыне — плохое знание Священного Писания, невежество в вопросах догматики и церковной истории — мешает людям распознавать горькие плоды отступничества, смертоносные яда ересей.

Льстивый диавол подчас соблазняет человека примешатьк Божественному Откровению толику собственных умствований. И как бы ни незначительно казалось искажение правого учения Господня, сделанное надмевающимся людским рассудком, оно ведет к гибельным последствиям. Еще в первые века христианства разноликие еретики пытались столкнуть Церковь на путь погибели, но доблестные отцы Семи Вселенских Соборов одно за другим ниспровергали лжеучения, одновременно вырабатывая неколебимые устои церковных догматов и канонов. Трудами святоотеческими единство Вселенской Церкви оставалось нерушимым вплоть до XI века.

Первым крупным шагом отступления явился так называемый Великий раскол 1054 года, учиненный латинством.

Великий раскол порою представляют так, будто Вселенская Церковь разделилась на две — Восточную и Западную, каждая со своей правдой. Но нет, не так — это гордый Рим откололся от Вселенского Православия.

Расхождения начались с «маленькой поправки», которую Рим позволил себе внести в утвержденный Вселенскими Соборами Символ веры, где каждое слово — весомее тысяч книжных томов. Это было пресловутое «фили-окве» — понятие об исхождении Святого Духа «и от Сына», которое они самовольно добавили в Символ Веры. Это было грубое вмешательство человеческого мудрования в таинственнейшее учение о Святой Троице, ничего подобного не было ни в Священном Писании, ни в Священном Предании. Вселенская Церковь единодушно отвергла «филиокве».

С догматическим отступлением сочеталась властолюбивая гордыня некоторых римских епископов, дошедших до объявления Главою Вселенской Церкви не Господа Иисуса Христа, а самих себя — якобы «наместников Бога на земле». Попытки пап захватить абсолютную власть над Церковью, несовместимые с апостольскими заветами, были отвергнуты святителями Востока.

Свои претензии на абсолютную власть над Церковью папы силятся обосновать тем, что «занимают престол первоверховного апостола Петра». Но достаточно внимательно ознакомиться с Новым Заветом — книгами Деяний и Посланий Апостольских, чтобы понять — святой апостол Петр никогда не являлся единоличным главой первохристианской Церкви, изначально Соборной. Важнейший вопрос тогдашней церковной жизни — о присоединении язычников — решался на Иерусалимском Апостольском Соборе, на котором первенствовал вовсе не апостол Петр, а святой апостол Иаков. Святость апостола Петра вовсе не означала его безгрешности, даже во время своего апостольского служения он по человеческой немощи «падал», и святому апостолу Павлу приходилось уличать его в лицемерии. Несовершенства Петра-человека вовсе не умаляют величие его апостольского и мученического подвига. Но, увы, многие из Римских пап, «преемников» апостола Петра на епископской кафедре, отнюдь не унаследовали его святости. 34-е Апостольское правило гласит: «Епископам всякого народа подобает знать первого из них. Но и первый ничего не творит без согласия всех. Так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святой Дух». Это правило святых апостолов, утверждающее Соборность Церкви, было попрано римскими первосвященниками.

Узурпировав единоличную церковную власть на Западе, папы в безмерной гордости потянулись и к светской власти: начали раздавать императорские короны, путем интриг и угроз ниспровергать и возводить на троны правителей европейских государств, снаряжать войска и развязывать войны. Из пастыря духовного римский первосвященник превратился в светского монарха, претендующего на всемирное господство. Так папский Рим оказался в сетях сатанинского соблазна.

В начале XVII века в латинском требнике появилось обращение к папе, кощунственно и зловеще соединяющее в себе слова Спасителя к апостолу Петру и слова диавола, искушавшего Сына Человеческого: «Ты пастырь овец, тебе Бог передает все царства мира».

Попав в зависимость от произвола одного человека, от его страстей и прихотей, Западная Церковь начала стремительно удаляться от Божественного учения любви, завещанного людям Христом Спасителем. Преступления средневекового папства ужасающи. «Благословляемые» папой войска насаждали римо-католицизм огнем и мечом, проливая реки крови, истребляя целые народы — так, в Прибалтике «крестоносцами» был полностью уничтожен славянский народ пруссов. Среди преступлений папства «крестовый поход детей» — не сумев захватить Иерусалим силами рыцарских орденов, папа послал туда детей, заявив, что эти «ангелы Божии» отвоюют для него Гроб Господень. Десятки тысяч детей погибли, остальные были проданы в рабство сарацинам взрослыми «христианами» — рыцарями. По всей Европе пылали костры инквизиции. Любвеобильный Спаситель привлекал к Себе сердца учением доброты и кротости, а его лженаместник — папа — насаждал свою веру пытками и казнями. Процветала торговля индульгенциями — кощунственное «отпущение смертных грехов» за деньги. В то же время роскошь и разврат папского двора сделались «притчей во языцех», на папский престол восходили отравители, блудники, содомиты. Эти грязные страницы истории папства настолько общеизвестны, что когда в прошлом веке Рим дерзнул провозгласить «догмат папской непогрешимости», значительная часть римо-католиков отказалась принять подобную нелепость и образовала Старокатолическую Церковь.

В искажении основ христианской веры Рим не ограничился одним «филиокве». Папство лишило мирян причастия Крови Господней, а ведь Сын Человеческий обещал спасение лишь тем, кто приобщится и Плоти и Крови Его. Поруганием смирения и принижением земного подвига Пречистой Богородицы явился «догмат о непорочном зачатии Ее святой Анной», не подтверждаемый ничем, кроме новейших домыслов. Божественное Правосудие латиняне представляют себе в виде «бухгалтерски-юридического» расчета в мифическом «чистилище», где Бог якобы подвергает «непогибших» грешников длительным пыткам, прежде чем принять их в рай — как будто Вселюбящий Творец не может во мгновение ока просветлить способную к покаянию и очищению душу. В последнее время все большей «модернизации» подвергается и римский церковный обряд, мессы уже служатся под бренчание гитары.

Во все века папство стремилось сломить и поработить Православие. Коварство Рима привело к падению православной Византийской империи — в начале XII века папские «крестоносцы», шедшие «освобождать Гроб Господень», вместо этого разграбили и сожгли Константинополь, от этого удара Византия так и не оправилась. Много страданий принесли латинские козни и православной Руси. Немногие знают, что советником хана Батыя в нашествии на Русь был римо-католик, рыцарь Альфред фон Штумпенхаузен. Известны постоянные набеги «крестоносцев» на землю Русскую, вторжение «псов-рыцарей», которым противостали дружины святого благоверного князя Александра Невского. Вследствие римо-католических интриг Русь умылась кровавыми слезами в начале XVII века, в годину Смутного времени. В 1812 году «добрые католики» наполеоновских орд варварски надругались над святынями Москвы. Во время господства римо-католической Польши над Украиной была уничтожена древняя культура украинского народа, насильственно внедрена фальшивая «уния» с Римом — превращение православных славян в «латинян второго сорта». Происками иезуитов подготовлено и нынешнее разрушение славянского единства.

С конца прошлого века латинские «пастыри» усиленно разжигают на Украине неприязнь к «москалям» — а ведь нынешние русские, украинцы и белорусы всего несколько веков назад составляли единый народ и находятся в ближайшем кровном родстве. Во многом обусловлено папскими интригами и теперешнее плачевное положение многострадальной Украины, не только истощаемой чернобыльской радиацией, но и духовно гибнущей от церковных расколов.

Столь горькие плоды принесли в Западной Церкви сделанные тысячелетие тому назад два «маленьких» отступления в вопросах догматики и церковного управления. Но едва ли не тяжелейшим следствием римской апоста-сии явился Западный раскол XVI века, означавший лавинообразное умножение еретических сект.

Митрополигг Владимир (Иким).

Врата покаяния. М., 2010.

ЕРЕСЬ ПРОТЕСТАНТИЗМА

Вторым огромным шагом в отступлении от Божественной Истины стало появление протестантизма. Само слово «протестантизм» означало протест против нечестия средневекового папства. Протест этот был совершенно оправдан, ибо деяния тогдашнего Рима никак не совмещались с духом христианства. Конечно, жаждущим истинной веры Христовой следовало обратиться лицом к Востоку, где Православная Церковь свято хранит Божественное учение любви и заветы апостольские. Но папству удалось распространить на Западе повсеместное предубеждение против «варварского» Востока. И протестантизм, вместо того чтобы преодолеть римское отступление, только усугубил отход от правого учения. Ополчившись на пороки папства, протестантизм в то же время отверг и те Божественные дары, которые, несмотря ни на что, продолжала хранить Римская Церковь.

У протестантов не нашлось ни благочестивых вождей, ни мудрых учителей. К несчастью, самым громким из голосов, возвысившихся против злоупотреблений папства, оказался голос Мартина Лютера. Он не только справедливо обличил инквизицию и торговлю индульгенциями, отказался подчиняться папе. Этот самоуверенный человек решил вообще «начать с нуля», объявив «нечестивой и языческой» многовековую историю существовавшей до него Церкви Христовой. Это было безумием! Неужели Церковь Божия, столп и утверждение истины {1 Тим. 3,15), со времен Христовых полтора тысячелетия лежала в пыли и прахе, ожидая «пришествия» Лютера?

Да, нужно отдать должное мужеству Лютера в его борьбе с папизмом, однако прочие его качества были далеки от апостольских. Лютер был человеком сомнительной нравственности: чревоугодником, любителем крепких напитков и скабрезных шуток, далеким от смирения и целомудрия, вспыльчивым и необузданным в гневе. Лютер был клятвопреступник: он и сам попрал данный им Господу иноческий обет, и вовлек в тот же страшный грех женщину — похитил из обители монахиню и вступил с ней в кощунственный «брак».

Другой «основоположник» протестантизма, Гильом Фарель, вместе со своими вооруженными сообщниками врывался в храмы во время Литургии — они издевались над священниками, уничтожали иконы, разгоняли верующих. Чувствуя свою умственную неспособность создать какое бы то ни было связное учение, Фарель призвал в Швейцарию, где он орудовал, молодого «религиозного мыслителя» Жана Кальвина.

Кальвин превзошел своего учителя. За попытку критики «учителя Кальвина» людей пытали, просверливали язык раскаленным железом и казнили. Своего идейного противника, мистика Мигеля Сервета, «антипапист» Кальвин пытался выдать папской инквизиции, а затем сжег его на костре. Что общего могло быть у людей, подобных Лютеру, Кальвину, Фарелю, с учением чистоты и любви, преподанным Христом Спасителем? Единым росчерком пера «основоположники» протестантизма перечеркнули хранящиеся в Священном Предании апостольские заветы, предали забвению кровь мучеников за святую веру, подвиги и творения духоносных отцов Церкви — и все это подменили собственными домыслами. На учениях Лютера и Кальвина ныне основываются бесчисленные разновидности евангелизма и баптизма. Объявив о «свободе каждого трактовать Библию», протестанты разнуздали лукавый человеческий рассудок. Их последователи стали приступать к толкованию Священного Писания в нечистоте поступков и помыслов, с умом, омраченным гордыней и своеволием. Результат известен: сейчас в мире более тысячи протестантских сект, каждая со своими лжеучителями, каждая дерзает на свой лад интерпретировать Божественное Откровение.

В чем же проявилось отступление сектантов от учения Христа Спасителя, святых апостолов и учителей Церкви?

Сектанты противятся полноте Священного Предания, оставляя для пользования и произвольных толкований только Библию.

Протестанты отвергают апостольское учение о Таинствах и обряде, повествование о действиях Промысла Божия в истории Церкви,

Богодухновенные творения и мол итвосл ови я святых отцов, как будто действие Духа Святого прекратилось в первый же век христианства и Вседержитель уже не присутствует в мире, искупленном Кровью Сына Человеческого.

Со времен Христовых святые учители Церкви передавали Священное Предание друг другу, оберегая святыню от искажений; учение апостольское переходило от народа к народу, преодолевало века и тысячелетия и в первозданном виде хранится Православной Церковью. Если человечество помнит свою историю по трудам древних летописцев, то как не доверять хранителям Священного Предания — избранникам Божиим, многие из которых жизнь положили за веру Христову.

Сама Библия, Священное Писание, представляет собой лишь часть Священного Предания, его основу. Сектанты выставляют себя знатоками Библии — но даже слова Спасителя и апостольские эти лжемудрецы толкуют вкривь и вкось, упрямо не замечая того, что прямо обличает их духовную слепоту. А ведь Новый Завет есть священное сокровище Православной Церкви — в III веке святые отцы Церкви выделили из всего огромного свода древнехристианских писаний, среди которых было немало подложных и еретических, истинно Богодухновенные книги, и так составился Новозаветный канон.

И вот сектанты, воровски похитившие Новый Завет у Светой Церкви, силятся обратить букву Писания против Полноты Православия. Они выпали из живой жизни христианства, и для большинства из них Новый Завет представляет собой лишь безжизненный безблагодатный «моральный кодекс», свод сухих нравственных правил. Сам Сын Человеческий ничего не писал. Книги о Его жизни и учении были созданы впоследствии святыми евангелистами и апостолами. Но и их творения, конечно, не могли вместить того, что если бы писать о том подробно, то... и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин. 21, 25). Потому, по завету апостольскому, верным было заповедано держаться не только Писания, но и Предания, «которым вы научены» или словом или посланием нашим (2 Фес. 2, 15). Кроме этого, первые христиане многое из учения были вынуждены держать втайне, чтобы святыню «не потоптали» враги Церкви Христовой. Древние израильтяне, будучи свободным народом и имея возможность защитить святыню от поругания, записывали все, что касалось обряда.

Отступив от учения Церкви о Таинствах, зачинатели протестантизма отказались от спасительной благодати Божией, преградили своим последователям путь в Царствие Небесное. Страшные и Животворящие Дары Плоти и Крови Господней, о которых недвусмысленно говорит Спаситель, без причастия которых не спасется ни один человек, суемудрые еретики пытаются представить «знаками» и «символами». Но иначе и не могут поступать эти лжеучители, ибо среди них нет ни одного, кто имел бы право совершать Божественные Таинства.

В безумии своем основатели протестантизма разорвали апостольскую преемственность священнослужения. Лютер заявлял: «Священство есть принадлежность всех христиан». Многих ли Спаситель послал «учить и крестить», многим ли даровал право «вязать и разрешать»? Только избранным апостолам Христовым было вверено святое дело Благо-вествования, им Духом Святым была сообщена благодать для совершения Таинств и передачи этого благодатного дара преемникам с возложением рук священства (1 Тим. 4, 14). Самый скромный священник Православной Церкви через непрерывную передачу рукоположений ведет свое духовное родословие от одного из апостолов Христовых, и не от личных достоинств священника зависит дарованная ему благодать служения — Таинства совершаются видимо его руками, но незримо — Силой Божией.

Сами духовно немощные, сектанты дерзают отрицать почитание святых Божиих.

Величайших святых и пророков знал еще Ветхий Завет. По слову пророка Илии растворялись и затворялись небеса, длилась засуха или проливался дождь. От прикосновения к костям пророка Елисея воскрес мертвец. Иисус Навин своим прошением остановил солнце. О праведниках Нового Завета говорит Спаситель в молитве к Небесному Отцу: «Отче... славу, которую Ты дал Мне, Я дам им» (Ин. 17,

21—22). Так неужели же с пришествием Сына Божия в мире иссякла или умалилась святость? Подобное утверждение — кощунство. И Православная Церковь следует завету апостольскому: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере, их» (Евр. 13, 7). Истинные христиане есть сограждане святым и свои Богу (Еф. 2,19), потому что прибегают к помощи и предстательству святых угодников Господних перед Престолом Всевышнего.

Упрямые еретики доходят до того, что не принимают поклонения Матери Божией.

Может ли кто-то надеяться на благосклонность даже обычного порядочного человека, если без уважения относится к его матери? Так как же сектанты надеются получить благоволение Сына Человеческого, отказывая в поклонении Пречистой Матери Его? Как эти лжезнатоки Евангелия не замечают обращенного к Ней приветствия ангельского: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благосло-веннаТы между женами» (Лк. 1, 28), и ответа Ее: «Отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный» (Лк. 1, 48-49)?

Невыносимо для сею-антов почитание Святого Креста. «Слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия (1 Кор. 1, 18)», — говорит святой апостол Павел. Крест для православного христианина — Жертвенник, обагренный Пречистой Кровью Спасителя. По слову Самого Господа, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем (Мф. 23, 20) — таким образом, хулящие Крест сектанты изрыгают хулу на Распятого Спасителя.

Сектанты в неразумии своем обвиняют Православную Церковь в идолопоклонстве за поклонение святым иконам.

Разве Ковчег Завета¹⁰ не был внешне вещественен, не был сделан человеческими руками из дерева, металла, ткани? Однако недостойно прикасавшихся кэтой святыне Господь карал смертью. Во Святая Святых Иерусалимского храма находились рукотворные изображения Херувимов — кто бы дерзнул