Что им вместо пепла дастся украшение

вместо плача – елей радости …» (Ис 61:1-3)[42].

Мы видим, что Иисус Христос постоянно обращается к этому пророчеству, применяя его к Себе как к Помазаннику Духом. Вообще-то греческое слово «скорбящие» (только не «плачущие» и не «сетующие»!) означает очень сильную эмоцию. Плакать-то можно и по пустяковому поводу, а вот скорбят люди редко, когда есть очень серьезная причина скорби. Прямой смысл этого слова – оплакивать, быть в трауре по умершему. Например, в греческом переводе Ветхого Завета это слово употреблено для передачи скорби Иакова, когда он считал, что его любимый сын Иосиф мертв (Быт 37:34). Так и здесь, у Исаии, посыпанные пеплом головы означают траур. Собственно, «нищие» Исаии мало чем отличаются от «скорбящих», «сокрушенных сердцем», «пленных», «узников» и так далее, то есть всех тех, кого Исаия перечисляет в одном ряду людей, надеющихся только на Бога, и которым посылается «благовестие» Духа о Царствии Божием.

В контексте Нагорной проповеди, – пишет С.С. Аверинцев, – «Человек не может всерьез искать Царствия Божия и правды Божией, не испытывая вполне реальной боли от недолжного состояния мира и себя самого; только окончательный приход Царствия приносит конец этому трауру»[43]. В церковной традиции со времен Оригена именно так и понимается это «блаженство» – как скорбь о страданиях этого мира и вообще о мире, гибнущем в своем греховном и бессмысленном состоянии. Немалое значение в толкованиях придавалось также скорби о собственном недостоинстве и о собственной греховности человека. Если вспомнить покаянный псалом, то «же1ртва бг=у ду1хъ сокруше1нъ: се1рдце сокруше1нно и3 смире1нно бг=ъ не У3ничижитъ» (Пс 50:19).

*******

Переходим к третьему «блаженству» 1-й строфы:

⁵ Блаженны кроткие,

Ибо они наследуют землю.

Это «блаженство» отсутствует в Евангелии от Луки. Матфей цитирует в данном случае не пророка Исаию, а греческий перевод 36-го Псалма Давида: «кроткие наследуют землю» (Пс 36:11). Только добавил слово «блаженны». Вообще-то в еврейском оригинале то слово, которое переводится как «нищие» (anawim), почти не отличается от слова, которое у нас переведено как «кроткие» (aniim). Согласно пророку Захарии, который цитируется у Матфея (21:4-5), Сам Иисус входит в Иерусалим не как воинственный победитель, а как Царь «праведный и спасающий»,«кроткий», то есть «смиренный».

«Ликуй от радости, дщерь Сиона,

торжествуй, дщерь Иерусалима:

Се Царь твой грядет к тебе,

Праведный и спасающий,

кроткий, сидящий на ослице

и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах 9:9).

Понимание этого «блаженства» осложняется некоторой неопределенностью, многозначностью слова «кроткие». В раннехристианской литературе слово «кроткий» стоит в параллели к таким словам как «молчаливый», «тихий» и тому подобное: это человек «кроткого и молчаливого духа» (1 Петр 3:4), он «никого не злословит, не сварливый, но тихий, и оказывает всякую кротость ко всем человекам» (Тит 3:2). «Кроткий» – это человек «долготерпеливый», «милостивый» (Дид 3:7-8). Многозначность позволяла толкователям вкладывать в это слово тот смысл, который был им наиболее близок. Так, например, говорилось о «пассивном сопротивлении» (в противоположность мятежникам и террористам зилотам). Но, прежде всего «кротость» противостоит гневу (Игн Еф 10:2; св. Григорий Нисский). В этом слове подчеркиваются моменты ненасилия и дружелюбности. Кроткие – это не те, кто вопиют к Богу об отмщении, но терпеливо переносят бедствия, уповая на Бога. Итак, «кроткий» скорее всего означает то же, что и «незлоби́вый», «скромный», «смиренный». Без скромности не может быть подлинной веры, ибо вера начинается с осознания своей слабости и потребности в Боге. Человек только тогда достигает подлинной зрелости, когда осознает, что без Бога он не сможет сделать ничего. В Новом Завете понятия кротости, скромности и смирения постоянно стоят в параллели друг к другу. Например, Сам Иисус Христос говорит о Себе: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11:29)[44].

И вот тем, кто не мечтает о насильственном захвате земель, обещается наследование земли. В Нагорной проповеди «земля» – метафора Царства Небесного. Разумеется, речь идет не о земле Ханаана, как в Ветхом Завете, но и не о потустороннем мире, но именно о Царстве Небесном, которое в эсхатологической перспективе включает в себя обновленную и преображенную землю.

*******

Переходим к четвертому «блаженству» 1-й строфы:

⁶ Блаженны алчущие и жаждущие правды,

Ибо они насытятся.

И в этом случае мы замечаем разницу между Евангелием от Луки (в критическом тексте) и Евангелием от Матфея. У Луки «блаженство» звучит так: «Блаженны алчущие ныне, ибо вы будете насыщены»[45] (Лк 6:21). Собственно, «нищие» и «алчущие» Луки не очень-то отличаются друг от друга. Те, кто лишен богатства в этом мире, естественно, испытывают и голод и жажду. Они будут также «плакать», испытывая свою нужду. И вот им обещается участие в эсхатологическом пире, когда их насытят, обогатят и осушат их слезы. Разумеется, смысл в Евангелии не просто в восстановлении, так сказать, справедливости: нищие станут богатыми, голодные сытыми и так далее, а в том, что в своих земных нуждах блаженны те, кто уповает на Бога, Который в веке грядущем компенсирует несправедливости сего века. Так у Луки. Матфей же и здесь уточняет и одухотворяет дошедшее до него предание. Речь идет у него не просто о голоде. Блажен не просто голодный, который в эсхатологической перспективе насытится. Текст Матфея имеет совсем иную направленность: он полностью одухотворен, ибо в нем речь идет о духовном голоде и жажде, о требовании «правды». Здесь Матфей вводит одно из ключевых в Библии и очень важное для его Евангелия понятие «правды»: «Блаженны алчущие и жаждущие правды».

Об этом духовном голоде и жажде постоянно говорится в Ветхом Завете:

«Вот наступают дни, говорит Господь Бог,