И родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил»
что значит: с нами Бог».
Здесь вводится первая у Матфея цитата из Писания, называемая в науке «рефлективная цитата», или «цитата исполнения». В данном случае цитируется знаменитое место из Пророка Исаии (Ис 7:14). Евангелист постоянно использует приблизительно одну и ту же формулу для цитирования пророчеств Ветхого Завета. Если переводить точнее, то эта формула такая: «А всё это произошло, да исполнится предреченное от Господа через пророка, сказавшего…». Отметим на будущее, – ибо это важно, – что глагол «исполняться» в Евангелии от Матфея всегда используется только в смысле исполнения пророчеств Ветхого Завета. «Всё это произошло». Что «всё»? – не только наречение имени, но и вся история благовещения о рождении Девой от Духа Святого: «Се (снова это «се», – сигнал Божественного откровения), Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил». И Матфей поясняет перевод этого еврейского слова: «что значит: «с нами Бог»». И снова наречение от Самого Господа Бога через пророка, то есть читателю еще раз указывается на то, что Сын Девы – Сын Божий.
Некоторые читатели Евангелия задают вопрос: Как же так? То Бог дает Своему Сыну имя Иисус, то имя Эммануил! Следует разъяснить, что «Эммануил» (а здесь же Матфей дает и перевод с еврейского: «С нами Бог») – это не имя и не титул типа «Сын Давидов», «Мессия», «Христос». «Эммануил» – это пророческое толкование того великого обетования, которое дал Бог Израилю через Моисея при неопалимой купине. Об этом повествует Книга Исход, начало 3-й главы.
Напомню, в чем дело. В знаменитой истории с «неопалимой купиной» речь шла о том, что Моисей задал вопрос об Имени Бога, Который Израиль знал как своего родового Бога, Бога Авраама, Исаака и Иакова. И Бог открыл Моисею Свое Имя. Не вдаваясь в подробности этого чрезвычайно важного, но очень специального вопроса, скажу здесь, что Имя Божие (по-еврейски Эхье ашер эхье) можно, упрощая и перефразируя, перевести так: «Я с вами». Иначе говоря, в Своем Имени Бог дает народу обетование Своего постоянного присутствия, помощи и покровительства. Спасающее присутствие Бога было вскоре доказано той помощью Божией, которая была дана Израилю во время его исхода, то есть спасения из египетского рабства. Теперь речь идет о новом исходе, о спасении из рабства греху и смерти. Младенцу дается имя «Иисус, ибо Бог спасет людей Своих от грехов их». Тема спасающего присутствия Бога пронизывает всё Евангелие от Матфея. Вспомним слова Самого Иисуса Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»(Мф 18:20). Где Иисус – там Бог! С нами Бог! И завершающие Евангелие торжественные слова Христа «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20) говорят о том, что тема присутствия Бога в Лице Иисуса для евангелиста Матфея – основная. Присутствие прославленного Господа в Его Церкви показывает Его как Эммануила, С-нами-Бога.
Это Матфей усмотрел в пророчестве Исаии: «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7:14). Цитирует Евангелист не еврейский текст Исаии, а его греческий перевод Семидесяти. Именно в этом переводе сказано о рождении Сына Девой, девственницей – Parqe,noj.
«Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою». Матфей подчеркивает послушание праведного Иосифа повелениям Божиим. Проснувшись, он, не уже не раздумывая, поступил так, как ему было сказано Ангелом. Так будет и в дальнейшем. Иосиф еще не раз получит откровение во сне и всякий раз поступит согласно откровению.
Немного отступая от темы: Вообще говоря, иудеи весьма скептически относились к сновидениям и опасались их толкования. Однако, разумеется, не отрицали возможности вещих снов. Существовало мнение, что сновидения вечерние, после засыпания, могут сбивать с толку. Если и стоит обращать внимание на сны, то только на утренние. Русский богослов священник Павел Флоренский в одном из своих размышлений подметил, что сны Иосифа были как раз утренними, так как всякий раз говорится о его пробуждении. А «предутренние сновидения, – согласно Флоренскому, – по преимуществу мистичны, ибо душа … наиболее очищена и омыта ото всего эмпирического, … от пристрастий чувственного мира» (Флоренский. Иконостас).
Наконец, последнее и немаловажное замечание разбираемого нами отрывка: «Иосиф … принял жену свою, и не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус». То, что Иосиф до рождения Иисуса «не знал» Марию, то есть не имел с Нею плотских отношений, соответствует часто встречающемуся в античном мире мотиву в мифических рассказах о рождении «божественных мужей» (о рождении Платона от бога Аполлона; о рождении Октавиана Августа от того же Аполлона; о божественном рождении Александра Македонского и так далее). В этих рассказах всегда говорится о том, что не подобает общаться с женщиной, удостоенной божественного посещения. Разумеется, рассказ евангелиста Матфея не имеет ничего общего с эллинистическими мифами, в которых столь большую роль играет биология. Рождаются ведь некие, так сказать, «гибриды» человека и языческого бога. У Матфея нет и намека на такую мысль. И когда он пишет, что Иосиф «не знал» жену свою, то речь у него идёт исключительно о послушании. Праведный Иосиф послушен Богу и исполняет божественное пророчество Исаии: Мария при рождении Сына остаётся Девой.
Попытаемся сделать основные выводы из отрывка о Божественном происхождении Иисуса Христа. Свой материал евангелист Матфей почерпнул из церковного предания. И в этом предании он усмотрел очень важный смысл. Самым важным для него теперь стало то, что Иисус – Эммануил, С нами Бог. Именно этим утверждением и начинается и заканчивается Евангелие от Матфея (28:20). Тем самым вся история Иисуса Христа вырывается за пределы обычной земной биографии, даже за пределы самой истории. Иисус – не просто историческая фигура из прошлого. Он Тот, Кто всегда живёт в Его Церкви, и во время Его земной жизни, и в вечности.
Эту основную цель разобранного нами отрывка сопровождают побочные цели. Так, в образе праведного Иосифа, в его послушании мы слышим этический мотив. Кроме того важна и тема исполнения в нашей истории ветхозаветного пророчества о рождении Иисуса от Девы.
Надо сказать, что в истории осмысления и толкования текста Евангелия, в постоянно изменяющемся историческом контексте, основной для евангелиста Матфея смысл отрывка, а именно то, что Иисус – Спаситель, Эммануил, С нами Бог, как-то отступает в тень, в то время как побочный мотив (девственное рождение) постепенно обретает в Церкви огромное значение.
Во-первых, уже в глубокой древности приведенная Матфеем цитата из Исаии («Дева во чреве примет и родит Сына») стала центральным пунктом христианско-иудейской полемики. Эта полемика особенно обострилась в XVI веке, когда с иудеями вели спор учителя Реформации Лютер и Кальвин. Дело в том, что синагога, опираясь на еврейский текст, где нет речи о Деве, но говорится о «молодой женщине», никогда не толковала это место из Исаии в мессианском смысле. Иудеи видели в пророчестве Исаии указание на современную пророку историческую персону (царя Езекию), а не на будущего Мессию. Иначе мыслила Древняя Церковь, опираясь на священный для Церкви греческий перевод Писания, где сказано именно о Деве.
Второй важный момент истории толкования касается слов о том, что Иосиф «не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца». Этот стих понимается в смысле приснодевства Марии. Конечно, сам по себе текст не дает однозначного ответа на вопрос, касался ли Иосиф Марии после рождества Иисуса. Надо полагать, что перед самим евангелистом эта проблема просто не возникала. Но бурная дискуссия на эту тему велась уже в Древней Церкви. Приснодевство Марии отрицали еретики ариане (Евномий, Евдоксий и Гельвидий). Против них с блестящей полемикой выступил блаженный Иероним, которым, кроме всего прочего, двигал монашеский идеал девственности. Основной аргумент блаженного Иеронима носил чисто филологический характер. Дело в том, что наши переводчики немного «подыграли» идее приснодевства, несколько слукавив в своем переводе. Ведь буквально в оригинале сказано: Иосиф «не знал Ее до тех пор пока Она не родила Сына». Это оставляет вопрос открытым. И вот блаженный Иероним, прибегая к логике, указывал, что слово, означающее «до тех пор пока» не означает изменения ситуации «после того как». К такому же логическому аргументу прибегает и святой Иоанн Златоуст. Впрочем, он осторожно пишет: «Что было после рождения, о том предоставляет судить тебе самому. Что тебе нужно было узнать от него, то он и сказал, то есть, что Дева была неприкосновенной до рождения» (Беседы на Мф, V 58). И мы знаем, как именно Церковь ответила и отвечает на поставленные текстом вопросы: Мария родила Младенца Иисуса, будучи Девой. Она же осталась Девой и после рождения Спасителя.
И все-таки больше всего внимания в истории толкования уделялось, естественно, вопросу о самом девственном рождении. В разные времена возникали разные трудности в толковании. Думаю, что об этом нам еще предстоит хотя бы кратко поговорить.
Беседа № 4.