Больше радоваться и меньше бояться

“Больше радоваться и меньше бояться” – такое пожелание я мог бы высказать как самому себе, так и всем читателям Правмира по случаю нынешнего праздника. Подсчитано, что больше всего в Писании (по крайней мере, в Новом Завете) встречается пожелание не бояться. Чего бы то ни было – бури на море, неожиданных видений или откровений, врагов, болезней, катастроф, да мало ли чего ещё. Бог постоянно на протяжении всей истории шлёт людям Радостную весть – и до Рождества, и во время, и после него. «Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся от Неё есть от Духа Святого» (Мф. 1, 20). «Не бойтесь!» – говорил Иисус ученикам в различных ситуациях. Не бойтесь тех, кто убивает тела людей, но не в состоянии убить их души (см.: Мф. 10, 28). Не бойтесь бурных волн моря житейского, готовых уже поглотить вас и увлечь в пучину своих вод (см.: Мф. 8, 24-27). «Не бойся, только веруй» (Мк. 5, 36), – говорил Иисус начальнику синагоги, дочь которого только что скончалась, перед тем как возвратить ей жизнь.

Настоящая вера как доверие Богу, при всём том, что лёгкой и безмятежной жизни никому не было обещано, обратно пропорциональна страхам всякого вида. За свою жизнь, за близких, за будущее… Если наша страна вступила в очередную фазу кризиса, что буквально значит «суд», то здесь нет худа без добра и можно найти повод для той же радости. Бог входит в нашу общую жизнь примерно так же, как Он входил две тысячи с небольшим лет назад в жизнь Израиля или всего цивилизованного мира (Рима), испытывавшего тогда не меньший кризис; Он не покидает нас в житейских водоворотах, но даёт возможность возрасти духом и закалиться, что происходит не в комфортном состоянии, когда часто нет стимула для приложения усилий над собой, а в обстоятельствах подчас стеснённых. Непрерывно радоваться в них, конечно, не получается, но есть непременный универсальный закон, который всегда действует: «Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью. С плачем несущий семена возвратится с радостью, неся снопы свои» (Псалом 125).

Страхи часто подпитывают ненависть, тогда как доверие с открытостью способствует умножению любви. Дай Бог нам побольше света, мира, любви в сердца наши, вопреки всем международным санкциям извне и участившимся поискам врагов и «пятой колонны» изнутри! Ведь только «совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение» (1 Ин. 4, 18).

«Не бойтесь»

Во все исторические эпохи люди чего-то боялись. Неизвестности, неопределенности будущего, войн, болезней, смерти. Боялись друг друга или властей. Боялись того Бога (богов), которого сами создавали в своем личном или коллективном воображении, загробной жизни, адских мук, демонов… На самом деле бояться стоит только ненависти, именно с войн в собственных головах начинаются все проблемы в отношениях друг с другом.

В страхе не может быть ничего положительного и конструктивного, поэтому в своих верованиях люди как раз пытались, хотя часто безуспешно, преодолеть этот страх. Впоследствии атеистам это дало право утверждать, что страхи во многом являются психологическим корнем и движущей силой религии. В этом есть, конечно, доля правды, но далеко не вся правда.

«Не бойтесь, я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям…» Такими словами, по версии евангелиста Луки, приветствовал ангел пастухов среди ночи, которые стерегли свои стада поблизости от того места, где родился младенец Иисус. Не только в Израиле, но и в большей части населенной Земли тогда ощущалась жажда перемен, какого-то чудесного вмешательства в историю людей, утомленных и пресыщенных «хлебами и зрелищами» и разуверившихся в своих богах.

Евангелист Иоанн пишет про Рождество в более философском ключе: «В начале было Слово…, и Слово было Бог. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков… И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его…» (Ин. 1: 1-4, 14).

Вся последующая жизнь Бога-Слова во плоти была не менее парадоксальна, чем Его рождение. «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1, 11).

Ему негде было даже родиться по-человечески!

Однако: «Скотное стойло в убогом караван-сарае было более пригодным местом для рождения Того, который пришел возвестить, что душа величайшего монарха пред очами Божиими не дороже и не больше души его последнего раба — Того, который не имел где главы преклонить и который должен был управлять миром с высоты позорного креста» (Ф. Фаррар).

С приходом Бога-Слова на землю началась эпоха Апокалипсиса. Апокалипсис — еще одно явление, которого множество людей почему-то боятся и связывают его с катастрофическим сценарием конца мировой истории. Но само это греческое слово буквально означает лишь откровение. Бог открывается в мировой истории, но это откровение совершенно особенное. Он открывается не в мощи и силе, но в видимой слабости.

Он легко изгоняется из человеческой среды — тогда, когда Его слова неудобны и нежелательны самым разным людям.

Ведь Он — Слово, призванное избавить человеческий род в том числе от неразумия, от бессловесия, чтобы возвысить человеческое достоинство! Об этом говорят и некоторые песнопения рождественской службы. Но многим этого тогда не было нужно, как не нужно и сейчас, — тем, кому дороже собственный бытовой покой и комфорт в полуживотном существовании.

Эпоха Апокалипсиса — это, по сути, продолжение того, что началось с рождения Христа. Это ответ человечества Богу на Его откровение, и прежде всего — в создании цивилизации, впоследствии ассоциировавшей себя с христианством. Ответ, с точки зрения современного человека могущий показаться далеко не самым удачным. Это эпоха развития Церкви, взявшей свое начало от ближайших учеников Христа, потом переросшей в историю споров, разделений христиан на разные течения, нередко враждовавшие друг с другом… Эпоха войн, в том числе религиозных. И, конечно, эпоха разделений, поляризации во многих видах и отношениях, в том числе поляризации добра и зла.

Христос говорил о мире и желал, чтобы все уверовавшие были одним целым, подобно тому как Он с Отцом — одно целое. Но в то же время в не менее парадоксальной форме Он также говорил, что пришел принести «не мир, но разделение» (Лк. 12, 51) или «не мир, но меч» (Мф. 10, 34). То есть Он предвидел, что Его слова пройдут через многие семьи, где дети могут стать против родителей или родители против детей. В еще худшем случае — одни народы против других.

Но все это с самого начала было предсказано! «Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это — начало мук рождения» (в общераспространенном русском переводе — «начало болезней», что не совсем точно, см. Мф. 24: 7-8).

И об этом в том числе — последняя книга Нового Завета, называемая Откровением Иоанна Богослова, или Апокалипсисом. Где символически, зачастую в весьма жестких и даже устрашающих образах, взятых из некоторых пророческих книг Ветхого Завета, изображено то, что происходит всю 2000-летнюю христианскую историю. То есть речь идет не о каком-то неопределенном близком или отдаленном будущем —

Апокалипсис совершается уже давно, и в том числе здесь и сейчас.

Что же обещано в итоге? «Новое небо» и «новая земля» (Откр. 21, 1). Преображенный мир со столицей в Небесном Иерусалиме. «Над небом голубым есть город золотой, с прозрачными воротами и яркою звездой», как пел Борис Гребенщиков по мотивам эпилога последней библейской книги. «Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою» (Откр. 21, 24). Сама Земля станет Небом, то есть не сгинет в какой-то техногенной или космической катастрофе, но просветится, преобразится.

Коммунистическая утопия о «новом человеке» и идеальном справедливом обществе, свидетелями которой были живущие ныне люди старшего поколения, — не что иное, как редуцированная секулярная интерпретация Откровения!

Но начало этого «нового творения» положено именно в Рождестве Христа. «Таинство вижу необычайное и чудное: пещера — небо, престол Херувимский — Дева, ясли — вместилище, где возлег невместимый Христос Бог…» (из службы праздника). Бог из будущего и в конце концов из вечности шлет нам радостную весть.

«Не бойтесь!» — говорил Иисус ученикам в различных ситуациях. Не бойтесь тех, кто убивает тела людей, но не в состоянии убить их души (Мф. 10, 28). Не бойтесь бурных волн моря житейского, готовых уже поглотить вас и увлечь в пучину своих вод (см. Мф. 8: 24-27). «Не бойся, только веруй» (Мк. 5, 36) — говорил Иисус начальнику синагоги, дочь которого только что скончалась, перед тем как возвратить ей жизнь.

«Не бойтесь»… Чего стоит на самом деле бояться, так это ненависти. Которая может подкрадываться незаметно для нас самих, особенно когда множество разных людей становятся солидарными в общем гневе, презрении и осуждении каких-то других групп людей.

Бояться нужно войн в собственных головах — ведь именно с них начинаются все проблемы в отношениях друг с другом.

А еще лучше — вытеснять все страхи и боязни любовью. Как заметил апостол Иоанн Богослов, «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение» (1-е Иоанна 4: 18).

Закончить хочется словами из последнего рождественского послания патриарха Константинопольского Варфоломея: «Обращая взор наш к состоянию, царящему в мире, отвратим лицо наше от скорбных фактов взаимной ненависти и вражды, которые бичуют человечество. Вести об этом достигают нашего слуха и зрения в наши дни с особой легкостью из-за средств массовой информации, нагнетающих страх пред грядущими бедствиями.

Как крепкое противоядие против насилия в наши дни мы предлагаем «предельную нищету» Бога, пред которой изумились волхвы и весь мир и которая всегда действует как любовь.

Это есть таинственная сила Божия, таинственная сила Православной Церкви, таинственная сила рода христианского: сила, которая любовью побеждает и превосходит всякого рода насилие и зло».