В ответ па вашу вчерашнюю записку, написанную в грубой форме, я должен отметить следующее.

Я не признаю за вами права требовать от меня какую бы то ни было информацию относительно любого из моих действий или инструкций, которые я даю людям, оказавшим мне любезность, сотрудничая со мной в христианском служении. Я предоставит им право решать, где и с кем они будут делиться моими еженедельными трактатами. Что же касается распространения литературы в П., то я не давал никаких конкретных указаний и ничего не знал об этом, пока не получил вашу записку

Если бы я, хоть сколько-нибудь уважал ваше мнение о чем либо, то вынужден был бы признать, что мне необходимо объясниться по поводу своего воскресного трактата, который, согласно вашему утверждению, «очень серьезно рассматривается как вносящий смуту среди молодежи и подрывающий моральные устои». Но поскольку я убежден, что ваше суждение некомпетентно, лишено здравого смысла и, следовательно, не имеет какой-либо ценности, то было бы глупо сердиться или раздражаться, тем более — «приходить в негодование», как это сделает вы, когда прочитали мою «омерзительную бумажку».

Хочу довести до вашего сведения, что было роздано не менее четырнадцати тысяч этих «омерзительных бумажек».

Торговцы спиртным и современные фарисеи в целом согласны с вами. Но тысячи других людей придерживаются иного мнения, и они уже высказали свое одобрение, которое, по вашему глубокомысленному суждению, является весьма ошибочным. Также сто тысяч экземпляров трактатов недавно были распространены мною в Сиднее.

Как жаль, что мне не известен человек, распространивший эти «омерзительные трактаты» среди ваших прихожан. Несомненно, я бы похвалил его за выбор места и, конечно же, не буду препятствовать «дальнейшему повторению этого непотребства», несмотря на вашу угрозу «предпринять решительные меры, чтобы положить ему конец».

Искренне ваш,

Джон Александр Доуи».

Глава 8

Доуи баллотируется на место в

Австралийском парламенте

Прошло четыре гола с тех пор, когда Джон Александр Доуи успешно молился за больных во время большой эпидемии, пронесшейся по восточным районам Австралии. Бог обращался к нему, показывая путь, который он должен был избрать. Однако Доуи колебался. Служение божественного исцеления стало настолько чуждым Церкви, что начать такое служение было бы шагом крайне радикальным и опасным. Доуи не был полностью готов к такому шагу. Однако пламенная, побуждающая к решительным действиям энергия благовестника и реформатора не давала ему покоя, и он чувствовал себя как человек, который знает, что ему нужно исполнить миссию, но не ведающий, как это осуществить.

Будучи прекрасным оратором, Доуи производил впечатление на людей, и его дар проповедника всегда получал признание у слушателей. Но проповеди не гарантировали тех результатов, которых он ожидал. Письменные труды Доуи также были блестящими шедеврами логического мышления. и неудивительно, что они заставляли многих людей серьезно задумываться над реформами, в защиту которых он выступал. И все же Доуи по-прежнему не видел кардинальных изменений, и нравственный упадок в большом городе Сиднее. казалось, оставался на том же уровне. Хотя Доуи гневно обличал беззакония алкогольного бизнеса и под его влиянием многие люди подписывали клятву трезвенника, можно было честно признаться, что объем торговли спиртными напитками существенно не сократился. Все это вызывало в нем депрессивное состояние.

Влияние служения Доуи, однако, продолжало возрастать, и со временем члены некоторых групп воздержания, признавая его таланты, стали обращаться к нему с предложениями баллотироваться на место в парламенте. Вначале он противился мысли об этом, так как не был уверен, что такова Божья воля для него. Также он понимал, что неудача на выборах, несомненно, негативно отразится на его способности финансировать Свободную Христианскую церковь в Сиднее, и. тем более, его дело на тот момент находилось на самой критической стадии своего развития. Однако мысль о возможности рассказать о своих убеждениях в парламенте была для него сильным искушением. Друзья продолжали уговаривать Доуи принять участие в выборах, и им удалось убедить его в том, «по у него хорошие шансы быть избранным.

Он продолжат выслушивать ободрения к участию в подготовке к выборам и верить, что сможет продолжать заниматься своими делами в церкви, совмещая их с работой в парламенте. Он также рассуждал, что занимаемое им место в высшем законодательном собрании страны сумеет повысить его престиж в глазах людей и влияние на них, что даст возможность осуществить реформы, направленные на искоренение пороков общества. Он горячо желал увидеть осуществление этой своей мечты.

Но вскоре ему пришлось пожалеть о своем решении. Во-первых, он слишком поздно начал свою предвыборную кампанию: многие из тех, кто с радостью поддержал бы его, уже отдали свои голоса другому кандидату. Доуи не был политиком.

который по профессиональной традиции шел на компромисс в решении одного вопроса, чтобы отстоять свою позицию в решении другого. В прямолинейности, с которой действовал Доуи, не было ни малейшего намека на компромисс. Сторонники другого кандидата предлагали ему деньги, чтобы он отказался от участия в предвыборной гонке, и обещали поддержать его на следующих выборах. Но Доуи был неумолим и решительно отвергал все подобные предложения, с негодованием выражая свой отказ, порой не скупясь на крепкие слова.

Молодой кандидат, незнакомый с тонкостями политики, вскоре ощутил сильную оппозицию, направленную против него. В народе распространялись всевозможные слухи, некоторые из них утверждали, что он снял свою кандидатуру. Газеты, ложь и лукавство которых он клеймил с церковной кафедры. с удовольствием распространяли эти слухи, и в целом выражали свое недовольство им как кандидатом в парламент. Доуи видел, что не стоит ожидать сочувствия к себе со стороны мира, тогда как он пытается своими реформами избавить его от грехов и пороков. Когда результаты выборов были получены, он оказался далеко позади других кандидатов.

Разочарование результатами выборов было у Доуи глубоким и болезненным. Его поражение, как и предполагалось, стало серьезным ударом по деятельности его церкви. Друзья, находившиеся рядом в благоприятное для Доуи время, теперь оставили его. За свою предвыборную кампанию он истратил так много денег, что теперь оказался глубоко увязшим в долгах. Финансовые поступления в его миссии резко сократились, и в своем великом отчаянии он написал своим родителям о том, что вынужден прекратить свое служение в Сиднее, и через несколько дней произнесет свою последнюю проповедь.

Однако поражение на выборах было для молодого служителя подлинным промыслом Божьим. Очутись он в парламенте, его блестящие способности позволили бы ему достичь высот политической карьеры. Но от этого пострадало бы его служение, и не исключено, что он так никогда и не начал бы служение исцеления, впоследствии оказавшего огромное влияние на его поколение.

Бог направлял Своего служителя, и усвой Доуи полностью уроки этих дней, он смог бы избежать в будущем... Этому мужу Божьему действительно не было места в политике этого мира. В то время как правительство отчаянно нуждается в реформации, за которую нам надлежит молиться и вдохновлять к ней парламентариев, для человека, имеющего истинное Божье призвание, существует высшая цель — исполнять такое служение, благодаря которому могли бы измениться сердца людей. Требуется не реформирование человека, которое не плохо само по себе, но его трансформация по Божьей благодати. Только Божья благодать способна совершить эту работу, и только с теми людьми, кто позволит этой работе совершиться в своем сердце.

«8-е января, 1880 года.