Урок восьмой. О печати в паспорте и о самом главном

– Интересно, интересно! Что же это у вас получается самое главное? Наверное, Бог… Бог – прежде всего, главнее всего, выше всего, а человек – это так себе, пыль земная. Другого места человеку вы не отводите.

– Ну что ж, неплохо, на троечку усвоили материал. От силы на троечку с плюсом, но больше при всём желании не поставить. Правильно, что Бог – прежде всего, главнее всего, выше всего: ну, а дальше-то? Для чего нам с вами уроки любви?..

Ведь именно из любви Бог стал Человеком, чтобы человек стал подобен Богу: немалая задача для «пыли земной»! Не для земной пыли Творец пролил Свою Кровь на кресте. И место человеку отведено колоссальной важности: быть соработником Богу, соучастником в деле своего спасения. А без любви дело это невыполнимое.

– Давайте конкретно, поменьше общих слов. Что, например, у вас означает слово «блуд»?

– У нас то же самое, что и у вас, что и в Священном Писании: внебрачная половая связь. По-гречески, кстати, порниа – откуда идет всем известная порнография.

– Ну, это опять увертки. Отвечайте прямо, по существу: Церковь осуждает «блуд», то есть секс без брака? Да или нет?

– Уже напоминает допрос! Но я не против, если вы так привыкли. В конце концов, я здесь ради вас, и обязан помочь вам усвоить материал… Да, осуждает блуд безоговорочно.

– А если в браке, то это уже «настоящая любовь», которая одна на весь мир, и которая к тому же соединяет людей с Богом, «дорога в небо»?

– Именно так.

– Брак здесь понимается церковный, или гражданский тоже?

– Как церковный, так и гражданский, – если это, конечно, брак, а не уклончивое выражение, означающее все тот же разврат. К сожалению, чтобы прикрыть, затуманить смысл разврата и внебрачной связи, люди бессознательно подбирают себе уклончивые, двусмысленные заменители. Как раз об этом напоминает нам Святейший Патриарх Алексий II:

«…Ныне становится очевидным стремление сделать все возможное для того, чтобы внушить обществу мысль об относительности всяких норм в области морали и неприемлемости категоричных суждений относительно нравственного достоинства человеческих поступков. Внешним проявлением этого становится попытка произвести словесную подмену, заменив наиболее очевидные термины, звучание которых воскрешает в сознании обывателя чувство нравственной ответственности. Словесные, языковые предпочтения здесь как нельзя более показательны. Убийство нерожденного ребенка называется “прерыванием беременности”, блудное сожительство – “гражданским браком”…»

– Ну, вот. Выходит, все дело в печати, которую тиснул в паспорт чиновник, какой угодно – хоть советский, хоть немецкий, хоть американский. Нет печати – блуд, разврат. Есть печать – настоящая любовь, «дорога в небо». Что и требовалось доказать. Приехали, дальше ехать некуда!!

Неужели не ясно, что ваш брак – пустое крючкотворство, оформление отношений: из-за него вы готовы убить настоящее чувство. Вы не можете допустить, чтобы двое любили друг друга и наслаждались сексом! Вы сами никого не любите и пытаетесь помешать другим, изобретаете всякий вздор про «настоящую любовь» по канцелярской бумажке.

– Кому-то это замечание, вероятно, покажется глупым и дерзким, а между тем сказано очень остро и своевременно: речь и вправду зашла о самом главном. Так что надо поблагодарить нашего критика и дать ему ответ – конкретно, прямо и по существу, как он просит.

– Он, наверное, настроен так потому, что не отличает церковного брака от гражданского. Когда Господь освящает жениха и невесту в церковном Таинстве, тогда уже никто не назовет это «пустым крючкотворством». А если нет, то и в самом деле остается одна печать в паспорте. Я вообще слышала по радио, что гражданский брак – то же самое, что блуд.

– Хотя вы пытаетесь защитить Церковь от критики, тем не менее придется вас разочаровать. Эта «широко известная в узких кругах» точка зрения насквозь ошибочна – как по догматическим соображениям, так и по историческим, так и по практическим. Разумеется, церковный брак отличается от гражданского, но не это отличие сообщает браку его смысл и существо. Когда сегодняшние жених и невеста исповедуют Православие, они идут в храм, и над ними совершается Таинство бракосочетания: если они от него преднамеренно уклоняются, значит, совесть их нечиста и они совершают грех. Но если в брак вступают, например, двое мусульман – что же, это развратная связь?? (А ведь иные договариваются и до такого).

И если уж на то пошло, то разве не водится у нас полуверов, маловеров и суеверов, которые приходят к святому алтарю ради Таинства брака, усматривая в нем такую же, если не худшую, формальность, что и в гражданской процедуре? Которые венчаются «на счастье», «на всякий случай», «для красоты», «от порчи», «от сглаза», или просто потому, что «так принято»? Господь предлагает им благодать в Своем Таинстве, но они не принимают ее; Таинство для них недейственно, и вместо брака им остается одно только «пустое крючкотворство» – что и обнаружится со всей ясностью где-то через год-полтора.

Как настоящая любовь одна, так и настоящий брак один, хотя заключен он может быть по-разному: перед церковным алтарем, или служителем другой конфессии, или представителем гражданской власти. Посмотрим, что сказано по этому поводу в Основах Социальной Концепции Русской Православной Церкви (раздел Х.2):

«В период христианизации Римской империи законность браку по-прежнему сообщала гражданская регистрация. Освящая супружеские союзы молитвой и благословением, Церковь тем не менее признавала действительность брака, заключенного в гражданском порядке, в тех случаях, когда церковный брак был невозможен, и не подвергала супругов каноническим прещениям. Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь. При этом она не может одобрять и благословлять супружеские союзы, которые заключаются хотя и в соответствии с действующим гражданским законодательством, но с нарушением канонических предписаний (например, четвертый и последующие браки, браки в недозволительных степенях кровного или духовного родства).

Согласно 74-й новелле Юстиниана (538 год), законный брак мог заключаться как экдиком (церковным нотариусом), так и священником. Подобное правило содержалось в эклоге императора Льва III и его сына Константина V (740 год), а также в законе Василия I (879 год). Важнейшим условием брака оставалось взаимное согласие мужчины и женщины, подтвержденное перед свидетелями. Церковь не выражала протестов против такой практики. Лишь с 893 года, согласно 89-й новелле императора Льва VI, свободным лицам было вменено в обязанность заключать брак по церковному обряду, а в 1095 году император Алексий Комнин распространил это правило и на рабов. Введение обязательного бракосочетания по церковному обряду (IX-XI века) обозначало, что решением государственной власти все правовое регулирование брачных отношений передавалось исключительно в юрисдикцию Церкви. Впрочем, повсеместное введение этой практики не следует воспринимать как установление Таинства Брака, которое искони существовало в Церкви.

Порядок, установленный в Византии, был усвоен и в России по отношению к лицам православного вероисповедания. Однако с принятием Декрета об отделении Церкви от государства (1918 год) бракосочетание по церковному чину лишилось юридической силы; формально верующим предоставлялось право принимать церковное благословение после регистрации брака в государственных органах. Однако на протяжении длительного периода государственного преследования религии совершение торжественного венчания в церкви фактически оставалось крайне затруднительным и опасным.

Священный Синод Русской Православной Церкви 28 декабря 1998 года с сожалением отметил, что "некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме… Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в “невенчанном” браке, отождествляя таковой брак с блудом". В принятом Синодом определении указано: "Настаивая на необходимости церковного брака, напомнить пастырям о том, что Православная Церковь с уважением относится к гражданскому браку"».

– В чем же тогда состоит смысл и содержание брака? Если двое любят друг друга и желают наслаждаться близостью, то при чем здесь печать в паспорте, церковные венцы или кольца?

– Начнем с аналогии: перед нами ведь и пример Евангелия, где большая часть слов Спасителя содержится в притчах (греческое слово паримиа как раз и означает аналогия). Дает Он и объяснение, почему это так необходимо (Мф. 13:13), и у нас об этом речь шла еще перед началом уроков: чтобы поменьше диктовать и требовать, и побольше инициативы мысли предоставить вам самим. Ведь в Церкви, как мы только что с вами убедились, человек – это не земная пыль, а соработник Самому Богу.

Итак, перед нами ампула с морфием. Наркотическое вещество, торговля которым под строжайшим контролем. Я принес вам эту ампулу и предлагаю уколоться. Кто я такой? Наркоторговец, и место мне за решеткой… Ах, простите, забыл сказать: у меня еще есть бумажка с круглой печатью, называется рецепт. Я вам выписал морфий, чтобы облегчить страдания в тяжелой болезни. Кто я такой? Заботливый врач.

Ну, вот, все дело в печати. Нет печати – преступление, язва общества; есть печать – помощь ближнему в болезни. Что и требовалось доказать. Правильно?

«Рецепты – пустое крючкотворство, оформление уколов морфия. Из-за бумажки вы готовы отравить братве кайф. Сами не колетесь и другим помешать пытаетесь, изобретаете всякий вздор про болезни и медицину…»

Стоп, что-то не то. Болезни никто не изобретает. Болезни существуют сами по себе, и медицина – средство борьбы с ними, средство помощи людям. А незаконная торговля наркотиками – средство губить людей. Всё это реальные факты жизни. Бумажка с печатью, рецепт – следствие из этих фактов, а никак не наоборот.

Кто в здравом уме заявит, что «медицина – это оформление уколов морфия»? Ампула с морфием может служить либо для медицинской процедуры, либо для уголовного преступления, и наличие рецепта с печатью поможет отличить одно от другого, – но суть дела-то не в печати! Суть дела в том, что происходит в действительности.

Аналогия эта (только приспособленная к современной проблематике – употреблению наркотических средств), взята из древнейшего и авторитетнейшего церковного документа, «Послания свт. Афанасия Великого, архиепископа Александрийского, к Аммуну монаху», который входит в канонический свод Православной Церкви:

«…Нужно предупредить противоречия лукавых. Ибо могут сказать, говоря об этом: о каком употреблении ты говоришь? о законном ли? о том ли, которое Бог позволил, говоря: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю», о том ли, которое Апостол допустил, говоря: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно»? Или о том, которое бывает между людьми, но происходит тайно и прелюбодейно?

Ибо и в других случаях жизни находим различие, бывающее по некоторым обстоятельствам, например: не позволительно убивать, но убивать врагов в битве – и законно, и похвалы достойно. Так, великие почести получают герои войны, им воздвигаются памятники для возвещения их подвигов.

Таким образом, одно и то же, смотря по времени, в одних обстоятельствах – непозволительно, а в других, и благовременно – допускается и позволяется. Так же рассуждать должно и о телесном совокуплении».

Телесное совокупление «допускается и позволяется» во вполне конкретных обстоятельствах, а именно в браке. В браке мужчина и женщина становятся мужем и женой, и соединяются интимной близостью – важнейшей материальной основой их супружеской любви. Точно так же, как медицинская помощь больному не появляется из рецепта с печатью, супружество не появляется из печати в паспорте: наоборот, печать появляется как свидетельство совершившегося факта: бракосочетания. Ошибиться может лишь тот, кто незнаком с болезнями и медициной – и, соответственно, тот, кто незнаком с браком.

Хотите понять, что такое брак? Возьмите в руки монету. У нее есть две стороны, разные: никто не спутает одну с другой. Но никто и не скажет, что монета состоит из двух сторон: они неотделимы одна от другой.

Брак – это смерть и новое рождение. Смерть двух независимых «я» и рождение нового существа, «мы».

Это событие можно сопоставить с физическим явлением: образованием атома водорода из электрона и протона. Прежде полагали, что атом состоит из двух элементарных частиц, собранных вместе, как винт и гайка, нож и ножны, иголка и нитка. Но оказалось, что это совсем не так!

Атом действительно создается из двух элементарных частиц, но нельзя сказать, что он состоит из электрона и протона. Строго говоря, и тот, и другой исчезают, как бы растворяясь в новом объекте, который подчиняется иным закономерностям, чем каждая из частиц в отдельности. Вот таким же образом муж и жена растворяются друг в друге, подчиняясь новому закону – закону жертвенной супружеской любви.

…Один человек, которого я хорошо знал, перенес очень много горя в своей семейной жизни и в результате потерял семью. Он говорил мне как-то, что его беды начались с самых первых дней брака, совершенно незаметно, когда все можно было легко исправить – но он этого тогда не понимал, а понял лишь много лет спустя. Кто-то из друзей сказал ему вскоре после свадьбы (он женился одним из первых в своей компании):

– Смотри-ка, вот ты уже женат, а совершенно не переменился! Всё такой же свой парень, всё у тебя в порядке, как раньше…

Сказано это было в виде похвалы и комплимента, но на самом деле то был отчаянный сигнал тревоги: если после свадьбы человек резко не переменился – дело плохо, брак этот по существу еще не состоялся, надо быстро браться за дело и перестраивать свою жизнь на новых основаниях.

Увы, увы: сколь многие нормальные юноши и девушки, мужчины и женщины, по странному недоразумению видят в браке «оформление интимных отношений», некий служебный придаток к постели приличия ради. А на деле-то ровно наоборот: интимная связь служит браку. И этот очевидный, но редко признаваемый факт мы и назвали самым главным в начале урока.

– Велика ли важность, что ради чего существует, что чему служит: брак постели или постель браку? Давайте договоримся просто, что одно неотделимо от другого.

– Важность и вправду велика, да и простота хуже воровства.

Велика ли важность, что ради чего существует: фундамент ради дома или дом ради фундамента? Или что чему служит: водопровод дому или дом водопроводу? Хотя и фундамент, и водопровод, в нормальных условиях неотделимы от дома, и хотя фундамент (в отличие от интимной близости!) монтируют прежде самого здания, если строитель не разберется в логике этих простых вопросов, строительство окончится крахом. А ведь каждый из нас, как хорошо известно, строитель своего счастья.

Вопрос в перерыве. Брачный стандарт

– Если муж – мусульманин, а жена – православная, будет ли этот брак считаться освященным Церковью, хотя и не было проведено Таинство венчания?

– Считаться – кем? Людьми? Богом??

Брак этот нецерковный. Нельзя себя обманывать, закрывать глаза на очевидный факт. Об этом напоминают Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви (раздел Х.2):

«Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Только единая в вере семья может стать «домашней Церковью», в которой муж и жена совместно с детьми возрастают в духовном совершенствовании и познании Бога. Отсутствие единомыслия представляет серьезную угрозу целостности супружеского союза. Именно поэтому Церковь считает своим долгом призывать верующих вступать в брак «только в Господе», то есть с теми, кто разделяет их христианские убеждения».

Но Церковь никого не лишает свободы, и каждый человек должен сам определять свой путь в этом мире, не рассчитывая на то, что кто-нибудь за него примет важнейшие жизненные решения. Именно поэтому далее в Основах Социальной концепции Русской Православной Церкви подчеркивается:

«В соответствии с древними каноническими предписаниями, Церковь и сегодня не освящает венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами, одновременно признавая таковые в качестве законных и не считая пребывающих в них находящимися в блудном сожительстве».

Основано такое суждение на том, что всеобщая, промыслительная Божия благодать сообщается всему миру, и всякий брак – если только это действительно брак, а не блудная связь – черпает в ней силу любви и добра.

Буквально на ваш вопрос дает ответ св. апостол Павел в 1-м Послании к Коринфянам (гл. 7): «…Жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею…» И мы видим множество примеров, когда такой брак для неправославного супруга становится дорогой ко Христу, к Его Святой Церкви. Тогда и состоится Таинство венчания.

– Скажите пожалуйста, по какому чину совершается бракосочетание, если и жених и невеста ранее состояли в гражданском браке, но не венчались?

– В Церкви, действительно, существует два чина для Таинства брака: «чин венчания» и «чин о второбрачных». Как же поступить в таком случае? С одной стороны, заключается второй брак (если Церковь, как сказано, признает и уважает брак гражданский), а с другой – супруги ранее не венчались…

В таких сложных ситуациях последнее слово остается за священником, который совершает Таинство. Он может принять и такое, и другое решение: в любом случае Таинство будет действительным. Однако можно указать соображения, на основании которых делается выбор. Если в первом своем браке супруги были далеки от Церкви, если для них обоих развод предшествовал воцерковлению, подлинному возвращению ко Христу, а может быть и самому Крещению, то их новый брак можно рассматривать как первый брак в их новом, христианском качестве и совершить его по чину венчания. Если же и в период первого своего брака они были православными, хоть и не венчались в Церкви, то нынешний брак следует совершить по чину о второбрачных.

– Допустим, как мы видели на третьем уроке, Маргарет Мид и в самом деле ловко одурачила научный мир, а вслед за ним и читающую публику: что из того? Как ни крути, многообразие нравственных стандартов – это объективный факт.

В европейской культуре был принята моногамия, по крайней мере официально: мужчина и женщина соединяются в пожизненном брачном союзе. Но ведь в других культурах брак устроен по-другому! Существовала и продолжает существовать полигамия в разных видах – многоженство, многомужество, групповой брак, – причем для приверженцев подобных отношений их нравственная ценность ничем не уступает моногамии.

А если данная культура для вас представляет особый интерес, то обратитесь к ее религиозным корням, дошедшим до нас в книгах Ветхого Завета. Ветхозаветные патриархи, которых Церковь почитает за святых, были многоженцами, имели наложниц; царь Соломон, также святой, содержал внушительных размеров гарем. Как же после этого вы можете настаивать на единообразии сексуального поведения?

– Очень просто: исходя из полноты тех самых религиозных корней, о которых вы упомянули, притом не довольствуясь надёрганными там и здесь отрывочными цитатами.

Прежде всего усвоим, что святость не освобождает человека от греха: безгрешен один Спаситель. О царе Соломоне читаем следующее: «…Было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его. Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его» (3Цар. 11:3-6). О патриархах – Аврааме, Исааке, Иакове, Иуде и других – мы не находим подобных суждений, но особенности их брачной жизни, продиктованные обычаями и обстоятельствами времени, когда деторождение было главной задачей брака, вовсе не должны служить нам образцом.

Брак установлен Богом в раю как пожизненный союз одного мужчины и одной женщины; таким он и остался после изгнания людей из рая. Но люди, их вера и нравственность, стали портиться, искажаться, и вот, Ламех, потомок первого убийцы Каина, становится первым двоеженцем (Быт. 4:19). Начиная с того времени многоженство, а вслед за тем и развод, и другие извращения брака, властно входят в жизнь всех племен и народов, не исключая и древнееврейский.

Однако еще в ветхозаветный период мы видим начало обратной тенденции – возврата к чистоте моногамного брака. Св. Писание недаром говорит нам об этом устами самого царя Соломона, испытавшего, как сказано, много зла от своей невоздержанности: «Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои…» (Еккл. 9:9). Согласно историческим сведениям, после возвращения из Вавилонского плена в древнееврейском обществе стала распространяться моногамия. А подлинное и полное восстановление святости первозданного брака состоялось без малого две тысячи лет назад, у первых христиан, о чем говорил Сам Спаситель: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так» (Мф. 19:8).

Характерна история моногамии в иудейской среде, где многоженство сохранялось весьма долго. Иустин Мученик (II век по Р.Х.), говорит о современных ему иудеях, что они «по всему свету, где бы они ни были, берут себе столько жен, сколько пожелают». Даже после того, как евреям было даровано римское гражданство, и император Феодосий Великий особым указом запретил многоженство у евреев, этот обычай полностью не исчез. И лишь не ранее ХII века раввины Западной Европы впервые произнесли проклятие на многоженцев – как отмечает авторитетный еврейский источник, под влиянием христианского окружения.

Христианский стандарт брака – один муж, одна жена на всю жизнь – сохраняется в Православной Церкви, а вслед за нею и в других церквах и религиозных сообществах, которые не желают уступать агрессии современного Содома. Отклонения от него – повторный брак и развод – представляют собою неизбежные следствия несовершенства человеческой природы, иными словами – греха. Господь Бог милостив к человеку, во всех жизненных обстоятельствах Он позволяет нам преодолеть зло и грех, но это вовсе не значит, что отклонение от нормы можно возвести в закон. Брачный стандарт, утвержденный некогда Адамом и Евой, утраченный их потомками и восстановленный Спасителем, служил и будет служить человеку опорой нравственности.