Глава V Государственно-конфессиональные отношения в условиях общественных перемен (конец 1980-х гг.

Процесс принципиального изменения теоретических и правовых основ конфессиональной политики в условиях общественных перемен проходил сравнительно за короткий промежуток времени. Социально-политические процессы, протекавшие в стране в конце 1980-х гг., вызвали необходимость изменения действующего законодательства о культах, которое уже не соответствовало существующим реалиям. В этой связи 1 октября 1990 г. Верховный Совет СССР принимает новый закон «О свободе совести и религиозных организациях», а 25 октября того же года «Закон о свободе вероисповеданий» принимает российский парламент. Оба закона, будучи почти идентичными, несмотря на многочисленные недостатки, предусматривали действительную реализацию принципа свободы совести.

Согласно новому законодательству, религиозным обществам для начала своей деятельности не требовалось регистрироваться в органах государственной власти. Однако для получения статуса юридического лица любым видам религиозных организаций (религиозное общество, управление, центр, объединение, а также монастыри, братства, миссии и духовные учебные заведения) необходимо было представить в исполком районного или городского Совета народных депутатов свой устав (положение).

Согласно статье 12 Закона «О свободе совести и религиозных организациях», в нем должны были быть отражены сведения «о виде и местонахождении религиозной организации, её вероисповедной принадлежности, о месте в организационной структуре религиозного объединения, об имущественном положении, о правах по учреждению предприятий и средств массовой информации, основанию других религиозных организаций, созданию учебных заведений и об иных правомочиях, о порядке решения имущественных и других вопросов в случае прекращения её деятельности, а также иные положения, связанные с особенностями деятельности данной организации»[193]. Как можно видеть, в уставе (положении) не затрагивались вопросы, касающиеся внутренних дел религиозных организаций, что, безусловно, стало значительным шагом в процессе демократизации религиозной жизни.

Вышеуказанный процесс отразился и в том, что верующим и духовенству предоставлялось право проводить богослужения и отправлять обряды помимо молитвенных зданий, также и в местах паломничества, кладбищах, в квартирах и домах граждан. Более того, священнослужителям разрешалось осуществлять свою профессиональную деятельность в госпиталях, больницах, домах престарелых и воинских частях. При этом религиозные организации были вправе сами обращаться с предложениями о проведении богослужений к гражданам, находящимся в вышеуказанных учреждениях[194].

Для полноценного функционирования конфессиональным организациям предоставлялись значительные материально-финансовые возможности. Так, независимо от наличия регистрации в органах власти, религиозные организации получали право не только на пользование государственным имуществом, но могли иметь в собственности «здания, предметы культа, объекты производственного, социального и благотворительного назначения, денежные средства и иное имущество, необходимое для их деятельности»[195]. При этом, в сравнении с другими учреждениями, религиозные организации имели преимущество в получении культового здания с прилегающей к ней территорией. Государство создавало религиозным организациям режим максимального благоприятствования в налоговой сфере, отменив всякое налогообложение на финансовые и имущественные пожертвования. Им разрешалось организовывать издательские, производственные, строительные, сельскохозяйственные и другие предприятия, прибыль от которых облагалась налогами на равных условиях с предприятиями других общественных организаций. На подобных же условиях производилось взимание налогов с лиц, получающих доходы от работы в религиозных организациях, в том числе с духовенства. Теперь их начисление было приравнено к ставкам, «установленным для рабочих и служащих государственных предприятий, учреждений и организаций»[196]. Священнослужители наравне со всеми гражданами получали право на социальное обеспечение и страхование. В этой связи религиозные организации и их предприятия были обязаны вносить в Фонд государственного социального страхования и Пенсионный фонд финансовые отчисления на общих основаниях с другими общественными организациями и их предприятиями. Священнослужителям предоставлялась возможность на общих со всеми гражданами правах участвовать в политической жизни страны, избираться в центральные и местные органы законодательной власти. В то же время статья 5 Закона «О свободе совести и религиозных организациях», запрещала данный вид деятельности религиозным организациям[197].

Государство прекращало финансирование общественных организаций, ведущих атеистическую пропаганду, что ставило их в равные условия с религиозными объединениями. В связи с тем, что последним была разрешена общественная деятельность, они, как и любые другие общественные организации, получили возможность выступать в СМИ. При этом немаловажным фактором, инициировавшим активную миссионерскую деятельность религиозных организаций, стало разрешение издавать, а также вывозить и ввозить из зарубежья религиозную литературу. Следует отметить, что данное право подготовило почву для массированного «вторжения» на советское, а затем и постсоветское пространство нетрадиционных религиозных сект и течений.

Существенным изменениям подвергся вопрос о религиозном образовании. Наряду с тем, что остался неприкосновенным принцип раздельного функционирования государственной системы образования и церкви, религиозным организациям, зарегистрировавшим свои уставы (положения), разрешалось создавать «для религиозного образования детей и взрослых учебные заведения и группы, а также проводить обучение в иных формах, используя для этого принадлежащие им или предоставляемые им в пользование помещения»[198].

После 1991 г. актуализировались вопросы, непосредственно касающиеся принципов формирования нового общества и механизмов взаимодействия её различных институтов, в связи с чем, наметился пересмотр старых схем взаимоотношений структур государственной власти с различными институтами общества, в том числе и конфессиональными.

С конца 1980-х гг. роль последних неизмеримо возросла. Религия по-новому раскрыла свой невостребованный потенциал. Помимо выполнения функций исключительно богословского характера, конфессиональные институты активно внедрились в такие сферы деятельности как благотворительность, образование и воспитание подрастающего поколения. В условиях духовно-нравственного кризиса именно религия может стать основой для морально-нравственного возрождения всего общества и в этом отношении её значимость огромна.

Усиление роли религии в обществе ярко проявилось в количественных показателях. К примеру, если в 1980-х гг. к верующим относили себя около 20% населения страны, то в конце 1990-х гг. этот показатель составил приблизительно 50-60%; многократно увеличилось количество зарегистрированных в органах государственной власти религиозных объединений, с 3040 – в 1986 г., до 20215 – в 2001 г. [199].

Одним из новых факторов новой религиозной картины России стало распространение здесь новых религиозных движений западного и восточного происхождения. По данным сотрудников кафедры религиоведения Российской академии государственной службы при президенте РФ (РАГС), в начале 2000-х гг. в России действовало 60 конфессий, деноминаций и религиозных направлений[200]. Показательной, в этом отношении, была экспансия и активизация на территории постсоветского пространства различных нетрадиционных религиозных сект и течений, некоторые из которых имеют ярко выраженный тоталитарный характер. Несмотря на факты запрета их деятельности во многих демократических государствах, в условиях новой России многие из них получили возможность неограниченной пропаганды своих далеко не миролюбивых убеждений и активной вербовки новых членов. Ярким примером таких тенденций стали факты активной пропагандистской деятельности сект «Сайентологии» и «Аум Сенрикё». Результатом такой неограниченной вседозволенности, а также отсутствия новых схем и форм взаимоотношений государственных и конфессиональных структур, стали тысячи искалеченных судеб, как самих последователей, так и их семей. Опыт этих лет показал, что в некоторых случаях бесконтрольное проникновение различных религиозных объединений, течений и сект в общественную жизнь страны может иметь негативный результат, как для самого социума верующих и духовенства, так и в целом для всего российского общества.

Переживаемые Россией в 90-х гг. XX в. трансформация государственно-политического строя, переход на рыночную модель экономики, в определенной степени стали причиной внутриконфессиональных конфликтов. Условно их можно разделить на две категории. Первая из них сводилась к разногласиям в определении сфер юрисдикции и полномочий центральных и региональных структур. Вторая обуславливалась расколом между консерваторами, отстаивающими чистоту религии, её неизменность, и сторонниками адаптирования своих конфессий к стремительно меняющимся внешним социокультурным условиям информационного общества.

Приметой времени стал также процесс политизации деятельности ряда религиозных организаций. Примечательно, что далеко не всегда эта тенденция находит поддержку в среде самих верующих и в целом в российском социуме. В особенности это касается проектов создания политических и общественных организаций, в основе которых лежат религиозно-экстремистские идеи.

Спектр вышеозначенных проблем находится в тесной взаимосвязи с социально-политическими процессами, происходящими в целом в стране, и по этой причине требуют продуманной, взвешенной политики государства в отношении религии.

В условиях постсоветского периода развития важной политической формулой регулирования государственно-конфессиональных и межрелигиозных отношений, например в Татарстане, стало соблюдение баланса интересов двух крупных конфессий – ислама и православия – и равенство всех религиозных объединений перед законом. Это было особенно важным при возвращении конфессиям культовых зданий и имущества, выделении земельных участков и привлечении спонсорской помощи для строительства новых храмов, оказании поддержки в восстановлении религиозного образования, организации приема Президентом РТ по случаю крупных религиозных праздников и юбилейных торжеств и т. д. Символом взаимоуважительных отношений ислама и православия стали возведение мечети Кул Шариф и реставрация Благовещенского собора в Казанском кремле к 1000-летию столицы Татарстана. Такой подход оказался исключительно плодотворным в условиях бурного религиозного возрождения, позволил сохранить спокойствие и мирное духовное развитие татарстанского общества в условиях постсоветского времени.

Характеризуя современные политические реалии, в своем послании Государственному совету Республики Татарстан 31 января 2008 г. Президент Республики Татарстан М.Ш. Шаймиев подчеркнул, что на фоне непростых отношений между христианами, иудеями и мусульманами, сложившихся в ряде стран, повысился интерес к межконфессиональным отношениям в Республике Татарстан, имеющим прочную, базирующуюся на длительном совместном проживании доверительную основу. Этот интерес подкрепляется проведением ряда международных научно-практических семинаров в столице РТ как одном из центров межконфессионального мира и согласия в России. Особенно актуальным данный вопрос стал в связи с победой Казани в конкурсе по проведению Всемирной летней универсиады в 2013 г. Учитывая интерес к религии во всем мире, проведение универсиады дает шанс показать всему миру пример религиозной толерантности и межконфессионального согласия. Важным основополагающим документом, который в концентрированном виде представляет татарстанский опыт и наши устремления в этноконфессиональной сфере, стала утвержденная в 2008 г. указом Президента республики «Концепция государственной национальной политики Республики Татарстан». Главное в этом документе – поиск пути решения стратегических задач национального развития в условиях многонационального и поликонфессионального государства. Однако обеспечение сбалансированного развития всех наций и религий в силу ряда причин, крайне сложная задача. Неслучайно особый интерес у стран Запада и Востока вызывает именно межконфессиональное сотрудничество.

Обсуждение путей и методов реализации социально-духовного и миротворческого потенциала ислама и христианства продолжается. Оно протекает на двух уровнях, как среди религиозных, научных и государственных деятелей, так и в среде рядовых верующих. Казань постепенно превращается в общероссийский центр такого диалога. Традиционными стали встречи, круглые столы, межрелигиозные форумы. Весьма продуктивным оказалось проведение международных научно-практических конференций «Исламо-христианское пограничье» (1994) и «Религия в современном обществе: история, проблема, тенденции» (1997). Положительный резонанс имела уже упоминавшаяся международная научно-практическая конференция «Ислам и христианство в диалоге культур на рубеже тысячелетий», которая проходила в рамках празднования исторических дат – 2000-летия христианства и 1400-летия начала распространения ислама в России. Международная конференция «Исламская культура в Волго-Камском регионе», прошедшая в июне 2001 г., явилась важным фактором в оживлении историко-философских исследований в области выявления места и роли ислама в судьбах России. А в июне 2002 г. прошла международная конференция «Христианство в Волго-Уральском регионе: история и культура», вызвавшая большой интерес со стороны ученых и представителей конфессий. Она стала продолжением продуктивного диалога. Подобные конференции прошли в период и после празднования 1000-летия Казани. Интерес ученых, политических и общественных деятелей к поликонфессиональному региону с традициями толерантных отношений не ослабевает. По инициативе Комиссара по правам человека Совета Европы Альваро Хиль Роблеса 22–23 февраля 2006 г. Казань стала местом проведения очередного семинара с повесткой дня: «Диалог, толерантность, образование: совместное действие Совета Европы и религиозных сообществ»[201]; в январе 2008 г. сообщество политологов на международной конференции в столице Татарстана обсуждало проблему: «Ислам, конфликты, миротворчество»; с 2008 года стало традицией проведение в рамках деятельности Центра евразийских и международных исследований КГУ научных форумов, симпозиумов, конференций по проблемам перспектив развития межцивилизационных отношений, в частности о влиянии иранской исламской революции на евразийское пространство, и т. д.

В Казани при содействии руководства РТ и лично президента РТ проходит Международный фестиваль мусульманского кино «Золотой минбар». Например, в работе III фестиваля наряду с известными актерами и режиссерами России, Саудовской Аравии, Ирана, Турции, Казахстана и других стран мира приняли участие представители Совета муфтиев России во главе с председателем Равиль-хазратом Гайнутдином. В последние десятилетия стало традицией проведение в Казани фестивалей по балетному, оперному искусству им. Нуриева, им. Шаляпина и т. д.

Важным направлением укрепления межконфессионального мира и согласия является проведение мероприятий по профилактике и предотвращению религиозного экстремизма и радикализма. Этому должно способствовать восстановление (уже под новым названием) Совета по делам религий при КМ РТ Указом Президента РТ от 20 августа 2008 г. № 398 «Об Управлении по делам религий при Кабинете Министров Республики Татарстан» в структуре исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан. Необходимость государственного органа по делам религий обусловлена требованием времени и религиозной специфики Татарстана.

Гарантия свободы совести и условий функционирования религиозных объединений обеспечивается конституционными нормами и законодательной базой федерального центра и его субъектов. С октября 1990 г. в России начал действовать Закон «О свободе вероисповеданий», «непосредственно сказавшийся на подъеме исламского движения»[202]. Именно с начала 90-х гг. в России начинается процесс возрождения мусульманской уммы, направленный на восстановление институтов и структуризацию системы функционирования религиозной организации.

При определении приоритетных направлений дальнейшего развития и целостного возрождения уммы отмечалось, что одним из первостепенных вопросов становления поликонфессионального государства, гарантирующего решение целого ряда задач, является законодательная основа, опирающаяся на принципы толерантности, учитывающая особенности исторического развития и конфессионального состава населения данной страны. В русле обозначенных приоритетов, учитывающих актуальность и сложность данного направления на постсоветском правовом пространстве (на территории современной России в целом и ряда субъектов страны в частности), начались процессы законотворчества, а затем унификации положений законов субъектов РФ в соответствии с федеральным законом.

Относительно хронологической последовательности данного процесса следует отметить, что его законодательная база была заложена в октябре 1990 г. с принятием законов СССР и РСФСР «О свободе совести и религиозных организациях» и «О свободе вероисповеданий»; впоследствии был принят Федеральный закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Данный закон («О свободе совести и о религиозных объединениях», 1997) своевременно ответил на насущные проблемы общественного развития и государственно-конфессиональных отношений. Он явился результатом компромисса, призванного преодолеть крайние взгляды и подходы к рассматриваемой социальной проблеме. Поэтому, естественно, этот закон имеет и ряд недостатков. Но главное он отвечает современным потребностям религиозной жизни поликонфессионального общества и гарантирует право на религиозную свободу. Таким образом, удалось подойти к реализации принципов подлинной свободы совести. Религиозные организации, в свою очередь, получили возможность выступать в качестве юридического лица. В законотворческой деятельности и принятых правовых актах по вопросам свободы совести и вероисповедания нашли отражение, наряду с общепринятыми правами и нормами мировой и отечественной практики, и местные особенности, складывающиеся (с учетом переживаемого момента) на основе этноконфессиональных традиций.

Важным и достаточно длительным процессом стало приведение региональных законов в соответствие с федеральными. Так, например, изучая реестр нормативных правовых актов субъектов РФ, удалось выяснить, что лишь в 13 субъектах Российской Федерации приняты и действуют законы, направленные на защиту прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания, и координацию деятельности религиозных объединений. В ряде субъектов страны, таких как Хабаровский край, Орловская область, после принятия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» региональные законы были признаны утратившими силу. В то же время из всех изученных законов субъектов РФ о свободе совести и о религиозных объединениях только закон Волгоградской области «О защите прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания на территории Волгоградской области» (ст. 2) и закон Тюменской области «О деятельности религиозных объединений в Тюменской области» (ст. 2) наделяют органы местного самоуправления соответствующих субъектов правом образовывать органы по связям с религиозными объединениями.

Наиболее ценным является опыт Дагестана на Северном Кавказе и Республики Татарстан в Волго-Уральском регионе. В декабре 1997 г. в Дагестане был подготовлен, обсужден и принят Народным Собранием Республики Дагестан Закон «О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях». Принятие республиканского закона было вызвано необходимостью учета некоторых этноконфессиональных особенностей Дагестана. Так, например, в зависимости от территориальной сферы деятельности религиозные организации подразделяются на местные и республиканские (ст. 10, п. 4), что не позволяет регистрировать более одной республиканской религиозной организации одного и того же вероисповедания; при этом запрещено создание исламской республиканской религиозной организации по национальному признаку (ст. 10, п. 6). Ст. 6 несет в себе положение о государственном органе по делам религий РД (таким органом в Дагестане является Комитет по делам религий Правительства РД, преобразованный из Управления в октябре 1998 г.). Также регламентируются: порядок осуществления миссионерской деятельности на территории Республики Дагестан (гл. 5), регистрация в государственном органе по делам религий контрактов (договоров), заключаемых организациями религиозного обучения граждан РД в иностранных государствах (ст. 9. п. 5), положение об обязательном обеспечении родителями или лицами их заменяющими (независимо от права детей на получение религиозного образования) получения ими основного общего образования (ст. 7. п. 4).

В Законе Республики Татарстан «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1999) законодатели прописали ряд положений, которые дополнили аналогичное федеральное законодательство. Его преамбула вслед за федеральным законодательством содержала важные положения, подчеркивающие поликонфессиональные особенности республики. Настоящий закон принимался, «признавая особую роль ислама и православия в становлении и развитии духовности и культуры народов Татарстана, считая важным содействовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания»[203]. Сложные и актуальные задачи, связанные с обеспечением мирного возрождения религии, сохранения и укрепления межконфессиональной толерантности, недопущения проникновения чуждых течений и экстремистских взглядов (в особенности в мусульманскую умму), требовали целенаправленной работы и наличия адекватного политического инструментария для воздействия на религиозные процессы. В этом плане (с учетом особенностей конфессиональных традиций республики) закон предусмотрел право религиозных организаций иметь вакуфное имущество (ст. 18 п. 3), возможность оказания государственной помощи в преподавании общеобразовательных дисциплин в учреждениях профессионального религиозного образования (ст. 6), создание государственного органа по делам религий (ст. 7).

Следует признать, что формулировка одной из статей закона о свободе совести продиктована необходимостью решения чисто политической задачи. Общественно-религиозную жизнь мусульманской общины РТ в 90-е гг. будоражили острые внутриконфессиональные конфликты, вызванные противостоянием нескольких муфтиятов в республике. Свое разрешение сложившаяся ситуация нашла на объединительном съезде мусульман республики в феврале 1998 г. в объединении двух духовных управлений мусульман. Данный успех закрепила статья, определяющая, что «мусульманские религиозные организации в Республике Татарстан представляются и управляются одной централизованной религиозной организацией – Духовным управлением мусульман Республики Татарстан». Для баланса конфессий аналогичное положение было распространено и на православные общины (ст. 10, п. 5), хотя по канонической церковной структуре и традиции такая необходимость отсутствовала. Данная статья республиканского закона через два года была отменена Верховным судом РФ по исковому заявлению руководителя образовавшегося в последующем ЦДУМ (ханафитов), поскольку она вторгалась в сферу внутриконфессиональных установлений. По большому счету эта отмена политических последствий уже не имела в силу того, что ДУМ РТ и его структуры за прошедшее время прочно укрепились и продолжали набирать темпы в своем развитии.

Поликонфессиональный характер общества нашел свое отражение и при определении вакуфного имущества (ст. 18), которое по своей форме свойственно лишь одной религиозной системе – исламу. Во избежание возможности нарушения баланса интересов разных конфессий в республике в законе о свободе совести в статье (связанной с собственностью) речь идет не только о мусульманских, но и обо всех религиозных организациях, которые в зависимости от учения и традиции могли иметь подобного рода имущества. Законодательно, ни на федеральном, ни на республиканском уровнях, до примера Татарстана не было дано определение понятиям «вакф» и «вакуфная собственность». Традиционно термином «вакф» (мн. ч. аукаф и вукуф, синоним хубус) в исламском мире обозначается имущество, право собственности на которое по волеизъявлению учредителя (вакфа) ограничено пользованием всем или частью дохода (или продукта) таким образом, как это установил сам учредитель. Согласно мусульманскому праву такое имущество (будь то земля, постройки и т. д.) перестает быть собственностью дарителя, но и не становится собственностью того, кто получает право пользования доходом, получаемым от него. Переданная в вакф собственность трактуется как благотворительное учреждение, доходы от которого тем или иным образом идут на нужды мусульманской общины (уммы). Принципиально здесь то, что при передаче имущества в вакуф действие права собственности как бы останавливается, и ни даритель, ни государство уже не могут в принципе изменить статус этого имущества. Получателями доходов от вакуфа могут быть как отдельные лица, так и группы людей (например, нуждающиеся, проживающие в том или ином городском квартале), а также общественно-религиозные и социальные институты (мечети, медресе, больницы и т.д.). Последняя форма вакуфа (так называемый благотворительный вакуф хайри) является наиболее известной и зачастую отождествляется с вакуфом как таковым[204]. Согласно проекту возрождения и развития вакуфа в РТ предполагалось создать экономическую основу на базе функционирующих в комплексе мечети Марджани 17 коммерческих структур. Например, среди них мусульманское кладбище (с выделенными 40 га земли), созданное при прямой поддержке президента РТ. Таким образом, были сделаны первые попытки реализации вакуфных принципов (управление Попечительским советом, при участии приглашенных представителей государства и общественности).

Положения о защите и обеспечении прав граждан, в том числе на свободу совести, закреплены в Конституции страны. Договор о разделении полномочий между федеральным центром и Республикой Татарстан (февраль 1994 г.) предусматривал также положение о совместном ведении вопроса по части обеспечения прав граждан. В ходе приведения законодательных актов субъектов в соответствие с федеральными законами некоторые положения республиканского закона о свободе совести были изъяты или скорректированы в 2004–2006 гг.

Таким образом, современная конфессиональная политика, отражающая богатый опыт исторического прошлого, имеет свои четкие теоретические и политические ориентиры. Народы нашего региона в непростой ситуации (не допуская как в прошлом, так и в настоящем возникновения религиозных конфликтов) выработали толерантное и взаимоуважительное отношение друг к другу. Данный опыт в сочетании с продуманной и взвешенной политикой государства в отношении религии на современном этапе может стать фактором стабильности и устойчивого развития общества.

Заключение

На протяжении всей российской истории государственно- конфессиональные отношения складывались и развивались в соответствии с особенностями определенных исторических эпох. Они не могли быть простыми всилу специфики интересов государства и религиозных институтов. Тем более, что в отдельные периоды истории внешняя гармония и «симфонический» характер этих взаимоотношений несли в себе определенную угрозу, как интересам и устойчивости государства, так и престижу самой церкви. Государственно-конфессиональные отношения также зависели от специфики религиозных верований и особенностей политических систем. Уже в период становления союзов племен и образования раннефеодальных государств на территории нашей страны проявился широкий спектр отношений между господствующими слоями общества и служителями культа. По мере формирования социально-классовой структуры, возникновения потребности укрепления стабильности социально-противоречивого общества интегративная функция религии начинает использоваться вполне осознанно и целенаправленно. Известным ответом на вызов времени стало официальное принятие ислама в Волжской Булгарии (922) и христианства на Руси (988).

Авраамические религиозные системы - ислам и христианство, оказавшись в роли господствующих государственных религий в рассматриваемых регионах, стали идеологией государства и оказали огромное влияние на развитие культуры народов Восточной Европы, формирование евразийской цивилизации в целом. Ислам, став основой развития булгарской цивилизации, органично вписался в контекст прагматичной политики веротерпимости чингизидов, сыграл ключевую роль в формировании и укреплении высокой культуры у татар. Христианство (в восточном его варианте) способствовало формированию православной русской цивилизации. Несмотря на жесткую политику государства и церкви, направленную на христианизацию народов Поволжья и Приуралья, в регионе не вспыхнули религиозные войны, ибо традиции мирного межрелигиозного сосуществования оказались сильнее, чем сложившаяся политическая практика.

В российской истории главы православной церкви претендовали на особое положение в государстве: наравне с царем или зачастую - выше монаршей власти. Секуляризационные действия властей, применение административных мер по отношению к духовному сословию были направлены на ограничение властных полномочий церкви. Петровские реформы включили церковные институты в систему государственной власти, положив начало синодальному периоду существования церкви. Екатерина II, обратившись к веротерпимости, внесла новую страницу в развитие государственно-конфессиональных отношений. Во второй половине XVIII вв. появляется Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС), ислам получил официальный статус, перестав быть в роли гонимой религии. Официальной идеологией государства стала концепция единства православия, самодержавия и народности.

В двадцатом столетии в сфере государственно-конфессиональных отношений (в свете коренных изменений российской общественно-политической системы) проявились принципиально новые подходы. Важными предпосылками для создания новых условий государственно-конфессиональных взаимодействий стали подвижки, достигнутые в этой сфере в период революционных событий 1905 года (Указ Об Укреплении Начал Веротерпимости и Манифест об усовершенствовании государственного порядка). Однако впоследствии, исходя из доктринальных положений и программных установок коммунистов, советское государство проводило политику изживания религии, как наследия прошлого и фактора, тормозящего строительство нового «социалистического» общества. Все религии в советскую эпоху подверглись гонениям; исламская культура, в том числе, потеряла алфавит на основе арабской графики, которым российские мусульмане пользовались столетиями. В рамках советского периода история государственно-конфессиональных отношений условно подразделяется на несколько этапов (20–30-е годы, период войны, послевоенные годы), которые характеризуются некоторыми особенностями в реализации политики партии и государства в области религиозных вопросов.

Начавшиеся в 80-90-е годы перемены в общественно-политической жизни, крах коммунистической системы привели к существенному повороту общественного сознания в сторону более бережного отношения к своим традициям, в том числе к религиозным ценностям. В 90-е годы меняется правовой, общественно-политический статус религиозных организаций, что в итоге было закреплено в Конституции, законах о свободе совести и других законодательных актах. На основе правовых актов государство выстраивает новые отношения с религиозными объединениями, которые стали активно участвовать в общественно значимых мероприятиях, развивать социальное партнерство со структурами власти, включаясь в процесс формирования российского гражданского общества. В соответствии с положениями закона государство оказывает содействие в решении многих вопросов религиозным общинам (в частности, в развитии религиозного образования), стремясь не допустить распространения радикальных и экстремистских течений в процессе становления системы мусульманского образования.

Дальнейшее совершенствование государственно-конфессиональных отношений выступает в качестве важного фактора развития межрелигиозного диалога, создания атмосферы взаимопонимания между конфессиями, что существенно расширяет социальную основу устойчивости полиэтноконфессионального общества. Осуществляемое в рамках диалога власти и общества современное сотрудничество государственных структур с религиозными объединениями в различных сферах жизни - весомое тому подтверждение.

Вопросы для самоконтроля

1. Каковы были конституционно-правовые основы новой религиозной политики российского государства?

2. Расскажите о процессе изменения общественно-политического и правового статуса религиозных объединений.

3. Как отразилась конфессиональная политика в подготовке и проведении 1000-летия г. Казани?

4. Какие существуют религиозные объединения в Республике Татарстан, какова их общая характеристика и особенности?

5. Опишите специфику государственно-конфессиональных отношений в РТ? Принятие республиканского закона о свободе совести (1999).

6. Как формируется современная система религиозного образования: специфика и перспективы?

7. Расскажите о сферах применения формулы соблюдения баланса интересов двух крупных конфессий (ислама и православия), и равенства религиозных объединений перед законом.

8. Расскажите о социальных доктринах и концепциях конфессий.

9. Как осуществляется социальное партнерство конфессий с государством в контексте развития гражданского общества?

10. Расскажите о путях совершенствования государственно-конфессиональных отношений как факторе развития межрелигиозного диалога и недопущения экстремистских течений.

11. Расскажите о деятельности государственных органов по делам религии по реализации новых подходов в сфере государственно-конфессиональных отношений.

Справочный материал

Хронологический минимум

· 737 г. - принятие ислама в Хазарском каганате.

· 922 г. - принятие ислама в Волжской Булгарии.

· 956 г. (или 957) - принятие христианства киевской княгиней Ольгой (в крещении Елена).

· 988 г. - крещение Руси.

· 996-998 гг. - утверждение в Киеве Митрополичьей кафедры.

· 1037 г. -учреждение на Руси митрополии, во главе с греческим священнослужителем Феопемптом.

· 1051 г. - избрание первого митрополита из русского духовенства Иллариона.

· 1054 г. – разделение христианской церкви на католическую и православную.

· 1261 г. - учреждение Сарайской (Сарской) православной епископии.

· 1312-1313 гг. - принятие ислама в качестве государственной религии в Золотой Орде.