Тайный епископат, посвящения и пострижения

В целях увеличения кадров

За время своего существования организация «Истинных» в целях создания кадров и для более упорной работы в массах, широко практиковала тайное посвящение, и с этой целью был создан институт тайного епископата, священства и проводились пострижения в монахи/ни.

Вопрос о тайном епископате возник в первый период существования организации, когда выяснилось, что массового присоединения епископов к «Истинно-православным» не произошло. С другой стороны, опасения репрессий за контрреволюционную деятельность организации ставили в порядок дня вопрос о создании тайного епископата, в целях сохранения и увеличения руководящего кадра к.-р. духовенства.

Как правило, в тайное монашество постригались или посвящались священники наиболее фанатические, непримиримо настроенные элементы, примыкавшие к организации. По вопросу о тайном епископате, обвиняемый св. ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«При упомянутой встрече с НОВОСЕЛОВЫМ в квартире СВЕНЦИЦКОГО нами с НИКИТИНЫМ впервые был поднят частным образом вопрос о возможности сделаться НОВОСЕЛОВУ епископом. Но он отклонил его, как и потом, когда епископство предлагалось ему уже как бы официально, со стороны епископа Димитрия ЛЮБИМОВА, чтобы не быть привязанным к одному месту».

«"Тайным" епископом осенью 1928 года был посвящен епископ Максим ЖИЖИЛЕНКО. Посвящение было произведено епископами Димитрием ЛЮБИМОВЫМ и Сергием ДРУЖИНИНЫМ в Пискаревской церкви. Я участвовал в служении при этом посвящении. "Тайным" епископом Максим ЖИЖИЛЕНКО оставался очень недолго. Вскоре он был назначен епископом Димитрием уже в качестве явного епископа в Серпухов, в противовес сергианскому серпуховскому епископу Мануилу ЛЕМИШЕВСКОМУ».

(л. д. 151, 281-282).

По этому же вопросу обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Тогда, насколько помню, в феврале 1928 года епископ Димитрий ЛЮБИМОВ в алтаре храма говорил с ВЕРЮЖСКИМ и АНДРЕЕВЫМ, о чем я узнал от ВЕРЮЖСКОГО — о необходимости создания тайного епископата в целях увеличения числа епископов и в целях обезопасить контрреволюционную организацию от арестов ее епископов со стороны Соввласти…

…Посвящения носили тайный характер. Широкого оповещения о них не было, а посвящение в епископа Максима было совершено настолько секретно, что о нем большинство духовенства узнало после».

(л. д. 159, 162).

Обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ по вопросу о тайных посвящениях говорит:

«Зная, что епископ Димитрий, в целях наибольшего увеличения контрреволюционных сил организации путем посвящения никому не отказывает, к нему приезжал разный темный элемент. Многих из таких лиц епископ Димитрий посвящал не в соборе и не в праздники, а в будни, в церкви в Тайцах или иных малых храмах. Одной из таких темных личностей был некий Георгий НИКИТИН. Он явился к епископу Димитрию за посвящением из Екатеринославской губ. с делегацией, по словам епископа Димитрия, в лице трех или пяти человек от весьма многочисленной группы "истинно-православных", живущих в разных приходах Екатеринославской губ…»

«Политические мотивы введения тайного монашества заключались в стремлении увеличить кадры надежных для церкви лиц, которые были ценны уже тем, что не могли изменить ей; во-вторых – они с большей безопасностью и более незаметно могли распространять «истинно-православие» и работать в духе контр-революционных установок организации, в духе борьбы с безбожной властью».

(л. д. 164, 281).

Обвиняемый еп. ДОКТОРОВ по этому вопросу показал:

«На монахиню Веронику была возложена обязанность производить новые пострижения, посещать монашеские общежития и укреплять их в борьбе с нарастающим безверием и антихристовой властью, которая стремится уничтожить церковь».

«С монахиней Вероникой мне пришлось производить новые пострижения в монашество… Пострижено было две монашки и две приведены в рясофор. Одна из них, то есть монашек, была пострижена для церкви Моисея, а вторая была послана Вероникой для работы в деревню. Одна рясофорница была послана для работы в церковь в Полюстрово, а вторая в церковь в Пискаревку…»

(л. д. 73-74).

Производившие пострижения члены организации вновь постригаемым давали конкретные указания об их последующей деятельности. Об этом обвиняемый ДОКТОРОВ говорит:

«Обыкновенно после каждого посвящения устраивались чаепития, где вновь посвященные монашки получали информацию о целях и задачах "истинного православия". Говорилось, что с этого момента они должны, не страшась смерти, всячески помогать, делать одно общее дело, уничтожить безбожную власть как власть антихриста».

(л. д. 73-74).

Подтверждая показания ДОКТОРОВА, руководитель монашеских кадров — САВИНСКИЙ показал:

«С момента как я присоединился к организации «истинных», т.е. за два года, мною было вновь пострижено в монашки 34 чел.. Настроения вновь постриженных и тех всех монашек, которые были под моим руководством были далеко не советские. Все эти лица были недовольны и свое недовольство не скрывали за то, что им пришлось оставить монастыри они скорбели за разоренные монастыри и подворья и шли к нам в организацию, через которую легче и скорей все будет по старому».

(л. д. 517).

По этому же вопросу постриженная САВИНСКИМ монахиня БАТАЛИНА показала:

«После пострига было соборование, как перед смертью. Это соборование производил тот же иеромонах Клавдий (САВИНСКИЙ). Он перед соборованием нам объяснил, что скоро будет война и близко то время, когда пропадет Соввласть, от того и надо нам собороваться».

(л. д. 521).

г) Методы вербовки, обработка масс

«братства», «сестричества» и литературы.

В своей практической деятельности по увеличению кадров, к.-р. организация «Истинного православия» установила новые формы вербовки, использовав для этой цели такое соблюдение церковной обрядности, как «исповедь и причастие». По показаниям обвиняемых, через «исповедь» проверялась у вновь вступающих степень стойкости их к.-р. убеждений и готовность для борьбы с Соввластью. Для этой цели, кроме епископов были выделены специальные «духовники» из состава церковно-административного центра. Обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«Все присоединившиеся к нашей организации лица подвергались предварительной исповеди у особых духовников. Исповедь была средством проверки, как бы не проникли в организацию чуждые элементы, присоединившиеся к ней, например, под давлением своих прихожан или по другим каким-либо внешним побуждениям. Это было средство испытания присоединяемых в стойкости их "истинно-православных", антисоветских убеждений, в готовности, если потребуется страдать за них в борьбе с безбожной властью. Духовниками были прот. Сергий ТИХОМИРОВ, прот. Иоанн НИКИТИН, свящ. Николай ПРОЗОРОВ, отчасти прот. Никифор СТРЕЛЬНИКОВ».

(л. д. 280-281).

По этому же вопросу СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«После сего приезжавшие в храме Воскресения у духовника НИКИТИНА через исповедь испытывались в стойкости идей, истинного православия и антисоветских взглядов, посвящались и уезжали обратно на места».

(л. д. 161).

Организация широко использовала в целях пропаганды своих идей церковный актив в лице нелегальных «братств» и «сестричеств».

По этому вопросу обвиняемые показали: обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ:

«Я слышал от прот. АНДРЕЕВА, что в Киеве у священника ЖУРАКОВСКОГО были "братства" и "сестричества", состоявшие преимущественно из молодежи мужского и женского пола, и что эти "братства" и "сестричества" организованы ранее возникновения организации " истинно-православных" — бывшим профессором Киевской Духовной Академии ЭКЗЕМПЛЯРСКИМ; назначением их являлось исполнять, как контрреволюционному активу, задания по поручению руководителей организации».

(л. д. 177-178).

Обвиняемый Кирилл Иванов:

«Состоя дьяконом в церкви на Петровском острове, мне приходилось наблюдать, что в этой церкви Викторином ДОБРОНРАВОВЫМ из преданных прихожан создано как бы братство, из девиц. Это братство или сестричество было опорой Викторину ДОБРОНРАВОВУ…».

«У Викторина Добронравова собирались члены братства и прихожане на чаепитие. При чаепитии велись беседы, пели духовные стихи, а МЕЙЕР Иван читал составленные им стихи. Стихи МЕЙЕРА носили антисоветский характер, в них указывалось о страданиях за веру, о гонителях и гонимых».

(л. д. 1108).

Обвиняемый Левицкий:

«Действительно у меня на квартире собирались певчие, где устраивая вечеринки приглашались и знакомые. На этих вечеринках пели, читались стихотворения и велись разговоры антисоветского характера».

(л. д. 339, 341).

С самого начала возникновения организации, руководители ее, учитывая, что одной устной агитацией они не смогут так широко распространить свое влияние на реакционные круги верующих, проводили распространение к.-р. литературы, которая переписывалась от руки или перепечатывалась на машинках тайными и явными монахинями. Впоследствии была поставлена техника размножения этой литературы (так, осужденный в 1930 году член церковно-адми-нистративного центра КОВЕРСКИЙ, бывший полковник, размножал эту литературу у себя на службе в Военной Академии).

Обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Эти контрреволюционные мысли обосновались и развивались и вытекали из к.-р. пропагандистской литературы, каковой являлось — коллективное воззвание митрополита Агафангела, митр. Иосифа и архиепископа Серафима; письмо архиепископа Серафима Угличского к митрополиту Сергию; письма епископа Виктора Вятского, вопрос-ответник, составленный НОВОСЕЛОВЫМ; "Киевское воззвание" письмо к митр. Сергию».

(л. д. 155-156).

Обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ по этому вопросу показывает:

«С НОВОСЕЛОВЫМ я не раз встречался еще весной 1928 года, когда он снова находился в Ленинграде. В это время он был занят составлением своей работы — "Ответы верующим". Это были краткие ответы на возражения наших противников. Там, где говорится о причинах нашего отхода от митр. Сергия, контрреволюционный характер этой брошюры особенно чувствуется. Брошюра была напечатана на Ремингтоне для распространения…»

(л. д. 264).

Обвиняемый ДОБРОНРАВОВ показал:

«В защиту истинного православия членами организации распространялись документы и разные брошюры с выпадами против Соввласти. Такие документы мною также были получены, их я давал читать. При обыске у меня обнаружены не были потому, что я их хранил не дома, а у прихожанки, послушницы Ивановского монастыря О. Г. ГРУМ-ГРЖИМАЙЛО».

(л. д. 208).

Кроме того, организация в целях обработки масс в монархическом духе, проводила разбор на своих нелегальных собраниях различной к.-р. литературы, книги НИЛУСА и других изданий погромного антисемитского характера. У большинства арестованных при обыске была обнаружена поименованная литература и, в частности, у ТУМАНОВА было изъято три книги НИЛУСА и много подобной литературы.

Содержание документов, которые распространялись организацией, сводилось к тому, чтобы породить среди обрабатываемой им массы верующих непримиримое отношение к Соввласти, как власти богоборческой, с призывом отдать себя целиком на борьбу с этой властью. Свидетель ЕРЫГИН показал:

«Знаю ЛЕВИЦКОГО и ТУМАНОВА как лиц контрреволюционно, до враждебности настроенных против Соввласти. Враждебность их к Соввласти я заключаю из того, что, рассуждая о декларации митрополита Сергия, и ЛЕВИЦКИЙ, и ТУМАНОВ говорили, что митрополит Сергий продался Соввласти, безбожную Соввласть поддерживает, что Соввласть — власть антихриста в руках жидов, которые стремятся уничтожить православную церковь. В доказательство они приводили книгу НИЛУСА "Протоколы сионских мудрецов", говоря, что переживаемое нами время — время антихриста…»

«Однажды, когда были гости у ЛЕВИЦКОГО, главным образом певчие, присутствующий там ТУМАНОВ декламировал к.-р. стихотворение о том, как СТАЛИНУ ЦИК преподнес 2-й орден Красного Знамени».

(л. д. 345, 347).