Приглашение на рекорд 1977-го
Я помню Василия Алексеева» - Терри Тодд о легендарном тяжелоатлете
Огромным потрясением для меня стало известие о том, что Великий Василий Алексеев скончался в Германии. Сможет ли кто-либо достичь его величия? Или же навсегда обречен остаться бледной тенью Алексеева? Несомненно, мне сильно повезло стать очевидцем расцвета его длинной и грандиозной карьеры, а также большой честью для меня были личные встречи с ним. Или же, возможно, моя реакция на его смерть оказалась такой просто потому, что и его лицо, и его внешний облик в целом были незабываемы. Никто ни в тяжелой атлетике, ни в любом другом виде спорта не мог сравниться с его традиционным нахмуренным взглядом и животом, напоминавшим метельник на паровозе. В то время Большой Русский стал широко известен как самый сильный человек планеты и превратился в символ мощи Советского государства. Произошло это во многом благодаря тому, что журналист Джим Маккей и ABC Sports при освещении Олимпийских игр 1972-го и 1976-го гг. решили сделать деньги на уникальной личности Алексеева, показав его беспрецедентное положение среди тяжелоатлетов. Воздав должное этому харизматичному спортсмену, хочу сказать свое последнее «прощай» и поделиться некоторыми воспоминаниям о нем, такими, как:
Алексеев и Ян
Вскоре после публикации в Sports Illustrated очерка о Яне «Счастье быть самой сильной женщиной в мире» я получил разрешение от SI освещать главное соревнование по тяжелой атлетике в США1. Ян поехала со мной в эту командировку и она же была рядом, когда я пришел в зал для тренировок и впервые воочию увидел этого огромного мужика. Будучи не знакомым с нами лично, Василий к тому времени уже прочитал очерк о Яне, поэтому мы были искренно удивлены, когда он произнес сочным голосом на весь зал «Ян, Ян» и жестом пригласил нас к своему помосту. Как только мы подошли, переводчик представил нас и объяснил, что я являюсь мужем Ян и что также я получил разрешение написать историю для того же журнала, который уже рассказывал об Алексееве несколькими годами ранее. «Да-да, хорошо!» - ответил Алексеев. Как только мы пожали руки, несколько фотографов, находившихся в зале, подошли к нам. После чего Василий поднял руки, затем положил массивную ладонь на плечо Ян и, широко раскрыв глаза и пустив в ход свою редкую, но сногсшибательную улыбку, богатырским голосом произнес: «Самый сильный мужчина и самая сильная женщина!»
Приглашение на рекорд 1977-го
На протяжении периода своей сумасшедшей популярности Алексеев несколько раз участвовал в так называемых «соревнованиях для ТВ» - состязании, в котором принимало участие относительно небольшое число элитных атлетов со всего земного шара, от которых, не без причины, ожидали побития или хотя бы попытки побития, одного или другого мирового рекорда". И хотя название мероприятия - «Творцы рекордов», идея, заключавшаяся в том, что среднестатистический болельщик скорее продолжит следить за программой с названием «Мировой рекорд!», почти сразу была отклонена. Безусловно, эти программы были организованы ТВ-продюсерами, настолько влюбленными в эти огромных, суровых и бесстрашных парней из России, которые с легкостью и, казалось бы, как по волшебству заставляли появляться мировые рекорды, что готовы были сделать Алексеева звездой этих шоу.
Временами Лас-Вегас был местом проведения этих или сходных соревнований, и несмотря на то, что этот город всегда казался мне тоскливым и легкомысленным, я энергично принялся за задание от редактора Sports Illustrated, которая хотела, чтобы я навел некоторые справки для Сарры Пиледж, автора, освящающего это шоу. Я, как обычно, сгорал от нетерпения увидеть тяжелоатлетов в действии. Прибыв в день шоу, я сразу же, как зарегистрировался в соответствующем отеле, отправился в комнату к Алексееву — поприветствовать его и передать ему журнал. Если быть точнее, с собой у меня был свежий номер Iron Man'а, в котором была статья о недавних подвигах Алексеева на помосте. После того, как мы обменялись крепкими, как будто медвежьими, дружескими объятиями (пусть я никогда не обнимался с настоящим медведем, но мне показалось, что те объятия от Алексеева в тот день были именно такими), я рассказал ему, о чем статья, после чего он сразу же сел на кровать и начал изучать фотографии. Какому атлету — безотносительно степени его «звездности» - не хочется увидеть себя на страницах журнала?
Через несколько минут в комнату через дверь, соединяющую их номера, вошел Брюс Вильхельм, американский супертяж. Он сразу спросил у Алексеева, что тот изучает. Улыбаясь, Василий показал ему статью из журнала, и Брюс взял посмотреть ее поближе. Весьма неохотно, но все же Русский передал статью и Брюс, усевшись на соседнюю кровать, начал листать страницы. Вскоре Василий дал знак, что он хотел бы вернуть журнал, однако Брюс отвернулся и продолжил читать. После одной или двух последующих просьб Василий поднялся, подошел к Брюсу и встал прямо напротив него, протянув свои огромные руки. И вот тут началось веселье! Брюс, вместо того, чтобы вернуть журнал, быстро свернул его, ударил им Василия наотмашь в пах, вскочил с кровати и рванул к двери в соседнюю комнату, оставив на полшага позади себя Русского Медведя. Картина маслом! Два огромных мужика, передвигающихся с поразительной быстротой и изяществом. Проскакивая через дверь, Василий прищемил правую руку...
Тотчас стало известно, что у Василия травмировано запястье, и поэтому почти наверняка он не сможет принять участие в «Творцах рекордов». Когда подобное произошло, известие о травме быстро достигло официальных представителей Американской и Советской команд, а отсюда информация попала к ТВ-продюсерам, которые, в свою очередь, показали свою характерную щедрую натуру и любовь к спорту ради спорта, крича и угрожая либо отменить соревнования, либо не заплатить обещанные призовые — даже при условии, что остальная часть атлетов, каждый из которых чемпион мира или обладатель мирового рекорда, здорова и готова продемонстрировать чудеса силы.
Что же делать? Что же делать? Организаторы в смятении и в накладе, да и мне не по себе от всего случившегося, несмотря даже на то, что все, что я сделал, это принес журнал! И все же, помня, что у Василия по-прежнему остается сильная левая, я сообщил некоторым организаторам, что нет причин, по которым он не смог бы сделать рывок одной рукой на соревнованиях, в особенности учитывая тот факт, что этот тип подъема входил в Большую пятерку Олимпийских подъемов — классический жим двумя руками, классический рывок двумя руками, классический толчок двумя руками, а также рывок и толчок одной рукой. К тому же, я сообщил, что сомневаюсь, что Алексеев в принципе сможет — при всем уважении к его силе — превзойти рекорд Шарля Ригуло полувековой давности в рывке одной рукой в 115 кг. Тем не менее я был уверен в том, что Алексеев сможет одолеть 90 кг., в рывковой протяжке, устроив настоящее шоу, и таким образом спасти мероприятие от провала.
В конце концов после того, как обезболивающее не смягчило боли в травмированном запястье Алексеева, а также после горячки некоторых телевизионщиков Василий согласился исполнить подъем, который вот уже как 50 лет не делали на помосте. Время его участия в шоу приближалось, и Алексеев начал делать легкие рывки в разминочной зоне. Тогда я заметил одно из двух главных различий между его техникой и мастеровитыми движениями Ригуло: когда Василий хватом в замок брал штангу и присаживался, чтобы вытянуть ее, его правая рука была отведена в сторону без упора в бедро, в то время как Ригуло и многие другие спортсмены всегда упирались свободной рукой в верх бедра, чтобы помочь в разгоне штанги и придать дополнительную силу. (Причина, по которой Алексеев не использовал эту технику, разумеется, была травма его запястья). Еще одно отличие в технике Василия от техники, применяемой на протяжении первых 30 лет 20-го века Ригуло и другими спортсменами, заключалось в том, что, вместо того, чтобы садиться в полный сед со штангой, фиксируя ее над головой, он слегка подседал и выбрасывал штангу над головой - фактически выполнял рывковую протяжку одной рукой, или, используя современную терминологию, так называемый «power snatch». Чтобы добиться успеха, применив глубокий подсед, ушли бы месяца, а то и годы. Василий же именно тогда, на разминке, нашел ключ к успеху, выработав свой собственный стиль, сочетающий силу, равновесие и гибкость.
Мое мнение таково: Василий мог собой гордиться, вырвав 90 кг., в первой попытке и укрепив успех во второй с результатом в 100 кг., и в финальной третьей попытке попытавшись покорить 105 кг., что оказалось слегка тяжелым для него. Некоторые скажут, что 100 кг — это слабый результат для 162-килограммового мужчины. Однако видео, которое неоднократно появлялось в интернете и в котором Михаил (или как его называют «Миша») Кокляев (феноменальный тяжелоатлет и стронгмен из России, чей официальный результат в сумме двоеборья слегка повыше, чем у Алексеева) с трудом смог выполнить рывок одной рукой в 110 кг., движение, которое, как уверял меня Миша, он тренировал. Суть в том, что Алексеев вырвал 100 кг., за день до этого даже не зная, что ему предстоит такое, и без помощи свободной руки для усиления разгона. Событие было описано в начале декабря 1977-го года в Sports Illustrated в статье Пиледж под названием «С другой стороны» ( дословно - «Now on the other hand...» - «А теперь в другой руке») Люди обычно дают неправильные трактовки того, что и почему случилось тогда в 1977-м, и мало кто знает подлинную версию случившегося ( до сих пор бытует мнение, что Алексеев травмировался, решив побороться на руках с кем-то из американцев –прим.ред. ). Я счастлив оказаться в гуще событий: от удара в пах до грандиозного рывка в 100 кг., и попытки рывка 105 кг. В то же время мне очень жаль, что поводом для описания всего произошедшего почти 35 лет назад стала смерть Василия.
Приключения в буфете
Во время подготовки к чемпионату Мира по тяжелой атлетике 1978-го года в Геттисберге (шт. Пенсильвания, США) я взял машину на прокат, потому что выяснилось, что отель, где находились спортсмены, официальные представителя и я, был на расстоянии от столовой, где питались команды - расположение, которое не было четко продумано организаторами, отвечающими за это решение. Поэтому атлетам приходилось либо добираться до места пешком, либо искать, где поесть, самостоятельно. На самом деле, это дикое решение привело к тому, что я обитал где-то поблизости отеля или столовой гораздо чаще, чем обычно, как следствие я мог подвезти некоторых атлетов и уберечь их от прогулок. В один прекрасный день я подвозил Василия из столовой обратно в отель, потому что, проведя несколько лет в Бробдиньяге, я знал, что многочисленные прогулки туда и обратно трижды раз в день набьют оскомину как в прямом, так и в переносном смысле. Его лицо просияло улыбкой, когда я предложил ему доехать.
Во время поездки я поинтересовался, нравится ли ему еда в столовой, на что он, отрицательно покачав головой, сказал: «Нет! Еда плохая!» В тот же момент я решил, что можно его и немножко побаловать и спросил на своем ломанном русском, хочет ли он пойти со мной ресторан сегодня вечером. «Ресторан? Хорошо!» - пророкотал он и широко улыбнулся на всю машину. Позже в этот же день я встретил его у отеля и доставил его до того места, где я поужинал в первый день своего пребывания в городе – своего рода деревенская гостиница, которая предоставляет первоклассную столовую.
Василий был одет в стандартную униформу — на нем были теплые брюки, такая же по цвету куртка и обыкновенная футболка. Он был чист, он был спокоен, и он был голоден. Поскольку гостиница находилась на окраине, а чемпионат Мира получил широкий общественный резонанс, поскольку Василия к тому времени уже все узнавали, постольку, когда мы сели за наш столик, то получили порцию аплодисментов, что очень порадовало его.
Я заметил, что к столам подают кувшины с пивом, поэтому спросил у Василия, не желает ли он выпить, на что он сразу же ответил «Да-да». Через несколько минут появился кувшин с пивом, а вместе с ним две замороженные кружки. Мне показалось, что это развеселило Василия, он дотронулся своим пальцем до кувшина и улыбнулся. Я наполнил его стакан и дал знак подождать еще немножко. Как я и ожидал, и сам напиток, и кружки были настолько холодными, что часть пива немедленно замерзла. Это восхитило Василия, его глаза зажглись, как у ребенка, когда он бережно взял кружку, заглянул внутрь и сделал большой глоток. Мы выпили по кружке и двинулись в буфет. Пока мы шли вдоль стола, уставленного яствами, я заметил, что первые три блюда, которые выбрал Василий, совпадают с моим вкусом, поэтому я решил брать то же самое – и словно вернулся к тем временам, когда был в отличной спортивной форме.
Когда мы вернулись к нашему столу, у каждого были четыре куска курицы, немного жареной картошки, стручковая фасоль, свекла, маленькая тарелка салата и ролл. И напитки. Я был очень голоден и, несмотря на то, что похудел примерно на 40 кг., по сравнению с соревновательным весом, мой аппетит по-прежнему был силен! После того, как мы съели все, что взяли, я посмотрел на него, затем посмотрел на стол с едой, вопросительно подняв бровь, - он тут же ответил «Да-да». И снова он шел впереди, а я следовал за ним, выбирая те же самые блюда, что и Василий. Мы вернулись к столу, наша третья кружка пива, наши блюда были такими же, как и в первый раз. И снова мы осилили всю еду, и снова отправились за добавкой. Но уже на этот раз, подойдя к столу за очередной порцией курицы, Василий остановился, взглянул на мою тарелку и, улыбнувшись, сказал: «Состязание! Хорошо!»
К тому времени я уже не был голоден, но я продолжил есть, потому что мне было любопытно, как долго это сможет продолжаться. К этому времени мы допивали второй кувшин пива, и хотя наш темп замедлился, мы все продолжали. После шести походов к столу за добавкой, каждый из нас съел по 24 куска курицы, пять или шесть порций овощей, шесть роллов и, как минимум, три тарелки салата. После такого я уже не мог ничего есть, а Василий продолжал есть с явным удовольствием. Я знал, что я крайне силен, но решил просто пожелать приятного аппетита этому все более и более округлявшемуся русскому. Между тем, театрализации ради, я взглянул на него, когда наши тарелки наконец были пусты, и жестом указал на стол с едой, он улыбнулся, довольный, потер свой удивительный живот, и сказал «Нет! Хватит!», после чего мы оба засмеялись, когда я попросил счет. Когда мы приехали в отель и выволокли свои тела из автомобиля, он настоял на том, чтобы мы пошли в комнату — взвеситься. Весы, разумеется, - это проклятье для всех тяжелоатлетов, за исключением супертяжей, которые извлекают большую пользу из своего веса, тем самым мучая своих голодных и жаждущих. Но когда мы пришли в комнату, она было необычайно пуста. В любом случае, когда мой гигантский компаньон встал на весы, они показали 169 кг (372 фунта), затем он взглянул на меня свысока и с неподдельной радостью произнес: «Хорошо — мировой рекорд!»
У меня есть еще одно — неизгладимое — воспоминание об этом знаменитом атлете. Это было время, когда мы с Ян перевозили травмированного Алексеева в его отель и выпили чересчур много водки с ним. Николай Пархоменко, впоследствии глава федерации тяжелой атлетики СССР; терапевт команды, а также полная комната официальных лиц с унылыми физиономиями, которые вполне отчетливо понимали, что карьера их великого чемпиона может завершиться в один момент: у спортсмена произошел отрыв мышцы бедра во время первой попытки в толчке с весом, который позволил бы ему завоевать беспрецедентный девятый подряд по счету мировой титул. Самое удивительное во всем этом — то, что Ян была единственной женщиной среди семи или восьми мужчин в этой комнате, которые разливали водку в стаканы и произносили сложные тосты за «чудесный мир тяжелой атлетики» или же за «дружбу наций» и в особенности за Советского героя, что лежал напротив в кровати. Мы с Ян до этого принимали участие в нескольких подобных, но менее серьезных «гуляньях» с Советскими атлетами и некоторыми официальными представителями, и мы знали, что подобного рода встречи предполагают определенные этикетные действия: после тоста водку необходимо выпить маленькими глоточками или же опрокинуть рюмку или две залпом. Все начиналось, когда рюмки наполнялись: произносился тост, все поднимали бокалы и затем опустошали их. Ян всегда гордилась, когда они наполняли ее рюмку, гордилась, что получила свою долю сполна.
Однажды Василий подарил мне серебряный самовар, а я подарил ему гигантское зимнее пальто, вышитое специально для меня группой эскимосов с северо-западных территорий, они охотно верили, что я на 15 сантиметров выше и вешу как минимум на 70 кг. больше, чем я был на самом деле. Василий сказал мне, что он очень любит шатрообразные пальто, и это пальто первое из всех, что он когда-либо носил, оказалось ему велико. Он привез его с собой в Геттисберг в 1978-м году, и первое, что он сделал в ту ночь, когда мы привезли его хромого и травмированного в отель, - накинул на плечи это огромное пальто, надел капюшон из волчьего меха и попросил бутылку водки. Василий Алексеев был абсолютно незабываемым человеком.
Примечания
Перевод под фото.
Стр. 1
Выдающийся живот-скотоотбойник Алексеева, противоречил его атлетизму.
Василий Алексеев родился в 1942 году, умер 25 ноября 2011 года в Германии.
Стр. 3
Брюс Вильхельм (справа) произнес свою знаменитую фразу: «Я - самый сильный человек свободного мира, а Алексеев - всего мира».
Стр.4
Статью Сары Пиледж, в "Спортс Илюстрэйтид", посвященную Международному тяжелоатлетическому турниру "Творцы Рекордов", проведенному в отеле Лас Вегаса "Аладдин", предварял журнальный разворот с изображением Алексеева, выполняющего рывок штанги одной рукой. Обратите внимание: вместо того, чтобы упереться свободной рукой в бедро, тем самым увеличив разгон штанги, Алексеев отвел травмированную руку в сторону.
Стр.5
Алексеев первым в истории выполнил толчок штанги весом в 500 фунтов (227кг) на чемпионате мира по тяжелой атлетике 1970 года (Колумбус, Огайо, США). Позже, незадолго до исключения жима из "Олимпийского тяжелоатлетического троеборья", Василий, также, стал первым одолевшим в жиме 500 фунтов, и это чудовищное проявление силы, значило для него гораздо меньше чем для его американских фанатов, так как Алексеев считал в килограммах, а не в фунтах.
Стр.6
Ян Тодд беседует с Василием Алексеевым в разминочном зале (чемпионат мира по тяжелой атлетике 1978 года, Геттисберг, США). Позже, выступая в чемпионате Алексеев получил травму (отрыв мышцы бедра), которая, по сути, поставила крест на его спортивной карьере.