Дополнение: Сайд‑проекты 3 страница

Затем группы отправились в Сан‑Франциско – благодаря предыдущим выступлениям на концерт пришло много народу. Затем Портленд и Сиэтл, где «Nirvana» выступила 24 августа в клубе «Moore Theatre». На разогреве у них играла Джули Кафриц со своей дерганой пост‑нойз группой «STP», последователями «Pussy Galore».

– Помню, как мы приехали к «Melvins» в Сан‑Франциско,вспоминает Антон. – Было жутко холодно. Базз с подружкой жили в большом доме, как у семейки Адамс, – куча кукол и прочего странного хлама. Мы сели смотреть «Симпсонов». Дэйл сидел в одних трусах, засунув в них палочки. Он выглядел очень бледным – особенно на фоне черных волос. Мы часами смотрели «Симпсонов» …

Во время того турне с Дэйлом Курти Крист познакомились с менеджером «Sonic Youth», остроумным, демоническим Джоном Cильва[192]и – через него – с Дэнни Голдбергом, приобретшим известность как пресс‑секретарь «Led Zeppelin» и глава американского отделения лейбла «Swansong» той же группы[193].

– у меня была управляющая компания, «Gold Mountain»,говорит Голдберг. – В какой‑то момент я понял, что не знаю ничего о новом поколении рок‑н‑ролла. Мне нравились «House Of Freaks» [южный фолк‑блюз]. Их менеджером был Cильва, умный парень, которому требовалось поле применения своего таланта. Именно он продвинул «Redd Kross». Cпустя полгода мы подписали «Sonic Youth» – и вскоре они выпустили «Goo». Мы засветились, «Sonic Youth» ценились всеми. Торстон, в частности, лучше всех разбирался в современной музыке. По сути, он был величайшим менеджером своего времени.

Иногда по ходу турне «Sonic Youth» брали с собой «Nirvana» на другие концерты, – продолжает Голдберг. – Cильва был просто в восторге от «Nirvana», Торстон позвонил мне и уверял, что это крутая группа. Я на сто процентов полагался на его мнение. Если он был в восторге, я тоже был в восторге. Я позвонил юристу, и «Nirvana» приехала в Лос‑Анджелес на встречу с нами. Курт говорил немного, больше выступал Крист. Я знал, что мы хотим с ними работать, и они хотели работать с нами, потому что в свою очередь доверяли «Sonic Youth». Это были не очень трудные переговоры.

«Sub Pop» уже не устраивал «Nirvana», – отмечает Дэнни. Во‑первых, Курт считал, что группе мало платят, во‑вторых, он хотел большей аудитории. На первой встрече я сказал, что, по‑моему, «Sub Pop» – хороший лейбл, но они ответили: «Мы не хотим работать на "Sub Pop", мы хотим быть на мейджоре. Если придется заплатить "Sub Pop" – ладно». Курт Кобейн хотел стать тем, кем он стал; бросить вызов и завоевать самые крупные площадки мира ‑ без сомнений.

До того как «Nirvana» отправилась в турне с «Sonic Youth», «Sub Pop» рассчитывал, что они запишут еще один сингл, однако Дэйл Кровер все еще находился в Сан‑Франциско. Между тем «Mudhoney» были на грани развала...

– Мы не распались, – утверждает Дэн Питерс. – Стив [Тернер, гитарист] хотел вернуться в университет. Не уверен, что мы себе вредили, но уж точно не помогали – пару раз мы упустили отличные возможности. Но в этом вся суть «Mudhoney». Мы никогда не стремились к успеху.

Летом 1990 года Дэн столкнулся в клубе «The Vogue» с Шелли ‑ и сказал, что с удовольствием займет вакантное место ударника в «Nirvana».

– Я всю жизнь боролся за то, чтобы заниматься тем, чем я занимался в «Mudhoney»; я был не готов от этого отказаться, ‑объясняет он. – Я подумал: «Какого хрена? Мне чуть больше двадцати, и я ничего не умею – только играть на ударных».

Удивленная и польщенная его предложением, «Nirvana» согласилась. Дэн сразу же стал репетировать с Куртом и Кристом в «The Dutchman». Музыканты купили Дэну огромную побитую ударную установку, опасаясь, что его небольшая система будет заглушаться громкостью их гитар. Дэн от нее отказался, взяв себе только бас‑бочку.

– Это была большая куча дерьма, – лаконично говорит ударник.‑ Если бы я знал, что они это всерьез, я в любом случае нашел бы себе другую установку.

я: Нам, англичанам, казалось, что это отстой – когда Дэн Питерс покидает «Mudhoney» ради «Nirvana».

– Это был выбор Стива, – пожимает плечами Питерс. ‑ К тому моменту я уже фанател по «Nirvana». У [Мэтта] Люкина был ЕР‑диск «Blew», когда мы давали концерт в Юджине (Орегон).

Планировалось, что мы будем ночевать у кого‑то в гостях, но мы с Мэпом решили: «На хрен, будем спать в фургоне». Мы сидел в фургоне, курили травку, пили пиво и слушали «Nirvana». Когда услышал песню «Been А Son», я подумал: «Черт, 3это же oxpeненная песня». Мы ставили ее снова и снова.

Я: Сколько концертов ты сыграл с «Nirvana»?

– Один. Один концерт – и одну сессию в студии, ‑ морщится ударник.

Я: Ты всерьез планировал играть вместе с «Nirvana» постоянно?

– Да. Тогда, особенно учитывая, что творилось с «Mudhoney», это было более чем реально. Если бы все срослось, думаю, я остался бы с «Nirvana». Они приезжали из Такомы, какое‑то время тусовались, потом Крист заходил за мной, я залезал в фургон, и мы ехали на репетиционную базу. Курт спал на заднем сиденье. Мы приезжали, Курт просыпался, входил в студию, включал гитару и говорил: «я не слышу барабанов». – «я тоже!» Он просто перегружал усилитель. Особенных репетиций не получалось. Однажды мы пошли выпить по пиву после репетиции. Я сказал: «Чуваки, чего вы хотите? Если вы ищете другого ударника, скажите, я уйду – мне не нужны прослушивания». Они отвечали: «Не‑не‑не, у нас будешь играть ты!»

я: Ты с ними играл «Teen Spirit»?

– Нет. Вот «Pay То Play» – играл. «In Bloom» – играл. После ухода из «Nirvana» я съездил в полноценное турне со «Screaming Trees». Я очень клево проводил время с Марком Лэнеганом. Он не пил пять лет, а после этой поездки снова запил. К несчастью, позже он подсел и на наркотики.

Композиция «Sliver» была написана за пару минут на одной из репетиций вместе с Дэном. На тот момент это была самая попсовая песня Курта, автобиографичная, ужасно наивная и веющая Олимпией – повторяющийся припев «Grandma take me home» («Бабушка забрала меня домой»), выкрикиваемый снова и снова, с нарастающим отчаянием. Начинается песня достаточно безобидно, как будто «The Sonics» решили написать грустную песню, а потом следуют взрыв фрустрации и хаос электрогитар и дисторшна. Припев яростен, куплеты наивны и сдержанны. Мальчик не хочет оставаться с дедушкой и бабушкой, без еды, без игрушек – совершенно один. Ему грустно. Он одинок. Он хочет домой. Что здесь может быть непонятного?

– Мама с папой куда‑то ушли, оставив ребенка бабушке с дедушкой; тот перепугался, он не понимает, где он, – объяснял Курт журналисту‑ «Мелоди мейкер» Пушу в декабре 1990‑го. – Но погодите, не стоит так за него переживать – дедушка ничего плохого ему не сделает. А в последнем куплете он просыпается на руках у мамы.

Сингл был записан в тот момент, когда «Tad» прервали свою сессию на обед – примерно за полтора часа, – 11 июля в студии «Reciprocal».

– Мы позвонили Тэду и спросили, можно ли подъехать и записать песню, – рассказывал Курт Пушу. – Мы играли на их инструментах, пока они тут же сидели и ели. Но это обычная практика. Мы записывали «Вlеасh» как на радиосессии. Чтобы сделать успешный альбом, нужно успеть записать песни в студии, пока они вам самим не осточертеют.

– Не понимаю, почему мы записывались в такой спешке,вспоминает Питерс.‑ Джек слонялся поблизости, а мы взялись за их инструменты. Я сидел за установкой Стива из группы «Tad», и все уже было настроено.

«Sliver» в конце концов был выпущен в Великобритании в декабре – сингл предназначался для поддержки турне, которое в очередной раз не состоялось. Песня длилась немногим более двух минут и, по выражению Пуша, была «самой настоящей чертовой поп‑песней» – посередине между двумя самыми попсовыми песнями с «Bleach», «About А Girl» и «Swap Meet». На би‑сайд была выбрана более тяжелая «Dive», записанная с Вигом, – на обложке диска приводился отрывок из диалога между Джонатаном Поунмэном и похмельным Кристом Новоселичем.[194]

я: Как тебе тот единственный концерт, который ты с ними отыграл?

– Вышло прикольно, такой хаос, куча людей забирались на сцену, – отвечает Дэн. Концерт состоялся 22 сентября в Сиэтле, в «Motor Sports Arena» – самый крупный концерт «Nirvana» на от момент, 1500 зрителей; «Melvins», Dwarves, панк‑группа «The Derelicts» на разогреве. Куча людей прыгали со сцены. И вообще не было охраны.

я: В одной из биографий «Nirvana» написано, что этот конце стал поворотным моментом.

– Наверное, так и было. Крутой концерт получился. «Mudhoney» уже выступали там, и это был один из первых случаев, когда на эту огромную старую арену пустили всяких раздолбаев. Нас спросили: «Сколько проходок за сцену вам нужно?» Курт и Крист ответили: «Две». Я сказал: «Мне сорок». Я всех своих друзей провел. за сцену. Не сказать, что там много кто ходил, но мы смогли пронести все бухло через задние двери. Мне бы самому хотелось, чтоб мне рассказали, что там происходило. Я не очень‑то хорошо помню то выступление.

Дэн Питерс уже считал себя новым ударником «Nirvana», особенно после того, как 23 сентября поучаствовал в фотосессии для британского музыкального журнала «Саундс». Но, не ставя Дэна в известность, «Nirvana» уже подыскала себе другого барабанщика – 21‑летнего участника группы «Scream» Дэйва Грола.

– Курт позвонил мне, чтобы сказать, что на прослушивание приедет новый ударник, – вспоминает Антон Брукс, – из Вашингтона или Лос‑Анджелеса – не помню откуда.

– После этого я узнал кучу всяких подковерных штук, – говорит Дэн. – Я был на вечеринке – на следующий день после концерта, после этих фотографий для «Саундс», после интервью, где меня выставили идиотом. Дэйв на заднем фоне сидел и ехидно улыбался. Сказать мне прямо у этих козлов кишка была тонка. Вот что меня бесит. Я не хочу чувствовать себя идиотом. Я, черт возьми, из «Mudhoney». Пошли вы, чуваки, на хрен.

– Не то чтобы мы были недовольны тем, как играл Дэн, – рассказывал Курт Пушу, журналисту из «Мелоди мейкер». – Просто Дэйв по своим качествам подходил нам немного лучше. Например, он может петь бэк‑вокал. Мы были потрясены, увидев его на выступлении «Scream», и поняли, что с удовольствием позвали бы его в «Nirvana», будь у нас возможность. По иронии судьбы, эта возможность выпала через неделю после того, как с нами начал играть Дэнни. Сложилась тяжелая ситуация, но мы хотели, чтобы Дэн вернулся в «Mudhoney». Мысль о том, что «Mudhoney» может прекратить свое существование из‑за того, что Дэн ушел к нам, была для нас просто невыносима.

– Речь никогда не шла о моем уходе из «Mudhoney», – говорит Дэн. – Мы («Nirvana») должны были отправиться с «L7» в турне по Англии, когда Курт и Крист выберут лейбл. Курт однажды позвонил мне и сказал: «Похоже, мы подпишем контракт с "Geffen"». Я ответил: «Хорошо, а что с Англией?» Он сказал: «Насчет этого я и звоню. Хотел поставить тебя в известность – у нас другой ударник, мы взяли Дэйва». Я ответил: «Ладно, перезвоню позже», – и повесил трубку. Я скорее обрадовался, чем огорчился – не могу сказать, что меня с этими чуваками что‑то сильно связывало.

25 сентября после прослушивания Дэйва Грола Курт отправился в Олимпию, на радиопередачу Кэлвина Джонсона «Boy Meets Girl» на радио «KAOS», где сыграл четыре песни. Его выступление было настолько спонтанным, что застало врасплох даже Тоби Вэйл. «у меня есть кассета, – говорит она, – но она прерывается на половине, нужно переворачивать. Качество тем не менее очень хорошее». Курт просто вживую играл на акустической гитаре в студии радиостанции: «Lithium» (и по интонации, и по структуре сыграно очень похоже на тот вариант, который вошел на «Nevermind»), «Dumb», «Been А Son» и едкая панковская песня – сейчас раритетная – «Opinion», откровенная критика хипстеров и снобов из Сиэтла.

Курт не преминул возможностью прорекламировать нового ударника «Nirvana». «Это будущий Дэйл Кровер, – уверял Курт горстку кэлвинистов. («Кэлвинисты» – уничижительный термин, придуманный то ли Куртом, то ли Кортни для тех, кто попал под влияние харизматичного основателя «К»: и действительно, Кэлвин Джонсон может внушить почти религиозное поклонение. «"Кэлвинисты" – это жители Олимпии в возрасте от 16 до 50, они носят шляпы и свитера с надписями "Leave It То Beaver", обожествляют Кэлвина и повсюду за ним следуют, – саркастически говорил мне Курт в 1992 году. – Они приносят ему дары, у них есть жертвенники Кэлвину, ему ставят свечи, как иконе. Какая‑то хрень происходит».) – Его зовут Дэйв Грол, он играет почти так же хорошо, как Дэйл. Через пару лет, когда он наберется опыта, он, наверное, будет зарабатывать куда больше Дэйла».

Дополнение 1: «Sonic Youth»

я: Курт боготворил «Sonic Youth» – как он себя вел во время вашей первой встречи? Волновались ли парни из «Nirvana» перед выступлением у вас на разогреве во время турне по Западному побережью?

Ли Раналдо (гитарист «Sonic Youth»): Курт стеснялся. Очевидно, он был очень рад выступать с нами вместе, но вел себя сдержанно. Все получилось как‑то по‑братски – на сцене были две равные друг другу группы. Наши поклонники сразу же приняли «Nirvanа» очень тепло.

я: У «Sonic Youth» были контракты с «Gold Mountain» и «DGC». «Nirvana» позднее также заключила контракты с обеими компаниями. Рекомендовали ли вы «Nirvana» этим лейблам? Вы представляли тогда, какой будет популярность «Nirvana»?

Ли: Torдa было тяжело предугадать, насколько вырастет их популярность, – я не думаю, что кто‑либо тогда это понимал. А они видели, что наши дела идут хорошо и что у нас контракты с «DGC» и «Gold Mountain» – для них, только вступающих, причем резко, в мир большого бизнеса, это было лучшей рекомендацией. Помоему, Дэйв и Крист больше понимали в бизнесе, чем Курт, но я никогда не считал, что у него нет своих определенных взглядов на все их деловые операции.

я: Как вы лично относились К «Nirvana»?

Ли: Я считал, что они невероятно интересны, и я согласен со многими, кто говорит о прекрасном сочетании необработанной мощной энергетики и мелодичности в духе «Beatles».

я: В чем, по‑вашему, проявилось влияние «Sonic Youth» на «Nirvana» и на то, что называется достаточно размытым понятием «музыка Сиэтла»? Есть ли какое‑то сходство между «Nirvana» и группами вроде «Mudhoney»?

Ли: Если мы и повлияли как‑то на них и на остальные команды из Сиэтла, то музыкальным это влияние было в последнюю очередь. Сначала нужно говорить о способе выживания группы в тогдашних условиях – мало лейблов, мало денег, практически никакого освещения в прессе. У групп с тихоокеанского Северо‑Запада – и прочих, вроде «The Laughing Hyenas» [гаражный блюз‑панк из Энн‑Арбор], «Die Kreuzen» [интересная хеви‑металл‑группа из Милуоки], «Dinosaur Jr», – мы заимствовали более «рокерское» отношение к музыке. Мы на нем выросли, но потом его оттеснило влияние групп из Нью‑Йорка, не меньше склонных к экспериментам и расширению границ, чем к порывам рок‑н‑ролльной ностальгии. Гранж вновь открыл нам глаза на эти забытые вещи – на все, что мы так любили в этой яростной громкой музыке.

Дополнение 2: Менеджеры

– Курт предлагал мне стать менеджером «Nirvana», – рассказывает Кэндис Педерсен. – Мы разговаривали об этом до того, как в 1990 году я уехала в Сан‑Франциско. Мне кажется, я справилась бы, но меня устраивала работа в «К».

я: Какой менеджер был им нужен?

– Им требовался прагматичный человек, который будет хорошо к ним относиться, – отвечает Педерсен. – Одна из причин, по которой мы с Куртом ладили, заключалась в том, что мы происходили из одного класса, – хотя принято считать, что в США нет классовых различий, они тем не менее есть. Кроме того, мой жизненный опыт был похож на опыт Курта. Мы просто понимали друг друга лучше. К тому же со мной было весело, и я трезво смотрела на вещи: это не могло не помочь.

Мы происходили из рабочих – или еще более бедных – семей, но это ничего не значило для тех людей, с которыми мы общались. Я очень долго спорила с Иэном Маккеем по этому поводу – он утверждал, что деньги не должны ничего значить. Люди, у которых есть деньги, всегда так говорят, ведь у них есть страховка. У нас не было страховки. Даже не знаю, почему я решила пойти в колледж, – никто из·моих родственников не имел образования. У меня не было ни гроша, у моих родителей не было ни гроша, и они меня всячески отговаривали от учебы. Мы с Куртом были обыкновенным белым отребьем. Иэн рассказывал, как они за ужином играли в слова, Кэлвин говорил о книгах, которые они читали, – а мы ели макароны с сыром прямо из сковородки.

Глава 12

Монстр рока

Меня удивляют некоторые критики, которых обманывает кажущаяся инертность таких групп, как «Nirvana» и «Teenage Fanclub»[195], и которые принимают это за какое‑то особенное неправильное отношение или за лень. Конечно, сама по себе инертность ничего не значит, но у обеих групп есть до хрена мелодий скрывающихся под внешней оболочкой, так что просто невозможно не услышать их, когда они льются на тебя из колонок.

Возьмите, например, «Sliver». Да, слова лениво выплевываются, гитара агрессивно‑гранжевая, бас разболтан … но вслушайтесь в мелодию, чертовы придурки, вслушайтесь в мелодию! Эта песня не стала синглом недели лишь потому, что на этой неделе был выпущены три еще более крутых сингла[196].

Понятно?

Рецензия автора на «Sliver», журнал «Мелоди мейкер», 1 декабря 1990 года

Дэйв Грол родился 14 января 1969 года в городе Уоррен, штат Огайо.

Отец Дэйва Джеймс работал в местном отделе газеты «Скрипс‑Ховард». Его мать Вирджиния преподавала в школе английский язык. Родители имели отношение к музыке: папа был профессиональным флейтистом, мама в подростковом возрасте занималась пением. Когда Дэйву было три года, его семья – в том числе и его сестра Лиза, старше Дэйва на три года, – переехала в Спрингфилд (Северная Виргиния). Этот город, в котором жили в основном представители среднего класса, находился в шести милях вверх по шоссе 95 от столицы США Вашингтона. Родители Дэйва развелись, когда ему было шесть лет, и матери пришлось растить двух детей в одиночку. Она воспитывала их в соответствии со своим – достаточно либеральным – представлением о мире. Большое внимание уделялось и творческому развитию.

– Когда мне было около двух лет, – вспоминает Дэйв, – родители взяли меня с собой на ярмарку штата Огайо. У отца была журналистская аккредитация, поэтому мы сидели в ложе прессы, откуда я смотрел выступление «The Jackson Five». – Барабанщик смеется: – Я этого совсем не помню.

Когда Дэйву было 11 лет, он организовал дуэт со своим другом Ларри Хинклом. Ларри бренчал на кухонной утвари, а Дэйв на однострунной гитаре – так они записывали на магнитофон «Fairfax County» песни о друзьях или о своей собаке. На Рождество 1981 года Дэйву подарили гитару «Sixties Silvertone» со встроенным усилителем; позднее весной того же года он сменил ее на черный «Gibson Les Paul».

– Я играл с друзьями из своего района, – говорит Грол. Играл в гаражах и подвалах, блюзовые песни и песни «Stones», простую хрень. Снимал на гитаре песни «Beatles» по антологии, которую мне подарила мама на Рождество.

Он даже брал уроки около года, пока не решил – как в свое время Крист и Курт, – что музыке его не научат.

– Меня отправили на эти занятия, потому что всем надоело слушать «Smoke On The Water», – замечает он с улыбкой.

Дэйв начал играть на ударных в раннем возрасте, но своей установки у него не было до 17 лет – к этому моменту он уже 3‑4 года играл на барабанах в разных группах.

– У нас был небольшой дом, – объясняет он, – и мне было бы некуда поставить установку. Чаще я ждал, когда ударник из моей группы уйдет домой после репетиции, после чего садился за установку и играл.

Ударными я не интересовался до тех пор, пока не услышал песню «Frankenstein» Эдгара Винтера [хит номер один 1973 года, блюзовый инструментальный номер], – продолжает Грол. – До этого момента я слушал то же, что и мои родители или сестра, – в основном поп‑музыку и вещи вроде «Вестсайдской истории», Карли Саймон[197]и «The Beatles». Но когда я услышал «Frankenstein», я подумал: «Ничего себе, эти музыканты реально играют, здесь все круто, риффы, клавишные, ударные». А это была инструментальная композиция, поэтому музыка была в центре внимания.

Тем летом один из моих кузенов подарил мне диск «2112»[198]группы «Rush». Не знаю как, но когда я слушал «2112», я понимал, что каждый из барабанов делает в каждый момент. Мне было ясно, что вот этот звук – это хай‑хет, это райд, а это крэш, тут малые томы, а тут – большие. Я узнал все о барабанах по этому диску. Я разложил подушки на кровати и на полу и бил по ним огромными палочками, которые стащил у друга.

Благодаря другому родственнику – кузине Трэйси Бредфорд из города Эванстон (штат Иллинойс) – летом 1982 года Дэйв познакомился с панком. Это произошло во время семейного визита. «Трэйси была на 2‑3 года старше меня, – писал Дэйв в биографии своей нынешней группы "Foo Fighters" – Мы постучались в их дверь, но встретила нас уже другая Трэйси – не та, которую я любил с детства. Это была Трэйси‑панк: кожаные штаны, ирокез, цепи и все такое. На меня это произвело охренительное впечатление. Те несколько недель в Эванстоне изменили мою жизнь навсегда».

– С тех пор мы стали настоящими панками, – рассказывал Дэйв Майклу Азерраду. – Мы приехали домой, купили «Maximum‑rockenroll» и пытались понять, о чем там пишут.

Благодаря Трэйси Дэйв открыл для себя целый мир панковских групп, дисков и журналов, сильно отличавшихся от его ранних представлений об этом жанре: появления «В‑52» в шоу «Saturday Night Live» и первого альбома «Devo». В этом заключалось отличие панк‑рока от хардкора, моды от образца для подражания.

– До Трэйси панк‑рокеров я видел только в сериале «Квинси», – говорит Грол, имея в виду рейтинговую американскую телепередачу о судмедэксперте из Лос‑Анджелеса докторе Квинси. Дэйв, скорее всего, путается в датах, поскольку серия «Квинси», где появляется панковская субкультура Лос‑Анджелеса, вышла в декабре 1982 года. По сути, это был убогий плагиат документальной передачи Пенелопы Сфирис о панке под названием «Упадок западной цивилизации», вышедшей годом ранее.

– Пэт Смир [гитарист «Germs»] участвовал во множестве подобных передач, – смеется Дэйв, – потому что панки из Лос‑Анджелеса поняли, что на этом можно заработать, и, черт возьми, валом туда валили. Я думаю, Кортни [Лав] тоже этим занималась. Наверное, Пэт с Кортни именно так и познакомились. Но больше я о панк‑роке ничего не знал. Я просто охренел, когда обнаружил, что все легендарные хардкорные группы находятся у меня под боком. Мне потребовалось время, чтобы их найти, потому что они не играли в ночных клубах: все происходило в районных заведениях или залах католических организаций[199].

Между ними было много общего – между хардкор‑командами из Вашингтона во главе с гуру стрейтэджа вокалистом «Minor Threat» и «Fugazi» Иэном Маккеем и его лейблом «Dischord» и панками из Олимпии. И у тех, и у других музыкантов существовали одинаковые принципы и одинаковая мотивация: музыка для них была естественным продолжением их повседневной жизни – и наоборот. Главное различие между ними заключалось в том, что в Олимпии царила более либеральная культура, женское начало, тогда как Вашингтон был более маскулинным – за исключением независимых продюсеров вроде Дженни Туми, основателя лейбла «Simple Machines».

– Нельзя сказать, что я всю свою жизнь ходил на рок‑концерты, – объясняет Дэйв. – Впервые я побывал на живом‑ выступлении в 1982 году – это был концерт группы «Naked Raygun»[200]в клубе «Cubby Bear» в Чикаго. Мне тогда исполнилось тринадцать. Впечатление осталось замечательное – мне нравилась эта атмосфера, никаких напрягов, кругом полно народу. Я болтал с вокалистом, прыгал по чьим‑то головам, и мне было абсолютно комфортно в общении с группой и с толпой.

Потом я стал плотно слушать панк и хардкор – и именно тогда я научился играть на ударных, слушая «Bad Brains»[201], «Minor Threat» и «nоmеаnsnо» – в основном панк‑группы.

Первый «крутой» концерт, на котором я побывал, назывался «Монстры рока» – на стадионе в Вашингтоне, – морщится Дэйв. – Там выступали «Кingdоm Come», «Metallica», «Dоkkеn», Scorpions» и «Van Halen». Мне все это казалось настоящей фантастикой. Это было спустя пять или шесть лет после концерта «Naked Raygun», все эти годы я ходил на «Corrosion Of Conformity»[202], «Bad Brains», «МDС» по небольшим клубам. «Крутым» считался концерт на 2500 человек. И тут – выступление на стадионе, где звук о малого барабана доходит с запозданием в четыре секунды … Полная лажа.

По иронии судьбы, нынешняя группа Грола «Foo Fighters» добилась успеха, играя именно стадионный рок. «Nirvana» чувствовала себя достаточно неуютно, выступая на площадках свыше определенной вместимости, тогда как «Foo Fighters» с самого начала восприняли этот дух стадионов, зажигалки и все прочее.

Если бы все шло так и дальше, то юный Грол был бы идеально подготовлен к панку: грубоватый, гиперактивный парень, он тусовался по всему городу и курил травку.

– Дэйв был самым непоседливым чуваком, которого я когда‑либо видел, – говорит его друг юности Баррет Джонс. – Гипaрактивный, очень худой. Настоящий маньяк. Он всегда что‑нибудь ломал у меня дома. Я был просто поражен, когда первый раз увидел его спящим.

Летом 1984 года Дэйва взяли гитаристом в местную панк‑команду «Freak Baby».

– Нас никто не знал, – смеется он. – У нас была демо‑запись, которую мы продавали в местном музыкальном магазине [панк‑магазин «Smash»]. Мы постоянно где‑нибудь выступали.

Демо‑кассета была записана в будущей студии Баррета Джонса «laundry Room» [«Прачечная»] – в доме родителей Джонса в Арлингтоне. Пулы звукорежиссера на самом деле находился в комнате со стиральной машиной, а группа играла в двух метрах оттудав комнате Баррета.

– Следующая группа называлась «Mission Impossible», – продолжает Грол. Она играла перегруженный хардкор: сдерживаемая тинейджерская энергия и абсолютно хаотические ударные. – Мы даже играли мелодию из одноименного фильма – это было просто смехотворно. Мне было пятнадцать. Наш ударник, Дэйв Смит, играл не очень круто – поэтому он дал мне палочки, а сам взял гитару; с тех пор я стал играть на ударных.

Его новая группа заработала хоть и небольшое, но при знание:

Иэн Маккей публично заявил, что они ему нравятся; музыканты выступили на разогреве у «Trouble Funk»[203]на концерте в школе; они даже записали совместный сингл с местными звездами «Lunсhmеаt»[204]на лейбле «Dischord».

– «Mission Impossible» распалась, и Дэйв стал играть с группой «Dain Bramage» вместе с моим соседом по дому и с тем же басистом [Дэйвом Смитом], – вспоминает Баррет. Группа с ужасным названием «Dain Bramage» записала один альбом, «I Scream Not Coming Down», на лос‑анджелесском лейбле «Fartblossom». – Несколько демо‑кассет мы записали с «Dain Bramage» в моем новом доме. Группы играли и записывались в нашей гостиной. Там был просторный стенной шкаф – он служил операторской[205]. Именно там сделаны первые записи «Pussy Galore»[206]и «Flat Duо Jets»[207].

– Тогда мы начали принимать кислоту и слушать каждый день «Houses Of The Holy» [альбом «Led Zeppelin» 1973 года, в который вошла песня «Rain Song»], – объясняет Дэйв. – Наш вокалист и гитарист Ребен Раддинг познакомил нас с Томом Верленом [вокалистом нью‑йоркской арт‑панк‑группы 70‑х «Television»], нью‑йоркским ноу‑вейвом и пост‑панком – например, «Mission Of Вurmа»[208]и «R.E.M.». Мы выбивались из общего ряда вашингтонских групп вроде «Rites Of Spring», «Embrace», «Beefeater» и прочей хрени «летней революции»[209]– мы были рок‑группой с хардкорной ритм‑секцией. Именно тогда меня стала привлекать мелодичная музыка, совмещенная с агрессивной ритм‑секцией. «Husker Du» ‑ с этой группой нас чаще всего и сравнивали.

– Когда я познакомился с Дэйвом, он носил прическу «каскад», – смеется Баррет, – длинные волосы, свисающие на шею. Он стучал очень жестко, но мог играть и более раскрепощенно. Любимым его ударником был Дэйл Кровер.

Кровер – и псих из «Led Zeppelin», Джон Бонэм[210]. «Я копировал его как сумасшедший, – рассказывал Грол Азерраду. На ударной установке Дэйв нарисовал логотип Бонэма – три круга. Позднее этот логотип он в разных вариантах вытатуировал на своих руках.Я был просто поражен Бонэмом, его чувством ритма. Он до сих пор самый лучший рок‑барабанщик в мире, просто гений. Когда мне было тринадцать, я сделал себе татуировку "Black Flag" – иголкой и чернилами, как в тюрьме».

В 1986 году Дэйв Грол присоединился к группе «Scream».

Команда начинала на лейбле «Dischord», но к моменту прихода Грола заключила контракт с регги‑лейблом «Ras» и уже записала свой четвертый лонгплей под названием «No More Censorship», явно под влиянием группы «Bad Brains». Дэйв принял участие в записи двух концертных и одного студийного альбомов с большим уклоном в хардкор.