Иди-иди, – махнула рукой Аня.
Егор кивнул и сорвался с места.
Аня, сосредоточенно нахмурившись, жевала травинку. А когда уже готова была подняться, услышала невдалеке знакомые голоса.
А здорово мы выкрутились, Селедка! Похоже, у тебя везде свои люди! – заржал один.
Заткнись! – отрезал другой. – Радуйся, что отмазался. И помалкивай.
Аня замерла. Она не поверила своим ушам. Селедка и его приятель!
Девочка осторожно выглянула из кустов. Так и есть – невдалеке стояли те самые парни, которые грабили Егора. Но как очутились здесь? Неужели их выпустили? Это же преступники! Надо срочно найти Павла Кузьмича и выяснить, в чем дело!
Стрелка не знала, что Павел Кузьмич тоже рядом: он стоял за углом палатки, откуда мог слышать каждое слово Селедки и Серого.
Вы сделали то, о чем я вас просил? – спросил вдруг третий голос, тоже показавшийся Ане знакомым. Снова выглянув из укрытия, она узнала Сумрачного.
Вот, возьмите. – Селедка протянул подошедшему какие-то бумаги. – Тут все, как вы надиктовали.
– Отлично! – сказал тот, внимательно прочитав написанное. – Вот задаток. Завтра пойдете в оргкомитет и передадите бумагу человеку по фамилии…
Последние слова утонули в криках, донесшихся с места соревнований. А когда Аня выглянула еще раз, Сумрачный уже исчез.
Шум и крики становились все громче.
Что там? – лениво поинтересовался Селедка.
Роллеры дерутся. Прямо на старте. Да ты посмотри! Сцепились, как два таракана, – доложил Серый. – Вон тот, в желто-красной кепке, набросился на рыжего! Ох, и уделает он его сейчас! Кстати, а не наш ли это рыжий?
Может, наш, а может, и нет. Мало ли рыжих на свете! Ты, главное, помалкивай, – сплюнул Селедка. – Да нет, по-моему, рыжий пошустрее. Смотри, как руками-то размахался!
Так его, так! А теперь левой и под дых! – возбужденно комментировал его приятель.
И куда только милиция смотрит! – хихикнул Селедка.
Этого Аня уже не слышала. Забыв об осторожности, она мчалась в сторону шума. Рыжий и желто-красная кепка! Кто это, если не Егор и Стас? Неужели парни затеяли драку?
Так оно и было. Когда Аня подбежала, драчунов уже успели разнять. У Егора шла носом кровь, глаз Стаса заплыл фиолетовым синяком.
Еще одно замечание, и я вас дисквалифицирую! – резко выговаривал судья. – Это вам не бокс, и вы не на ринге!
Разгоряченные соперники стояли по разные стороны тротуара. Они тяжело дышали, бросая друг на друга злобные взгляды.
Все равно тебя достану! – Стас рванулся к Егору, но резкий окрик судьи остановил его.
Вы что, не поняли? Не думаете о себе, подумайте о команде! Нельзя же так подводить остальных!
Но, видя, что и эти слова не доходят, арбитр решительно объявил:
Ввиду чрезвычайных обстоятельств старт финального забега откладывается. Пригласите врачей, пусть окажут помощь и решат, могут ли драчуны участвовать в дальнейших соревнованиях.
Аня, демонстративно игнорируя Стаса, подбежала к Егору.
Ты что, с ума сошел! Чего ты с ним сцепился? – ругала она парня, салфеткой вытирая с его лица кровь.
Да это он на меня набросился! Орал что-то непонятное… Обвинял, что это я тебе наплел про дурацкую корягу.
Ну и пусть бы обвинял! Ты-то зачем в драку полез?
А что было делать? Я защищался. Он же кулаками и без предупреждения! А я что, рыжий? То есть, конечно, рыжий… Короче, я ему тоже отвесил по маленькой! Художественно получилось, правда?
Аня взглянула на Стаса. Врачи «колдовали» над его подбитым глазом. Шевельнулась острая жалость, но она отогнала ее. Нет, это не тот человек, с которым она знакома столько времени! Это какой-то чужак, незнакомец. Существо с двойным дном, непредсказуемое, опасное…
В финальном забеге победил Егор. При подсчете баллов оргкомитет объявил о карательных санкциях. За нарушение общественного порядка и срыв графика соревнований с обоих финалистов были сняты очки. Стас подвел команду, Егор – себя лично.
И тем не менее Гоша стал звездой. Он стоял на верхней ступеньке пьедестала, ветер трепал его рыжие волосы. Парень смотрел на радостные лица вокруг и никого не узнавал – все слилось в одну массу, ликующую, восторженную, приветствующую его.
А Стас исчез. Ребята пытались разыскать друга, расспрашивали Аню, но та упорно отмалчивалась. И лишь когда ее окончательно достали, коротко бросила: