Семейные проблемы. В смс много писать. Завтра

Понятно. Она вздохнула. Но Бекка продолжала слышать вопрос Криса, который он задал прямо перед тем, как начали бить молнии.

Кстати говоря, о нашем местном нарике, что ты вообще знаешь о нем?

Крис думал, что Хантер как-то замешан в том, что произошло?

Она пристально смотрела на его слова в телефоне, рассеянно теребя камни на запястье. Чепуха с нью-эйджем? Или что-то такое же знакомое ему, как вода Крису или воздух Нику?

Она вгляделась в ночь. Все еще нет молний. Только дождь, подгоняемый ветром ударять по машине.

Голос Квинн прервал ее мысли.

— Ты в порядке, Бекс?

Был ли ответ на этот вопрос? Бекка кивнула, но не смотрела на нее.

— Да, в порядке.

— Ты мне так и не сообщила, что сказал Дрю.

Бекка издала слабый смешок.

— Слишком много. Не совсем. Я не знаю.

Квинн ничего не сказала, и Бекка внезапно почувствовала на себе взгляд Рейфа в зеркале заднего вида.

— Что случилось? — спросила Квинн, понизив голос.

— Он не хотел извиняться. Он просто хотел закончить то, что начал на той футбольной вечеринке.

Теперь она подняла глаза и встретилась с Квинн взглядом. Ее голос звучал вяло, но это было лучшим выбором.

— Это была уловка. Он со своими друзьями затащил меня на футбольное поле.

Квинн придвинулась ближе и взяла ее за руку.

— О, Бекс...

Бекка потрясла головой, в потрясении ощутив еще одну сбегающую по щеке слезу. Она смахнула ее.

— Все хорошо. Он не... Крис остановил его.

Глаза Квинн расширились.

— Ты имеешь в виду... то, как они выглядели во дворе... это Крис сделал?

Бекка распрямила плечи. Она помнила ощущение, когда ее локоть ударил Сета в лицо, вкус крови Дрю на своем языке.

— И я.

С переднего сиденья Рейф присвистнул.

— Ну ты даешь, девочка.

Квинн не удостоила его взглядом.

— Хочешь, чтобы я осталась с тобой вечером?

— Нет, со мной все будет хорошо. — Бекка слабо улыбнулась подруге. — Вы, ребята, развлекайтесь.

Ее дом казался более пустым, чем обычно. Квинн почти настояла остаться, а Бекка почти ей позволила. Она просто не могла вынести мысли о том, что придется пережить все это снова ради Квинн, которая несомненно захочет подробностей.

Бекка села за кухонный стол и уставилась на сотовый Криса, проверяя его каждые пятнадцать секунд.

Ничего.

Она снова просмотрела его контакты, остановившись на Майкле.

Захотел бы Крис, чтобы она позвонила ему? Он с близнецами настаивал на том, чтобы не втягивать его. И Габриэль сказал, что они позаботятся об этом — если бы им нужен был Майкл, они бы ему позвонили.

Верно?

Она открыла входную дверь. Холодный воздух проник сквозь ее кожу, в кости. Дождь полностью прекратился, и несколько звезд выглядывали из-за рваных облаков.

Буря закончилась.

Только она не знала, было ли это хорошо или плохо.

Бекка приняла горячий душ, переоделась во фланелевую пижаму и свернулась под одеялом, чтобы прогнать дрожь. Она снова проверила телефон. Ничего.

А потом она лежала в темноте и смотрела в потолок, вспоминая ощущение тела Дрю, удерживающего в ловушке ее собственное тело.

То мгновение на поле длилось всего минуту, но здесь, в темноте, казалось, что час. Два. Она смотрела, как часы отсчитывают минуты. Даже самой мысли о Дрю было достаточно, чтобы поймать ее в ловушку.

Она не могла дышать.

Но потом она вспомнила о мокром снеге на лице, прорезающемся сквозь ее панику.

Ты смелая. И ты сильная. Или сегодня кто-то другой сломал нос Сету?

На ее губах появилась крошечная улыбка.

А потом она исчезла.

— Крис, — прошептала она.

Она вытащила его телефон из тумбочки и снова проверила сообщения.

Ни одного.

Она поставила телефон на вибрацию и прижала его к груди, глядя в потолок до тех пор, пока сон из ниоткуда не подкрался к ней.

Крис проснулся.

И в этот момент это было чертовым чудом.

Он лежал на чем-то холодном и грубом, как бетон. Двигаться было больно, так что он и не пытался. Грохот заполнил голову и в течение долгой минуты заставил его оставаться неподвижным. В какой-то момент он подумал, что что-то не так с его глазами — он ничего не видел.

Потом он понял, что там не было света.

Воздух казался затхлым. Нет вентиляции.

И ни капли воды поблизости. Ему казалось, будто он потерял один из органов чувств.

Он провел пальцами по земле. Определенно, бетон, еще и холодный.

Потом он услышал какое-то движение на земле, этот мягкий шелест гравия о ткань. А затем шипящее дыхание.

Он перевернулся. Каждый мускул протестовал, но ему помогал адреналин.

— Кто здесь?

Шум прекратился. Крис положил руку на землю и прислушался. Что-нибудь, хоть что-то.

Потом он услышал голос, грубый и сухой, больше похожий на шепот.

— Крис?

— Ник? — Крис прополз вперед на несколько футов, двигаясь по направлению к голосу. В первый раз он не чувствовал своего брата — он даже не знал, правильно ли угадал близнеца. — Говори, чтобы я смог тебя найти. Ты ранен?

Раздался сдавленный звук, который, возможно, был смехом.

— Помнишь, когда мы были детьми, Габриэль просил меня сделать торнадо, чтобы он мог покататься?

— Да, — сказал Крис, чтобы Ник продолжал говорить.

— Эту идею переоценили.

Крис следовал за его голосом. Прямо, немного влево. Может, десять футов? Он понятия не имел. Крис двигался медленно, еле передвигая ноги, скользя руками по земле. Его телу не нравились движения, но он приказал ему преодолеть это. Голову же не так легко убедить.

Рука натолкнулась на что-то твердое, и дальнейшее обследование предмета сказало Крису, что это стальной шест. Парень обрадовался, что не попытался бежать по полу. Он обогнул его и продолжил двигаться дальше.

— Что это значит?

— Это значит, что по-моему у меня сломана нога. — Дыхание Ника прервалось и задрожало, а потом стало ровным. — Может, остальное — тоже. У меня связаны руки. Не думаю... Я не чувствую своих пальцев...

— Держись. Я почти тут.

Хотя у Криса не было ни малейшего понятия о том, чем он мог помочь Нику. Хотя бы развязать его.

Если только он сам не был связан цепями.

Без паники. Он продолжать ползти.

— Что случилось с Габриэлем?

Неверный вопрос. Дыхание Ника стало учащаться.

— Не знаю. Нас поймали... буря... я не знаю...

— Тише. — Крис сохранял голос твердым. Обычно Ник успокаивал всех остальных. — Если он не здесь, то, возможно, сбежал.

Слова повисли в темноте. Ник ничего не ответил.

Крис продолжал двигаться.

— Ты близко, — сказал Ник. — Я тебя слышу.

— Хорошо.

И Крис сделал рывок.

Глупо. Его рука нащупала что-то твердое, слегка податливое. Кожи коснулась ткань. К тому же, что-то с острыми краями оцарапало его ладонь.

Потом Ник закричал, и Крис повалился назад.

Нет ничего хуже, чем слышать крики своего брата в темноте. Крис закрыл уши ладонями, но потом почувствовал себя полным трусом.

Он опустил руки.

— Прости. — Господи, это прозвучало так, будто он вот-вот заплачет. — Ник, мне очень жаль...

— Крис. — Крики Ника сменились неровным дыханием.

— Да.

Крис продолжал держать руки сложенными на животе. Что он почувствовал? Это была кость? Можно ли истечь кровью от перелома с осложнением?

— Больше так не делай. — Теперь Ник потел, Крис это чувствовал. Каждая капля шептала о боли.

Потоотделение означало потрясение, верно? Или что-то еще?

На первом курсе ему следовало бы уделять больше внимания на уроках здоровья.

— Господи, Ник... прости меня... я не... — Он не что? Не хотел пнуть сломанную ногу своего брата?

— Прекрати извиняться. — Голос Ника был запыхавшимся. — Слушай, я думаю, мой телефон все еще может быть у меня в кармане.

Телефон! Но Крис не мог заставить свою руку потянуться за ним.

— Ты не хочешь, чтобы я сначала тебя развязал или...

— Я лежу на своих руках. — Ник издал грубый смешок. — И не думаю, что двигаться сейчас — хорошая идея.

Крис отдал бы сейчас все на свете за лучик света.

— Хорошо. Мы позвоним Майку или Габриэлю, и они заберут нас отсюда где-то через пять минут...

— Да? Откуда отсюда?

Его это сбило с толку. У Криса не было ответа. Он даже не знал, сколько пробыл без сознания.

Он даже не знал, день сейчас или ночь.

— Хватит думать, — сказал Ник. В его голосе уже не звучало потрясение, теперь в нем была слышна дрожь боли. Он звучал так, будто стискивал зубы. — Просто найди его.

Крис взял себя в руки. На этот раз он пытался найти шов брюк кончиками пальцев. Ткань собралась и местами была порвана. Крис старался не думать о том, что это значило.

По крайней мере, Ник в сознании. Это же хорошо, верно? Возможно, ему нужно продолжать с ним говорить.

— Габриэль очень разозлится.

У Ника ушла секунда, чтобы ответить.

— Почему?

— Ему придется сломать ногу, чтобы люди не смогли вас различить.

Ник фыркнул. Смех. Хорошо!

А потом он сказал:

— Эта комната воздухонепроницаемая, Крис.

— Сколько воздуха у нас есть?

— Может, хватит на день.

Крис мог бы запаниковать по этому поводу, но потом его пальцы нашли проем в ткани, который должен быть карманом. Слава Богу, они были на танцах, и его брат одел костюмные брюки. Он не мог и представить, как бы ему пришлось возиться, чтобы вытащить телефон из джинсов.

Он открыл телефон. Голубой экран отбрасывал немного света в темноте, не распространяясь дальше, чем на три фута вокруг. Свечение упало на лицо Ника, сделав его глаза темными и ввалившимися. Рубашка была расстегнута у шеи, галстук отсутствовал. На щеке красовались синяки, а в волосах, похоже, запеклась кровь.

— Крис, — сказал Ник.

Крис встряхнулся. Он набрал номер Майкла и нажал Вызов. Слава Богу, у них был телефон. Какой-нибудь парень в каком-нибудь техническом отделе сможет отследить сигнал, и пришлют, наверное, толпу полицейских, и...

Телефон запищал. Нет сигнала.

Крис выругался.

Телефон погас. Он нажал кнопку, чтобы тот снова загорелся.

— Я знал это, — обреченным голосом произнес Ник. — Я знал, что он не настолько глуп, чтобы оставить его мне.

— Мы хотя бы можем видеть...

— Видеть что, Крис? Нашу тюрьму?

— Друг друга. — Крис никогда не слышал своего брата таким отчаявшимся. Он смотрел на него, нажимая кнопку на телефоне, когда тот снова потухал. — Я пройдусь по периметру, посмотреть, смогу ли поймать сигнал. Но сначала я хочу посмотреть на твою ногу.

Он приготовился к плохому. Брезгливым парнем он никогда не был, но и никогда не видел, как кость выходила из кожи. Стало хуже, когда он понял, что Ник тоже задержал дыхание в мрачном предвкушении. Он стиснул зубы и повернул экран телефона.

Никаких костей.

Вместо этого он у него на ноге шину. Старомодную и простую, сделанную из тонких деревянных досок, бинтов и клейкой ленты.

Крис не имел ни малейшего понятия, что это значит. Ник ни за что не смог бы сделать этого сам.

— Кто это сделал? — спросил он. — Проводник? Но почему?

— Кто знает, — сказал Ник. Его голос был по-прежнему напряжен. — Лучше бы у меня был Перкосет[31]. Посмотри, есть ли отсюда выход.

Теперь, когда у него был сотовый телефон, чтобы освещать дорогу, Крис прошел через всю комнату. Свет не распространялся далеко, и к тому времени, как он добрался до стены, его брат остался в полной темноте.

— Ты в порядке? — позвал он.

— Просто продолжай говорить.

Конечно же, после этого Крис не мог придумать, что сказать. Он просто начал комментировать.

— Стены из нержавеющей стали, пол бетонный. У одной из стен стоят полки из нержавеющей стали.

Крису еще нужно было найти дверь.

— На потолке есть вентиляционные люки?

Крис направил телефон вверх.

— Да. Но не думаю, что воздуховод включен.

— Нам повезло, что не включен.

Крис направил телефон на него, но все еще не видел.

— Ты знаешь, где мы?

— Без понятия. Мы можем быть, где угодно.

Великолепно.

— Напряги мозги, Крис. — Ник сделал паузу. — Хорошо, воздухонепроницаемая, ни капли воды в поле зрения. Идеальная комната, чтобы держать нас. Неудивительно, что мы не можем поймать сигнал.

Крис прикоснулся к стене, позволив пальцам скользнуть вниз по нержавеющей стали.

Потом он понял.

— Морозильная камера. Что-то вроде камерного холодильника.

— Да. И знаешь, что в этом самое плохое? Одна дверь. Легко запереть снаружи.

— Выхода нет.

— Да, — сказал Ник. — Мы в ловушке.

Глава 34

Бекка проснулась от запаха готовящегося завтрака.

Это было так необычно, что вытащило ее из постели. Она проверила телефон Криса.

Нет сообщений. Ни одного, и на ее телефоне — тоже.

Ее мама хлопотала на кухне, жаря бекон и заливая блины. Бекка взглянула на часы на микроволновке. Чуть больше семи.

— Мам? — сказала она, протирая глаза. — Что ты делаешь?