Глава шестая Пробуждение мертвеца

Комната Джейса была, как всегда, аккуратна – идеально заправленная постель, книги на полках расставлены по алфавиту, записки и тетради аккуратно сложены на столе. Даже его оружие было выстроено вдоль стены по размеру, от массивного палаша до маленьких кинжалов.

Клэри, стоя в дверях, сдержала вздох. Аккуратность это хорошо. Она привыкла к этому. Она всегда думала, что это был способ Джейса обрести контроль хотя бы над какими-то деталями его жизни, кажущимися охваченными хаосом. Он так долго жил, не зная, кем – или даже чем – он действительно был, что она вряд ли могла судить его за выстраивание сборников поэзии по алфавиту.

Но, как бы то ни было, она могла осудить тот факт, что его не было в комнате. Если он не отправился домой после посещения свадебного магазина, то куда он ушел? Пока она осматривала комнату, пришло ощущение нереальности происходящего. Невозможно, чтобы что-то из этого действительно происходило, верно? Она знала о расставаниях из жалобных разговоров других девушек. Сначала отстранение, потом нежелание писать или звонить в ответ. Размытые сообщения, что все в порядке, что другому просто нужно немного пространства. Затем разговор о том, что это не из-за тебя, это все я. Затем слезы.

Она никогда не думала, что что-то из этого произойдет с ней и Джейсом. Их отношения не были обычными, к ним не применялись обычные правила отношений и разрывов. Они абсолютно принадлежали друг другу, и всегда было только так.

Но, может, все так думали? Пока не поняли, что они, как все остальные, и то, что они считали настоящим, развалилось на части.

Что-то сверкнуло серебром на другом конце комнаты и привлекло ее внимание. Это была шкатулка, которую дала Джейсу Аматис, с изящным изображением птиц по бокам. Она знала, что он изучал ее содержимое, медленно читая письма, записки, просматривая фотографии. Он почти ничего не рассказывал ей об этом, и она не хотела вмешиваться. Его чувства по отношению к своему биологическому отцу были тем, с чем ему самому предстояло разобраться.

Хотя, она обнаружила, что подошла к шкатулке. Она вспомнила, как он сидел на ступеньках Зала Согласия в Идрисе, держа шкатулку на коленях. «Будто я мог бы разлюбить тебя» – сказал он. Она коснулась крышки шкатулки, и ее пальцы нащупали замок, который с легкостью открылся. Внутри были перемешанные бумаги, старые фотографии. Она достала одну из них и посмотрела на нее, зачарованная. На фотографии было два человека – молодая девушка и мужчина. Она тут же узнала девушку – это была сестра Люка, Аматис. Она смотрела на молодого человека взглядом, лучащимся первой любовью. Он был симпатичным, высоким и со светлыми волосами, хотя его глаза были голубыми, а не золотистыми, а черты лица менее жесткими, чем у Джейса… и все равно, зная, кем он был – отцом Джейса – она почувствовала, как сжался ее желудок.

Она быстро положила фотографию Стефана Эрондейла и чуть не порезала палец о лезвие тонкого охотничьего ножа, который лежал поперек шкатулки. На рукоятке были вырезаны птицы. Его лезвие было запачкано ржавчиной или чем-то похожим на нее. Должно быть, его не очистили, как следует. Она быстро закрыла шкатулку и отвернулась, чувствуя вес вины на своих плечах.

Она подумала оставить записку, но решила, что лучше подождать и поговорить с Джейсом лично, поэтому она вышла из комнаты и пошла вдоль коридора к лифту. Она уже стучала в дверь Изабель, но, похоже, ее тоже не было дома. Даже колдовские огни в факелах вдоль стен, казалось, горели слабее обычного. Чувствуя себя совершенно подавленно, Клэри протянула руку к кнопке вызова лифта, но увидела, что она уже горит. Кто-то поднимался с первого этажа в Институт.

«Джейс», – подумала она тут же, и ее пульс ускорился. «Но, разумеется, это может быть и не он», – сказала она себе. «Это может быть Иззи или Мариза, или…»

– Люк? – сказала она, удивившись, когда двери лифта открылись. – Что ты здесь делаешь?

– Я мог бы спросить тебя то же самое, – он вышел из лифта, закрывая за собой решетку. Он был одет в отстроченную шерстью фланелевую куртку, которую Джослин пыталась заставить его выкинуть с тех пор, как они начали встречаться. «Это было мило, – подумала Клэри, – что практически ничто не могло изменить Люка, что бы ни случалось в его жизни». Он любил, что любил, и все. Даже если это был затасканный старый плащ. – Хотя, думаю, я могу догадаться. Итак, он здесь?

– Джейс? Нет, – Клэри пожала плечами, пытаясь не выдать своего беспокойства. – Ладно. Увижу его завтра.

Люк помедлил.

– Клэри…

– Люсьен.

Холодный голос из-за их спин принадлежал Маризе.

– Спасибо, что пришел так быстро.

Он повернулся и кивнул ей.

– Мариза.

Мариза Лайтвуд стояла в проходе, положив руку на дверной проем. Она носила перчатки, бледно-серые, как и ее сшитый на заказ серый костюм. Клэри задалась вопросом, носила ли Мариза когда-нибудь джинсы. Она ни разу не видела мать Изабель и Алека в чем-либо, кроме костюмов и формы.

– Клэри, – сказала она. – Я не знала, что ты здесь.

Клэри почувствовала, как покраснела. Казалось, Мариза не возражала насчет ее посещений, но она ни разу не признала, что Джейс и Клэри были вместе. Было трудно винить ее. Мариза все еще оплакивала смерть Макса, которая случилась всего шесть недель назад, и делала это в одиночестве, пока Роберт Лайтвуд оставался в Идрисе. У нее были дела поважнее, чем интимная жизнь Джейса.

– Я уже ухожу, – сказала Клэри.

– Я подброшу тебя домой, когда освобожусь, – сказал Люк, кладя руку ей на плечо. – Мариза, ничего, если Клэри останется здесь, пока мы разговариваем? Потому что я бы предпочел, чтобы она осталась.

Мариза покачала головой.

– Никаких проблем, полагаю. – Она вздохнула, проводя руками по волосам. – Поверь, мне вообще не хочется беспокоить тебя. Я знаю, что ты женишься через неделю – мои поздравления, кстати. Не знаю, сказала ли я тебе это ранее.

– Не сказала, – ответил Люк, – но я ценю это. Спасибо.

– Всего шесть недель, – Мариза слабо улыбнулась. – Прямо ураган ухаживаний.

Рука Люка сжалась на плече Клэри, единственный признак его раздражения.

– Не думаю, что ты позвала меня сюда, чтобы поздравить с помолвкой, не так ли?

Мариза покачала головой. Она выглядела очень устало, подумала Клэри, и в ее зачесанных наверх волосах были полосы серого, которых там не было раньше.

– Нет. Полагаю, ты слышал о телах, которые мы обнаружили за последнюю неделю?

– Мертвые сумеречные охотники, да.

– Мы нашли еще одно сегодня ночью. Запиханное в мусорный бак возле парка «Колумбус». На территории твоей стаи.

Люк вскинул брови.

– Да, но остальные…

– Первое тело было найдено в «Зеленой точке». Территория магов. Второе плавало в пруду в Центральном парке. Территория фей. Теперь у нас территория оборотней, – она посмотрела на Люка. – Что ты об этом думаешь?

– Что кто-то, недовольный новым Соглашением, и пытается настроить представителей Нижнего Мира против друг друга, – сказал Люк. – Могу тебя заверить, моя стая здесь ни при чем. Я не знаю, кто за этим стоит, но это очень неуклюжая попытка, если ты спросишь мое мнение. Надеюсь, Конклав заметит это.

– Это не все, – сказала Мариза. – Мы опознали первые два тела. Это заняло много времени, так как они были обожжены почти до неузнаваемости, а второе было сильно покалечено. Догадаешься, кто бы это мог быть?

– Мариза…

– Энсен Пэнгборн, – сказала она, – и Чарльз Фриман. Ни об одном из них, замечу, не слышали со смерти Валентина…

– Но это невозможно, – прервала Клэри. – Люк убил Пэнгборна в августе – в Ренвике.

– Он убил Эмиля Пэнгборна, – сказала Мариза. – Энсен был младшим братом Эмиля. Они вместе были в Круге.

– Как и Фриман, – сказал Люк. – Значит, кто-то убивает не просто сумеречных охотников, а прежних членов Круга? И оставляет их тела на территории Нижнего Мира? – он покачала головой. – Похоже на то, что кто-то пытается встряхнуть еще несколько… упорных членов Конклава. Возможно, чтобы заставить их переделать новое Соглашение. Нам следовало ожидать этого.

– Полагаю, да, – сказала Мариза. – Я уже встретилась с Королевой Фей и получила сообщение от Магнуса. Где бы он ни был.

Она закатила глаза; Мариза и Роберт, похоже, приняли отношения Алека с Магнусом, причем вполне изящно, но Клэри видела, что Мариза не воспринимала их серьезно.

– Я просто подумала, может… – Она вздохнула. – Я так измотана в последнее время. Чувствую себя так, словно и думать не могу. Я надеялась, что у тебя есть какие-то догадки, кто бы это мог быть. Что-то, до чего не додумалась я.

Люк покачал головой.

– Кто-то, обиженный на новую систему. Но это может быть кто угодно. Полагаю, на телах никаких улик?

Мариза вздохнула.

– Ничего конструктивного. Если бы только мертвые могли говорить, эх, Люсьен?

Мариза словно подняла руку и повесила занавес перед глазами Клэри; все потемнело, за исключением единственного символа, висящего, как сияющий знак в пустом ночном небе.

Оказалось, ее силы совсем не исчезли.

– Что, если… – сказала она медленно, поднимая взгляд на Маризу. – Что, если бы они смогли?

Глядя на себя в зеркале ванной комнаты в маленькой квартире Кайла, Саймон не мог не задаться вопросом, откуда взялись все эти истории, что вампиры не могут видеть себя в зеркалах. Он мог прекрасно видеть себя на его поверхности – взлохмаченные каштановые волосы, большие карие глаза, белая, незапятнанная кожа. Он смыл кровь с прокушенной губы, хотя его кожа уже зажила.

Он осознавал, что превращение в вампира сделало его более привлекательным. Изабель объяснила ему, что его движения стали более грациозными, и раньше выглядевший неопрятным, теперь он выглядел привлекательно помятым, словно только выбрался из постели. «Чьей-то постели», – заметила она, и он сказал ей, что и так понял, что она подразумевала.

Хотя, когда он смотрел на себя, он ничего этого не видел. Сплошная белизна его кожи, как всегда, беспокоила его, как и темные паутинки вен, заметные на висках, свидетельство того, что он не ел сегодня. Он выглядел чуждым и непохожим на себя. Возможно, сама идея о том, чтобы не видеть себя в зеркале, когда становишься вампиром, лишь желания и мечты. Может, ты просто переставал узнавать свое отражение.

Вымывшись, он вернулся в гостиную, где на диване развалился Джейс, читая потрепанную копию «Властелина Колец» Кайла. Он бросил ее на кофейный столик, когда Саймон вошел. Его волосы снова выглядели влажными, будто он плеснул на себя водой из кухонной раковины.

– Я вижу, почему тебе здесь нравится, – сказал он, показывая взмахом руки на Кайлову коллекцию постеров к фильмам и книг с научной фантастикой. – Все это покрыто тонким налетом кретинизма.

– Спасибо. Я ценю это.

Саймон тяжело посмотрел на Джейса. Вблизи, под ярким светом в комнате Джейс выглядел больным. Круги под его глазами, которые Саймон заметил ранее, стали видны еще больше, а кожа казалась туго натянутой на кости черепа. Его рука немного дрожала, когда он характерным жестом убрал волосы с лица.

Саймон встряхнул головой, словно пытаясь прочистить ее. С каких это пор он знал Джейса так, чтобы определить, какие жесты были для него характерными? Не похоже, чтобы они были друзьями.

– Ты выглядишь паршиво, – сказал он.

Джейс моргнул.

– Кажется, это неподходящее время для конкурса оскорблений, но если ты настаиваешь, я могу придумать что-нибудь достойное в ответ.

– Нет, я серьезно. Ты плохо выглядишь.

– И это я слышу от парня, обладающего сексуальной привлекательностью, как у пингвина. Слушай, я понимаю, ты можешь завидовать, что Господь Бог не выточил тебя той же мастерской рукой, что и меня, но это не причина для…

– Я не пытаюсь оскорбить тебя, – разозлился Саймон. – Я имею в виду, ты выглядишь больным. Когда ты в последний раз ел что-нибудь?

Джейс выглядел задумчиво.

– Вчера?

– Ты ел вчера? Ты уверен?

Джейс пожал плечами.

– Ну, я бы не поклялся на стопке Библий. Но, кажется, это было вчера.

Саймон осмотрел содержимое холодильника Кайла ранее, когда обыскивал место, и там было не густо. Засохший старый лайм, немного содовой, килограмм фарша и один замороженный пирожок в морозилке. Он сгреб свои ключи с кухонного стола.

– Пошли, – сказал он. – Там на углу супермаркет. Добудем тебе что-нибудь поесть.

Джейс посмотрел так, словно собирался возразить, потом пожал плечами.

– Хорошо, – сказал он тоном, словно совсем не заботился, куда они пойдут или что делали здесь. – Пошли.

Снаружи, на ступеньках Саймон закрывал дверь за ними при помощи ключей, к которым все никак не мог привыкнуть, пока Джейс изучал список имен возле звонка.

– Это ведь твоя, да? – спросил он, указывая на квартиру ЗА. – Почему тогда здесь написано только «Кайл»? Разве у него нет фамилии?

– Кайл хочет быть рок-звездой, – сказал Саймон, спускаясь по ступенькам. – Думаю, он прорабатывает идею только имени. Как Рианна.

Джейс последовал за ним, слегка сутулясь против ветра, хотя он не попытался застегнуть замшевую куртку, которую ранее добыл у Клэри.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Уверен, это так.

Когда они обошли угол и вышли на Б-авеню, Саймон покосился на Джейса.

– Итак, – сказал он. – Ты следил за мной? Или это просто невероятное совпадение, что ты оказался на крыше здания, где я проходил во время нападения?

Джейс остановился на перекрестке, ожидая смены светофора. Очевидно, даже сумеречные охотники должны были подчиняться правилам дорожного движения.

– Я следил за тобой.

– Сейчас ты скажешь мне, что тайно в меня влюблен? Вампирский шарм снова в силе.

– Вампирского шарма не существует, – сказал Джейс, довольно пугающе повторяя более ранний ответ Клэри. – И я следил за Клэри, но затем она села в такси, а я не мог следить за такси. Поэтому я вернулся и стал следить за тобой. В основном, чтобы занять себя.

– Ты следил за Клэри? – спросил Саймон. – Вот тебе надежная подсказка: Большинство девчонок не любят, когда их преследуют.

– Она оставила телефон в кармане моей куртки, – сказал Джейс, похлопывая по правому боку, где, предположительно, лежал телефон. – Я подумал, если выясню, чем она занимается, то смогу оставить его там, где она его найдет.

– Или, – сказал Саймон, – ты мог бы позвонить ей на домашний и сообщить, что ее телефон у тебя, а она могла прийти и забрать его.

Джейс ничего не сказал. Свет сменился, и они перешли улицу к супермаркету «Город Си». Он все еще был открыт. «Магазины в Манхэттене никогда не закрывались, – подумал Саймон, – что было хорошо, в отличие от Бруклина». Манхэттен был хорошим местом для вампира. Ты можешь ходить по магазинам в полночь, и никто не сочтет это странным.

– Ты избегаешь Клэри, – заметил Саймон. – Я полагаю, ты не собираешься сказать мне, почему?

– Нет, не собираюсь, – сказал Джейс. – Считай, тебе повезло, что я следил за тобой, или…

– Или что? Еще один грабитель был бы мертв? – Саймон услышал горечь в своем собственном голосе. – Ты видел, что произошло.

– Да. И я видел выражение твоего лица, когда это случилось, – тон Джейса был нейтральным. – Это был не первый раз, правда?

Саймон начал рассказывать Джейсу о человеке в спортивном костюме, атаковавшем его в Вильямсбурге, и почему он решил, что это был просто грабитель.

– После гибели он обратился в соль, – завершил он. – Прямо как второй парень. Полагаю, это библейская особенность. Столпы соли. Как жена Лота.

Они дошли до супермаркета. Джейс открыл дверь, и Саймон проследовал за ним, хватая небольшую серебристую тележку на колесиках из ряда возле входной двери. Он покатил ее по одному из проходов, а Джейс шел за ним, явно потерянный в своих мыслях.

– Итак, полагаю, вопрос в том, – сказал Джейс, – имеешь ли ты хоть малейшее подозрение о том, кто хочет убить тебя?

Саймон пожал плечами. Вид всей этой еды вокруг него заставил его желудок скрутиться, напоминая, как он был голоден, хотя и не хотел того, что продавали здесь.

– Может, Рафаэль. Он, кажется, ненавидит меня. И он уже пытался убить меня…

– Это не Рафаэль, – сказал Джейс.

– Как ты можешь быть настолько уверен в этом?

– Потому что Рафаэль знает о твоей метке и он не настолько глуп, чтобы вот так нападать. Он отлично знает, что произойдет. Кто бы это ни был, это тот, кто знает о тебе достаточно, чтобы узнать, где ты можешь быть, но не знает о твоей метке.

– Но это может быть кто угодно.

– Точно, – сказал Джейс и усмехнулся. На мгновения он был почти похож на самого себя.

Саймон покачал головой.

– Слушай, ты знаешь, что ты хочешь съесть или ты только хочешь, чтобы я толкал тележку по проходам, чтобы развлечь тебя?

– Просто, – сказал Джейс, – я не особо знаком с тем, что продается в обычных магазинах. Мариза обычно готовит или мы заказываем еду, – он пожал плечами и взял фрукт наугад. – Что это?

– Это манго. – Саймон посмотрел на Джейса. Порой казалось, что сумеречные охотники с другой планеты.

– Не думаю, что когда-либо видел его не нарезанным, – размышлял Джейс. – Мне нравится манго.

Саймон взял манго и бросил в корзину.

– Прекрасно. Что еще тебе нравится?

Джейс задумался на мгновение.

– Томатный суп, – наконец сказал он.

– Томатный суп? Ты хочешь томатный суп и манго на ужин?

Джейс пожал плечами.

– Меня действительно не волнует еда.

– Хорошо. Какая разница. Стой здесь. Я скоро вернусь.

Сумеречные охотники. Тихо ворчал себе под нос Саймон, поворачивая за угол прохода, где стояли баночки с супами. Они были своего рода странной смесью людей-миллионеров, которые никогда не рассматривали незначительные моменты жизни, например, как поход в магазин за едой, или использование MetroCard в метро, и солдатов, с их жесткой самодисциплиной и постоянными тренировками. Может, для них было легче идти по жизни с завесой на глазах, подумал он и взял суп с полки. Может это помогало сосредоточиться на большой картине – которая, когда твоя работа заключалась в спасении мира от зла, являлась довольно большой картиной действительности.

Он почувствовал почти жалость к Джейсу, когда приблизился к проходу, где оставил его и остановился. Джейс прислонился к корзине, вращая что-то в руках. С этого расстояния Саймон не мог разглядеть, что это, и не мог подойти ближе, потому что путь преградили две девушки подростка, стоящие посреди прохода, хихикая, толкаясь и болтая о чем-то. Они явно были одеты так, чтобы сойти за совершеннолетних, на высоких каблуках и в коротких юбках, в бюстгальтерах пуш-ап и без курток.

Они пахли блеском для губ. Блеском для губ, детской присыпкой и кровью.

Он, разумеется, мог их слышать, несмотря на шепот. Они разговаривали о Джейсе, о его сексуальности, подбивая друг друга подойти и заговорить с ним. Они много говорили о его прическе и прессе, хотя Саймон не понимал, как они могли видеть его пресс через футболку. Чушь. Подумал он. Это смешно. Он уже собирался сказать «Извините», когда одна из них, высокая и с более темными волосами, отошла и направилась к Джейсу, немного пошатываясь на своей платформе и каблуках. Джейс посмотрел на нее, когда она подошла, и взгляд его был настороженным, а Саймон внезапно испугался, что Джейс может принять ее за вампира или какого-нибудь суккуба, тут же вонзить в нее один из ангельских клинков, и их обоих арестуют.

Он зря беспокоился. Джейс только повел бровью. Девушка что-то сказала ему слабо, он пожал плечами, она вложила что-то в его руку, а затем бросилась к своей подруге. Они вышли из магазина, хихикая.

Саймон подошел к Джейсу и бросил суп в тележку.

– И что это было?

– Кажется, – сказал Джейс, – она спросила, может ли потрогать мое манго.

– Она так сказала?

Джейс пожал плечами.

– Да, а потом дала мне свой номер.

Он показал Саймону кусок бумаги с выражением полного безразличия, затем бросил его в тележку.

– Теперь мы можем идти?

– Ты же не собираешься звонить ей, правда?

Джейс посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Забудь об этом, – сказал Саймон. – Должно быть, подобное постоянно случается с тобой, верно? Девушки, подходящие к тебе?

– Только, когда я не скрыт волшебством.

– Да, потому что, когда ты скрыт, девушки не могут видеть тебя, так как ты невидим. – Саймон покачал головой. – Ты угроза обществу. Тебя не следует выпускать на улицы в одиночестве.

– Зависть это очень некрасиво, Льюис, – Джейс ухмыльнулся кривой улыбкой, за которую Саймон обычно хотел его ударить. Хотя, не в этот раз. Он как раз понял, с чем играл Джейс, переворачивая в своих руках, словно это что-то драгоценное, опасное или одновременно и то, и другое. Это был телефон Клэри.

– Я все еще не уверен, хорошая ли это идея, – сказал Люк.

Клэри, скрестив руки от холода в Безмолвном Городе, покосилась на него.

– Может, тебе следовало сказать это до того, как мы сюда пришли.

– Я почти уверен, что говорил это. Несколько раз.

Голос Люка отразился эхом от каменных колон, которые возвышались над головами, украшенные полосами полудрагоценных камней – черного оникса, зеленого нефрита и голубого лазурита. Серебристый колдовской свет горел в факелах, прикрепленных к колоннам, освещая мавзолеи вдоль каждой стены до яркого белого цвета, на который было больно смотреть.

С тех пор, как Клэри была здесь в последний раз, Безмолвный Город почти не изменился. Он все еще казался чуждым и странным, хотя теперь стелющиеся вдоль пола руны из резных завитков и высеченных орнаментов дразнили ее воображение гранями смысла, тогда как в прошлый раз были совершенно непонятны. Мариза оставила ее и Люка здесь, у входа, когда они прибыли, предпочитая отправиться и пообщаться с Безмолвными Братьями самой. Гарантии, что им разрешать увидеть тела, не было, предупредила она Клэри. Тела нефилима принадлежали стражам Города Костей, и больше никто не мог решать, что делать с ними.

Не то чтобы осталось много стражей. Валентин убил почти всех из них, когда искал Меч Смерти, оставив в живых только нескольких, что не были в то время в Безмолвном Городе. К ним добавилось еще несколько новых членов братства, но Клэри сомневалась, что в мире осталось более десяти или пятнадцати Безмолвных Братьев.

Послышался громкий стук каблуков Маризы, прежде чем она появилась с Безмолвным Братом в робе за ее спиной.

– Вот вы где, – сказала она, как будто Клэри и Люк не остались там же, где она их оставила. – Это Брат Захария. Брат Захария, это девушка, о которой я тебе говорила.

Безмолвный Брат слегка приспустил капюшон. Клэри сдержала свое удивление. Он не выглядел, как Брат Иеремия, с его пустыми глазами и зашитым ртом. Глаза Брата Захарии были закрыты, а на каждой из высоких скул было по шраму от одной черной руны. Но его рот не был зашит, и она не думала, что его голова была лысой. С поднятым капюшоном было сложно сказать, тень это была или темные волосы.

Она ощутила, как его голос коснулся ее сознания.

– Ты правда веришь, что можешь сделать это, дочь Валентина?

Она почувствовала, как покраснела. Она ненавидела, когда ей напоминали, чьей дочерью она была.

– Вы наверняка слышали о других вещах, что она сделала, – сказал Люк. – Ее руна связи помогла нам остановить Войну Смерти.

Брат Захария поднял капюшон, скрывая свое лицо.

– Пойдем со мной к Склепу.

Клэри взглянула на Люка, ожидая поощряющего кивка, но он смотрел перед собой и теребил свои очки, как всегда, когда нервничал. Со вздохом она пошла за Маризой и Братом Захарией. Он двигался тихо, как туман, тогда как каблуки Маризы стучали, словно выстрелы на мраморном полу. Клэри стало интересно, не была ли склонность Изабель к неподходящей обуви наследственной.

Они прошли вдоль вьющейся через колонны дорожки, миновав огромную площадь Говорящих Звезд, где Безмолвные Братья впервые сказали Клэри о Магнусе Бейне. За площадью был арка с огромными железными дверьми. На их поверхности были выжжены руны, которые Клэри распознала как руны смерти и мира. Над дверьми была надпись на латинском, которая заставила ее пожалеть, что при ней не было ее записей. Она была ужасно плоха в латинском для сумеречного охотника; большинство из них говорили на нем, как на втором языке.

«Taceant Colloquia. Effugiat risus. Hie locus est ubi mors gaudet succurrere vitae».

– Прервите разговор. Перестаньте смеяться, – прочел Люк вслух. – Это место, где мертвые воссияют, чтобы научить живых.

Брат Захария положил руку на дверь.

– Последний из убитых подготовлен для тебя. Ты готова?

Клэри тяжело сглотнула, задумавшись, во что она себя сама втянула.

– Я готова.

Двери распахнулись, и они вошли внутрь. Внутри была огромная комната без окон со стенами из гладкого белого мрамора. В них были крючки, на которых висели серебристые инструменты для вскрытия: сияющие скальпели, что-то похожее на молотки, пилы для костей и щипцы для ребер. А возле них на полках были еще более необычные инструменты: большие орудия, похожие на штопор, листы наждачной бумаги и банки цветной жидкости, включая одну зеленоватую с надписью «Кислота», которая даже дымилась.

В центре комнаты стоял ряд высоких мраморных столов. Большинство были пусты. Три стола было занято, и на двух из них Клэри видела только человеческие силуэты, скрытые белыми простынями. На третьем лежало тело, простыня на котором была опущена, открывая туловище. Обнаженное от талии и выше, тело определенно принадлежало мужчине и, так же очевидно, сумеречному охотнику. Мертвенно-бледная кожа была покрыта Метками. Глаза мертвеца были перевязаны белым шелком по обычаю сумеречных охотников.

Клэри подавила тошноту и подошла к трупу. Люк также подошел, положив руку ей на плечо; Мариза стояла напротив, разглядывая все своими любопытными голубыми глазами, как у Алека.

Клэри вытащила из кармана стеле. Она ощутила прохладу мрамора через футболку, когда наклонилась над мертвецом. Вблизи она могла видеть детали – его волосы были рыжевато-коричневые, а его глотка была разорвана на полоски, словно огромными когтями.

Брат Захария протянул руку и снял шелковую повязку с глаз мертвеца. Под ней глаза были закрыты.

– Можешь начинать.

Клэри глубоко вдохнула и коснулась кончиком стеле кожи на руке мертвого сумеречного охотника. Руна, которую она видела ранее в прихожей Института, стала видна ей так же ясно, как ее собственное имя. Она начала рисовать.

Черные линии Метки вились из-под кончика ее стеле, почти как всегда – но рука ее была тяжелой, стеле немного колебалось, словно она рисовала по грязи, а не коже. Словно инструмент смутился, скользя по поверхности мертвой кожи, ища живой дух сумеречного охотника, которого здесь больше не было. Желудок Клэри свело, пока она рисовала, и когда она закончила и убрала стеле, она вспотела и ощутила тошноту.

Долгое время ничего не происходило. Затем, жутко неожиданно, глаза мертвого сумеречного охотника открылись. Они были голубыми, белки подернуты красной кровью.

Мариза шумно выдохнула. Было очевидно, она не верила, что руна сработает.

– О, ангел.

Шумное дыхание донеслось от мертвеца, звук кого-то, пытающегося дышать сквозь перерезанную глотку. Разорванная кожа на его шее затрепетала, как рыбьи жабры. Его грудь поднялась, и губы произнесли слова.

– Больно.

Люк чертыхнулся и посмотрел на Захарию, но Безмолвный Брат выражал безразличие.

Мариза подошла ближе к столу с внезапно обострившимся взглядом, почти хищным.

– Сумеречный охотник, – сказала она. – Кто ты? Назови свое имя.

Голова человека задергалась из стороны в сторону. Его руки поднялись и упали конвульсивно.

– Боль… Остановите боль.

Стеле Клэри почти выпало из ее руки. Это было гораздо ужаснее, чем она могла вообразить. Она посмотрела на Люка, который пятился от стола с расширенными от ужаса глазами.

– Сумеречный охотник, – голос Маризы был властным. – Кто сделал это с тобой?

– Пожалуйста…

Люк развернулся спиной к Клэри. Показалось, он копался среди инструментов Безмолвных Братьев. Клэри замерла, когда Мариза протянула руку в серой перчатке и схватила труп за плечо, впиваясь пальцами.

– Во имя ангела, я повелеваю тебе ответить мне!

Сумеречный охотник поперхнулся.

– Обитатель Нижнего Мира… Вампир…

– Какой вампир? – спросила Мариза.

– Камилла. Древняя вампирша…

Слова оборвались, когда черная кровь показалась из его рта.

Мариза поперхнулась и отдернула руку. Когда она это сделала, показался Люк, неся банку зеленой кислоты, которую Клэри заметила ранее. Одним движением он сдернул крышку и плеснул кислотой на Метку на руке трупа, уничтожая ее. Труп издал вскрик, когда плоть разъело – и затем упал на стол с пустыми глазами, что бы ни оживило их на то недолгое время – ушло.

Люк поставил пустую банку из-под кислоты на стол.

– Мариза. – Его голос был укоризненным. – Нам не следует так обращаться с мертвыми.

– Мне решать, как обращаться с нашими мертвецами, обитатель Нижнего Мира.

Мариза была бледна, а на щеках был румянец.

– Теперь у нас есть имя. Камилла. Возможно, мы сможем предотвратить другие смерти.

– Есть вещи похуже смерти, – Люк протянул руку к Клэри, не глядя на нее. – Пойдем, Клэри. Думаю, пришло время уйти.

* * *

– Значит, ты, и правда не можешь представить, кто еще может желать твоей смерти? – спросил Джейс не первый раз. Они обсудили список несколько раз, и Саймон уже устал слышать одни и те же вопросы снова и снова. Не учитывая, что по его подозрению Джейс только частично уделял ему внимание. Он уже съел суп, который купил Саймон – холодным, из банки при помощи ложки, что Саймон посчитал отвратительным – и прислонился к окну, слегка отодвинув занавеску, чтобы видеть движение транспорта на Б-авеню и ярко освещенные окна квартир напротив. В них Саймон видел ужинающих, смотрящих телевизор и болтающих за столом людей. Обычные дела, которыми занимаются обычные люди. Это заставило его почувствовать странную пустоту.

– В отличие от тебя, – сказал Саймон, – не так много людей не любят меня.

Джейс проигнорировал это.

– Ты что-то недоговариваешь.

Саймон вздохнул. Он не хотел рассказывать о предложении Камиллы, но перед лицом кого-то, желающего его смерти, пусть и тщетно, секрет мог и не быть приоритетом. Он рассказал, что случилось на его встрече с вампиршей, пока Джейс глядел на него с интересом.

Когда он закончил, Джейс сказал:

– Интересно, но это вряд ли она пытается убить тебя. Во-первых, она знает о твоей Метке. И не думаю, что она хочет быть пойманной за нарушением Соглашения таким вот способом. Когда представители Нижнего Мира стары, они обычно знают, как держаться подальше от проблем.

Он поставил банку от супа.

– Мы могли бы снова выйти, – предложил он. – Посмотреть, не атакуют ли они в третий раз. Если мы сможем схватить одного из них, может быть мы…

– Нет, – сказал Саймон. – Почему ты постоянно пытаешься сделать так, чтобы тебя убили?

– Это моя работа.

– Это риск в твоей работе. По крайней мере, для большинства сумеречных охотников. Для тебя это, похоже, цель.

Джейс пожал плечами.

– Мой отец всегда говорил… – Он замолчал, его лицо помрачнело. – Извини. Я имел в виду Валентина. О, ангел. Каждый раз, когда я называю его так, кажется, что я предаю своего настоящего отца.

Саймон несмотря ни на что почувствовал сострадание по отношению к Джейсу.

– Слушай, ты считал его своим отцом сколько, шестнадцать лет? Это не пройдет за день. И ты никогда не встретишься с человеком, который был твоим настоящим отцом. И он мертв. Поэтому ты не можешь предать его. Просто думай о себе, как о человеке, у которого на время два отца.

– У тебя не может быть два отца.

– Конечно, может быть, – сказал Саймон. – Кто сказал, что нет? Мы можем купить тебе одну из тех книг для детей. «У Тимми два папы». Хотя, не думаю, что у них есть книга под названием «У Тимми два папы, и один из них ужасен». Эту часть тебе придется проработать самому.

Джейс закатил глаза.

– Это увлекательно, – сказал он. – Знаешь, все эти слова, они на английском, но когда ты соединяешь их в предложения, они просто бессмысленны, – он слегка потянул занавеску. – Я не ждал, что ты поймешь.

– Мой отец мертв, – сказал Саймон.

Джейс повернулся и посмотрел на него.

– Что?

– Я так понял, ты не знал, – сказал Саймон. – Я имею в виду, ты вроде бы не собирался спрашивать, да и вообще не заинтересован особо в моей жизни. Так что, да. Мой отец умер. И в этом мы похожи.

Внезапно выдохшийся, он лег на матрас. Он ощущал себя больным, чувствовал головокружение и усталость – глубокую усталость, которая, казалось, впиталась в его кости. Джейс, с другой стороны, казался полным беспокойной энергии, которая немного беспокоила Саймона. Было нелегко смотреть, как он ел тот томатный суп. Он слишком походил на кровь, чтобы расслабиться.

Джейс разглядывал его.

– Как давно ты в последний раз… ел? Ты выглядишь довольно плохо.

Саймон вздохнул. Он предположил, что ничего не мог ответить после того, как заставил Джейса поесть.

– Подожди, – сказал он. – Я сейчас вернусь.

Оторвав себя от дивана, он пошел в свою комнату и достал последнюю бутылку крови из-под кровати. Он старался не смотреть на нее – разведенная кровь была противным зрелищем. Он сильно встряхнул бутылку, пока возвращался в гостиную, где Джейс все еще смотрел из окна.

Прислонившись к кухонному столу, Саймон открыл бутылку крови и отпил глоток. Обычно он не любил пить на людях, но это был Джейс, и ему было плевать, что Джейс подумает. Кроме того, не то чтобы Джейс не видел уже, как он пил кровь. По крайней мере, Кайла не было дома. Было бы сложно объяснить такое своему новому соседу. Никто не любил парней, хранящих кровь в холодильнике.

На него смотрели два Джейса – один настоящий, а второй – отражение в окне.

– Знаешь, ты не можешь прекратить питаться.

Саймон пожал плечами.

– Я ем сейчас.

– Да, – сказал Джейс, – но ты вампир. Кровь не как еда для тебя. Кровь это… кровь.

– Это очень все разъясняет.

Саймон уселся в кресло напротив телевизора; возможно, когда-то это был бледно-золотой вельвет, но сейчас он был изношен до серой груды.

– У тебя много важных мыслей вроде этой? Кровь это кровь? Тостер это тостер? Студенистый Куб это Студенистый Куб?

Джейс пожал плечами.

– Хорошо. Забей на мой совет. Позже ты пожалеешь.

Прежде чем Саймон смог ответить, он услышал, как открывается дверь. Он жестко посмотрел на Джейса.

– Это мой сосед. Кайл. Веди себя хорошо.

Джейс очаровательно улыбнулся.

– Я всегда веду себя хорошо.

У Саймона не было возможности ответить на это так, как он хотел бы, потому что секундой позже Кайл ворвался в комнату с горящими глазами.

– Мужик, я весь город объехал сегодня, – сказал он. – Я почти заблудился, но знаешь, что они говорят. В Бронксе, в Бэттери… – Он глянул на Джейса, с запозданием заметив, что в комнате есть кто-то еще. – О, привет. Я не знал, что ты привел друга, – он протянул руку. – Я Кайл.

Джейс не отреагировал по-доброму. К удивлению Саймона, Джейс весь замер, его бледно-желтые глаза сузились, все его тело показывало ту настороженность сумеречного охотника, которая превратила его из обычного подростка во что-то совершенно другое.

– Забавно, – сказал он. – Знаешь, Саймон ни разу не упомянул, что его новый сосед оборотень.

Клэри и Люк большую часть пути до Бруклина ехали молча. Клэри смотрела в окно, пока они ехали, наблюдая, как мимо пролетел Китайский Городок, а затем Вильямсбургский мост, светящийся словно бриллиантовая цепь в ночном небе. Вдалеке, над черной водой реки, она видела Ренвик, освященный, как всегда. Он снова выглядел развалиной, пустые черные окна зияли, словно глазницы в черепе. Голос мертвого сумеречного охотника прошептал в ее сознании:

«Боль… Прекратите боль».

Она вздрогнула и натянула куртку сильнее вокруг плеч. Люк взглянул на нее, но ничего не сказал. Он повернулся к ней и заговорил, только когда остановил машину возле своего дома и заглушил двигатель.

– Клэри, – сказал он. – То, что ты сделала…

– Это было ошибкой, – сказала она. – Я знаю, что это было неправильно. Я тоже там была. – Она вытерла лицо краем рукава. – Давай, кричи на меня.

Люк посмотрел через лобовое стекло.

– Я не собираюсь кричать на тебя. Ты не знала, что случится. Черт, я тоже думал, что это сработает. Я бы не пошел туда с тобой, если бы считал иначе.

Клэри знала, что это должно было помочь ей, но не помогло.

– Не вылей ты кислоту на руну…

– Но я сделал это.

– Я даже не знала, что можно сделать так. Уничтожить руну вот так.

– Если ты в достаточной мере испортишь ее, ты можешь уменьшить или уничтожить ее силу. Иногда в бою соперник пытается сжечь или срезать кожу сумеречного охотника, просто чтобы лишить его силы его рун, – сказал отстраненно Люк.

Клэри почувствовала, как задрожали ее губы, и сжала их, чтобы прекратить это. Иногда она забывала о самых страшных аспектах жизни сумеречного охотника. «Эта жизнь шрамов и убийств», как однажды сказал ей Ходж.

– Ну, – сказала она, – я не повторю этого снова.

– Что ты не повторишь снова? Именно эту руну? Я сомневаюсь, что ты не повторишь этого, но не думаю, что проблема в этом. – Люк постучал пальцами по рулю. – У тебя есть способность, Клэри. Великая способность. Но ты понятия не имеешь, что это означает. Ты совершенно не обучена. Ты почти ничего не знаешь об истории рун или что они значили для нефилима веками. Ты не сможешь отличить хорошую руну от плохой.

– Ты был доволен, когда позволил мне использовать свои силы с руной связи, – сказала она со злостью. – Ты не сказал мне тогда не создавать руны.

– Я и сейчас не говорю тебе не использовать свои способности. На деле, я думаю, проблема в том, как редко ты их используешь. Не то чтобы ты должна использовать их, чтобы перекрасить ногти или заставить вагон метро приехать, когда тебе нужно. Но ты используешь их только случайно в вопросах жизни и смерти.

– Руны приходят ко мне только в такие моменты.

– Может, потому что тебя еще не обучили, как работает твой дар. Вспомни Магнуса; его сила – это часть его. Ты думаешь о своей, как отдельной от тебя. О чем-то, что с тобой происходит. Но это не так. Это инструмент, которым ты должна научиться пользоваться.

– Джейс сказал, что Мариза хочет нанять эксперта по рунам, чтобы поработать со мной, но этого еще не произошло.

– Да, – сказал Люк, – полагаю, что у Маризы голова занята другим.

Он вытащил ключ зажигания и секунду посидел в тишине.

– Потерять ребенка, как она потеряла Макса, – сказал он. – Не могу представить себе этого. Мне следует проще относиться к ее поведению. Если бы что-то случилось с тобой, я..

Его голос оборвался.

– Хотела бы я, чтобы Роберт вернулся из Идриса, – сказала Клэри. – Не понимаю, почему она должна справляться с этим в одиночестве. Это должно быть ужасно.

– Много браков рушится, когда умирает ребенок. Женатые пары не могут перестать винить себя или друг друга. Думаю, что Роберт уехал, потому что ему нужно немного пространства, или оно нужно Маризе.

– Но они ведь любят друг друга, – сказала Клэри, потрясенная. – Разве не это значит любовь? Что ты должен быть рядом с человеком, что бы ни случилось?

Люк посмотрел на реку, на темную, медленно движущуюся воду под светом осенней луны.

– Порой, Клэри, – сказал он, – одной любви не достаточно.