Общество и его структура 6 страница

Это вызывает и в обществе, и в социологической науке разные оцен­ки. Некоторые ее представители полагают, что «главное направление современного этана реформирования должно определяться как объек­тивными тенденциями развития мировой цивилизации, так и потреб­ностями принятия адекватной российскому евразийскому менталитету модели общественного развития»¹. Мы бы согласились с первой час­тью приведенного суждения (о необходимости соответствия россий­ских реформ объективным тенденциям развития мировой цивилиза­ции) и выразили сомнение в отношении «российского евразийского менталитета», на базе которого и должна быть создана, по мнению авто­ров, модель общественного прогресса в нашей стране. То, что Россия территориально находится в Европе и Азии, вряд ли служит достаточ­ным аргументом в пользу «евразийской» модели. После развала СССР в России осталось крайне мало «азиатского», основой же менталитета, всего образа жизни населения страны всегда были (по крайней мере, со времен Петра I) ценности, имевшие больше общего с Западом, чем с Востоком, даже если речь идет о населении азиатской части России.

Причины неудач российского реформирования

Обратимся к анализу непосредственно социологических аспектов ре­формирования российского общества. Один из главных вопросов, тре­бующих «социологического» ответа, состоит в выявлении причин неудач, сопровождающих реформы на протяжении 90-х гг. XX — начала

' Чн> происходит с социологией. Беседа с академиком Г.В. Осиновым // Социол. иссисд 1997. №5. С. 8; см. 1акжс: Новый курс России: предпосылки и ориентиры. М., 1996,

Раздел III Общество и его структура

XXI в. Мы не будем говорить об экономических просчетах и неверных политических решениях, хотя по большому счету о последних сказать бы надо. У социологов есть на то право: их не спрашивали, не слушали и не принимали в расчет результаты исследований и аргументацию. Если бы политики задали социологам вопрос, к примеру, о целесообразности войны в Чечне, о том, как население воспримет ее, то получили бы абсо­лютно однозначный отрицательный ответ. Но этого не было сделано.

Более того, ни одно серьезное политическое решение не прошло социологической экспертизы. Невостребованность социологических исследований и выводов, делаемых из них, конечно, не может не ска­заться (пусть и не прямо) на результатах реформирования общества (или их отсутствии). Но не это главное.

С позиций социологии хорошо заметно, что властвующие структу­ры не соотносят реформирование общества на двух его основных уров­нях — макросоциалъном и микросоциальном. Провозглашение той или иной реформы на макроуровне вовсе не дает гарантии ее успеха. Он может прийти только в случае осуществления реформ на микросоци­альном уровне. Как показывает анализ реальных процессов и резуль­татов социологических исследований, решение этой задачи оказывает­ся наиболее сложным и сталкивается с гигантскими трудностями в конкретных регионах, в рамках отдельных микросоциальных практик.

Здесь необходимо сказать об особенностях поведения россиян в гра­ницах локальных социально-территориальных общностей. В силу сло­жившихся в России традиций, вытекающих из отношений «регионы — центр», «село (малый город) — областной центр (столица республики)», «город — столица страны», в результате длительного господства сначала царизма, затем — тоталитаризма, потом — авторитаризма и дефицита элементарных демократических норм и отношений локальные общности не способны сколько-нибудь серьезно влиять на решения авторитарного руководства.

Более того, на микросоциальном уровне воспринимаются с полным пониманием недемократические, авторитарные действия макросоци-альных структур, поскольку они соответствуют прежним микросоци­альным практикам широких слоев населения, и возникают большие проблемы с адекватной реакцией на предлагаемые этими же структу­рами экономические реформы рыночного характера. Причина — в «не­стыковке» ценностного содержания реформ (экономическая самостоя­тельность, риск, индивидуализм и инициатива, ответственность, конкуренция и т.д.) и традиционного социального поведения субъектов (экономическая несамостоятельность, отсутствие ответственности, риска, конкуренции, коллективизм, безынициативность и т.д.).

Глава 12 Специфика современного российского общества

Таким образом, в процессе реформирования возникает двойной барьер между макросоциальными структурами и социальными субъ­ектами на микроуровне: один ставится сверху вниз, другой возводит­ся снизу вверх. Их несоответствие друг другу обусловливает серьез­ные противоречия в их взаимодействии и влияет на характер и уровень стабильности в обществе. Для того чтобы реформы «пошли», их инициаторы — властвующие «наверху» структуры — должны вме­сте с целью, содержанием, предвидимыми результатами разработать такие их механизмы, которые были бы поняты и приняты самыми разными социальными общностями, социальными субъектами.

Подобные сложности и противоречия должны быть осознаны об­ществом, но уже не в границах марксистской парадигмы, гипертрофи­рующей роль экономических и политических институтов и структур и умаляющей роль социокультурных и ценностных факторов¹. Нуж­ны иные подходы, дополняющие и усиливающие экономический де­терминизм, позволяющие искать ответы на возникающие вопросы. Скажем, почему в России не появляются спаянные общими интереса­ми новые классы — собственников и наемных работников? Почему класс собственников «трещит» от внутренних «разборок»? Почему этот класс не консолидируется в борьбе за свои права с государством, которое стремится «удушить» его налогами? Почему наемные работ­ники не превращаются в «класс для себя»? На все эти «почему» вряд ли можно найти ответ, обращаясь к рассмотрению только объектив­ных экономических и политических процессов и не исследуя тща­тельно субъективный мир различных социальных общностей.

Типы адаптивного поведения

Социологический анализ помогает прояснить ситуацию путем выде­ления в ней типологических форм и видов адаптации социальных общностей к новым условиям деятельности. Авторы упомянутой вы­ше книги используют типологию форм приспособления, разработан­ную Р. Мертоном, и рассматривают пять основных типов поведения применительно к России 1990-х гг. Речь идет о конформистском, ин­новационном, ритуалистском, ретритистском и мятежном типах пове­дения'². Раскроем кратко содержание каждого из них.

Конформизм как тип поведения распространен в обществах с вы­соким уровнем стабильности и характеризуется соответствием основ­ным ценностям, целям и средствам их достижения. В России пока лишь

* См Кравченко С А , Мнацакашт М О , Покровский НЕ Социология парадигмы и гемы С 350-351

² См Там же С 360-364

248 Раздел III Общество и ею структура

небольшая часть населения способна принять ценности постиндустри­ального общества, к которому, по мнению авторов, движется страна.

Инновационный тип поведения в современной России ха­рактеризуется стремлением использовать для достижения цели-успе­ха институционально запрещаемые средства. Этот тип адаптации по­рождает тенденцию к девиантному (отклоняющемуся) повелению. Одна из главных его особенностей состоит в том, что он «отменяет » ценность труда, который перестает рассматриваться как источник ма­териального благополучия, законный способ добывания денег и до­стижения более высокого статуса.

Ритуалистский тип предполагает понижение значения цели-успеха. Для людей, чье поведение относится к э тому типу, богатство, власть, более высокий статус не стали стимулом для особой активно­сти. По существу, речь идет о безынициативном стиле деятельности, характерном для значительной части рабочих, инженеров, служащих, работников образования, науки, культуры. Многие из них не полага­ются на себя, па свой труд и интеллект, не проявляют способности к рациональной самоорганизации. Сильное психологическое давление на них оказывает угроза увольнения и безработицы.

В отличие от инновационного типа адаптации, ритуалистский не представляет для общества серьезной социальной проблемы, по­скольку здесь не нарушаются институционально допустимые средст­ва достижения целей. И все же проблема есть: ощущение бесправнос­ти и униженности у этих людей сковывает их активность, подавляет личность и формирует предпосылки к поиску своеобразных форм эс­капизма — бегства от общества и от себя, связанного с появляющимся интересом к алкоголю, наркотикам, замкнутым религиозным сектам, даже суициду (самоубийству).

Ретритизм как тип адаптации в стабильном обществе встречает­ся не часто, по крайней мерс реже, чем другие типы. Что касается кри­зисного общества, то здесь он свойствен целым социальным группам. Люди, входящие в них,'терпят неудачи в своем желании достичь цели легальными способами и средствами. То, что у представителей ритуа-лизма намечается лишь как тенденция, в этом типе поведения превра­щается в норму. Ретритизм может быть представлен алкоголиками, наркоманами, бомжами, т.е. людьми, отвергнутыми обществом.

По сути ретритизм в российских условиях — это следствие игно­рирования обществом социальной направленности реформ. Люди не могли (а возможно, и не хотели) адаптироваться к ним и оказались выброшенными на обочину. Особенность резкого и глубокого эконо­мического реформирования общества должна состоять в наличии

Глава 12 Специфика современною российского общества.. 249

компенсаторных механизмов социальной защиты и социальной помо­щи не сумевшим адаптироваться слоям населения, в противном слу­чае реформы серьезно «отягощаются». Именно это и произошло в России, где ретритистский тип приспособления практически никак не учитывается макросоциальными структурами. Они до сих пор не при­няли программ помощи людям этого типа поведения для того, чтобы изменить их доминирующие ценности и помочь обрести иной тип по­ведения, базирующийся на других нормах и ценностях.

Наконец, пятый тип приспособления, названный Р. Мертоном мятежным, весьма характерен для России 1990-х гг. Мятеж в этих условиях означавi резкий отказ от господствующих целей и стандар­тов тоталитарного общества. Но весь вопрос в том, что их заменяет. Лишь немногие (это в основном российские интеллектуалы) стано­вятся приверженцами ценностей постиндустриального общества. Другая часть (так называемые «новые русские», причем богатые, в от­личие от еще одной категории «новых русских» — бедных; впрочем, оба понятия, по нашему мнению, не вполне корректны в плане их на­учного использования) также ратует за радикальную смену ценност­ной основы общества.

Однако многие из новых ценностей, которых придерживаются бо­гатые «новые русские», в реальности выступают как суррогатные псевдоценности: разграбление созданного несколькими поколе­ниями богатства выдается за приватизацию, стяжательская купля-продажа — за рынок, борьба за власть и стремление любой ценой ур­вать от нее побольше — за демократию. Тем не менее во всех случаях форма поведения — мятежная но отношению к тоталитарному и авто­ритарному обществу.

Социальная адаптация - ключевая проблема реформирования

Почему проблема адаптации с точки зрения социологии является од­ной из ключевых в понимании сущности и характера процесса рефор­мирования? Выявление типов адаптантов, степени принятия ими ценностей нового общества, согласия с содержанием реформ дает от­вет на вопрос об успешности этого процесса, его устойчивости и нео­братимости, тем самым позволяя делать вывод и о степени необрати­мости политического курса.

Обратимся, однако, вначале к точке зрения российского социолога Л.А. Гордона, исследователя проблемы социальной адаптации в усло­виях реформирования (или реформации, в его терминологии) общест­ва. Один из основных выводов, который он делал в связи с анализом процессов адаптации, заключался в том, что они в условиях середины

Раздел III. Общество и его структура

1990-х гг. оказываются сильнее, чем процессы дезадаптации (хотя сама адаптация и не стада еще необратимой и надежно прочной). В 1994 г. от V₂ до ²/з взрослого населения, по данным ВЦИОМ (Всероссийского центра по изучению общественного мнения), одобряло отход от преж­них государственно-социалистических порядков и считало, что рефор­мы должны продолжаться¹.

Сравнение результатов исследований второй половины 1990-х гг. показывает, что активного роста рядов сторонников реформ не произо­шло. Респондентов, отрицательно относящихся к тому, что было до 1990-х гг., намного больше, чем тех, кто приветствует реформирование общества и согласен с его характером. Несмотря на то что последние го­ды были отнюдь не безоблачными в жизни россиян, они никак не по­влияли на степень адаптации различных социальных общностей к пе­реходному процессу. В этой связи авторы упомянутого исследования «Новая Россия: десять лет реформ» отмечают: «...почти половина опро­шенных заявила о том, что десять лет назад они в той или иной степени поддерживали начавшиеся тогда экономические и политические ре­формы, тогда как 34% либо сомневались, либо были категорически про­тив них. Отвечая же на вопрос о своем нынешнем отношении к рефор­мам, наши сограждане оказались более сдержанными и критичными. В результате негативные оценки десятилетнего периода реформ явля­ются сегодня преобладающими»².

Вместе с тем следует отметить вывод этих авторов о том, что насту­пивший сейчас период можно охарактеризовать как «постпереход­ный, стабилизационный по крайней мере в той части, которая касает­ся общественных ожиданий»^.

В целом же можно предположить, что адаптация «буксует». Если это так, то возникает вопрос о причинах данного явления. Самый об­щий ответ состоит в том, что адаптацию нельзя связывать с какими-то отдельными сторонами процесса реформирования, это освоение новой социальной системы, нового типа общества в целом, приспособление к новому общественному строю. Но ведь его еще нет! Поэтому трудно говорить о позитивном принятии реформирования как системы преоб­разования всего общества. Это — одна часть ответа на вопрос о том, по­чему не совпадает число тех, кто приветствует реформирование и пе­реход к новому обществу (их меньше) и кто одобрительно относится к отказу от тоталитарного режима (их, соответственно, больше).

1 См.: Гордой Л.А. Социальная адашация и современных условиях // Социо i
исслед. 1994 №8-9. С. 6.

² Десять нет российских реформ глазами россиян // Социол. исслед. 2002. № 10. С. 23

³ Там же С. 37.

Глава 12. Специфика современного российского общества... 251

Теперь о второй части ответа. Сам процесс адаптации чисто условно может быть расчленен на «расставание с прошлым» и вхождение в настоя­щее, которое становится частью нового будущего. Понятно, что здесь нема­ло проблем социального и психологического характера, ведь отказаться от того, что много лет провозглашалось смыслом жизни общества в целом и каждого конкретного его члена, не просто. Однако резкая критика и массо­вые разоблачения социалистического прошлого сделали свое дело.

Но воспринять новое гораздо сложнее, чем отказаться от старого, особенно с учетом того, что оно изначально повергло большую часть общества в шоковое состояние. Собственно, это состояние стало след­ствием так называемой шоковой терапии, которая на поверку оказа­лась скорее шоковой хирургией, поскольку «резала по живому» по­давляющее большинство населения страны.

Как известно, начало процессу реформирования было положено введением свободных цен в январе 1992 г., вслед за которым последо­вал первый этап массовой приватизации, означавшей переход общест­венной собственности в частную. Так началось экономическое рефор­мирование общества, воспринятое сразу же негативно массами населения, потерявшего свои сбережения, утратившего стабильность жизни, уверенность не только в отдаленном будущем, но и просто в завтрашнем дне. Последнее оказалось трудно воспринять и пережить и в то время (1992—1993), и сейчас, спустя десять лет. Не случайно в обществе возникло явление социальной ностальгии.

Социальная ностальгия

В условиях резких социальных перемен и нарастания разочарованно­сти складывающимся бытием острая потребность части общества удержаться в привычных для себя экономических и социокультурных рамках приводит к актуализации «образа прошлого». Социальная но­стальгия предстает своего рода индикатором нарушения взаимосвязи времен, когда переживание реальной действительности обращено к прошлому и настоящее оценивается лишь в сравнении с ним.

Известно значение слова «ностальгия»: боль, страдание, тоска по родине, чему-нибудь безвозвратно потерянному, ушедшему. В отли­чие от обычной ностальгии, субъектами социальной ностальгии ста­новятся не отдельные люди, а целые классы, слои, большие скопления индивидов. В качестве объекта социальной ностальгии фигурирует общество в целом (для индивидуальной ностальгии — это конкретная утрата, потеря человеком чего-либо личностно существенного из имевшегося у него в прошлом). Речь идет о восприятии прежнего об­щественного строя и социального порядка.

Раздел III Общество и его структура

Социальную ностальгию как массовое явление сложно не заме­тить. Ностальгические настроения, пронизывающие Россию (сочув­ствие больших групп населения идеалам, провозглашенным в совет­ском обществе коммунистическим учением) в течение нескольких лет, фиксируются как на уровне здравого смысла, так и в конкретных социологических исследованиях. Затрагивая повседневные иптерссы масс, эти настроения влияют на их жизненный стиль, установки, ори­ентиры, поведение, следовательно, играют важную роль в формирова­нии повседневности и, как результат этого, отражаются па общем со­циальном самочувствии, направленности мыслей, устремлений, ориентируют на прошлое, оживляют в общественном сознании те эле­менты советской системы, которые гарантировали относительную стабильность и благополучие. Но это, кстати, не означает, что люди безоговорочно хотели бы вернуться в прежние времена.

Характеризуя социальную ностальгию, допустимо определять ее как создаваемый post factum миф об общественном строе, обществен­ных отношениях, образе жизни, идеалах и целях, свойственных про­шлому. Разуверившись в настоящем, не ожидая ничего хорошего в гря­дущем и не будучи способными адаптироваться к новым ценностям и ориентирам, перманентно модифицирующимся вследствие быстрых и не всегда позитивных преобразований, ущемленные социальные груп­пы стараются найти себе некие «реперные» точки в прошлом. Поиск этих опор связан, прежде всего, с остро испытываемой нуждой обра­титься к прочным, непреходящим ценностям в неуклонно и быстро ме­няющемся мире. Отсюда — сложности, связанные с адаптацией многих людей и целых социальных общностей к реформированию общества.

Неравномерность социальной адаптации

Адаптационные процессы развиваются очень неравномерно. Одни соци­альные общности они почти не затрагивают, другие, наоборот, активно адаптируются к реформам. К противникам реформирования относятся преимущественно люди старших поколений, которые сразу же после на­чала реформ не прочь были бы вернуться «в социализм» с его всеобщей «уравниловкой». Молодые люди, напротив, почувствовали возможность реального самоутверждения, участия в бизнесе, открытия своего дела. Их адаптация к переходному процессу осуществляется чаще всего быстро и успешно. Это связано и с тем, что им просто нечего терять, приобрести же они могут многое, и прежде всего «самих себя», другими словами — само­реализоваться, доказать свою эффективность и полезность.

Неравномерность процесса адаптации состоит также в том, что зна­чительная часть населения находится в противоречивом положении:

Глава 12. Специфика современного российского общества... 253

оказывается адаптированной к одним реформам и переменам и непри­способленной — к другим. Так, многочисленные представители интел­лигенции сразу и беспрекословно восприняли реформы в области глас­ности, свободу творчества, международные контакты и т.д., но не в состоянии адаптироваться, что хорошо попятно, к минимальной и нере­гулярной оплате их труда, бюджетному дефициту, инфляции и др.

Сегодня в России существует целый ряд факторов, мешающих адап­тироваться к процессу реформирования. Среди них: слабая эффектив­ность производства, высокий уровень безработицы, отсутствие мини­мального прожиточного минимума у значительной части населения, коррумпированность и взяточничество властей и чиновничьего аппара­та, рост организованной преступности и т.д. Несомненно, одним из са­мых сильных противодействующих реформированию общества факто­ров стала война в Чечне, которая не только затормозила этот процесс, но отбросила его па несколько лет назад. Успешность реформ в России и их принятие, одобрение, активное включение в них во многом будет зависеть от противостояния этим факторам на всех уровнях — социаль­ных институтов, конкретных социальных общностей и групп, индиви­дов, иными словами, всех элементов структуры общества. К ее рассмо­трению мы приступаем в следующей главе.

Вопросы и задания

1. Что собой представляв! социеыльный кризис в России? Раскройте его объектив­
ную и субъективную стропы

2. Каковы причины и особенности соцнелального кризиса в России в 1980—
1990-х гг.? Охарактеризуйте его основные стадии

3 Какие субъективные фактры .шрудняю!, па ваш взгляд, выход российского об­щества из социеталыюго кризиса?

4. В чем суп. реформирования общее 1ва вообще, российскою в особенности?

5. Поанраитесь определить основные направления реформирования российского
общества?

6. Может ли социологическая наука и практика повлиять на процессы реформиро­
вания российского общее та. Если да, то как?

7. Постарайтесь определить тип адаптации, к которому вы могли бы отнести свою
дея i ельнск гь и поведение своих близких.

8. Почему адаптационные процессы протекаю! в российском обществе в усложнен­
ной форме?

9. Что собой представляет социальная ностальгия? Какое воздейс1вие она оказыва­
ет па процесс адаптации социальных общностей к переходному периоду?

Литература

Беляев Э В. Трансформация у каждой страны уникальный путь // Социол. исслед. 2002. №10.

Раздел III Общество и его структура

Заславская ТИ Социе1альпая транс формация российскою общества дсяк'лыюппо-сгруктурная концепция М 2002

Заславская ТИ О социальном мехапише нос ] коммупис шчсс ких нрсобра ювании в России // Социол ис след 2002 № 8

Зборовский ГЕ, Широкова ЕА Социальная нос iалыми к исследованию феномена // Социол нес лед 2001 № 8

Косам ЛЯ., Рывкина РВ Сыновпение инс 1И1уюв генеиои жономпки is пек ieontT-с кой России//Социол исслед 2002 №4

Лапы/ип Ю Н, Эидельмаи Я Л Мсмивация жономичес кои деяюльпос in в условиях российской реформы М , 1996

Глава 13 Структура общества

§ 1 Морфология общества § 2 Основные концепции социальной структуры

в западной социологии § 3 Концепции социальной структуры

в отечественной социологии

§ 1. Морфология общества

Слово «морфология» известно людям еще с детства, со времен школь­ных уроков русского языка. Это система форм изменения слов в язы­ке, а также раздел грамматики, изучающий формы слов. Но есть иное значение этого термина — более широкое, которое мы и будем исполь­зовать. В этом, втором значении морфология выступает как учение о строении организмов. Социологию интересует морфология общества — раздел науки, изучающий его строение, структуру. Термин «струк­тура» происходит от латинского «structura», что означает строение, расположение, порядок. Структура — это внутреннее строение чего-либо, расположение и связь частей, составляющих целое.

«Историческая» структура общества

Вначале коснемся структуры общества, в которой рассматриваются исторические этапы его становления и прогресса, перехода от менее развитых к более развитым состояниям Здесь структура общества предстает как его типология. Одной из первых в этом качестве предстала теория общественной формации К Маркса, в которой он рассмотрел типы общества на каждом этапе развития — первобытно­общинном, рабовладельческом, феодальном, капиталистическом и будущем коммунистическом.

Во второй половине XX в. появилось много теорий, претендовав­ших на типологию общества как вариант его структуры, взятый в ис­торическом разрезе. Так, американские социологи Г. и Дж Ленски ис­пользовали такой признак типолоши, как способ получения средств к

Раздел III. Общество и его струкгура

существованию. В соответствии с этим критерием ими были рассмо!-рены четыре типа общества: 1) живущие охотой и собирательством; 2) садоводческие общества; 3) аграрные общества; 4) промышленные общества¹.

Опираясь на работу Ленски, Э. Гиддепс предлагает несколько иной вариант «исторической» структуры общества. Он выделяет общество охотников и собирателей плодов, аграрное общество, пасторальное (па­стушеское) общество, традиционные общества или неиндустриальные цивилизации (Древний Китай, майя). Далее английский социолог го­ворит о современных обществах и дслич их на общества первого, второ­го и третьего мира².

Еще одна широко распространенная на Западе концепция опира­ется на представление о трех основных типах общества — доипдустри-альном, индустриальном, постиндустриальном³.

Таковы некоторые основные историко-социологические модели структуры общества. Не трудно обнаружить, что они все выполнены в рамках макросоциологической парадигмы и имеют скорее социально-философский, чем социологический характер. Нас же интересует совре­менное общество и его структура. Обратимся к изучению этой проблемы.

«Естественная» структура общества

Для анализа общества понятие структуры является ключевым, по­скольку позволяет «проникать» в глубины социального организма, обнаруживать взаимосвязи между его элементами. Самое первое, ска­жем так, «поверхностное» рассечение общества выявляет в его мор­фологии два вида структур — естественную и социальную. Каждая из них относительно самостоятельна, хотя обе тесно взаимо­связаны и не могут выполнять свои социальные функции без взаимо­действия: В основе морфологии общества лежит критерий природы, генезиса, происхождения названных структур.

Структурная расчлененность общества представлена тремя кри­териями: пола (мужчины, женщины); в о з р а с т а (дети, молодежь, люди средних лет, старики); расы (белая, черная, желтая). Эти есте­ственные, природные факторы структуры общества нуждаются хотя бы в краткой характеристике.

Пол — это совокупность признаков организма, обеспечивающих его размножение, по которым различаются мужские и женские особи; отсюда следует, что пол — это также один из двух разрядов живых су-

¹ См : Lenski G, LenskiJ Human Societies.

² См.: Гиддепс Э. Социолем ия. С 57—65.

³ См.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society N.Y , 1973

Глава 13 Структура общества

ществ, различающихся по этим признакам (мужчины и женщины, самцы и самки). Понятие пола относится ко всей живой природе, так же как и понятие возраста, означающее количество времени от рожде­ния. Это вместе с тем период, ступень в росте, развитии человека, жи­вотного, растения.

Однако для социологии сказать о поле и возрасте только это недо­статочно: нельзя недооценивать их громадную социальную и научную роль. В ходе социологических исследований — как теоретических, так и эмпирических — стало очевидно, что при анализе практически лю­бой социальной проблемы нельзя не учитывать воздействие факторов пола и возраста. Поэтому одна из первых корреляций, которая всегда устанавливается и проверяется социологом, — это зависимость между данным социальным явлением (процессом) и полом и возрастом рес­пондента. Ее может и не быть в том или ином конкретном случае, но социолог обязан в этом убедиться.