От конфликтологии к конфликтологии переходного периода

Философам должно быть так приветствовать

друг друга: «Не торопись!»

Л. Витгенштейн

Основные свои взгляды Е.И. Степанов (далее Е.И.) излагает в монографии «Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы»[32][28].

Название монографии предполагает раскрытие специфики переходного периода и роли конфликтологии в обществе. Известно, что с научной точки зрения этапы развития общественных формаций можно принять как теоретические конструкции. В практике управления такое допущение можно принять с большой долей условности, так как точных критериев, по которым общественные науки могут определить, что общество в целом перешло из одного состояния в другое, пока нет. Необходимо все-таки признать, что это некоторые условности теоретического плана. (Например, социально-экономические характеристики общественно-экономических формаций, которые описал К. Маркс. Многие исследователи подвергали и до сих пор подвергают их сомнению, однако это не снижает научной значимости теории классовой борьбы).

Если Е.И. конструирует конфликтологию как науку переходного периода, тогда это действительно открытие, так как ни в одной науке еще этого не было. Было бы даже интересно рассмотреть физику, химию или социологию переходного периода. А какой должна быть наука после переходного периода и как долго этот период может продлиться?

Переходный период – это время преобладания иррациональных, стихийных тенденций над рациональными конструктами. Переходный период, вероятнее всего, фиксируется не научными парадигмами, а анализом состояния массового, группового и индивидуального сознания. Именно состояние сознания является специфическим признаком переходного периода.

С другой стороны, не имея идеального конструкта, можно описать переходный период как период жизни общества, в котором доминируют неустойчивые, быстро меняющиеся формы и способы жизнедеятельности человека. В этот период общество временно живет вне системы нормального функционирования. Сложно определить нормы, по которым живут социальные группы и каждый человек в отдельности. Каждый человек в отдельности предоставлен самому себе, он «погружен» в среду с разрушенной экономической, социальной и идеологической системой.

В работе Е.И. в большей степени уделяется внимание состоянию уровня знаний и теориям, которые следует пересмотреть, но не состоянию сознания российского общества. Обратим внимание на те вопросы и проблемы, которые носят дискуссионный характер. Для этого выделим несколько основных тезисов и попытаемся их проблематизировать.

Тезис первый.

Е.И. определяет конфликт как «разрешаемое социальное противоречие», а конфликтологию соответственно – «как теорию разрешения социальных конфликтов»[33][29].

Означает ли это, что если противоречия не разрешимы, то конфликт отсутствует? Что делать с теми противоречиями, которые в принципе не разрешимы? Например, противоречия между: трудом и капиталом, мужчиной и женщиной, детьми и родителями, этническими группами. А что делать с теориями создания социальных конфликтов? Какая наука будет этим заниматься?

Тезис второй.

Е.И. ставит вопрос о «необходимости определенной корректировки того традиционного марксистского представления, что разрешению противоречия предшествует его предельное обострение и крайнее напряжение усилий борющихся сторон»[34][30].

Обосновывается это тем, что «разрешение конфликта, как правило, тем легче и эффективнее, чем меньше степень его эскалации и чем на более ранней стадии прилагаются миротворческие усилия».

Необходимо отметить, что миротворческие усилия, без улучшения и повышения качества жизни социальных групп, являются некоторым мифотворчеством и психологической поддержкой с оказанием минимальной гуманитарной помощи населению в зонах конфликтов. Обострение конфликтов необходимо в определенных ситуациях. Если в целях выявления реальных противоречий в конфликте требуется его обострение, то «марксистское представление» как метод адекватно данной постановке задачи.

Например, конструктивна деятельность общественного движения «Гринпис». Оно привлекает внимание общественности к экологическим проблемам и идет на конфликт, обостряя отношения с теми, кто у власти, показывает необходимость открытого конфликта. Другое дело, что в любом конфликте необходимо какие-то элементы обострять (с учетом динамики ситуации), а какие-то – ограничивать как действительно разрушительные. Но для этого требуется классификация этих элементов, которые и должна исследовать конфликтология как наука. Возможно, что предельное обострение конфликтов относится к формам, в которых протекает конфликт. Но и смена форм, как подвижных процессов может быть направлена как на разрешение конфликта, так и на его эскалацию.

Необходимо учитывать, что обострение конфликтов часто не желательно для той стороны, которая ощущает, что в конфликте ей придется что-то существенное потерять (власть, средства, позицию и т.д.). И тогда, действительно, отказ от обострения противоречий и конфликтов как методологический принцип, если его примут на вооружение структуры власти и управления, может способствовать усилению тоталитарной власти. Поэтому отказываться от конфликта или подвергать корректировке представление, что «разрешению противоречий предшествует его предельное обострение и крайнее напряжение усилий борющихся сторон, нет оснований.

Тезис третий.

«Конфликтология, как совокупность конфликтологических исследований является «основой эффективного социального контроля за состоянием, связанных с этим процессом, социальных конфликтов»[35][31].

«Конфликтологии и ее представителям предлагается выступать на стороне тех политических сил, которые ставят своей важнейшей задачей снятие насильственных форм протекания и разрешения конфликтов»[36][32].

Мониторинги, которые проводят социологи с использованием социологических методов не имеют отношения к конфликтологии, которая (как уже было показано в первой главе) не имеет своих научных методов.

Такие утверждения свидетельствуют о претензии конфликтологов-теоретиков на идеологическую позицию в государственных структурах управления. Нет необходимости быть конфликтологом, чтобы не поддерживать насильственные формы в конфликтах. Для этого достаточно соблюдать цивилизованные нормы взаимодействия в конфликтах и существующие Законы.

Тезис четвертый.

«Субьектно-деятельностный подход способен «выступить адекватной общеметодологической основой для эффективного анализа концептуальных, методологических и технологических проблем конфликтологии»[37][33].

Вопрос заключается в следующем: как субьектно-деятельностный подход может быть применен в одиннадцати науках, которые исследуют конфликты?

Необходимо отметить, что кроме субъектно-деятельностного подхода (в большей степени развитого в психологии), в России развивается также организационно-деятельностный подход[38][34], деятельностно-конструктивистский подход как метатеория, которые учитывают структурно-организационные элементы конфликта и одновременно учитывает субъектную составляющую конфликта[39][35].

Поэтому является сомнительным утверждение, что только субьектно-деятельностный подход способен «выступить адекватной общеметодологической основой для эффективного анализа концептуальных, методологических и технологических проблем конфликтологии.

Тезис пятый.

«Анализ формирования современной конфликтологической парадигмы в развитых демократических странах и участия в ее обосновании конфликтологов показывает, что это происходило в социальных и познавательных условиях, во многом сходных с нашими теперешними»[40][36].

Необходимо отметить, что становлению конфликтологии во многих государствах способствовали два кризиса: социально-политический и кризис собственно теоретической парадигмы.

В России социально-политический кризис «налицо». Кризис же теоретический не должен вроде бы коснуться конфликтологии как науки, он коснулся общественных наук, а конфликтологии как науки в России не было. Поэтому, можно в большей степени утверждать, что развитию отечественных конфликтологических программ способствовал кризис идеологический, разрушивший всю систему управления в России, чего западные демократические страны не испытывали. Поэтому условия, при которых формируется конфликтология в России и условия в демократических странах вообще не схожи. Необходимо задать вопрос: «Из каких социальных и профессиональных групп сформировалось сообщество так называемых конфликтологов?».

Конфликтологов, как представителей профессиональной позиции в России, не было и нет по сей день, а есть специалисты, представляющие разные области научных интересов, структур управления и общественных движений. Конфликтологическая парадигма в России должна основываться на понятии «конфликтологическая компетенция», которые еще предстоит формировать в обществе через образовательные программы.

Резюме.

Е.И. поднимает вопросы институализации конфликтологии, но допускает при этом методологическое упущение, которое заключается в отсутствии проблематизации исходных принципов и взглядов на конструирование конфликтологии как науки и на позиции конфликтолога как новой профессии в обществе.

Необходимо осознать, что любое представление является одновременно и установкой, которая может трансформироваться в некоторый прием или метод, с помощью которого можно достичь решения какой-либо задачи. Методы не могут быть скорректированы, не могут устареть, потому что они не заменяемы. Каждый новый метод не отменяет предыдущего, наоборот, дополняет существующий потенциал методов.

Успех конфликтологии, если она претендует на науку, не может зависеть от смены парадигм. Конфликтологии в России еще нечего менять, так как она только начинает формироваться. По отношению к науке неприменимо понятие успешности, ценностью науки является поиск научного знания и научной истины, которая всегда относительна и поэтому научна. Освобождение от идеологической парадигмы не тождественно освобождению от какой-либо теории или от научной парадигмы.

Как видно, тотальное отождествление гражданской и научной позиций не позволяет Е.И. произвести различение парадигм.

Что нового внесла эта работа в развитие российской конфликтологической мысли?

· Поставлены задачи объединения конфликтологов и их самоопределения.

· Обозначена проблема взаимодействия конфликтологов с властными структурами.

· Обозначен также ряд проблем, сопровождающих становление конфликтологии как науки.

Какие новые мифы и стереотипы создаются в данной работе?

· Миф о том, что конфликтология является наукой.

· Миф о том, что существует наука переходного периода.

· Миф о том, что позиции теоретика и практика тождественны.

Какие новые для российских конфликтологов задачи только обозначены?

· Разработка технологий управления конфликтными ситуациями.

· Разработка технологий согласования интересов.